За тебя я готов всё отдать

      У Лютика было нехорошее предчувствие и волновало оно менестреля с тех самых пор, как его возлюбленный ведьмак Геральт отправился выполнять очередное задание, данное ему жителями деревни, в которой они временно остановились. И вроде бы задание было не опаснее других: победить колдуна, что мешал жителям деревни спокойно жить, Геральт не впервые боролся с теми, кто обладал магическими силами и всегда побеждал, опасаться нечего, но что-то у барда на сердце было неспокойно. Ведьмака не было вот уже два часа, и вроде бы, это не было поводом для волнения, тот мог задержаться на заданиях и на более долгое время, но всё равно что-то Лютику упорно твердило, что в этот раз всё прошло, не так гладко, как должно было. От беспокойства он не мог усидеть на месте и ходил туда сюда по снятой ими в харчевне комнате, периодически выглядывал в окно и бросал взгляды на дверь, надеясь, что вот-вот появится Геральт. Но время шло, ведьмака всё не было и в итоге бард не выдержал и решил отправиться на его поиски.       Жители деревни говорили, что колдун обитал в лесу и жил в заброшенной мельнице и добраться до неё было можно, если пойти по тропинке, что отходит чуть правее деревни. Бард знал, где эта тропинка находилась, и немедля отправился по ней. Конечно, он понимал, что сам, если что, справиться с колдуном навряд ли сможет, но втайне Лютик надеялся, что ему этого делать и не придётся, и было бы вообще хорошо, если бы Геральт встретился ему по дороге, сообщил, что задание выполнено, и они бы вместе вернулись в деревню и вкусно поужинали. Лютик помог бы ведьмаку смыть с себя грязь, а после чего они бы неспешно занялись любовью, но что-то менестрелю подсказывало, что всё будет совсем не так, как ему хотелось бы.       Его ожидания не оправдались, по пути Геральта он так и не встретил и чем ближе он подходил к тому месту, где должна была находиться мельница, тем больше росло в груди нехорошее предчувствие. Вскоре впереди он заметил большие лопасти мельницы, а через мгновение показалось и само здание. Стоит признать, выглядела заброшенная мельница довольно зловеще. На всякий случай, Лютик разглядывал ее, спрятавшись за пышным кустом. Здание было сделано из тёмного дерева, которое периодически неприятно поскрипывало, окна первого этажа были выбиты и само по себе это выглядело крайне неприятно, но помимо этого было какое-то такое ощущение, что вокруг мельницы как будто витает какая-то аура, из-за которой находиться около неё не хотелось и появлялось желание убежать, но бард помнил, что пришёл сюда ради Геральта и он должен попытаться его найти.       Немного подумав, Лютик решает попробовать как-нибудь заглянуть внутрь или найти какой-нибудь вход и он, стараясь действовать как можно незаметнее и тише осторожно направляется к мельнице. У одного из окон здания он замечает пышный куст сирени и решает, попробовав подобраться к нему, спрятаться за кустом и осторожно подглядеть в окно. У него, получается, осуществить задуманное, и он осторожно заглядывает внутрь мельницы. Поначалу он ничего особенно не видит, так грязные полы и пыль по углам, но потом бард, кажется, замечает что-то похожее на свет, и поэтому он подбирается чуть ближе, чтобы получше всё рассмотреть.       Вскоре он замечает источник света, — несколько зажжённых свечей. Они были выстроены в форму, похожую на круг, а в середине этого круга лежал ведьмак! Глаза Геральта были закрыты, и он не шевелился. И, кажется, менестрель заметил что-то похожее на кровь около его головы, неужели он мёртв?! Дальше Лютик больше не о чём не думал, он просто перепрыгнул через окно, забираясь в комнату, и побежал к Геральту. Ему было совершенно всё равно, что его может кто-то обнаружить главное — узнать, что с его любимым. Менестрель подбежал к ведьмаку, принялся трогать его, звать, а когда реакции на это никакой не обнаружилось, приложил ухо к груди Геральта, стараясь расслышать, бьётся ли сердце.       