Катастрофа в Самайн

Мир, где Альфы всегда женщины с членами, а Омеги мужчины с вагинами. Беты имеют половые органы своего пола, но не могут размножаться. Омеги рожают, Альфы кормят грудью, пока Омеги восстанавливаются. Равноправие. — Если ты думаешь, что это смешно, — начала Гром, но Волков толкнул её плечом с прохода и решительно вторгся в полуразрушенную квартиру. — Инга, скажи, когда я пытался тебя дурить? — О, ну, даже не знаю, — Гром захлопнула дверь в тот самый момент, когда на лестничной клетке показался любопытный сосед. — Наверное мне стоит начать перечисления с первой встречи, когда вы с Разумовским уверяли, что понятия не имеете где искать мага по прозвищу Чумной Доктор, который прилюдно казнил правящую чету монархов? — Признай, в глубине души ты тоже не была довольна текущими решениями власти, — парировал Олег, придерживая за пазухой что-то весомое. — Ничто не оправдывает убийство, тем более сожжение заживо, — Гром стояла на своëм. — Мне больше не к кому обратиться, — тихо выдавил Волков и под его прямым просящим взглядом стало неловко. — На Серого ведëтся охота, там и свои и чужие, ещë Дракон некстати очнулся ото спячки, будь проклят род Дагбаевых по самые чресла, — под его кожаной курткой что-то завозилось и Инга подозрительно прищурилась. — Что это у тебя там? Олег тяжко вздохнул. — Проблема, с которой я был вынужден простроить портал к тебе. — Ты же сказал, что хочешь спрятать у меня Разумовского. — Да. — И? Волков молча достал из-за пазухи свою ношу и продемонстрировал худющую голубоглазую лисицу, по цвету шерсти так похожую на шевелюру Сергея. — Да ты издеваешься, — Инга вытянула руку, тыкая пальцем рядом с любопытной мордочкой. — Не издеваюсь. — Как?! — Самайн скоро, — пожал плечами Олег. — Такого бреда даже с лучшими колдунами не… — Запрещëнный ритуал. — Мэрлин, рыжий ты безумец! — рыкнула Гром, стискивая пальцами свою растрепавшуюся косу. — Подержишь Серого у себя, пока я с зельем не вернусь? — спросил Волков, заботливо поддерживая лиса под пушистую попу. — Олег, у меня дохнут даже кактусы, — попыталась отбрехаться Инга. — Как ты, вы, как вы вообще собираетесь приводить его в порядок? А если у мальчишки снова мозг переклинит? Ты понимаешь, что у меня нет желания подохнуть в горящем здании? Разумовский обиженно надулся и отвернулся к Волкову, пытаясь залезть обратно ему за пазуху. — Вот-вот, — поддержала Гром. — Уматывай. Итак отработки в канцелярии назначили за разрушенную площадь и дело по исчезновению доказательств на Чумного Доктора расследуют… — За это спасибо, кстати, — вкрадчиво произнëс Олег, но Инга его проигнорировала, складывая руки на шикарной груди. Вышла открывать дверь, как и была, в штанах и футболке на голое тело, даже тапок не надела. — Всë, гоу ту зе нафиг, как сказал бы мой московский коллега. — Инга, пожалуйста, — не выдержал Волков и Гром потрясëнно замерла. Наëмник никогда не позволял себе умолять. — Нужно собрать все ингредиенты, а мне не на кого его оставить. — Да он и сам не больно хочет, — Инга показала ладонью на вильнувший пушистый хвост. — Он ранимый, — выдавил Олег. — Ага, смертельно ранимый и звезданутый на всю голову. Жить с ним, даже в животной форме, значит играть в русскую рулетку. — Так ты ж не пробовала, — хмыкнул Волков, начиная чувствовать, что бастион падает. Лис согласно тявкнул и навострил уши. — Не смотри на меня так, — буркнула Гром и закатила глаза, когда Разумовский разразился лисьим повизгиванием, словно умолял его пустить пожить. — Олег, он же тут с голоду подохнет, — попыталась придумать аргумент Инга. — Об этом я позабочусь. Новейший магический куб для хранения продуктов, доставка еды раз в неделю, самоочищающийся биотуалет, всë будет в лучшем виде. — Я точно об этом пожалею, — насупленно выдала Гром и покосилась на умильную рыжую мордочку. Шельмец был красив даже лисицей. — Я знал, что на тебя можно положиться, — Олег крайне бережно передал рыжего чëрта в руки всë ещë мрачной Инги и получив разрешение хозяйки дома, простроил портал в направлении Западного леса. — Я. Тебя. Ненавижу, — отчеканила Гром и скривилась, когда