Ван Ибо и его кот

      Быстро глянув на себя в зеркало, Ван Ибо нацепил кепку, натянул капюшон толстовки и, прокравшись на цыпочках в прихожую, не включая свет и стараясь не издавать ни одного лишнего звука, вытащил из шкафа кроссовки. Он успел надеть один и уже засунул ногу в другой, когда за спиной вдруг послышались шаги и щелкнул выключатель.       — Цзе-Цзе, ты куда? — сонно спросила мама, широко зевая.       — К Сынену.       — Так поздно?       — Я же говорил тебе, что сегодня ночую у него, — быстро завязывая шнурки, сказал Ибо.       — Да? — удивилась мама и потерла рукой покрасневшие глаза. — Когда это?       — Сегодня утром, — Ибо как ни в чем не бывало пожал плечами, но мочки его ушей стремительно, хоть и совсем чуть-чуть, покраснели. — Ну ты чего? Как ты можешь не помнить?       — А как же школа?       — Мам, завтра суббота! Все, я пошел! — крикнул он и, не оборачиваясь и не давая маме вставить больше ни слова, выскочил за дверь, пронесся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, вывалился на улицу и тут же получил тычок под ребра.       — Чего так долго? — взволнованно зашипел Ли Вэньхань. — Все в порядке? Что ты сказал? Тебе поверили? Ты ведь ничего не говорил про меня? Ты же знаешь, что твоя мама может позвонить моей!       — Харе трещать! — Ибо толкнул его локтем в ответ и довольно ухмыльнулся: — Я сказал, что ночую у Сынена. Все, как и договаривались.       — А я — что у тебя, — улыбнулся Чо Сынен, и Ибо вылупился на блеснувшие в тусклом свете уличных фонарей здоровенные клыки. — Как тебе? — спросил Сынен, заметив, куда смотрит Ибо.       Он еще шире приоткрыл рот, а Ибо протянул руку и потрогал кончик искусственного зуба.       — Пластиковые?       — Нет, настоящие! — фыркнул Чжоу Исюань. — Отрастил для сегодняшней вечеринки! А ты почему в толстовке? Без костюма не пустят!       Ибо хмыкнул, молча стянул капюшон, сорвал с головы кепку и под потрясенное «ва-а-ау» тряхнул волосами. Ли Вэньхань восторженно присвистнул, Чжоу Исюань ошеломленно выдохнул: «Отпад», а Чо Сынен подошел ближе и, намотав ярко-синюю прядь на палец, больно дернул.       — Ай! — вскрикнул Ибо и треснул его по плечу. — Ты охренел? Че творишь?       — Я думал, это парик. А как же школа? И предки? Они уже видели?       — Это смывающаяся краска, — буркнул Ибо и засунул кепку в карман толстовки. — Никто ничего не видел, и никто ничего не увидит. Ну что, идем?       — Идем, — согласился Чжоу Исюань. — Но прежде… — и, многозначительно улыбаясь, он поманил их ближе и расстегнул молнию на рюкзаке. На самом дне, прикрытые кофтой, спутанными проводами наушников и почему-то конспектами по математике, лежали четыре банки пива.       — Отличное начало вечеринки! — воскликнул Чо Сынен.       Они перебежали улицу и, завернув за угол, остановились в тени переулка. Соседняя лавка с тофу уже была закрыта, дядюшка Чэнь давно сидел дома и, вытянув ноги перед телевизором, щелкал семечки под вечерние ток-шоу, поэтому ровным счетом никто и ничто не могло им помешать выпить пива и отправиться на хэллоуинскую вечеринку в небольшой бар в соседнем квартале. Вообще-то, вход туда, как и в любой другой бар, был разрешен только с восемнадцати лет и категорически запрещен — в семнадцать, но Чжоу Исюань договорился с пацанами из выпускного класса, которые знали бармена, что их пропустят.       — У меня тоже кое-что есть, — деловито сказал Ли Вэньхань, когда все сделали по глотку.       Выждав подобающую паузу и дождавшись нетерпеливых «Что?» от Чо Сынена, «Не тяни!» от Чжоу Исюаня и «Ну?» от Ван Ибо, он засунул руку в карман и медленно вынул помятую пачку сигарет.       — Где достал? — спросил Ибо.       — У брата. Кто хочет?       Хотели, конечно, все, но, раздав каждому по сигарете, Ли Вэньхань с сомнением посмотрел на Ибо и, неловко замявшись, настороженно спросил: — А тебе точно можно? У тебя же, это, ну, сердце.       Ибо закатил глаза и недовольно поморщился:       — Это когда было? Естественно, можно! Давай сюда! — и, потянувшись вперед, выхватил из рук Ли Вэньханя пачку.       Однако, не успев сделать даже первую затяжку, Ибо вдруг настороженно нахмурился и прищурил глаза. Ему неожиданно показалось, что в темноте переулка, там, куда не попадал свет фонарей и ярких вывесок, кто-то был.       — Эй, — сказал он тихо и попятился.       Весь кураж и предвкушение вечеринки схлынули, оставляя смутное тяжелое беспокойство.       — Эй! — повторил Ибо громче и подергал за рукав стоящего рядом Сынена. — Там кто-то есть!       — Чего? — удивился Ли Вэньхань.       Чжоу Исюань обернулся назад, а Чо Сынен спрятал банку с пивом себе за спину.       — Там кто-то есть, говорю, — прошептал Ибо, сильнее сжимая так и не зажженную сигарету.       Он не глядя сунул руку в карман, вытащил телефон и слегка подрагивающими пальцами включил фонарик. Яркий луч высветил обшарпанную краску на стене дома, прошелся по мусорным пакетам из соседней забегаловки и вдруг скользнул по чьему-то лицу.       Ибо вскрикнул и шарахнулся назад.       В самом конце переулка действительно кто-то был, и этот кто-то сидел на корточках и недовольно смотрел на них, одной рукой прикрывая глаза от света.       — Выключи фонарь! — раздраженно шикнул этот кто-то, а Ибо удивленно вытаращил глаза.       — Чжань-гэ? — неуверенно спросил он.       — Сяо Чжань? — еще более растерянно протянули остальные нестройным хором, а Ибо, вместо того чтобы убрать телефон, подошел ближе.       — Гэ, ты чего тут делаешь? — тихо прошептал он и протянул руку, чтобы помочь встать.       Сяо Чжань, однако, руки не принял, фыркнул себе под нос, сам поднялся на ноги, поправил огромную нелепую кофту в красный ромбик и, строго посмотрев на Ибо, раздраженно процедил так тихо, чтобы никто другой, кроме него, ничего не услышал:       — Что хочу, то и делаю. Твое какое дело? Немедленно прекрати мне светить в лицо, придурок! Пейте свое пиво и проваливайте, куда шли!       По мнению Ибо, правда, вся эта тирада звучала совсем не угрожающе, а очень даже забавно.       Лучший ученик их школы — всегда аккуратный до чистоплюйства и вежливый до скрипа в зубах, приветливо улыбаясь, он общался абсолютно со всеми и ни с кем конкретно, день и ночь просиживал над учебниками, готовясь к выпускным экзаменам, был любимчиком учителей и одноклассников, а еще соседом Ибо с последнего этажа, — сейчас стоял в темном переулке за домом и шипел, как какой-то дворовый кот, которому наступили на хвост. Это было абсолютно невероятно и удивительно для всех, кроме Ван Ибо, потому что Ван Ибо, единственный из присутствующих, а возможно, и единственный в целом мире, прекрасно знал, каким совершенно несносным и вредным был Сяо Чжань на самом деле.       