Поначалу ему показалось, что сердце не стучит, но хорошенько прислушавшись, он всё же смог услышать, как что-то пульсирует в груди, только очень тихо и медленно, но самое главное, что Геральт жив, только что же с ним произошло? Тут барду мерещится, какой-то шорох, и он резко оборачивается, пытаясь закрыть ведьмака от возможной опасности собой. Это смешит стоящего сзади мужчину, который появился, кажется, из ниоткуда. Выглядит он довольно отталкивающе и мерзко, полноватая фигура, начинающая лысеть голова, большой крючковатый нос, пара подбородков, но, пожалуй, самое страшное — это его глаза, которые кажутся почти черными, когда глядит, прямо дрожь пробивает. Что-то Лютику подсказывает, что это и есть тот самый колдун, которого Геральт должен был убить, только вот не смог он его одолеть, теперь неизвестно, что дальше будет, но менестрель даёт себе обещание: что если понадобится, он ведьмака до последней капли крови защищать будет, так просто его не отдаст. Тем временем колдун, наконец, закончил смеяться и заговорил: — Как это трогательно. Бард прибежал спасать своего любимого ведьмака. Только интересно, как ты — музыкант, собрался тягаться с колдуном? — усмехнулся мужчина. — Не знаю как, но я буду защищать Геральта до последней капли крови, — уверенно ответил Лютик. — Вот как… А ты смелый, мне это нравится… Да и сам по себе очень даже хорош… Скажи, а что ты готов сделать, чтобы твой Геральт жив остался? — Что угодно. — Подумать только, ты настолько сильно его любишь, — усмехнулся колдун. — Ну, раз ты на всё ради своего ведьмака готов, есть у меня для тебя предложение интересное. Он останется жив, и я перенесу его на поляну лесную, где он в себя придёт, но только при условии, что ты останешься со мной. — Что? Я не совсем понимаю… — ошарашенно произнёс Лютик. — Не понимаешь, так я тебе объясню. Дело в том, что я девам парней предпочитаю и ты, бард, вполне в моём вкусе. Молодой, красивый, фигурой строен. Надеюсь, теперь-то ты меня понял…       Лютик понял, и настолько ему стало мерзко и противно. Колдун просто хотел телом его пользоваться и стоило только представить, что он может с ним возлечь, как к горлу тошнота подкатывала. Но ещё хуже было то, что если он ему это позволит, то выходит, что он хоть и не по своей воле Геральту изменяет, и осознавать это было гаже всего. Ведь он все эти два года, что они вместе были, не с кем кроме него не был, и стоит только представить, что вместо Геральта придётся делать постель с этим мерзким колдуном, как становится так омерзительно… Тем временем, колдун, видимо, устав его ответ ждать, снова заговорил: — Вижу, ты задумался… Неужели я ошибся и ты не так уж этого ведьмака и любишь? Тогда, наверное, мне стоит его убить! — Нет, не трогай его! Я согласен, останусь с тобой, только пусть Геральт жив будет. — Одобряю твоё решение, ты поступил правильно, бард, — гадко ухмыльнулся колдун. — Как и обещал, перенесу я твоего ведьмака на поляну лесную, где он скоро в себя придёт. А ты со мной останешься.       Сказав это, мужчина взмахнул ладонью и Геральт исчез, а Лютик так и остался в том месте, где он лежал на коленях стоять, не решаясь, взгляд на колдуна мерзкого поднять. Было противно ему и больно, что он теперь ему принадлежит, заплакать горько хотелось, но он эмоции сдерживал, нельзя мужчине их показывать, наверняка его слёзы лишь колдуна насмешат, нечего доставлять ему лишнее удовольствие. Тем временем тот к менестрелю подошёл и, взяв его своими толстыми пальцами за подбородок, заставил на себя посмотреть. — Ну что ж, бард, поднимайся, да пойдём на второй этаж, поужинаем с тобой, а то не привык я утехами постельными на голодный желудок заниматься. А уж после ужина ты мой станешь.       Лютика внутри от слов колдуна передёрнуло, но внешне он постарался никак на его слова не реагировать, оставаясь спокойным, нечего ему свою слабость показывать. Поднялся он с колен, и хоть ноги и не совсем его слушались и тряслись немного, старался он держаться ровно, нельзя показывать, насколько ему страшно и противно. Но самое главное, что Геральт жив остался, а всё остальное он как-нибудь выдержит.

