Потому что... люблю

Хакс отшатнулся от Крейга и зашептал:       — Не надо, не надо, Ник, не ревнуй, я просто задержался, я был один, я работал.       Он стал медленно отходить к стене наблюдая как Крейг расстегивает на себе ремень, Армитаж не понимал, что его ждет– порка или секс, возможно не самый нежный. Генералу не хотелось ни того, ни другого, порол Крейг жестоко, особенно когда ревновал, а секс с ним давно перестал приносить удовольствие в полной мере.        За свою небольшую задержку после смены Хакс получил по полной, вначале Крейг выпорол его, а потом, разложив прямо на столе, грубо взял, почти без растяжки и смазки. Уже лежа в постели Армитаж, думал зачем ему все это, тело болело и от ремня, который хлестал по спине, ягодицам, бедрам, рукам, когда Хакс пытался закрыться ими, а между ягодиц болело после жесткого вторжения.       Еще совсем недавно все было по-другому, внимательный Крейг, долгие поцелуи и объятия, нежные ласки и долгий приятный, выматывающий секс с оглушительным оргазмом. Генерал и сейчас получал оргазм, но он больше походил на вынужденное семяизвержение, когда жестко вбивающийся в него Крейг, хватал его член и начинал усиленно водить по нему рукой, иногда вместо наслаждения принося только боль. Хакс не раз думал о расставании, но тогда он снова будет один, просыпаться и засыпать в одиночестве не хотелось, от слова совсем. Да и Ник не всегда был таким, в хорошем настроении он снова становился добрым, заботливым и внимательным, вот только все реже оно случалось, это хорошее настроение.       Утром этого настроения тоже, почему-то, не было. Хакс умывался, наклонившись над раковиной, Ник вдруг одной рукой стянул с него трусы, а другой сильно ударил по все еще саднящей заднице, от неожиданности, да и боли тоже, Армитаж вскрикнул и не понимающе посмотрел на любовника. Тот нехорошо осклабился и сказал:       — Чтобы не забывал… ты мой! И пошел в душ. Хакс в бессильной ярости ударил кулаком о край раковины… подтянул трусы и молча пошел одеваться.       День прошел, как всегда, Финализатор видел строгого, высокомерного, спокойного генерала Хакса, уверенно отдававшего приказы и размеренно вышагивающего на мостике, заложив руки за спину. Никто и не догадывался, что твориться внутри него, за этой холодной маской генерал надежно скрывал свою обиду и страх одиночества.       В его кабинет ворвался магистр Рен, он с порога начал орать что-то, Хакс почти привык к его вспышкам ярости, они ссорились постоянно, бросая друг другу колкости и даже оскорбления. Их перепалки стали также привычны как и темнота космоса за иллюминатором, а сегодня генерал был не в настроении и решил сорвать зло на магистре, Кайло непробиваемый, что ему будет, ну поорет сильнее обычного, разобьет очередную дорогую консоль или разнесет каюту, а Хаксу станет немного легче…       Армитаж не сразу понял, что либо переоценил свои возможности, либо недооценил магистра, сегодня тот был особенно многословен и после нескольких колких фраз Рена, Хакс отвернулся от него, зажал рот рукой и разревелся, он зажимал рот уже двумя руками, но сдержаться не мог, слезы лились, он издавал какие-то скулящие звуки, пытаясь сдержать рыдания. Хакс ощутил прикосновение к своему плечу и не сразу понял, что это рука Рена гладит его, пытаясь успокоить. Безуспешно. Сильные руки Кайло повернули его, прижали к груди, и совсем рядом со своим ухом Хакс услышал, тихий и растерянный голос магистра:       — Хакс… ты чего? Я же ничего такого не сказал, все как обычно… поорали, сбросили негатив и разошлись… ты чего? он замолчал, потом его рука провела по рыжим волосам, на что генерал зарыдал с новой силой. Хакс плакал, уткнувшись в широкую грудь Рена, тот крепко, но осторожно и как-то нежно прижимал его к себе, от этого стало почему-то еще хуже, хотя ощущения от этих крепкий объятий были приятными. Рен считывал эмоции генерала, главным из которых была обида… но Кайло понял, что не на него. Магистр снова провел по голове Армитажа рукой, Силой, заставляя его успокоиться и