В прошлом году, когда Ван Ибо было шестнадцать и он только перешел во второй класс старшей школы, Сяо Чжань приходил к ним домой два раза в неделю заниматься с Ибо английским языком. За это он получал неплохие карманные деньги, а еще два часа страшных мучений. Во-первых, Ибо постоянно опаздывал, из-за того что его то и дело задерживали на внеклассных занятиях по танцам. Во-вторых, английский давался ему из рук вон плохо, а ни должного терпения, ни тем более усидчивости он проявить в изучении языка не желал. Более того, умудрившись как-то раз вывести из себя вечно сдержанного и мило улыбающегося Сяо Чжаня, Ибо решил, что это куда интереснее, чем заучивать иностранные слова, и принялся с еще большим усердием дразнить и провоцировать.       Сначала Сяо Чжань пытался его игнорировать, оставаясь все тем же дружелюбным соседом Чжань-гэ, потом начал хмуриться и поджимать губы, а однажды — и это было подобно взрыву пороховой бочки — не выдержал и, вскочив со стула, подхватил учебник по английскому, в который еще минуту назад настоятельно тыкал пальцем, и принялся лупить Ибо по плечу.       — Ты этого добиваешься, Ван Ибо? — кричал он, раскрасневшийся и злой. — Этого?! Этого?!       Ибо ржал, как безумный, уронил лампу, смахнул на пол тетради и в конце концов в попытках увернуться, переплетясь руками и ногами, они завалились на его кровать. Запыхавшийся и разъяренный Сяо Чжань навалился сверху и, схватив Ибо за горло, прошипел:       — Ван Ибо, если ты еще хоть раз… — правда, договорить он не успел, потому что у Ибо самым неожиданным образом встал член, ткнувшись Сяо Чжаню в живот.       Сяо Чжань изумленно замер, сам себя оборвал на полуфразе, недоверчиво выдохнул, и, не сговариваясь, они одновременно посмотрели вниз. На Ибо были свободные спортивные штаны, которые ровным счетом ничего не скрывали, а очень даже подчеркивали. Сяо Чжань потрясенно открыл рот, неразборчиво выдавил: «Я… Ты… Я…», а потом резко подскочил на ноги и, забыв свои очки, телефон и блокнот с заметками, унесся прочь.       С того неловкого момента они так ни разу толком и не говорили. Сяо Чжань от занятий отказался, а от Ибо шарахался и поспешно сбегал каждый раз, когда тот пытался выловить его, подкарауливая у дома или на переменах в школе.       Впрочем, как-то раз, прогуляв уроки танцев и просидев два часа на лестничной площадке под квартирой Сяо Чжаня, Ибо удалось все-таки прижать его к стене и, проигнорировав гневное «отвали», он сказал то, что не давало ему покоя весь этот месяц:       — У тебя тогда тоже встал.       Сяо Чжань испуганно уставился на Ибо, а потом отрицательно замотал головой. Он был тощей каланчой, и, чтобы смотреть ему в глаза, Ибо приходилось сильно задирать подбородок вверх. Это было неудобно и страшно раздражало.       — Я все видел, — с нажимом добавил он и тут же получил сильный пинок под колено, болезненно вскрикнул и повалился на пол.       — Что ты мог видеть? У тебя глаза на жопе! — рассерженно крикнул Сяо Чжань. Вернее, это должен был быть крик, но кричать Сяо Чжань не решился, чтобы не привлекать внимания любопытной тетушки Лу из квартиры напротив, поэтому только грозно нахмурил брови и, активно жестикулируя и размахивая руками, негодующе прошипел.       — Из нас двоих очкарик — ты, — недовольно проворчал Ибо, поднимаясь на ноги и растирая ушибленное колено. — Короче, я тут подумал, может, подрочим друг другу?       От этих слов Сяо Чжань на несколько секунд потерял дар речи, а потом кинулся к Ибо, зажал ему рот рукой и, схватив за шкирку, затолкнул в свою квартиру.       — Ты что, дебил? — прохрипел он, бледный настолько, что Ибо испугался, а не схлопочет ли Сяо Чжань сейчас какой-нибудь приступ, а еще подумал, что едва ли кто-то, кто был знаком с ним, мог поверить, что он, тот самый Сяо Чжань, способен использовать подобные словечки.       — Что я такого сказал? — пробубнил Ибо недоуменно. Получилось невнятно и неразборчиво, потому что пальцы Сяо Чжаня все еще сжимали его губы.       Сяо Чжань отскочил в сторону, нервно провел рукой по волосам, открыл рот, пытаясь что-то сказать, а потом вытянул указательный палец и потряс им перед носом Ибо.       — Не было ничего, ты меня понял? — прошептал он, с трудом проталкивая слова через плотно сжатые зубы. — Ты понял, Ван Ибо?       — Ничего я не понял, — спокойно ответил Ибо, осторожно ухватил его за запястье и потащил на кухню. — Садись, — сказал он Сяо Чжаню, толкнув его на стул.       Деловито оглянувшись, Ибо на пробу открыл несколько шкафов, вытащил стакан и, налив в него воды из-под крана, протянул Сяо Чжаню.       — На. Выпей. Ты какой-то нервный.       Сяо Чжань растерянно и недоуменно посмотрел на него, в три больших глотка выхлебал воду и снова начал шипеть:       — Кто виноват, что я нервный? Ты! Ты меня преследуешь!       — Я просто хотел поговорить.       — А я не хочу! Ты по-китайски понимаешь? Не-хо-чу!       — Да чего ты так переживаешь, гэ, — растерянно сказал Ибо и успокаивающе положил руку ему на макушку. Волосы Сяо Чжаня были мягкие и пушистые, и прикасаться к ним неожиданно было очень приятно. — Ну встал и встал. С кем не бывает. У меня ведь тоже встал.       Сяо Чжань взвыл и тряхнул головой, сбрасывая ладонь Ибо.       — Пошел вон! — прошептал он хрипло и ткнул все тем же указательным пальцем на дверь. — Если кому-нибудь хоть слово пикнешь, откручу твою тупую башку! Проваливай!       В общем-то, на этом их разговор закончился, потому что Сяо Чжань подскочил на ноги, снова схватил Ибо за шкирку, и он оказался за порогом квартиры Сяо Чжаня также внезапно, как туда и попал.       Еще через три недели Ибо выловил Сяо Чжаня в школьной столовой. Он тепло улыбался каким-то девчонкам и был тем правильным Сяо Чжанем, которого привыкли видеть все вокруг. Плюхнув на металлический поднос первое, что попалось под руку, Ван Ибо махнул удивленным друзьям и направился прямо к нему.       — Не смей, — одними губами испуганно прошептал Сяо Чжань, но Ибо отодвинул стул и сел напротив.       — Привет, гэ, — сказал он, а потом внимательно обвел взглядом озадаченные лица девушек и подпер щеку рукой. На подносе перед ним бесформенной массой оседал омлет с ярко-красными кусочками помидоров.       Сяо Чжань прищурил глаза, но широко улыбнулся в ответ:       — Привет.       — Вы знакомы? — тут же уточнила девчонка, которая сидела непозволительно близко к нему.       — Нет, — быстро ответил Сяо Чжань, а Ибо утвердительно кивнул.       — Чжань-гэ занимался со мной английским, — сказал он и начал перекладывать помидоры со своего подноса на поднос Сяо Чжаня.       Сяо Чжань смотрел на это прикусив губу и сжав палочки так сильно, что побелели костяшки пальцев.       — Вот. Ты же любишь помидоры, гэ. Бери.       — Спасибо, — промямлил Сяо Чжань и весьма ощутимо, хоть и совершенно незаметно, наступил ему на ногу. — Но тебе стоит думать о себе, а не обо мне, — добавил он и одним махом скинул все полученные помидоры обратно на поднос Ибо.       — У тебя нагрузка больше, — ничуть не смутившись ответил Ибо, подцепил уже порядком развалившийся кусочек помидора и снова положил его на поднос Сяо Чжаня.       — Чжань-гэ, а со мной ты можешь позаниматься английским? — вдруг спросила та самая девушка, которая сидела непозволительно близко.       — Не стоит, — ответил Ибо вместо него. — Чжань-гэ очень строгий. Чуть что — сразу лупит учебником. Так что, если не хочешь замазывать потом синяки, найди кого-нибудь другого.       — Ни за что не поверю! — девушка недоверчиво засмеялась и покачала головой, а Сяо Чжань сжал губы и снова наступил на ногу Ибо, да так больно, что тот поперхнулся воздухом. Глаза его были черные-черные, и, если бы он мог говорить, Ибо был уверен, что услышал бы о себе много чего интересного. Однако говорить Сяо Чжань не мог и, мило улыбаясь, просто давил ботинком на его ногу.       С той самой встречи в столовой Сяо Чжань ухитрился больше ни разу не попасться Ибо, а если они где-то и пересекались, то улепетывал быстрее, чем Ибо успевал открыть рот, чтобы сказать «привет».       В Чунцине стоял жаркий июнь, а это значило, что через каких-то несколько недель должны были начаться летние каникулы и шансы подловить Сяо Чжаня таяли на глазах, расплавляясь в раскаленном воздухе.       Ван Ибо выключил телефон и засунул его в карман.       — Пойдешь с нами на вечеринку? — спросил он у Сяо Чжаня, получил в ответ недовольное и вполне ожидаемое «нет», а еще растерянный и какой-то совершенно беспомощный взгляд.       Ибо удивленно моргнул, а потом провел рукой по волосам, зачесывая синие пряди назад.       — Нравится?       — Нет, — снова буркнул Сяо Чжань и отвел глаза, а губы Ибо растянулись в довольной ухмылке.       Как так получилось, что вместо отвязной хэллоуинской вечеринки он оказался сидящим рядом с Сяо Чжанем на каких-то ящиках в грязном переулке, Ибо и сам не понял. Однако от всех попыток Сяо Чжаня его прогнать он отмахнулся и вместо этого, подняв почти целую банку пива, спросил:       — Хочешь?       Сяо Чжань тяжело вздохнул, нахмурил брови, пожевал губу, а потом, еще раз мазнув взглядом по синим волосам, неожиданно взял протянутое пиво и сделал большой глоток.       — Я допью? — уточнил он и, получив утвердительный кивок, выхлебал все, что оставалось, смял банку и сунул в карман своей вязаной кофты.       Ибо покосился на него и спросил:       — Гэ, ты сбежал из дома? Можешь переночевать у меня.       Вообще-то, он хотел спросить это как можно деликатнее, но деликатность была не самой сильной его стороной, поэтому, нервно запустив пальцы в волосы, Ибо быстро добавил:       — Родители завтра едут навестить бабушку, так что, если ночью незаметно прокрасться в мою комнату, никаких лишних вопросов не будет.       Сяо Чжань удивленно посмотрел на него, икнул и отрицательно покачал головой.       — А что тогда? — нахмурился Ибо.       — Все равно не поверишь, — протянул Сяо Чжань, но, немного помолчав, ответил: — Я слежу за соседкой из дома напротив.       — Чего? — изумился Ибо и вытаращил глаза. — Зачем?       Сяо Чжань смущенно почесал нос, потер лоб ладонью, а потом, глядя на свои кроссовки, тихо сказал:       — В прошлом месяце моя мама узнала, что в дом напротив переехала гадалка. Сначала она сходила к ней сама, потом затащила подруг, а в конце концов и меня. Если ты подумал, что я увлекаюсь всей этой херней!..       — Я не подумал ничего такого.       — Хорошо. Потому что я не увлекаюсь, Ван Ибо, но эта гадалка… она… — Ибо скосил глаза на Сяо Чжаня и с удивлением заметил, что его щеки раскраснелись, а глаза странно блестели. — Она знала про меня очень личные вещи. Которые никто не мог знать, кроме меня.       — Вроде того, что у тебя…       — Только попробуй закончить это предложение! — закричал Сяо Чжань, раздраженно выдохнул и добавил: — Короче, мне кажется, она — ведьма. Понимаешь? Настоящая.       — Ведьма? — переспросил Ибо и поежился.       Он до ужаса боялся всей этой потусторонней белиберды, никогда не смотрел ужастики и спал только с включенным ночником. Друзья ни при каких обстоятельствах не заводили речь о чем-то таком в его присутствии, потому что знали, что Ван Ибо, ну, боится, хотя, конечно же, никто не произносил ничего подобного вслух, а только с пониманием хлопали по плечу, повторяя, что у всех есть свои слабости. К идее хэллоуинской вечеринки Ибо сначала отнесся настороженно, но видеть переодетых пацанов было скорее смешно, чем страшно, поэтому он успокоился и решил рискнуть.       — А зачем тогда ты за ней следишь?       — Именно затем и слежу. Хочу убедиться. Мой стол стоит под окном, а окна комнаты выходят прямо на ее… Не думай, что я специально подглядываю! Это получается невольно, само собой, и я уверен, — Сяо Чжань звонко хлопнул ладонью по колену, — что сегодня она куда-то собирается. Думаешь, я странный?       — Думаю, да, — честно ответил Ибо. — Но ты мне все равно нравишься.       Сяо Чжань возмущенно всхлипнул, но, переварив услышанное, удивленно оглянулся и недоверчиво посмотрел ему в глаза. Брови его нахмурились, глаза прищурились, а передние, слегка выступающие, зубы прикусили нижнюю губу. Ибо показалось, что он хочет что-то сказать, но взгляд Сяо Чжаня неожиданно скользнул вбок, выражение лица стремительно изменилось, а сам он подобрался, напрягся и зачем-то втянул голову в плечи.       — Это она! — шепнул он Ибо и качнул головой в сторону.       Мимо их переулка шла абсолютно обычная, ничем не примечательная старушка в цветастой вязаной кофте, которая чем-то отдаленно напоминала кофту Сяо Чжаня.       — Ты уверен? — удивленно спросил Ибо.       — Естественно, я уверен! — шикнул Сяо Чжань, слез с ящика и осторожно прокрался к выходу из переулка.       Если бы кто-нибудь еще несколько часов назад сказал Ван Ибо, что в ночь с тридцать первого октября на первое ноября он будет красться по темным улицам вместе с Сяо Чжанем за какой-то бабкой, которая, возможно — хотя Ибо старался об этом не думать, — ведьма, он бы ни за что не поверил. Однако в действительности, как бы странно это ни звучало, все так и было.       Он судорожно вздохнул, внимательно посмотрел на Сяо Чжаня и на всякий случай ущипнул себя за запястье. Запястье обожгло болью, а Сяо Чжань — нахмуренным сосредоточенным взглядом.       Спустя еще четверть часа Сяо Чжань толкнул его в бок, поманил рукой к себе, наклонился и, ткнувшись носом куда-то в висок, тихо прошептал:       — Мне кажется, она идет к рынку.       Ван Ибо глупо кивнул и тяжело сглотнул. Он не услышал ни слова из того, что сказал Сяо Чжань, потому что стоило ему наклониться так близко, как Ибо опалило жаром, мозги превратились в ватную кашу, а внизу живота сладко потянуло.       — Ты слышал, что я сказал? — зашептал Сяо Чжань громче. — Она идет к рынку! Зачем? Он закрыт ночью!       Ибо тревожно вздохнул и тихо застонал. С одной стороны был Сяо Чжань, с другой — какая-то странная бабка. Одного он хотел, другую боялся, и все вместе это было какой-то изощренной страшной пыткой.       Старушка действительно шла на крытый продуктовый рынок. Остановившись у закрытых дверей, она разгладила складки на кофте, а потом подняла руку, постучала, и от этого стука, раздавшегося оглушительно громко, у Ибо тревожно и жутко заныло в груди, а Сяо Чжань вцепился в его руку и крепко сжал ее. И наверное, если бы не это — не холодные пальцы, сжимающие его ладонь, — Ван Ибо уже дал бы хорошего стрекача. А так пришлось взять себя в руки и остаться на месте, чтобы не опозориться перед Сяо Чжанем.       