наглый лис начал лизать ей подбородок. — Ты маленькая вертихвостая зараза, фу, всë, хватит. Я ещë не забыла, как ты засвистел мне по голове бутылкой шампанского. Разумовский что-то тявкнул на своëм, на лисьем, и послушно замер у неё на руках. — Вот так и сиди, — вздохнула Инга и достала из шкафа запасное одеяло. Свернув в подобие уютного гнезда, она расположила его рядом с пыльным круглым окном и пихнула туда рыжее чудовище, замечая, что глаза из голубых стали янтарно-жёлтыми. — Уничтожишь мою квартиру, я уничтожу тебя. Лис показательно зевнул и презрительно разлёгся в мягком одеяле. Птица не менялся даже в звериной шкуре и именно его Гром винила в своём отстранении со службы. Она была альфой и как и все они, весьма ревностно относилась к своей территории и работе. Пусть отстранение и было временным, это сильно резануло по её самооценке. Она даже не знала куда идти, что делать, ведь вся её жизнь была в управлении магической полиции в отделе по тёмномагическим проклятиям. Гром была и оставалась лучшей, но тогда её мир словно сошёлся на Разумовском, одном из самых сильных магов светлого ковена, со своей второй неотрывной половиной тёмного… Уже после того, как очнулась в больнице после сотрясения, Сергей, вцепившись в руку мёртвой хваткой, рассказал, что его родители пошли на смертельный риск и всё-таки мама родила его такого. С силой, как отца, так и матери, только прожили они недолго, а потом была «Радуга» и годы сокрытия своей, как он считал, ущербности. И его Птица сидел бы тихо дальше, если бы не выход нового закона о запрете смешанных браков, а также поиск и принудительная стерилизация омег, имеющих дуальное магическое ядро, позволяющее рожать здоровых детей с серой магией. А Серая магия не ощущалась никакими устройствами, могла быть и белой, и тёмной в зависимости от того, кто искал её следы. Насильная стерилизация Лёши Макарова из «Радуги» была последней каплей и Олег не стал отговаривать друга от радикальных действий. Оборотень-бета просто достал всё необходимое и также, как и во всём остальном, был его правой рукой. То, что Разумовский омега, Инга догадалась сама, стоило вдохнуть запах Серёжи, когда он наклонился, чтобы поправить подушку и шепнуть: «Птица никогда не признается, но ему правда стыдно за содеянное. Мы испугались. Прости». Гром вынырнула из воспоминаний под тихое пофыркивание Птицы и не удержавшись, погладила его между ушами в быстрой ласке. Лис замер, но не дёрнулся, прожигая её непонятным взглядом, так что Инга смутилась и поспешно скрылась в соседней комнате. Разумовский — это всегда проблемы, особенно теперь, когда Юля Пчёлкина выпустила репортаж в своём блоге, где раскрыла, что невероятный миллиардер не только Серый маг, но ещё и омега, а не бета, как были уверены абсолютно все, кроме Волкова и Гром. Инга не предполагала, что Юля использует её гневную исповедь о своих злоключениях таким образом. Ну, хотя бы про личность Чумного Доктора не было сказано ни слова. Гром была рада, что хотя бы об этом сама не распространялась. Всего лишь пожаловалась, что умница Разумовский оказался омегой с закидонами и, умолчав о большей части деталей, поделилась, что он не собирается помогать с расследованием, так как находится на магической стабилизации и пьёт зелья, что было белой ложью. Сергей пил зелья, чтобы не выпускать Птицу резвиться слишком часто. После этой сенсации за Разумовским буквально началась охота, но к ужасу ковена даже не смертельная (Разум и без своего альтер-эго мешал тем знатно), а скорее идиотическая, по мнению Гром, потому что каждая высокопоставленная альфа могла получить от него невероятно сильного ребёнка с магией, которую пожелает, потому что если Серому омеге давать специальные зелья, то можно заблокировать влияние определённой силы. Серёже пришлось спешно исчезнуть и Инга знатно прописала Пчёлкиной, которая всё это устроила. После драки Инга спросила только одно: « — Юля, зачем?! — Ты ему не пара, Гром, пора это понять. — Как будто бы я и сама не знаю, — хрипло заметила Инга и вытерла кровоподтёк на губе. Пчёлкина выглядела даже хуже, несмотря на то, что была выносливой альфой. — Но ты не мне жизнь испортила, а ему! — Он не святоша, — агрессивно парировала Юля. — У него дела с беглыми магистрами и Мерлин знает сколько он тратит на опыты над людьми. — Все маги это делают, — ледяным тоном отозвалась Гром. — Даже ковен. — О чём ты? — Юль, альфы обязаны отдавать своих омег с только рождёнными детьми в корпус при ковене, ты думаешь это так просто?