***

      Ведьмак пришёл в себя и не сразу понял, где он находится. Солнце светило прямо в глаза, заставляя его отвернуться и немного проморгаться, чтобы зрение пришло в норму. Наконец, всё стало в порядке, и он смог осмотреться. Геральт находился на большой поляне посреди леса, только вот как он здесь оказался? Он помнил, что пошёл выполнять задание жителей местной деревни, помнил, как добрался до заброшенной мельницы и встретился там с колдуном, которого ему нужно было убить, но вот дальше всё было смутно. Помнится, они сражались, и поначалу ведьмаку казалось, что он побеждает, но не тут-то было. Колдун смог ловко увернуться от удара его меча и успел бросить в него заклинание, от которого Геральт отшатнуться не успел. Его тело пронзило невыносимой болью, а после этого была темнота и беспамятство. Но что было самым странным, ему в этой темноте как будто мерещился голос зовущего его Лютика, но этого просто не могло быть потому, что бард остался в харчевне в деревне, а ведьмак находился в заброшенной мельнице… Вопрос только, как он оттуда сюда перебрался?       Но он решил особо об этом не думать, по сути, сейчас ему стоило бы подняться и снова вернуться к мельнице, чтобы таки покончить с колдуном, но когда он попробовал встать, то чуть было снова не осел на землю, а когда, наконец, ему удалось встать на ноги, те предательски затряслись и он понял: что если он сейчас вернётся на мельницу скорее всего, победить ему не удастся и колдун просто его добьёт — так что лучше вернуться к заданию чуть позже, а сейчас пойти в деревню, немного отдохнуть в харчевне, где они с Лютиком сняли комнату, а уж потом, набравшись сил пойти на мельницу ещё раз. Конечно, колдуна там может уже и не быть, но сейчас он всё равно против него бессилен.       Но когда Геральт вернулся в харчевню, его ждали весьма неприятные новости — Лютик пропал. Его не было в комнате и это обеспокоило ведьмака. Конечно, бард мог найти себе какую-нибудь работу, пока его ждал, но что-то нехорошо в сердце кололо, и он решил поспрашивать у людей, не видел ли кто барда. Он спросил многих, но никто Лютика не видел, и он уже начал было отчаиваться, как ему, наконец, удалось что-то узнать. Десятилетняя дочка хозяина харчевни видела, как менестрель уходил в сторону той самой тропы, что вела к заброшенной мельнице, и это нехорошие предчувствия Геральта только усилило. Лютик вполне мог его, не дождавшись, отправиться на его поиски, и мало ли что могло там произойти. Отдых отменяется, он немедленно отправляется на поиски возлюбленного! И лучше взять Плотву с конюшни, на лошади он гораздо быстрее доберётся.