Двери рынка неожиданно приоткрылись, и вместе с яркой полоской света из ангара вырвались оглушительные крики, смех и визги. Старушка проскользнула внутрь, а Ван Ибо и Сяо Чжань застыли от ужаса: на продуктовом рынке, всегда пустом и закрытом в этот час, сейчас кипела и бурлила вечеринка куда занимательнее той, на которую собирался Ибо.       — Гэ, мне страшно, — прошептал Ван Ибо, сильнее сжимая ладонь Сяо Чжаня.       — Мне тоже, — ответил Сяо Чжань и еще несколько минут они просто стояли рядом, держась за руки и боясь пошевелиться.       — Может, ну его, а? — спросил Ибо, делая неуверенный шаг назад, но Сяо Чжань порывисто вздохнул, а потом покачал головой.       — Нет. Я должен посмотреть, что там происходит. Жди здесь, я просто загляну внутрь, — сказал он и хотел уже было высвободить руку, но Ибо решительно выдохнул:       — Стой! Не ходи один!       Они осторожно прокрались к ангару и уже собирались припасть к узкой щели, как двери неожиданно распахнулись, а та самая бабка, за которой они тащились больше часа, весело протянула:       — Так значит, все-таки решились.       Ван Ибо позорно взвизгнул, а Сяо Чжань судорожно вздохнул и, заикаясь, выдавил:       — П-прошу п-прощения, м-мы уже ух-ходим.       — Конечно, Чжань-Чжань, — ответила старушка, улыбнувшись, а потом подняла руку вверх, и Ибо неожиданно понял, что ничем хорошим это не закончится.       Сильный, какой-то совершенно животный страх отступил, он дернулся назад и дернул за собой Сяо Чжаня, но было поздно. Раздался щелчок пальцев, ладонь Сяо Чжаня растаяла в его руке, и вместо него на ступеньки рынка с диким мяуканьем спрыгнул пушистый серо-белый кот.       — Чжань-гэ, — ошарашено позвал Ибо и бросился к бабке: — Верните его назад!       — Спокойно, Цзе-Цзе, он вернется к следующей полуночи, — мягко сказала она и, Ибо мог поклясться, насмешливо подмигнула ему. — А теперь бери своего кота и уматывай!       — Чжань-гэ, ты как? — пропыхтел Ибо, пытаясь отдышаться.       Голова шла кругом, легкие жгло огнем, а ноги дрожали и подкашивались, потому что всю обратную дорогу домой Ван Ибо бежал без остановок, прижав к груди кота.       Кот, то есть Сяо Чжань, жалобно пискнул.       — Что? — испуганно спросил Ибо и, перехватив его под мышками, поднял к своему лицу. — Слишком сильно сжимаю? Где-то болит? Отпустить тебя? Подними правую лапу, если да.       Однако вместо того чтобы поднять лапу, Сяо Чжань, то есть кот, замахнулся и треснул его по подбородку.       — То есть отпустить? — уточнил Ибо и присел на корточки. — Ладно, отпускаю.       Он аккуратно поставил кота на землю, не решаясь разжать пальцы, и неуверенно сказал:       — Только не паникуй! И не сбегай! Ты вообще меня понимаешь?       Кот качнул головой, и Ибо, решив, что это был утвердительный кивок, все-таки разжал пальцы и плюхнулся прямо на асфальт. Несколько минут они молча сидели вылупившись друг на друга, а потом Ибо сдавленно выдохнул:       — Пиздец.       Сяо Чжань солидарно кивнул и мяукнул так жалобно, что у Ибо сжалось сердце.       — Эй, гэ, — неуверенно сказал он и на коленях подполз ближе. — Ну ты чего? По крайней мере, ты кот, а не… кто-нибудь еще. Вот что бы я делал с зеброй, например? Нужно потерпеть до завтрашней полуночи, это совсем недолго.       Сяо Чжань дернул ушами, вскинул голову и внимательно посмотрел на Ибо.       — Ты разве не слышал? До завтрашней полуночи! А потом ты снова станешь человеком! Поэтому давай решим, что делать сейчас, а обо всем остальном подумаем потом. Выбор у нас, на самом деле, невелик, если только ты не хочешь, чтобы твои предки увидели тебя в таком виде. Кстати, они не будут волноваться? Ты ведь им что-то наплел, раз собирался шпионить всю ночь?       Сяо Чжань кивнул, и Ибо облегченно вздохнул.       — Надеюсь, они не будут тебе звонить, потому что все твои шмотки остались там. В общем, перекантуемся у меня, согласен? Взять тебя на руки или пойдешь сам?       Сяо Чжань с сомнением посмотрел на Ибо, потом перевел взгляд на протянутые руки и с самым независимым видом, на который был способен в нынешнем положении, ткнулся пушистым боком в широкую ладонь. Ибо невольно улыбнулся, аккуратно подхватил кота под животом и, снова прижав к груди, осторожно поднялся на ноги.       Однако, перебежав дорогу и поднявшись по ступенькам на свой этаж, он нерешительно замер перед дверью в квартиру.       — Моя мама чутко спит, — сказал Ибо тихо и посмотрел на Сяо Чжаня. — Она, конечно, может ничего не услышать, а может и услышать, как ей тогда объяснить, почему я притащил домой кота и чей вообще это кот?       Сяо Чжань поднял серо-белую морду вверх и вопросительно прищурился, а Ибо пожевал губу, задрал толстовку и скомандовал:       — Полезай сюда!       Сяо Чжань дернулся и недовольно зашипел.       — Всего на пять минут! Давай, гэ, — умоляюще прошептал Ибо. — Я тебя пронесу в свою комнату и там выпущу. Ты и глазом не успеешь моргнуть! Ну? — он потряс задранной толстовкой, и Сяо Чжань тяжело вздохнул или по крайней мере, как показалось Ибо, попытался вздохнуть, прикрыл глаза и вцепился когтями в футболку.       Ибо одернул толстовку и, оттянув ворот, посмотрел вниз.       — Нормально? Есть чем дышать?       Сяо Чжань недовольно зашипел и цапнул его когтистой лапой.       — Ай, Чжань-гэ! Будь хорошим котом и не царапайся! — шикнул на него Ибо и, поморщившись от нового укола, приоткрыл дверь.       Не развязывая шнурки, он скинул кроссовки, наступив на задники, прокрался в свою комнату и, включив ночник, опустил Сяо Чжаня на стол.       — Ты чего-нибудь хочешь, гэ? — спросил Ибо и, получив деловитый кивок, задумался.       — В туалет? Есть? Пить?       Сяо Чжань снова кивнул.       — Воды? Жди меня здесь. Хотя куда, собственно, ты можешь уйти?       На кухне Ибо, стараясь не греметь посудой, достал тарелку и бутылку с водой, схватил банку отцовского пива и осторожно прошмыгнул обратно в комнату. Сяо Чжань сидел там же, где он его оставил — прямо посередине стола, только развернулся к окну и задумчиво смотрел на дом напротив. Ван Ибо пододвинул к нему миску, вскрыл пиво и сделал несколько больших глотков.       — Что? — спросил он растерянно, заметив пристальный негодующий взгляд. — Мне надо снять стресс! Или ты тоже хочешь? А тебе можно? Котам вообще можно пиво?       Сяо Чжань громко мяукнул, и Ибо подпрыгнул на кровати.       — Хорошо! Я понял! Только тихо, гэ! Сейчас тебе налью. А что делать с водой?       Сяо Чжань отвернул морду, всей своей позой говоря: «Что хочешь, то и делай», — поэтому Ибо сам выпил воду из тарелки и плеснул туда пива.       — Что? Еще? — уточнил он, после того как Сяо Чжань бросил презрительный взгляд на него и снова отвернулся. — Чжань-гэ, держи себя в лапах! Что я буду делать с пьяным котом? Ладно-ладно! Только не смотри так на меня. Налью тебе еще чуть-чуть, и больше не проси.       