уснуть, постепенно глаза Хакса закрылись, и он обмяк на руках у Кайло, тот поднял его и уложил на диван. Рен хотел укрыть его своим плащом, но вспомнив, что видел в воспоминаниях генерала, накинул на спящего Хакса его же шинель, Крейг был слишком ревнив, ему вряд ли объяснишь почему Армитаж спит укрытый чужим плащом, да еще известным всему крейсеру, если не всей Галактике, так что Кайло решил не рисковать, Хаксу и так досталось. Рен смотрел на такого милого и беззащитного сейчас Армитажа и думал, вот уж никогда не поверил бы, что этот человек может быть таким разным и таким послушным, если сам захочет.       Майор Крейг находился в эту ночь на службе и не знал, что генерал не пришел ночевать.       Сон, навеянный Силой Рена, общая усталость и слезы перед ним, сделали его глубоким и долгим. Армитаж проспал, он всегда вставал рано, чтобы успеть принять душ и подготовиться к работе, а сегодня проспал… Хакс сел на диване, не сразу поняв, где он, почему одет и сколько времени, взглянув на датапад ужаснулся, смена идет уже несколько часов. Он вскочил, одернул мятый китель, кое-как пригладил волосы и сел за стол. Немного придя в себя, уже спокойно расчесался, оглядел одежду, провел руками по лицу, окончательно просыпаясь, надо идти на мостик. Армитаж просмотрел датапад ожидая, что пришло множество сообщений, но их не было, странно Финализатором никто не руководит, а его даже не спросили почему? Из кабинета он вышел, как всегда, надев свою маску спокойного генерала, и мостик увидел его таким, как всегда, но вот то, что сам Хакс увидел на мостике, ввело его в ступор. Финализатором руководил… Рен! Именно он стоял перед огромным иллюминатором, именно ему давали отчеты офицеры, ему докладывали о происшествиях за ночь. Лицо магистра обычно сердитое и жесткое, сейчас было сосредоточено на документах и сообщениях, которые приходили на ЕГО датапад. Они, конечно, по приказу Сноука были сокомандующими, но этот бешеный ситх никогда не вмешивался в руководство корабля, и генералу казалось, что он и читать то не умеет, а тут. Армитаж медленно шел к Рену, понимая, что все необходимые приказы он отдал, и его крейсер работает как часы.       — Магистр… — голос генерала заставил всех обернуться, а Кайло обратить на него внимание. Рен отпустил офицеров, и взглянул на Хакса, как-то странно взглянул, отметил про себя Армитаж, и только потом понял, что в карих глазах Рена, нет ни ярости, ни злости, ни презрения, они смотрели… спокойно, просто обычные глаза, обычного человека. Генерал никогда не видел их такими, в них всегда были эмоции, они и карими то редко бывали, в основном черными, от злости зрачок расширялся, иногда почти полностью заполняя радужку. Хакс внезапно понял, что ему нравятся эти карие глаза и этот спокойный взгляд, он вздохнул, вот только надолго ли… Магистр протянул ему датапад, громко произнес:       — Мостик Ваш, генерал, — и ушел. Тем же вечером Ник опять устроил сцену ревности, он все-таки узнал, что генерал провел ночь не в каюте и требовал объяснений.       — Не надо, не надо, Ник, не ревнуй, я просто задержался, я был один, я работал, а потом уснул в кабинете… — Хакс вдруг понял, что слишком часто повторяет эти слова, он всегда оправдывается, почему он всегда должен оправдываться, но кода Крейг злиться лучше уж сразу умолять.       В голове у Армитажа тут же промелькнули воспоминания об их первых ссорах, он пытался вести себя с Крейгом, как и со всеми — уверенно, спокойно объяснять, пытаясь донести до него информацию, Ник тогда зло ответил, что вот так Хакс может на мостике командовать, а в их каюте все будет по другому и тут же выпорол его, перегнув через подлокотник кресла. Хакс еще несколько раз попробовал поговорить нормально, но результат был один — Крейг жестоко порол его, поэтому теперь, как только Крейга накрывала ревность, генерал начинал просить и быстро пытался оправдаться, иногда помогало, иногда нет, но хоть что-то… вот и сейчас, он начал просит сразу, как только в кабинет ворвался разъяренный любовник. Майор уже наклонял