***

      Тем временем Лютик сидел за одним столом с колдуном. Тот с наслаждением вкушал различные блюда, разложенные на столе, периодически бросал на молчаливого барда полные похоти взгляды, от которых того внутренне передёргивало. Сам он ничего из блюд не попробовал, аппетита совершенно не было, лишь нарастающее с каждой минутой противное чувство омерзения от осознания того, что после ужина этот противный колдун завалит его на постель и будет творить с его телом, что ему вздумается. И судя по тому, что колдун щёлкает пальцами, и все блюда со стола исчезают, происходить это будет прямо сейчас. Менестрель замечает, что в углу комнаты появляется роскошная кровать с балдахином и колдун, гадко ухмыльнувшись, садится на неё. — Ну что ж, мой дорогой бард, а теперь начинай раздеваться и можешь не торопиться, я хочу насладиться видом.       Внутри Лютика всё замирает, но он всё же заставляет себя встать из-за стола и касается трясущимися пальцами пуговиц на дуплете, старается расстёгивать их как можно медленнее, только чтобы хоть ненадолго, но оттянуть то, что будет происходить дальше. Но как не тяни, а верхняя одежда через несколько минут с него исчезает и Лютик предстаёт перед колдуном в одной полупрозрачной нательной рубашке. А дальше терпение мужчины, видимо, заканчивается, поскольку он грубо хватает барда, валит его на постель и, навалившись на него сверху, колдун принимается покрывать его губы и шею противными мокрыми поцелуями, одновременно лапая его за все части тела. Лютик морщится, пытаясь отвернуться от лобзаний и отодвинуться от противных прикосновений, но колдун навалился слишком сильно — не отодвинешься, и ему приходится терпеть касания и поцелуи, и единственное, что ему хоть немного помогает — это образ Геральта, что он упорно старается держать в голове.       Он пытается представить, что это не колдун, а его любимый ведьмак касается его тела, но если честно, совсем не выходит, ведь Белый Волк всегда касался его иначе. Колдун грубо мял и тискал, а Геральт всегда гладил мягко и нежно, и не подумаешь, что этими самыми руками он крепко меч сжимает и тварей тёмных убивает. За время их отношений они успели изучить самые любимые места для ласк друг друга и ведьмак всегда знал, где погладить, а куда поцеловать, чтобы Лютику хорошо было, а колдуну главное своё удовольствие было, и часто он своими прикосновениями неприятно ему делал и больно. Но, пожалуй, хуже этого было то, что с него вдруг пропала вся одежда и он принялся стягивать с Лютика нательную рубашку, но из-за спешки у него никак не выходило её снять и в итоге недовольно рыкнув, колдун принялся её рвать притом делал он это так грубо, что менестрелю больно было и, не выдержав, он закричал…

***

      Геральт как раз добрался до мельницы и собирался забраться в неё через найденный им второй вход, как откуда-то со второго этажа послышался громкий крик. Ведьмак сразу узнал голос своего барда, а это значит, что его самые худшие опасения оправдались и Лютик оказался у колдуна, нужно, скорее, до него добраться пока менестрелю не успели навредить. Выхватив меч, Геральт буквально ворвался в здание, сразу же поворачивая к лестнице на второй этаж. Он не заметил, как одолел множество ступеней, оказываясь на втором этаже мельницы. Первое что он увидел, была стоящая в углу комнаты кровать и сцена, что на ней происходила, была просто омерзительна. Под полностью голым колдуном, лежал его Лютик в разорванной нижней рубашке. Мужчина нагло лапал его тело периодически целуя барда, только было не похоже, что это доставляет тому хоть какое-то удовольствие.       Геральт заметил, что на его щеках блестят слёзы и, заметив их, ведьмак почувствовал, как внутри него закипает ярость, да как этот мерзкий колдун смеет касаться и целовать его возлюбленного?! Дальше он себя, кажется, не контролировал. Грозно зарычав, Геральт выставил меч вперёд, нападая на колдуна. Тот его заметил, быстро слез с Лютика и пытался сформировать заклинание, но ведьмак был настолько зол, что действовал очень быстро и, видимо, ему удалось застать колдуна врасплох своим появлением, поскольку тот растерялся и не смог сформировать заклинание быстро и его промедление дало ведьмаку форы, и он нанёс удар: первым, пронзил мечом живот колдуна.       Тот никак не успел отреагировать, как разъярённый Геральт нанёс ещё несколько ударов и бил он до тех пор, пока окровавленное тело колдуна не упало на пол. Несколько минут перед глазами была будто какая-то пелена, и он не мог прийти в себя. А когда ярость его, наконец, отпустила, первое, что он услышал, были раздающиеся со стороны угла, где находилась постель, всхлипы. Лютик! Ведьмак тут же поспешил к барду, обнаруживая того свернувшимся калачиком на середине кровати. Поначалу Геральт немного растерялся, совершенно не зная, что сделать и сказать, чтобы Лютика успокоить, но потом всё же собрался и, стараясь, чтобы его голос звучал мягко, заговорил: — Лютик, родной, не бойся это я. Убил я колдуна, не тронет он тебя больше. — Геральт… Он не успел меня… Я не хотел с ним быть, но остаться пришлось иначе бы он тебя убил… Мне так противно было, когда он меня трогал и целовал… Я всё время о тебе думал…       Лютик говорил быстро и сбивчиво, и ведьмак не всегда мог его понять, но одно он осознавал точно: у барда того и гляди начнётся истерика и лучше, как можно скорее унести его отсюда, но прежде нужно его хоть немного успокоить, кажется у ведьмака с собой было подходящее для этого зелье. Небольшую бутылочку удаётся найти в кармане и сейчас Геральт, как никогда рад тому, что она в ходе битвы с колдуном не пострадала. — Вот, Лютик, выпей немного, это зелье поможет тебе прийти в себя, — осторожно поднося горлышко бутылки ко рту менестреля, сказал Геральт. — И я думаю нам пора отсюда уходить, нечего больше в этой проклятой мельнице делать.       Бард послушно выпил немного зелья, и ведьмак, закрыв бутылку, укутал Лютика в лежавшее на кровати покрывало, прикрывая его наготу. Менестрель благодарно кивнул и попытался встать на ноги, но у него ничего не вышло, поскольку он сильно дрожал и поэтому Геральт, не мешкая поднял его на руки и понёс к выходу из мельницы. Сейчас ведьмак как никогда был рад тому, что он решил поехать на Плотве, поскольку нужно как можно быстрее добраться до харчевни, где они остановились, после того, что Лютику пришлось пережить ему теперь понадобится время, чтобы прийти в себя и лучше всего, если он будет находиться в комфортных условиях.       Он осторожно помогает барду забраться на лошадь, садится сам, крепко обнимая возлюбленного, и велит Плотве отправляться в путь. Пока они идут по тропе, ведущей к деревне зелье, что Геральт дал менестрелю начинает действовать и тот постепенно перестаёт всхлипывать, успокаиваясь и начиная дремать, нужно как можно скорее уложить его в постель. Благо, что они уже успели добраться до харчевни, только нежелательно, чтобы кто-то их видел, поэтому ведьмак решает зайти через второй вход. Им удаётся попасть в свою комнату незамеченными, и там Геральт аккуратно кладёт успевшего заснуть Лютика на кровать, заботливо укрывая возлюбленного одеялом. Пусть отдыхает. Сам ведьмак садится на стул рядом, решив охранять сон барда, если что — он будет рядом.