Он долил в тарелку еще пива, сделал несколько глотков из банки и неожиданно сказал:       — Знаешь, гэ, я вообще-то всегда хотел иметь кота, — и тихо рассмеялся, а Сяо Чжань негодующе ударил лапой по краю тарелки и расплескал пиво на стол.       — Что? — удивился Ибо. — Ты еще это не выпил, а уже требуешь добавки?       Спать они легли только через час, распив на двоих целую банку и обсудив все события сегодняшней ночи. Ибо говорил, Сяо Чжань кивал, махал хвостом, шипел и очень выразительно смотрел, и в общем и целом поняли они друг друга прекрасно, а диалог их вышел оживленным, эмоциональным и весьма конструктивным. Правда, лечь вместе в кровать Сяо Чжань наотрез отказался, поэтому Ибо постелил ему свою толстовку на стул и, скинув под внимательным взглядом штаны и носки, в одних трусах и футболке улегся под одеяло.       Он думал, что от потрясения не сможет заснуть, но не успел закрыть глаза и перевернуться на бок, как услышал негромкий, но настойчивый стук дверь. Дернув плечом, Ибо что-то неразборчиво промычал, но стук не только не прекратился, а стал еще громче.       — Цзе-Цзе, ты дома? — раздался приглушенный голос мамы. — Ты же сказал, что будешь ночевать у Сынена. Можно войти? Уже одиннадцать утра!       Ибо подскочил на кровати, заморгал растерянно и потерянно, а потом судорожно вздохнул и вспомнил все, что произошло вчера. Хрипло выдохнув, он быстро обернулся на Сяо Чжаня и приподнял одеяло.       — Чжань-гэ, быстро давай сюда! — шикнул Ибо, и Сяо Чжаню, настороженно смотревшему на дверь, не осталось ничего другого, как прыгнуть в его кровать. Ибо согнул ноги в коленях, схватил висящее на стуле полотенце, обмотал им голову так, чтобы не было видно цвета волос, и крикнул: — Заходи!       — С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила мама. — Не хотела тебя будить, но мы уже уезжаем. Зачем тебе полотенце?       — Мыл голову и забыл снять, — ответил Ибо, кивнул заглянувшему в комнату папе, широко зевнул и вдруг поперхнулся воздухом, потому что в этот самый момент Сяо Чжань завозился под одеялом и щекотно хлестнул хвостом по его ноге. — Я еще немного посплю, — поспешно сказал он и рухнул обратно на подушку. — Пока и закрой, пожалуйста, дверь!       Утренний завтрак первого ноября был поистине самым необычным из всех завтраков в жизни Ван Ибо. И дело было не в подогретой в микроволновке маминой рисовой каше с кукурузой и крабовым мясом, которую он обильно посыпал кинзой и зеленым луком, а в том, что напротив него прямо на столе сидел серо-белый пушистый кот, то и дело макал лапу в тарелку, а потом с невероятно деловым и важным видом аккуратно ее облизывал.       — Чжань-гэ, — неуверенно сказал Ибо. — Мне кажется, коты едят немного по-другому.       Сяо Чжань, несмотря на все его старания есть осторожно, поднял измазанную в каше пушистую морду, посмотрел возмущенно и сердито, а потом неожиданно размахнулся и ударил лапой по своей тарелке. Каша разлетелась во все стороны, попала на стол, футболку и даже щеку, и Ибо примирительно поднял руки:       — Понял. Все понял. Очень даже едят.       Сяо Чжань прищурился и снова угрожающе поднял лапу.       — Что? — тут же переспросил Ибо, а потом его лицо озарилось пониманием: — Ты не кот? В этом все дело?       Сяо Чжань удовлетворенно кивнул, а Ибо прыснул в кулак.       К тому моменту, когда завтрак был съеден, посуда помыта, а кровать заправлена, Ибо, не выпускающий Сяо Чжаня из поля зрения, с тревогой понял, что с ним что-то не так. Сяо Чжань беспокойно ходил по полу, садился, вставал, снова ходил и снова садился, и так бесчисленное количество раз по кругу.       Ибо вытер руки полотенцем и обеспокоенно опустился на колени.       — Что случилось? — растерянно спросил он.       Сяо Чжань, естественно, сказать ничего не мог, но посмотрел пристально и отчаянно, а потом опустил морду вниз и повернулся к Ибо спиной.       — Чжань-гэ! — не на шутку разволновался Ибо. Он подскочил на ноги, обошел Сяо Чжаня так, чтобы видеть его морду, и снова присел на корточки. — В чем дело? Что-то болит? Или… — Ибо нахмурился и вдруг потрясенно выдохнул. — Чжань-гэ, а когда ты последний раз ходил в туалет?       Сяо Чжань испуганно зашипел, выгнул спину и стрелой метнулся из кухни. Ибо потер лоб, тяжело вздохнул и поднялся на ноги.       — Чжань-гэ-э-э, — звал он, обходя комнату за комнатой и заглядывая во все углы. — Хватит прятаться! Это абсолютно естественная потребность организма, как людского, так и кошачьего. Ты, конечно, не кот, вернее, сейчас кот, а обычно не кот, — Ибо запнулся и опустился на пол, чтобы заглянуть под свою кровать. — Вот ты где! Чжань-гэ, вылезай!       Сяо Чжань вылезать не хотел, расстроенно посмотрел на Ибо и нервно взмахнул хвостом, ударив по собственному боку. Выглядел при этом он таким подавленным, несчастным и смущенным, что Ибо невольно подумал о том, что, если бы Сяо Чжань сейчас был человеком, — он был бы весь пунцовый от макушки и до самых пяток.       — Гэ, ты выдул вчера полбанки пива, естественно, тебе надо поссать! — сказал Ибо как можно беспечнее. — Удивительно, что ты вообще столько терпел. Это глупо и неразумно. Ты старше меня на год, ты заканчиваешь школу в этом году, давай вылезай оттуда, пока не сделал лужу прямо под моей кроватью.       Сяо Чжань разгневанно мяукнул и топнул лапой.       — Что? — удивился Ибо. — Я разве не прав? Вот это будет стремно, гэ! Давай. Обещаю, мы что-нибудь придумаем и я не буду смотреть. Не заставляй меня отодвигать кровать.       Сяо Чжань неуверенно переступил с лапы на лапу, обеспокоенно посмотрел на Ибо и сделал один очень маленький и очень нерешительный шаг к нему.       Через пять минут Ибо стоял посреди ванной комнаты, уперев руки в бока, Сяо Чжань сидел у его ног, обеспокоенно покачивая хвостом и ведя ушами, и оба они скептически смотрели на унитаз.       — Могу тебя подержать, — наконец сказал Ибо и тут же получил в ответ разъяренное шипение. — Я закрою глаза, — добавил он и покосился на Сяо Чжаня. Сяо Чжань посмотрел в ответ неодобрительно и покачал мордой.       — Закрою глаза и отвернусь. Закрою глаза, надену наушники и отвернусь. Нет? Почему нет? Что вообще такого, что ты не можешь нормально поссать при мне? Давай, а то у тебя лопнет мочевой пузырь! Что потом будешь делать? — решительно сказал Ибо и, нагнувшись, подхватил Сяо Чжаня на руки.       Сяо Чжань истошно завопил, изогнулся всем своим пушистым маленьким телом и, больно царапнув Ибо за руку, неуклюже грохнулся на пол. Ибо ойкнул, глянул на царапину и тяжело вздохнул.       — У тебя какие идеи?       Сяо Чжань покрутил мордой по сторонам, а потом поднял лапу и нерешительно ткнул ей в раковину. Ибо посмотрел на нее, потом на Сяо Чжаня и согласно кивнул.       — Мне выйти? — уточнил он, когда Сяо Чжань с самым горестным видом сидел в раковине.       Сяо Чжань, не поднимая глаз от своих лап, кивнул, но не успел Ибо даже развернуться, громко мяукнул.       — Что? — удивился Ибо. — Не уходить? Уходить? Что тогда? Кран? Включить воду? Гэ, но ты тогда промокнешь, а я вроде слышал, что кошки не любят воду. Я помню, что ты не кошка, в смысле не кот! Но… Ладно. Ладно! Я сказал ладно, хватит шипеть! Сейчас включу воду, — проворчал Ибо и совсем чуть-чуть приоткрыл кран. — Так достаточно? Не горячо? Не холодно? Хорошо, позови меня, как закончишь, — и, кинув еще один тревожный взгляд на Сяо Чжаня, вышел из ванной комнаты.       Десять минут он топтался под дверью, обеспокоенно прислушиваясь, что происходит внутри, и даже попытался заглянуть в замочную скважину. В скважине, увы, ничего видно не было, а из-за двери доносился только равномерный шум воды, поэтому, когда Ибо наконец услышал тихое мяуканье, он распахнул дверь и ворвался в ванную комнату, больно ударившись локтем о косяк и чуть не поскользнувшись на кафельном полу.       Мокрый и несчастный Сяо Чжань сидел в раковине и смотрел обреченно, тоскливо и очень понуро. Ибо выключил воду, подхватил белое пушистое полотенце и осторожно накрыл им Сяо Чжаня.       — Вот и отлично, — бодро сказал он, плюхаясь на кровать и растирая полотенцем мокрую шерсть. — Ты молодец, гэ. Правда. Я, конечно, котом никогда не был и даже не могу представить, каково тебе сейчас, но ты отлично держишься. Ты очень храбрый, хоть и вредный, я уверен, ты справишься с этим. Осталось подождать еще чуть-чуть, и снова станешь человеком. А о сегодняшнем я никому не скажу, будь уверен. Считай, что уже забыл!       Сяо Чжань поднял на него морду и странно посмотрел.       — Что? — спросил Ибо. — Не веришь? Я забыл, клянусь! Ты почему такой мокрый, а? Странно, совсем не могу вспомнить. Принимал ванну?       Сяо Чжань продолжал смотреть на него все так же странно, пристально, не мигая, и Ибо, неожиданно для себя, вдруг смутился. Он замолчал, почесал нос и рассеянно провел рукой по забрызганной кашей и водой футболке. А Сяо Чжань скосил глаза вниз, посмотрел на свежую царапину на его руке и виновато положил на нее лапу.       — Да, твоих рук, то есть лап, дело, — сказал Ибо и улыбнулся. — Больно, конечно, но терпимо. Не переживай, заживет. Хотя… Если ты чувствуешь себя виноватым, — протянул он со вздохом, внимательно наблюдая за тем, как Сяо Чжань настороженно поднял голову, — можешь искупить свою вину. Например… Дай себя погладить, а? Ну дай, Чжань-гэ!       Сяо Чжань прищурил глаза, облизнулся, и в тот момент, когда Ибо уже потерял надежду, неожиданно утвердительно кивнул.       Гладить Сяо Чжаня оказалось не просто приятно — это было восхитительно. Ибо мял пальцами пушистые бока, чесал за ушами, проводил рукой по спине, пропуская через пальцы мягкую шерсть, и даже осторожно потрогал хвост, на что тут же получил удар задней лапой. Сяо Чжань сначала сидел не двигаясь, не шевелясь и, кажется, даже не дыша, а потом расслабился, развалился в руках Ибо бесформенной лужей и начал едва слышно урчать, поэтому, когда у Ибо завибрировал телефон, они оба от неожиданности подскочили, а Сяо Чжань дернул ушами и, спрыгнув с колен, уселся на кровать рядом.       Звонил Чо Сынен, и, проглотив всплеск острого разочарования, Ибо прикусил губу и принял видеозвонок.       — Как вечеринка? — спросил он, скосив глаза на Сяо Чжаня.       — Ты так и не пришел! — крикнул Сынен возмущенно, правда, голос у него был севший и хриплый, и вместо крика получилось какое-то непонятное сопение. — Ты где шлялся? Вэньханя стошнило в туалете, а Исюань закрутил с какой-то студенткой и поехал к ней в общагу. Я только что проснулся. Ты вообще где?       — Я дома.       — Дома? — подозрительно переспросил Чо Сынен.       — Ага, — ответил Ибо. — Я с Сяо Чжанем. В смысле, с котом Сяо Чжаня. Он у меня на передержке. Смотри, какой хорошенький, — добавил он и развернул экран телефона так, чтобы было видно кота.       Сяо Чжань тут же отвернулся и треснул его лапой по руке.       Когда Ван Ибо было десять лет, он отчаянно хотел завести кота или кошку, однако все его надежды и чаяния с треском разбились о папину аллергию. Проплакав от безысходности всю ночь в подушку, Ибо проснулся наутро с красным носом и опухшими глазами и решил, что, когда он будет взрослый и самостоятельный, обязательно обзаведется самым пушистым и самым милым котом, купит ему все возможные игрушки и будет каждое утро просыпаться оттого, что ему облизывают лицо. Разве мог он тогда предположить, что ему достанется упрямый и вредный Сяо Чжань, который, хоть и был с виду милым и пушистым, лицо не облизывал и, сидя под его толстовкой в супермаркете, совершенно безапелляционно воротил нос от всех попыток Ибо купить хотя бы самый захудалый мячик.       — Ну пожалуйста, гэ, — шептал Ибо, оттянув ворот и заглядывая внутрь толстовки. — Я уверен, что тебе понравится. Давай что-нибудь купим.       Сяо Чжань на все уговоры шипел, а когда Ибо показал ему палку с разноцветными перьями, выпустил когти, угрожающе помахал лапой, и Ибо не оставалось ничего другого, как тяжело вздохнуть, подхватить лоток и направиться к кассам.       В общем-то, из-за этого самого лотка они и пришли в магазин.       После сытного обеда и долгих уговоров, Ибо в конце концов убедил Сяо Чжаня, что терпеть бессмысленно и глупо, а сходить в лоток — очень даже разумно и по-взрослому. Клятвенно пообещав ничего не убирать, даже не заходить в комнату, где будет стоять переносной туалет и дождаться пока Сяо Чжань снова станет человеком и сам заметет все следы, они наконец пришли к консенсусу, что купить лоток все же стоит и отправились к автобусной остановке.       Ходить по магазинам с Сяо Чжанем оказалось весело и забавно. Они вместе выбрали снеки на вечер, поглазели на выставленные на витрине новенькие доски для скейтбординга, вернее, поглазел Ибо, а Сяо Чжаню досталось подробное описание и субъективные комментарии, спрятались от двух одноклассниц Ибо в отделе с массажными креслами и, купив лоток, решили, что пора возвращаться.       — Гэ-э-э, — протянул Ибо, покачивая вытянутым из кроссовка шнурком перед мордой Сяо Чжаня. — Ну поиграй со мной, ну пожалуйста.       Во взгляде Сяо Чжаня была вся бренность этого мира, он тяжело и стоически вздохнул, насколько вообще мог вздохнуть кот, а потом поднял лапу и потрогал шнурок. Ван Ибо тут же победно взвыл, издавая булькающее нечленораздельное «да-да-да», подскочил на ноги и принялся с удвоенным энтузиазмом махать шнурком. Сяо Чжань скептически посмотрел на его ужасно довольное лицо, подобрался и стремительно прыгнул, пытаясь ухватить маленький узелок на конце передними лапами.       Спустя полчаса, устроив полный разгром в комнате Ибо, уставшие и довольные они валялись на кровати, тяжело дыша. Ибо лежал на спине, бездумно поглаживая развалившегося рядом Сяо Чжаня по мягкой шерсти, и обдумывал совершенно кощунственную мысль о том, что он, несмотря на весь пережитый ужас, был немного, совсем чуть-чуть, благодарен той бабке из дома напротив.       