его над столом, когда Хакс в отчаянии крикнул:       — Нииик, посмотри камеры! — мало того, что его опять собирались бить, так еще и в кабинете, где одна из стен была прозрачной. Хакс не мог допустить чтобы весь Финализатор видел, как их командующего выдерут армейским ремнем на столе в собственном кабинете. Когда сильная рука отпустила его, Армитаж испуганно, но облегченно вздохнул. Майор понимал, что так нагло врать Хакс не будет, но проверить надо, и вышел. Армитаж сел за стол, пытаясь успокоиться, благодаря всех богов космоса, что видеть их могли, а вот слышать точно нет. Когда дверь открылась он вздрогнул, решив, что Крейг вернулся, но на пороге стоял магистр, Рен решительно направился к генералу и положил перед ним маленький круглый предмет, на удивленный взгляд Хакса пояснил:       — Это маячок… сигнал бедствия… если что-то случится и нужна будет помощь, нажми на него… я приду… помогу — он быстро развернулся и, взметнув полами плаща, пошел к выходу, замер на пороге и добавил: — Это приказ Сноука, не вздумай его выкинуть, и вышел.       Хакс с удивлением держал в руках маленький прибор, очень похожий на пуговицу и думал: «С чего это такая забота…», он еще долго крутил его в пальцах потом положил в карман рубашки.       Никакой заботы со стороны старого ситха не было, маячок Рен принес от себя, но побоялся, что от своего врага Хакс его не примет и приплёл Сноука. Ссору генерала никто не слышал, никто, кроме Рена, он увидел их через стекло и просто подслушал, а потом считав испуг генерала, заглянул глубже в его воспоминания. Эти образы насторожили и напугали магистра, Армитаж вспоминал порку, боль, унижение, то, что Крейг ревнив Рен уже понял, но вот о способах наказания генерала, даже не догадывался. Поэтому решил хоть как-то помочь придумал историю с маячком.       Крейг посмотрел записи и конечно ничего предосудительного в них не нашел, камер внутри кабинета не было и видеть, как Армитаж плакал, уткнувшись Рену в грудь, а тот гладил его по голове, пытаясь успокоить, Ник не мог, а то, что магистр вообще заходил в его кабинет, так это нормально. Они каждый день ссорились и мысль об измене Хакса с Реном абсурдна. Генерал ждал возвращения Ника, но тот не пришел, Армитажу стало обидно, вот как ревновать, пороть его, так он тут как тут, а как извиниться… Поначалу Ник просил прощения, целовал, обнимал его и несколько дней у них все было хорошо, но со временем это сошло на нет. Извинений Хакс уже давно не слышал, но каждый раз надеялся. Он опять задумался о расставании с Крейгом. Уж лучше быть одному, спокойнее хотя бы. Да и карие глаза Рена, его сильные руки, нежные объятия вспоминались все чаще.       Вечером, едва войдя в каюту и видя, как Крейг отдыхает после смены на диване, Армитаж сразу же начал говорить, ему хотелось поскорее покончить с этим.       — Ник, я думаю нам надо расстаться. Нам уже давно не так хорошо, как было. Мы не подходим друг другу, нужно разойтись и жить дальше, я не могу и не хочу так больше жить.       Хакс выпалил все это на одном дыхании, он знал, что Крейг, просто так не отпустит его и был готов защищаться. Больше он не позволит этому человеку бить себя. Пока генерал говорил Ник поднялся с дивана и подходил к нему, Армитаж помнил как все происходит: Крейг хватал его за руку и кидал на ближайшую поверхность, стол, кресло, кровать вот к этому движению Хакс и готовился, но Крейг вдруг ударил его кулаком в лицо, генерал не успел защититься и повалился на пол, где на него посыпались удары. Ник ногами избивал упавшего Хакса, он бил не разбирая, по спине, ногам, ягодицам, живот и лицо Армитаж кое-как прикрывал руками. Ник за шиворот поднял генерала, поставил на ноги и снова ударил по лицу, в глазах Армитажа потемнело и он рухнул без сознания.       