— Инга знала о чем говорила, хотя за это её могли посадить. — Будь добра, сдохни после того, как покопаешь в этом направлении. Пользы больше, чем от того, что ты сделала, раскрыв половую идентичность человека, так много сделавшего для упрощения магического бытового взаимодействия. Он один добился больше, чем ковен и королева за последние пару десятилетий. Повод задуматься, Юль». Гром прикрыла веки, стараясь отбросить раздражение от накативших воспоминаний о поступке Пчелкиной. Она нашла тапки и встретила курьера, с пакетами еды и магическими причиндалами. Во время разбора покупок, лис пришёл на кухню и разлёгся на кухонном столе, наблюдая за Ингой из под полуприкрытых век. Гром не сдержалась и пихнула под нос Разумовскому кусок его любимой пиццы с ананасами. Тот накинулся на неё, словно не ел с неделю. — Троглодит, — хмыкнула Инга, чувствуя неловкую нежность. Всё же животных она любила и тяжело было осознавать, что вот этот прекрасный зверёк с треугольной мордочкой её неудавшаяся влюблённость, очаровавшая сначала своими достижениями и благотворительной деятельностью, а затем и буквально, вдарив в голову игристым напитком. Да, она восхищалась Сергеем, но между ними скопилось много всего такого, что не способствовало тёплым дружеским отношениям. Он омега, она альфа, он богат и возвышен, она мыслит проще и имеет средний достаток. Он психически не стабилен и скорее два в одном, а она … если быть честными, тоже не образец добродетели. Он должен определиться с партнёром, пока его не разорвали на части. Сергей посмотрел на неё довольными голубыми глазами и тщательно облизнулся, стараясь есть аккуратнее, но делая только хуже и раскидывая салями по всему столу. Инга тихо фыркнула и сняла с мокрого носа кусочек ананаса. День тянулся медленно и зачастую Гром развлекалась, наблюдая за хвостатым рыжим недоразумением, которое сновало по дому и изучало всё вокруг. К сожалению Инги, дядя Федя обязал её брать по целых три выходных дня в неделю и это не обсуждалось. Семья тёмных колдунов, заботящаяся о ней с детства, считала, что дело Чумного Доктора, которого она не смогла поймать, может ввести её в депрессию. Знали бы они, что она не только почти его поймала, но и самолично уничтожила улики после того, как вытрясла из Стрелкова всю правду из этого дела. Пока Инга была в больнице, Разумовский не только пояснил свои мотивы, но и рассказал, что уничтожая Серых магов, ковен из белых и тёмных пытается удержать власть, ведь именно жесткое разделение магических сил позволяло держать популяцию волшебников на определённом уровне и использовать архаичные предрассудки для управления массами. Ведь так удобно управлять кем-то, ограничивая и урезая информацию. Тёмные и Светлые, разные типы магии, то что могут одни, не могут другие, а Серая магия могла всё, она была универсальна и дарила людям и нелюдям больше свободы, больше понимания о мире и магических особенностях. Светлые могли бы не голодать от частого среди них магического истощения, а Тёмные смогли бы лучше контролировать свои импульсы и реже погибать от использования собственных сил. Но это было бы неудобно, ведь легко манипулировать калеками, которыми в сущности и были маги, причисленные к определённой категории. Стрелков признался под запрещённым заклятьем: он получил приказ от ковена на устранение Чумного Доктора не потому, что тот сменил власть, а лишь потому, что угрожал настроить общественность против власти ковена, который бросил все силы на устранение и арест бунтовщиков. Серые маги рождались не так уж редко, но ковен не всех оставлял в живых, если мог добраться. Вот только марионеток убрали с трона, а поставить новых было не так уж просто, особенно