Для того, чтобы накормить Сяо Чжаня ужином, Ибо пришлось вытащить все, что было припасено его родителями в холодильнике, поочередно открывая контейнеры и кастрюли и демонстрируя их содержимое. Сяо Чжань одобрительно кивнул на суп из свинины и ткнул лапой в жареный рис с овощами. Суп Ван Ибо пришлось два раза подогревать в микроволновке, потом немного остудить в морозилке, и в конце концов, под возмущенное шипение опустив в него локоть (так советовали в интернете), он решил, что суп достаточно теплый, чтобы было вкусно, и достаточно прохладный, чтобы Сяо Чжань не обжегся.       После ужина Ибо аккуратно вытер полотенцем морду Сяо Чжаня, сделал ему чай с молоком, и они сели играть в Скрэббл. Эта настольная игра осталась у Ибо с прошлого года, когда Сяо Чжань пытался найти хоть какой-то способ заинтересовать его английским языком, притащил Скрэббл и заставлял Ибо из случайно полученных английских букв складывать слова. Ибо, на удивление, идею принял с энтузиазмом и, оказавшись упрямым и азартным, тратил все занятие и еще несколько часов после в бесплодных попытках обыграть Сяо Чжаня. Все «сначала грамматика, потом игра» и «мы играем пятнадцать минут, а потом занимаемся» он игнорировал, поэтому спустя еще несколько уроков Сяо Чжань был вынужден от Скрэббла отказаться и, не впечатлившись ужасно разочарованным и расстроенным Ибо, вернулся к учебникам и рабочим тетрадям. Ван Ибо игру куда-то спрятал, отказываясь возвращать, в надежде, что у них еще будет возможность поиграть, но Сяо Чжань только пожал плечами, продемонстрировал чек его маме и, на прощанье показав Ибо язык, гордо удалился в свою квартиру.       Вдоволь поржав над тем, как Сяо Чжань двигает лапой английские буквы, Ибо был пять раз разгромлен в пух и прах, тихо хихикая себе под нос, выложил «Чжань-гэ — кот», получил в ответ «Ван Ибо — дурак», а потом подхватил втянувшего от неожиданности голову в плечи Сяо Чжаня и принялся его тискать. Сяо Чжань сначала вырывался, а потом, когда тисканья превратились в мягкие поглаживания, развалился в руках Ибо с самый царственным видом, вытянул лапы, подставил живот и прикрыл глаза.       До полуночи оставалось три часа, когда они улеглись на кровать Ибо смотреть нарезки уличных танцев. Сяо Чжань сначала морщился и недовольно бил хвостом по руке, но Ибо рассказывал оживленно и интересно, останавливал видео, чтобы пояснить разные моменты, и через несколько минут Сяо Чжань невольно заинтересовался и пододвинулся ближе, чтобы было лучше видно. Ибо наклонил телефон, сполз вниз, улегшись щекой на матрас и прижимаясь лбом к пушистому боку.       — Как насчет рисовых чипсов? — спросил он спустя какое-то время, и Сяо Чжань одобрительно кивнул головой, не отрываясь от экрана, открыл пасть и вдруг совершенно случайно вместо протянутого ему белого хрустящего риса цапнул Ибо за палец.       Само собой, они собирались дождаться полуночи, но не заметили, как уснули. Телефон выскользнул из рук Ибо и, пригретый теплом Сяо Чжаня, совсем не по-кошачьи растянувшегося у него на груди, он провалился в мешанину из всего подряд.       Сон был странный и беспокойный, в нем то и дело мелькал Сяо Чжань-человек, Сяо Чжань-кот, Сяо Чжань получеловек-полукот, а потом Ибо неожиданно открыл глаза и оказался в полутьме своей спальни. Он забыл включить ночник, но шторы остались открыты, и бледный свет луны падал на его кровать. Абсолютно голый Сяо Чжань спал, улегшись на него сверху и обхватив руками за шею. Он был тяжелый, давил на грудь так, что было трудно дышать, но, несмотря на это, тяжесть его тела была приятной, жаркой и очень возбуждающей. Ибо тяжело сглотнул, поерзал на сбившейся простыни и прикусил губу. Его член упирался Сяо Чжаню в бедро, и от этого было дурманяще приятно и хорошо. Он знал, что нужно было разбудить Сяо Чжаня, но вместо этого поднял руку и осторожно, почти невесомо, провел по спине, неожиданно нащупав что-то мягкое и пушистое. Удивленно моргнув, Ибо приподнял голову и уставился на большой серо-белый хвост, кончик которого он сжимал в своей ладони. Тяжело сглотнув, Ибо разжал пальцы и аккуратно, стараясь даже не дышать, погладил хвост, а потом скользнул ниже и коснулся его основания. Член напряженно дернулся, а Ибо плотнее сжал губы и сдавленно застонал. Не до конца понимая, что вообще делает, он обхватил бедра Сяо Чжаня руками, потянул на себя, сам подался вверх, задыхаясь от слишком сильных и ярких эмоций, зажмурился, заскулил, толкнулся еще раз и вдруг проснулся.       Комнату заливали первые лучи ноябрьского солнца, часы показывали начало седьмого, а Сяо Чжань — действительно голый, но без хвоста — лежал на нем сверху, обхватив руками за шею, и сонно моргал.       — Хватит об меня тереться, — хрипло пробурчал он, приподнял голову, совершенно по-кошачьи облизнулся, а потом подскочил на кровати и ошалело уставился на свои руки, вмиг растеряв всю утреннюю дремоту. — Я человек! — потрясенно выдохнул он и недоверчиво уставился на Ибо. — Ты видишь? Видишь?!       Ибо кивнул и улыбнулся.       — Чжань-гэ снова человек, — пробормотал он, стараясь незаметно натянуть на бедра одеяло.       — Что ты там мямлишь?! — воскликнул Сяо Чжань и кубарем скатился с кровати.       — Быстро посмотри на меня! Я такой же? Все в порядке? Что-нибудь изменилось? — спрашивал он, крутясь на одном месте, судорожно шаря руками по телу и ощупывая лицо.       Все это нисколько не помогало справиться с возбуждением, и Ибо что-то неразборчиво промычал себе под нос, наконец закутываясь в одеяло.       — Что? — переспросил Сяо Чжань, обернувшись на него. — Посмотри на меня внимательно и дай мне шмотки! И хватит прятать свой стояк, я уже все видел, ты тыкал им в меня целое утро, — сказал он, содрал с Ибо одеяло, и тому не оставалось ничего другого, как подняться с кровати, достать из шкафа чистые трусы и футболку и, сунув все это Сяо Чжаню, сбежать в туалет.       Однако не успел Ибо повернуть замок, как Сяо Чжань оказался на пороге, выставил его в коридор и, сказав: «Дрочить будешь потом», захлопнул дверь прямо перед носом.       Во время завтрака он о чем-то беспрерывно говорил, выплескивая все скопившиеся за вчерашний и позавчерашний день эмоции, а Ибо молчал, кивал и пялился на такого непривычного, растрепанного, взбудораженного, открытого и очень красивого Сяо Чжаня, который сидел напротив в его трусах и футболке и, размахивая палочками, разбрызгивал кашу. А потом Сяо Чжань неожиданно запнулся, сильнее сжал пальцы, отвел глаза в сторону и плечи его мелко-мелко затряслись.       Ибо подскочил на ноги, шагнул вперед и осторожно обнял его за плечи.       — Все уже закончилось, — тихо сказал он и мягко провел рукой по волосам, когда Сяо Чжань уткнулся лицом ему в живот.       — Я знаю, — просипел Сяо Чжань и шмыгнул носом. — Просто… Я вчера весь день думал, что будет, если я не превращусь обратно.       — Тогда пришлось бы купить тебе лоток побольше, — ответил Ибо. — У моего кота должно быть все самое лучшее!       