Хакс очнулся, он лежал на столе, на боку, ноги и руки связаны, Армитаж понял, что на нем нет кителя, а штаны и трусы спущены к щиколоткам, он взглянул на стоящего над ним Ника и уже хотел запротестовать и снова начать сопротивляться, понимая, что задумал Крейг, но вдруг к его виску прижался бластер и тихий голос майора произнес:       — Не дергайся и слушай. Ты хочешь расстаться, хорошо, но напоследок я поимею тебя так, как хочу и так, что ты надолго запомнишь. Меня еще никто не бросал… всегда ухожу я. Если начнешь сопротивляться я выстрелю, убить не убью, но покалечу. Последствий я не боюсь, вряд ли ты захочешь рассказать, что произошло на самом деле, сообщить всем, что я все это время драл и порол тебя как шлюху. Так что лежи спокойно и ори, тебя все равно никто не услышит, кроме меня. — он наклонился ниже и прошептал Армитажу на ухо: — А я с удовольствием буду вспоминать твои дикие крики долгими ночами и буду кончать в руку.       Нижняя губа Армитажа предательски задрожала, он закусил ее, обещая себе не кричать, не доставлять этому садисту такое желанное удовольствие. Однако сдержать свое обещание не получилось. Их секс давно перестал быть нежным, но и таким грубым не был, Ник всё-таки смазывал и хоть немного, но растягивал его перед соитием, но сейчас… Крейг драл его на сухую, Армитаж продержался совсем недолго, уж слишком быстро и жестко вошел член в сухую, не растянутую попку. Он вскрикивал от каждого толчка, внутри все огнем горело от боли. Армитаж закусив губу плакал, мечтая только об одном — скорее бы это закончилось… Ник не кончил, но член вышел, из истерзанного заднего прохода генерала, и боль не ушла, Хакс открыл глаза и вдруг увидел член перед своим лицом, Крейг пальцами открыл его рот и вставил в него пенис, вогнав до упора, Армитаж едва не задохнулся, к виску снова прижался бластер и голос над головой произнес:       — Следи за зубами…       Теперь член вбивался в горло генерала, его грубо и жестко имели в рот. Хакс задыхался, по лицу текли слюни, сопли, слезы, а он не мог их даже рукой вытереть. Хакс кашлял и судорожно хватал воздух, когда член ненадолго выходил, а потом все продолжалось снова, пока его рот не наполнился спермой, которой он едва не захлебнулся. Ник, зажав его рот рукой заставил проглотить ее. Крейг никогда не любил минет, чему Армитаж был несказанно рад, генерал не любил его делать, это, пожалуй, единственное в чем они полностью сошлись. И вот теперь Ник вспомнил об этом.       Хакс лежал с трудом сдерживая рвоту и очень надеялся, что все закончилось, когда к его анусу прижалось что-то твёрдое и холодное, он, едва выговаривая слова от слез, спросил:       — Ч-что… это… Ник… за-чем… — он увидел в руках у майора ножны от офицерского кинжала, со страхом вдруг осознав, что Крейг хочет вставить в него этот действительно большой предмет, и вот тут Армитаж окончательно не выдержал и взмолился:       — Нееет, Ник, не надо… пожа-луйс-та… не надо… нееет…       Ножны вошли до упора, Хакс закричал чувствуя, как что-то рвется внутри, и забился на столе, он заходился в крике, а Крейг с силой продолжал вгонять этот импровизированный дилдо внутрь, из разорванного ануса текла кровь, заменяя собой смазку.       Армитаж прижимал связанные руки к груди, пытаясь уйти, закрыться от этой дикой боли, вдруг его пальцы наткнулись на что-то круглое в кармане, генерал вспомнил о маячке, в отчаянии он нажал на маленький прибор. Очень не хотелось, чтобы Рен видел его в таком состоянии, но Хакс боялся, что в своей жажде мести фантазия Крейга зайдет далеко. Хокс не знал сколько прошло времени, Ник долбил его ножнами, наслаждаясь неутихающими криками, боль была сильной и какой-то всеобъемлющей, она охватывала все тело, даже когда ножны выходили полностью, боль не уходила, поэтому он не сразу понял, что в каюте они не одни и ничто больше не терзает его измученное тело. И только когда увидел, как Ник завис над полом, хватая ртом воздух и прижав руки к горлу пытается сорвать невидимую удавку, заметил в каюте Рена. Магистр был в ярости, его глаза снова были черные. Сквозь рыдания Армитаж выговорил:       — Не… надо… Рен… ос-тавь… его. — вдруг закричал: — Рееен!       