***

      Лютик проспал до следующего утра. Всё это время Геральт был рядом и отлучился лишь ближе к рассвету, чтобы заказать для них завтрак в комнату. Как раз когда он вернулся в комнату и поставил на стол поднос с тёплыми булочками, бард проснулся. Поначалу, он выглядел напугано, но заметив ведьмака, заметно успокоился и расслабился. — Лютик, ты уже проснулся, а я вот нам завтрак принёс. Поешь, булочки ещё тёплые, — мягко сказал Геральт. — Чуть позже, — покачал головой бард. — Прежде я хотел сказать… Геральт, этот колдун… У нас с ним ничего не было, ты только не думай… — Я это понял, и я даже догадываюсь, почему ты был с ним. Не дождавшись меня, ты отправился на поиски, добрался до мельницы и, увидев меня там без сознания бросился ко мне, а этот колдун наверняка потом появился и поставил тебе какое-нибудь условие, в обмен, пообещав оставить меня живым. И ты согласился. Я прав? — спросил Геральт. — Да, прав. Он сказал, что только если я останусь с ним, он оставит тебя в живых, а если бы я отказал, он бы убил тебя, а я не мог этого допустить. И поэтому я был вынужден согласиться, только бы этот мерзкий колдун не навредил тебе. Ведь я просто не смог бы жить, если бы он тебя убил, я ведь так тебя люблю, Геральт.       У Лютика затряслись губы и кажется, он того и гляди был готов расплакаться и ведьмак поспешил к нему, крепко обнимая своего барда. — Лютик, ну же, не расстраивайся. Я с тобой и тебя не брошу и никогда больше не оставлю. А о том, что произошло, забудь, как будто не было этого. Обещаю — я теперь осторожнее буду и не позволю никому себе навредить, не придётся тебе больше из-за меня собой жертвовать. Всё у нас теперь хорошо будет, веришь?       Лютик, тихо всхлипнув, кивнул и ещё крепче к Геральту прижался, а тот дал себе твёрдое обещание, что теперь будет себя беречь. Ради его любимого барда стоит жить.