теперь, когда люди задумались. Дыма ведь без огня не бывает. После очередного душераздирающего лисьего чиха, Инга со стоном взялась за уборку. Бытовые чары удавались у неё не лучшим образом и Птица часто ехидно фыркал, стоило Гром в очередной раз чуть не обрушить стену. — Зато разрезающие и разрушающие у меня удаются на отлично, — обиженно заворчала Инга и хмыкнула, когда Сергей спрятал под себя хвост от греха подальше. В каком-то смысле, дом Гром словно ожил с появлением в нём Разумовского. Инга привела квартиру в относительный порядок, в кухне появился куб с продуктами, а ночью к ней под бок подваливался рыжий комочек и у Гром никогда не хватало моральных сил отнести его обратно в кокон из одеяла. Возможно, Инга врала себе, когда заявляла, что Сергей с его птичником ей и даром не нужен. Потому что каждый день она стремилась со службы обратно домой, конечно лишь для того, чтобы убедиться в том, что квартира по прежнему цела, а не потому что лис каждый раз вылезал из своего гнезда и семенил лапками прямо ей на встречу, начиная осматривать с ног до головы на предмет травм, смешно морща нос, если от Инги воняло другими омегами, оставившими на ней свой запах, пытаясь заигрывать. Всё-таки Гром была привлекательной, сильной и тихим рыком могла угомонить любого. Омеги её хотели, вот только она от них нос воротила, к глубокому огорчению тёти Лены. Прекрасная альфа пыталась привить ей уважение к противоположному полу, но у Инги были другие планы на жизнь, а потом случился Разумовский и за ним Чумной Доктор, и Гром уже не была уверена, что зря игнорировала разговоры тёти Лены на тему ухаживаний. Потому что в личной жизни Инга была если не Дубом, то уж точно Ясенем. Одним словом деревом. Гром с ногами уселась на диване, изучая файлы дела. За последнее время на набережной пропали уже трое пожилых ведьм. Две альфы и одна бета, всех видели в последний раз на прогулке, но после этого пустота. Они больше не вернулись домой и родные в двух случаях забили тревогу, в третьем у Ведьмы просто не было живых родственников. Возможно Инге стоило сходить в фамильный склеп погибшей, раз никаких зацепок всё равно не было. Ей под локоть влез любопытный лис и Инга машинально почесала его за ухом. — Что, скучно? — спросила она и продолжила массировать пальцами кожу на загривке. — Да, это тебе не королей жечь. Спи, кушай, отдыхай, а то тощий был, смотреть больно. Бледный, как тень, синяки под глазами даже больше моих. Лис посмотрел на неё задумчивым взглядом и протянул лапки на живот Инги, удобнее устраивая пушистую попу. Прекратив ёрзать, он зевнул и беспалевно лёг мордой прямо ей на грудь. — Удобно? — саркастически осведомилась Гром. Разумовский тявкнул и притворился спящим, словно не он только что бодро скакал по квартире, после двухчасового чтения научных статей через магбук Инги. Она слегка наклонилась и втянула носом запах, который лёгким шлейфом осел в её доме. Серёжа пах собой. Омегой. Гром едва слышно рыкнула и прикусила губу. Рыжее ухо дёрнулось, но вновь замерло, словно проигнорировав хриплую интонацию альфы. — Дурацкое дело, — пробормотала Инга спустя пару часов, когда дело было повторно изучено вдоль и поперёк. Лис приоткрыл свои прекрасные синие глаза и Гром с интересом покосилась на него. — Подумай сам. Три ведьмы пропали на Невской набережной недалеко от площади, в последний раз их видели в булочной, там же на углу, по крайней мере двоих пропавших. Третью же запомнили из-за ругани со старьёвщиком немного выше по улице. А дальше пустота, никто их больше не видел. Не было и вспышек магической активности: ни белой, ни тёмной. Опросили их родственников, коллег и соседей. Пересечений среди женщин нет. Лис тявкнул. — Да, они женщины, но две альфы и одна бета, — парировала Гром. Разумовский потёрся мордочкой о её грудь, зевнул и вновь посмотрел прямо в глаза, делая выражение лица невероятно скептичным. Так что Инга вспомнила, что не так давно считала его бетой. — Альфе незачем притворяться бетой. Появившийся с янтарным блеском в глазах, Птица только ехидно фыркнул. — Хорошо, я проверю её генетические данные и