Кайло отпустил задыхающегося майора и наклонился к Армитажу, он Силой развязал его, погладил рукой по волосам, прижался щекой к заплаканной щеке Хакса и зашептал в волосы:       — Чшшш, тихо, Арми, тихо… теперь все будет хорошо… чшшшш, не плачь, я не дам тебя в обиду… вот и мой маячок пригодился! Рен снова провел рукой по голове, потом по заплаканному лицу Армитажа и заговорил:       — Тише, Арми, все… все закончилось… больно? Хакс всхлипнул и закивал, сквозь слезы прошептал:       — Рен, не убивай его… не… надо… Магистру не понравилась такая забота Армитажа о насильнике, но спорить он не стал, тем более сейчас. Кайло успокоительно заговорил снова:       — Арми, тебе надо к врачу… я отнесу тебя в медотсек… — на что, плачущий Армитаж заскулил и попросил:       — Неееет, не надо в ммедотсееек… я не хочууу… Рен…       — Надо, Арми, там… кровь… и тебе больно, я отнесу тебя к Лианне, она поможет. — услышав имя доктора, генерал захныкал и простонал:       — Рееен, еще и жен-щи-наа…       — Лианна хороший доктор, Арми, она поможет тебе.       Пока они разговаривали Рен снял с Хакса, сапоги, носки, штаны вместе с бельем, одевать их на генерала казалось невозможным не причинив боли, и накинув на него плащ, завернул в него, все еще плачущего Армитажа, понес в медотсек.       Лианна вошла в палату, в кресле с человеком на руках сидел Рен. Она не сразу поняла кто это, но, когда Кайло положил свою ношу на стол и развернул плащ, она узнала генерала Хакса. Думать почему его принес Рен было некогда, она увидела кровавые потеки на бедрах и все поняла, очень надеясь, однако, что не Кайло их причина, но Хакс так отчаянно цеплялся за него, что Лианна поняла — не он!       — Рен, отнеси его в смотровую, положи на кресло, я сейчас.       Магистр наклонился к Армитажу, поднял его под плечи и колени и понес в соседнюю палату. Хаксу было больно, но еще больше страшно, он обнял Рена за шею, едва не задушив его, а потом отказался отпускать, когда магистр попытался положить его в кресло для проктологического осмотра.       — Арми, отпусти, отпусти меня, тебя надо осмотреть — он осторожно, но уверенно и сильно, разжимал пальцы Хакса, вцепившиеся в ворот его туники. Армитаж всхлипывал и шептал ему в ухо:       — Не уходи… Рен… не уходи… пожалуйста… мне страшно, Рен!       Дроид надежно зафиксировал ноги генерала, широко разведя их, потом фиксатор обхватил его талию, почти совсем лишая возможности двигать нижней частью тела, и Хакс не отпускал магистра, боясь потерять последнюю точку опоры и заорать в голос от происходящего. Рен видел огромные безумные от страха зелёные глаза Армитажа, и успокоительно заговорил:       — Я не уйду, не бойся, я буду с тобой, с тобой, отпусти, ложись, я сяду рядом, буду тебя за руку держать… успокойся. — он обернулся и увидел стоящую перед креслом Лианну, уже обращаясь к ней попросил:       — Можно я останусь, Лианна? — он знал, что она не любит лишних людей, когда работает, но сейчас все же попросил, указывая глазами на испуганного Хакса.       — Хорошо, только не мешайте мне…       Они оба закивали, Армитажу было так страшно остаться одному, что он немного забыл про боль, но увидев стоящую перед ним Лианну в медицинских перчатках, по щекам снова потекли слезы, которые Рен незамедлительно вытер ладонью, а Лианна произнесла:       — Армитаж, успокойся, не плачь, я ничего не сделаю без обезболивающего, вначале уйдет боль, потом я начну работать.       Когда в ее руке оказался шприц, Рен неожиданно ойкнул и быстро отвернулся от доктора, его взгляд был прикован исключительно к рыжим волосам генерала, увидев в карих глазах испуг Армитаж тут же испугался тоже и заговорил:       — Что… какой укол… зачем… — и выкрикнул почти истерично: — КУДА? Лианна знала почему испугался Рен, но генерал то, что истерил? Она поспешила ответить:       — Успокойся, обычный укол в ягодицу, ничего страшного, потерпи. — она чуть приподняла его с помощью кресла и сделала инъекцию. Лианна сняла перчатки, погладила генерала по ноге, потом почему-то похлопала Рена по плечу и произнесла:       — Все, успокаивайтесь, ждем пока подействует лекарство. — и отошла, оставив этих двоих наедине друг с другом.       