А на следующее утро, стоило Ибо, на ходу забрасывая на плечо рюкзак и, по привычке, перескакивая через одну ступеньку, выкатиться на улицу, он со всего размаху налетел на Сяо Чжаня, мнущегося у подъезда.       — Чего так поздно? — недовольно буркнул тот, а потом отвернулся и, смотря куда угодно, кроме Ибо, краснея щеками и ушами, спросил: — Пойдем вместе в школу?       Улыбчивый и милый на людях, когда они оставались вдвоем, правильный Сяо Чжань тут же превращался в Сяо Чжаня вредного, но доброго и веселого. С ним было жутко интересно и смешно, а еще немножко сложно, потому что Ибо все чаще приходилось стирать втайне от мамы свои испачканные простыни.       «Хочу на горку!» — говорил Сяо Чжань, когда Ибо встречал его после вечерних курсов, и, побросав рюкзаки на землю, они, толкаясь плечами, неслись к детской площадке.       «Хочу на выставку Лан Цзиншаня!» — ныл Сяо Чжань, и Ибо покорно рассматривал большие проекции, на которых причудливым образом соединялась фотография и живопись.       «Хочу на свидание!» — как-то раз протянул Сяо Чжань, прищурив глаза, а Ибо сначала кивнул и только потом понял, что тот сказал.       В «Незабываемую лапшу тетушки Лу» Ибо пришел на целых полчаса раньше, заказал колу, включил игру на телефоне и принялся ждать Сяо Чжаня.       — У тебя свидание? — спросила улыбчивая хозяйка маленькой забегаловки и подмигнула. — Как нехорошо заставлять такого очаровательного молодого человека ждать.       — Это я пришел раньше, — ответил Ибо и тут же смутился. — И у меня не свидание, — добавил он, чтобы не ставить Сяо Чжаня в неловкое положение.       — Эта тетушка прожила достаточно, чтобы распознать парня, который собирается произвести впечатление на девчонку. Хочешь сказать, что ты все время ходишь в этой жилетке?       Ибо неопределенно пожал плечами и уставился в экран телефона.       «Может я переборщил?» — подумал он, когда в дверях показался Сяо Чжань, окинул его пристальным взглядом и, плюхнувшись на сиденье напротив, подозрительно спросил:       — Что за жилетка? Ты выглядишь как мой дед.       Ибо поперхнулся колой и недоуменно посмотрел вниз. Он провел все утро, пытаясь понять, как лучше одеться на первое свидание с Сяо Чжанем. Перемерив толстовки и хмуро засунув их обратно в шкаф, он вдруг наткнулся на вязаную жилетку в желтую полоску, которую как-то купила ему мама. «Сяо Чжань любит все вязаное», — подумал Ибо и одним махом нацепил рубашку, жилетку и широкие штаны с кучей карманов.       Пока Сяо Чжань ловко накручивал палочками удон и трепался о том, что его одноклассник, похоже, собирается обойти его в рейтинге по математике, но он, Сяо Чжань, костьми ляжет, но не допустит этого, Ибо кивал, нервно облизывал губы и вытирал вспотевшие ладони о штаны.       — Ты чего не ешь? — спросил Сяо Чжань, набив полные щеки и внимательно посмотрел на него.       — Ем.       — У тебя палочки чистые, — Сяо Чжань озадаченно поморщил нос, а потом неожиданно приподнялся и приложил ладонь к горящему лбу Ибо. — Ты красный, но температуры вроде нет. В чем дело?       Ибо сжал зубы и чуть слышно выдохнул:       — Волнуюсь.       — Чего? — удивленно переспросил Сяо Чжань.       — Это наше первое свидание, гэ.       Сяо Чжань растерянно открыл рот, попытался что-то сказать, а потом прыснул со смеху, оплевав Ибо соусом.       — Ты для этого нацепил жилетку? Ван Ибо! Ты видел меня котом, чего ты волнуешься? Ешь, а то я сяду рядом и сам буду запихивать лапшу тебе в рот. Как думаешь, это будет достаточно романтично для первого свидания?       Еще через полчаса Ибо обреченно взвыл, искренне сожалея о том, что сказал, потому что Сяо Чжань успел бесчисленное количество раз составить со словом «свидание» и словосочетанием «первое свидание» кучу совершенно нелепых предложений. Более того, он то и дело задевал под столом своим коленом его колени, мимолетно и словно невзначай, касался пальцами его руки, смотрел насмешливо, блестя глазами, и успокоился, только когда Ибо возбудился и, стараясь натянуть жилетку как можно ниже, отчаянно надеялся, что никто ничего не заметит.       — После свидания принято приглашать зайти выпить чай, — нагло сказал ему Сяо Чжань, когда они поднялись по лестнице и замерли напротив двери в квартиру Ибо.       — Но у меня дома родители, — озадаченно пробормотал Ибо.       — Поэтому мы идем ко мне! — ничуть не смутившись, ответил Сяо Чжань и лихо взбежал на свой этаж.       На кухне он чинно разлил чай, и растерянный Ибо, который был уверен, что намек понял правильно, шумно отхлебнул из чашки и почесал нос. Возбуждение, успевшее опасть, пока они шли домой, неожиданно вернулось, и он ерзал на стуле, тем не менее не решаясь ничего сделать, чтобы не оказаться снова, как в прошлый раз, выставленным за дверь.       Сяо Чжань хихикал, трепался обо всем на свете, и настроение у него было преотличное.       — Гэ, а мы будем целоваться? — в конце концов не выдержал Ибо, когда за окном уже начало темнеть.       — Целоваться? — переспросил Сяо Чжань и, прищурив глаза, посмотрел на Ибо. Он поднял чашку, сделал маленький глоток, а потом отставил ее в сторону и сказал: — Можно и поцеловаться. Пойдем в мою комнату.       В комнате Ибо плюхнулся на кровать, а Сяо Чжань включил настольную лампу, зачем-то выглянул в окно, отодвинув штору, потом убрал кофту, висящую на стуле, в шкаф и поправил стопку учебников на столе.       — Ты уже с кем-нибудь целовался? — спросил Ибо, наблюдая за его мельтешением, а Сяо Чжань возмущенно вздохнул, закатил глаза и сказал:       — Естественно, я целовался, Ван Ибо! Я старше тебя на год!       — Тогда хватит там скакать, иди сюда.       Сяо Чжань недовольно на него посмотрел, прикусил губу и сел рядом, а Ибо обхватил его за плечи, подался вперед и уже собирался поцеловать, когда Сяо Чжань воскликнул:       — Постой!       — Что?       — Я сниму очки. Так будет удобнее.       Ибо слабо улыбнулся, а Сяо Чжань стянул очки и положил их на тумбочку рядом. Однако, стоило Ибо наклониться снова, Сяо Чжань вытянул руку, упираясь ему в грудь и сказал:       — Может стоит почистить зубы? Мы же ели лапшу.       — Это не обязательно, — ответил Ибо и, придвинувшись ближе, обхватил ладонями его щеки.       — Я соврал. На самом деле, я не целовался, — прошептал Сяо Чжань.       — Я понял, гэ.       — А ты?       — Только с девчонками, но не думаю, что есть какая-то разница.       — То есть ты считаешь, нет разницы целовать меня или девчонок?       — Нет разницы между тем целовать парней или девчонок, но есть разница целовать Чжань-гэ или кого-то еще, — ответил Ибо, а потом толкнул Сяо Чжаня на спину и улегшись сверху, мягко коснулся приоткрытых губ. Все внутри него обожгло жаром, член дернулся, и, тихо выдохнув, Ибо запустил руку в волосы Сяо Чжаня, а потом толкнулся языком в рот, целуя глубоко и жадно.       На темном небе, затянутом смогом, висела кем-то надкушенная луна, а в доме напротив, в окне под самый крышей, щелкнул и погас свет, распахнулись ставни, и черная неясная тень взмыла вверх, мелькнув и тут же растаяв смазанным бликом.