уточню, насколько ценным осеменителем она была бы будь альфой. Осеменителем… Мерлинова борода! Две другие входили в состав золотой сотни и имели очень хорошую генетику и магический потенциал, поэтому родственники так быстро всполошились. Сероптиц, я тебя обожаю! — воскликнула она на эмоциях, вскакивая с дивана с папкой и лисом в охапке. Последнего она на эмоциях чмокнула в морду и убежала одеваться. Гром вылетела из дома, даже оставив на вешалке свой любимый шарф, а лис с беспокойством забегал по квартире и даже попытался открыть дверь, но его лапки были слишком короткими, а ручка, как назло, была высоко. Сергей поскуливал, а Птица начинал с разбега влетать в дверь. Оба, в отличие от Инги помнили, что она альфа и пусть и не входит в сотню, тревоги не умаляет*. Разумовский добрался до магбука (не исправляйте - это маГический ноутбук) и вошел в приложение для связи с Волковым. С его знаниями, это было не проблемой даже в лисьем теле, только вот лапы были весьма неудобными и всё приходилось набирать одним когтём. Сообщение вышло ужасным, но Сергей решил, что Олег сможет его прочесть. Птица считал, что его не прочтёт лишь дурак. «Нрйди Ингу и пиведи домод. Он а в опасгостт. Не сдушай возраждения». «Серёж, ты пьян?» «У сеня лапкт!?!!’» «Ясно. Принесу Ингу и зелье» «Не говои ей про зеоье!’!’» «Как скажешь. Жди» Разумовский спрыгнул со стула, который Гром поставила для него напротив тумбочки с макбуком и посеменил к окну. На нём больше не висели листочки с данными по Чумному Доктору, верёвки и всякий мусор и стало возможно увидеть то, что находилось снаружи. Сергей долго спорил с Птицей на счёт зелья, но тот уговорил его принять напиток, ничего не говоря Инге. Обратиться лисом он мог и без всякого зелья. Птица точно знал, что хочет Гром, как альфу и сделает всё, чтобы она была покрыта его запахом, а на их шее стояла постоянная метка. Инга была единственной, кто связал их личность с Чумным Доктором. Рыжий хвост выбивал нервную чечётку по полу. Разумовский не привык ждать, ему всегда хотелось всего и сразу и Ингу и свержения ковена, но Ингу ему хотелось сильнее. Он проскулил на одной ноте и открыл лапами дверцу шкафа, где хранилась одежда Гром. Лис залез на полку и уткнулся мордой в футболки, которые пахли чистотой и немного Ингой. Когда он проснулся, то первым, что услышал было: — Олег, я бы и сама прекрасно справилась! — Серый был уверен в обратном, — раздался спокойный голос Волкова и хлопнула входная дверь. — Мерлиновы подштанники, — огрызнулась Инга и обнаружив сонное рыжее чудовище у себя в шкафу, тяжко вздохнула. — Я задержала омегу из тёмных и произвела арест. Твой волк на побегушках не дал мне подать рапорт и отбыть в управление. Что ты лижешься. Эй, эй, я не собираюсь тебя прощать, этот омега должен дать показа… ну что ты будешь делать. Серёжа… — Лис облизывал её лицо и перебрался лапами на грудь, оборачиваясь тёплым воротником вокруг шеи. — Смотрю, вы поладили, — хмыкнул Олег и не перестал улыбаться, даже под скептическим взглядом Гром. — Ты сварил зелье? — Ещё нет, это не просто,— пожал плечами Волков и получил удовлетворённый взгляд лисьих глаз. Инга вздохнула и привстала с коленей, придерживая рыжий хвост. — Чай, кофе? — Не стоит, я скоро уже пойду, только поговорю с Серым тет-а-тет. — Ладно, — Гром передала пушной воротник Олегу и не сдержавшись, вобрала в себя воздух и выдохнула в лисью шубку с громким звуком. Разумовский аж подпрыгнул, повернув к ней ошалелую мордочку. Инга захохотала, чувствуя, что месть свершилась. У неё самой и её коллег было такое же выражение лица, когда к ним из портала вышел Волков в окружении наёмников, готовый, как выяснилось позднее, вызволить Гром из любой опасности. Когда Инга отошла в спальню, чтобы переодеться, Разумовский повернул к Олегу осоловелую мордочку и даже не дёрнулся, когда тот залил в него антидот. Сергей почувствовал, как его споро* положили на пол и мышцы стали растягиваться, словно его разматывали, как верёвку. Превращение прошло быстро и Сергей сразу же начал обращаться самостоятельно, уменьшаясь и возвращая лисью шубку. — Уверен, что