Боль отпускала Армитажа, он держал Рена за руку и почти перестал плакать, о слезах напоминали только красные глаза и чуть опухший нос, который он периодически вытирал ладонью. Теперь глаза Кайло стали обычными, ну не совсем, они стали такими какими были последние несколько дней, карими и спокойными, он заговорил:       — Я же говорил, Лианна тебе поможет… не больно? — увидев, как Хакс отрицательно мотает головой, улыбнулся и продолжил: — Ну вот, все пройдет!       Через четверть часа в смотровую снова вошла Лианна, она поставила ширму, надежно закрывающую раздвинутые ноги Хакса и саму Лианну сидевшую между ними, она знала, что не смотря на отсутствие боли Хакс будет вздрагивать каждый раз, когда посчитает что будет больно, а это помешает ей работать.       Лианна делала операцию на разорванном анусе генерала, боли он не чувствовал, он вообще ничего не чувствовал, но тревога не отпускала его, хотя Рен, крепко держащий его за руку, немного успокаивал.       Магистр тоже считывал страх генерала, он сжимал его руку, другой погладил по волосам, потом приблизил лицо к лицу Армитажа и осторожно дотронулся губами до его искусанных губ, нежно, едва касаясь, поцеловал. От этой неожиданной ласки по телу Хакса прошла волна тепла, Кайло целовал его так ласково как никто и никогда, хотя у него было не так много любовников, а точнее их было очень мало, но никто и никогда не прикасался к его губам так. Целовать его Рен перестал, но лицо не отодвинул и Хакс, чуть подавшись вперед, сам ткнулся ему в губы, давая понять, что хочет продолжения! Магистр опять прикоснулся губами к губам генерала, теперь уже почти накрывая его рот ими, его язык осторожно провел по губам Армитажа, немного проникая внутрь, Хакс ответил, несколько мгновений они упоительно целовались, пока их не прервал тихий, но недовольный голос Лианны:       — Рен, прекрати! Вы мне мешаете. — они с удивлением уставились на ширму и переглянулись, Лианна объяснила:       — Ширма односторонняя, вы меня не видите, а я вас вижу прекрасно, так что хватит Рен, не сейчас, потерпите… Кайло засмеялся и теперь поцеловал Армитажа куда-то в ухо, тот тихонько вскрикнул и закусил губу, Лианна снова заговорила:       — Кайло перестань, генерал слишком бурно реагирует на твои ласки… ты ласкаешь его там, а мешает мне это здесь! Перестань…       Когда до обоих дошло, о чем именно говорит доктор, Хакс стал пунцовым и спрятал лицо на груди Рена, который выглядел… пожалуй, довольным! Ему нравилось, что попка Армитажа течет и сжимается только от одних его поцелуев. Хотя надо бы и правда перестать, а то член Рена скоро не поместиться в штанах, ему и так там уже тесновато.       Хакс лежал в палате после операции, рядом с ним на кровати сидел Рен, Армитаж держал его за руку, не отпуская от себя, он все так же не хотел оставаться один. Рядом стояла Лианна, она рассказывала, что будет дальше, как пройдет лечение. По ее словам, генерал проведет в медотсеке как минимум неделю, Хаксу не хотелось отпускать магистра, но крейсеру нужен командующий и Армитаж со вздохом согласился.       Кайло пообещал, что вечером он будет приходить к нему. Хакс боялся не только ухода Рена, но и прихода Крейга, что тогда делать, как выяснилось боец генерал так себе, против боевого майора точно не тянет. Сказать об этом Хакс постеснялся, но Рен прочел его мысли и успокоил, сказав, что здесь ему нечего бояться, Лианна его защитит, чем немало удивил генерала, но Рену он верил, да и выхода особо не было.       Крейг и правда не приходил, Армитаж начал подозревать, что Рен все же убил его, вопреки желанию генерала. По словам Лианны лечение, шло хорошо, доктор была довольна, чего нельзя сказать о Хаксе, ему эти дни давались с трудом.       Его день начинался с очищения кишечника не как всегда в освежителе, а с помощью дроида, который аккуратно, но неприятно и проводил эту процедуру, потом осмотр, обработка бактой и уколы, капельницы. Хакс ждал вечера начиная с завтрака, он ждал, когда придет Рен, тогда заканчивались его мучения.       