не проще было бы обсудить всё через рот? — тихо спросил Олег. Лис покачал головой и поспешил к Инге, желая скорее вновь улечься ей воротником на шею. Уже в дверях, Разумовский потрясённо застыл, рассматривая обнажённую Гром, которая стояла на коленях и рылась в шкафу, не замечая свидетеля. Птица мысленно присвистнул, когда внушительный член и грудь четвёртого размера колыхнулись от движения. Сергей боялся двинуться и даже моргнуть, залипая на сухих мышцах и крепких бёдрах. Инга была невероятной. «Как её ещё не окрутили?» — задал про себя резонный вопрос Птица. «Мы её недостойны», — в ответ проскулил Сергей. «Правда?» — обиженно пробормотал Птица. — «И что, готов отдать её другому, позволить лизать её прекрасный член, обнимать, кусать за грудь и поставить омежью метку?» «Нет!» — содрогнулся Разумовский и спрятался за косяк прямо перед тем, как Гром закрыла дверцу шкафа. «То-то и оно, не будь тряпкой!» — прорычал Птица. — «Сам не справишься, за дело примусь я!» Сергей выскочил обратно в гостиную и единовременно прихожую, но Волкова уже и след простыл. Видимо Инга настроила на него магическую защиту дома. — Серёж, есть будешь? — Гром вышла из спальни, чуть не навернувшись о собственную боксёрскую грушу, упавшую пару дней назад, когда Инга выпускала пар после очередного выговора от Прокопенко. По сути он просто ругался, но Инга не считала себя виноватой во взорвавшейся заправке. Она задержала преступников. Лис замахал хвостом и как-то пристыженно прижал уши. — Такое чувство, что ты снова что-то натворил, — пробормотала Гром и подхватила своё пушистое чудовище. — Итак, роллы, пицца или может быть шаверма? Я бы купила парочку, но роллы и пицца уже тут, плюс супы, салаты, каша. Я так понимаю, Олег пытается позаботиться о твоём желудке, да что ты лижешься?! Что? Лис тявкнул и уткнулся мордочкой ей в шею, всем видом выражая желание поспать, а не покушать. — Уверен? Сергей тявкнул из-под подбородка. — Ну, как скажешь, — Гром посмотрела в окно, за которым уже сгущались сумерки. — Только сначала помоюсь. — Лис прикусил её за шею. — Йяй! Так, рыжая зараза, тогда нюхать мой пот будешь всю ночь. Лис одобрительно завозился и Гром хмыкнула, инстинктивно принюхиваясь. От Разумовского стало пахнуть несколько сильнее и Инга то и дело утыкалась ему носом в шею, пока при помощи магии, подготавливала постель ко сну. — Спокойной ночи, — пробормотала Гром и Сергей промурчал что-то в ответ, чувствуя внезапно накатывающую сонливость. Птица осторожно прощупывал магией комнату, чтобы не задеть расставленные ловушки. «Прекрасная ночь Самайна самое подходящее время для бракосочетания», — промурлыкал Птица. « Что ты собир…» — Сергей не успел додумать мысль, как погрузился в глубокий сон. Самайн растворял границы между тёмными и светлыми полярностями магии, сам он пропитывал мир и межмирье потоками силы, которая заряжала светлых и дарила спокойствие тёмным. Силы сливались и Гром тяжело вздохнула, ощущая на себе тяжесть, словно одеяло стало свинцовым. В нос ударил запах сандала и ладана, от которого в глубине груди зарождался рык. Гром перевернулась, прижимая к себе что-то тёплое и приятное, на грани сна и яви ощущая нарастающее возбуждение. Перед внутренним взором всплывали воспоминания: первая встреча с Разумовским. Его встревоженный взгляд голубых глаз и настороженное обнюхивание. То, как его ноздри втягивали воздух, как поджимались яркие губы. В первый миг Инге показалось, что перед ней омега, но отсутствие соответствующего запаха и присутствие выпуклости на штанах говорило об обратном. Взгляды, то как Сергей благодарил её за спасение в казино. Ох, если бы тогда Гром решилась пригласить его на танец, но кто она такая в самом-то деле, да и разодраный костюм, с заляпаной кровью рубашкой наверняка выглядели в глазах гениального мага просто ужасно. Этот костюм не поддавался обычным чарам и у неё даже не было возможности привести себя в порядок. Рукопожатие. Инга простонала сквозь сон и потёрлась полувставшим членом о что-то твёрдое и тёплое. Ощущение движения и прикосновение к бёдрам удивило и насторожило, так что мозг начал мучительно размышлять и Гром приоткрыла веки, удивлённо смаргивая остатки сна. Разумовский в её руках тяжело дышал и потирался о её тело, прикусывая тёмные губы. В свете луны его кожа была неестественно белой, а глаза отливали то синевой, то золотом. Он был так прекрасен, лёжа в её постели, что Инга глухо проскулила толкаясь сильнее и несдержанно облизала Серёжу от впадинки на шее до подбородка, чувствуя его дрожь. — Инга, — простонал Разумовский и обхватил её ногами за талию. — Ты не понимаешь, что делаешь, — Гром жалостливо рыкнула, находя признаки течки: сильный запах, обильная смазка. Мэрлин, одного взгляда на его вагину хватило,чтобы рот наполнился слюной. Инга отстранилась и преодолев сопротивление ног Сергея, выскочила из комнаты, как ошпаренная. Это было просто ужасно, она чуть не воспользовалась его состоянием. Гром в гневе на саму себя опрокинула стол. Бумаги разлетелись по комнате, но она даже не стала на них смотреть, просто прислонилась к холодному стеклу окна горячим лбом, стараясь унять жар. Когда к ней прижались со спины, она издала душераздирающий вой, показывая, на сколько погано себя чувствует. Тихий шёпот Разумовского опалил чувствительное ухо: — Чего ты боишься? Чувствуешь, как мы тебя хотим? — Это пройдёт. — Ничего не пройдёт, я долго всё планировал, — признался Птица. — Серёжа никогда бы не перепутал ингредиенты в зелье, если бы не я. — Когда он очнётся — попыталась вразумить его Инга. — Когда он полностью проснётся у него будет только один вопрос, — яростно прорычал Птица: — «Почему моя прекрасная Инга до сих пор не пометила меня?» Гром прикусила губу и позволила завести свою руку за спину, чувствуя пальцами мокрые складочки и тихий скулёж у уха. Это было невыносимо. — Моего влияния не хватит, чтобы уберечь тебя от ковена, — выплюнула Инга, вскрывая свой самый главный страх. — Но ты готова идти со мной против него? Поддержишь меня? Пойдёшь против всех, оставив работу, семью. Гром прикрыла веки, чувствуя, что ответ уже давно был готов сорваться с губ. Тётя Лена тоже многим пожертвовала, чтобы быть вместе со своим избранником, она должна понять. — Я буду защищать тебя, — Инга обернулась к ожидающему ответа Разумовскому и приподняла его лицо за подбородок. — Буду оберегать до своей последней капли крови. Счастливая улыбка Сергея заставила её сердце болезненно сжаться и приникнуть к давно ждущим её губам. Инге было страшно от того, что больше нельзя было смотреть назад, но Разумовский выбрал её, как тёмной, так и светлой половиной. Он её, он был с ней эти недели, он не убил её, когда мог, он заключил себя в тело лиса, он подгадал с течкой на самайн. — Зараза рыжая, — рыкнула Инга, подхватывая обнажённого Серёжу под бёдра и, обдав согревающими, вжала в окно. — Какую дрянь глотал для контроля течки? — Таблетки, — простонал Разумовский, вцепляясь в её широкие плечи. — Пожалуйста возьми меня, я так тебя хочу. — Ты так прекрасно пахнешь, — глухо отозвалась Гром, лаская его нежные складочки и вылизывая шею, спускаясь на грудь. — Как давно, ох, как же я давно хочу тебя. — Мы знаем, — мурлыкнул Птица. — Но ты вела себя так, словно тебе нельзя, словно мы грязные. Не достойны. — Это я тебя не стою, — серьёзно заметила Инга и опустила его ступнями на пол. — У меня есть сбережения и я сделаю всё возможное, чтобы ты был в безопасности, но если ты выберешь другую альфу, тебе будет про… — Не смей так говорить, — яростно прошипел Разумовский. — Что для нас лучше, мы давным-давно решили. — Я прокушу зубами твою кожу и оставлю след. Я не буду размениваться на временные метки, — пригрозила Гром, снимая с себя трусы. — Волшебно, — оскалился Птица и повернулся к ней спиной, опираясь одной рукой на окно, другой приподнимая волосы на загривке. Серёжа обернулся к ней через плечо, сверкая синими глазами мага и произнес ритуальную фразу: — Сделай нас своими, мы твоё сердце, мы твоя душа, ты наша плоть, о тебе наши помыслы, мы принимаем тебя. Инга облизала пересохшие губы и склонилась к его шее, оставила нежный поцелуй, наблюдая, как Сергей сглотнул от нетерпения, сжимая и разжимая бёдра. Его смазка вытекала и пачкала внутреннюю сторону бёдер. — Я принимаю ваш дар, — проникновенно отозвалась Гром. — Я ваша плоть, я ваш щит, положитесь на меня, я ваш оберег. С вами моя сила, о вас мои помыслы. Я беру вас, — она осторожно придержала Серёжу за щёку и прокусила клыками кожу на загривке, наслаждаясь возбуждённым стоном своей пары. Инга потёрлась членом с набухающим на нём узлом о влажную вагину. — Ты такой вкусный, хороший мой, — она оторвалась лишь на миг и тут же приникла опять, зализывая кровоподтёки, урча от удовольствия. Её грудь напряглась, пока она спешно стаскивала с себя футболку и соски прижались к взмокшей спине Разумовского. Гром приподняла его за левую ногу и проникла головкой члена в горячую дырку. — Такой влажный, — возбуждённо выдохнула Инга. — Трогал себя пальчиками, пока лежал со мной в кровати? — А-ах, Инга, нет… Гром вошла до конца. — Т-твой узел… он … — Разумовский заскулил опираясь на стекло. — М-Мэрлин! Пожалуйста, двигайся. Инга рыкнула и отстранилась под возмущённый вскрик, но затем вновь вошла, набирая темп, проникая, осыпая поцелуями и прикусывая влажную, пахнущую возбуждением кожу. — Ох, дорогой, — Гром почувствовала, как Серёжа начал сжимать её член, насаживаясь сильнее, не обращая внимания на покалывающую боль, пока вагина растягивалась под размер члена его альфы. — Ах, да, пожалуйста-пожалуйста, — Разумовский хотел чувствовать её полностью, всё, хотел чтобы запах Инги покрыл его полностью, сделал своим, чтобы он был покрыт своей прекрасной женщиной. Был только её до скончания веков. — Всё, что захочешь, — шептала Гром, вколачиваясь чреслами в любимое тело и с нежностью вылизывая расцветающую метку, которая подтверждала: «её, только её». Серёжа обхватил рукой её крепкую ягодицу, выстанывая имя Инги и попискивая, когда та находила особенное место, вызывая невероятное удовольствие. Мысли смешивались в вязкий ком и вокруг схлопнулся целый мир. Пальцы и шею покалывало от искрящейся магии, соединяющей три души и два тела. Разумовский никогда не чувствовал себя так сладко любимым. — Обхвати меня руками за голову и шею, — приказала Гром и Сергей послушался, приподнимая ноги, когда Инга, не выходя, подхватила его под бёдра и понесла в спальню. Она опустила его на разворошённую постель и толкнулась глубже. Разумовский вскрикнул и прогнулся в пояснице, чувствуя, как сердце бьётся заполошной птицей и захныкал, стоило Инге выйти из него. — Пожалуйста, ах, — он захлебнулся стоном, когда почувствовал в себе тёплый язык и оттопырил задницу, падая лицом в подушку и стискивая простынь. — Инга, ах, зачем? — Хороший мой, потерпи, я должна всё смазать, — Гром тщательно обрабатывала складочки, зная, что слюна альфы способна залечить омежьи ранки и глубокие порезы, лучше любой мази. — Сейчас, сейчас, потерпи. — Инга, я хочу твой член, не могу, — Сергея сменил Птица: — Гром, я тебя сейчас сам трахну! Инга оторвалась от его вульвы и оставила кусачий поцелуй на бледной ягодице. Она пристроилась сзади и погрузилась в горячее нутро, улыбаясь от того, с каким поскуливанием принимал её Разумовский. — Да, двигайся, — он толкнулся, насаживаясь на её член и Гром глухо рыкнула, сразу набирая мощный темп, прихватывая за загривок и мурлыкая от удовольствия. Она с удовольствием кусала и целовала шею, плечи, прихватывала за уши, вырывая у Серёжи судорожные всхлипы и признания в любви. Инга сходила с ума от страсти и чувствуя, что ей осталось немного, подхватила Разумовского под плечи и толкнулась внутрь узлом, ощущая, как задрожал Сергей, от подступающего оргазма. Когда узел скользнул внутрь полностью, Инга со стоном излилась внутрь. — Он полностью внутри? — хрипло спросил Сергей, облизнув губы. — Да, родной, — Гром потянулась к его губам и приникла в благодарном поцелуе. Впереди у них была вся ночь Самайна и ещё три дня, в течении которых они не вылезут из постели, пока течка распаляет жар их тел. И никто не посмеет разлучить их, потому что Инга перегрызёт глотку любому за своего омегу, а Птица и Сергей не погнушаются никакими средствами, если кто-то посмеет обидеть их альфу.