Кайло брал его на руки, садился в большое кресло, прижимая к себе измученного за целый день Армитажа и только тут Хакс отпускал себя, мог жаловаться, шептать ему на ухо как все плохо, как ему хочется поскорее уйти, однажды даже попытался уговорить Рена забрать его из медотсека, а когда услышал в ответ, едва ли не испуганное — нет, захлюпал носом.       Армитаж удивлялся сам себе, удивлялся что так расклеился, такого не случалось почти никогда в его 30-летней жизни, и вот теперь… но потом решил, что это пока он в медосеке, а когда выйдет станет сам собой, все вернется на круги своя… почти все, от Рена он не откажется ни под каким предлогом. Да тот его, пожалуй, и сам не отпустит. ***       Рен сидел на кровати, его глаза смотрели в одну точку, вновь став черными.       Армитаж ходил по каюте и уже полчаса доказывал ему, что он так заработался на планете, вел переговоры, встречался с губернатором и чиновниками, что времени не была даже на сон, не то, чтобы связаться с магистром. Кайло обиженно молчал, за те двое суток, что генерал находился вне доступа, он передумал многое: от его трагической гибели, до измены… а уж после голофото в инете, где улыбающийся генерал Хакс стоит в обнимку с молодым губернатором, вообще решил, что все кончено… вначале, правда, он решил уничтожить планету, потом самого губернатора, но передумал.       Хакс говорил и говорил, но Кайло молчал, и это пугало генерала больше, чем если бы тот орал и крушил все вокруг. Исчерпав все аргументы, Армитаж встал на колени перед Реном и заглядывая ему в глаза стал просить прощенье:       — Рен, прости… прости меня, замотался… да, я обещал выходить на связь два раза в сутки, но… так получилось… Кайло… — он провел рукой по черным кудрям, однако реакции не последовало. Не зная, что еще сказать, как вымолить прощение, Хакс неожиданно для себя произнес:       — Рен, прости, ну хочешь, накажи меня… хочешь? Накажи, только перестань молчать, скажи хоть что-нибудь!       От этого неожиданного предложения, взгляд Рена переместился на генерала и губы магистра тронула хищная улыбка. Генерал съежился под этим взглядом и вдруг испугался, мелькнула мысль: сейчас мне достанется, идиот, сам предложил… но слово не воробей… он замер, в тишине каюты раздался тихий голос Рена:       — Наказать? — Он усмехнулся и продолжил: — Хорошая мысль… раздевайся!       Теперь генерал испугался по-настоящему, но подумал, что ради прощения можно и потерпеть, он встал и расстегивая шинель выговорил:       — Кайло, а после… наказания… ты простишь меня? Рен снова усмехнулся и ответил:       — Смотря как просить будешь!       Хакс снял шинель, затем китель внезапно задрожавшими руками, потом расстегнув штаны, спустил их до колен вместе с трусами, и лег на кровать на живот. Он, обхватив подушку руками, приготовился к наказанию. Армитаж думал: «Ничего, потерплю, ради Крейга терпел, а уж ради Рена… сам виноват»       Магистр стоял около кровати и рассматривал полуголого Хакса, потом снял с него сапоги, носки и галифе с боксерами, Армитаж остался только в черной футболке, которую магистр тоже снял, генерал поежился от холода, да и от страха тоже, он понял, что почти не может шевелиться, Сила магистра сковала его.       Генерал глубоко дышал, стараясь успокоиться, приготовиться к боли, а когда увидел, как Рен снимает с себя ремень, зажмурился и непроизвольно сжал ягодицы, ожидая удара. Он не видел, как улыбнулся Рен, генерал даже не догадывался какое наказание придумал для него магистр.       Хакс открыл глаза, когда почувствовал, как к его ягодицам прижалась рука, погладила сжатые половинки, потом опустилась на бедра, провела по ним. Рен Силой раздвинул его ноги, провел рукой по внутренней стороне. Кайло сидел на кровати и ласкал Армитажа, его рука уже гладила промежность, пальцы ласково провели между ягодиц, осторожно и нежно прикоснулись к анусу. Хакс вздрогнул, страх почти ушел, его накрывало возбуждение, он пока не понимал, что происходит… где наказание?       Рен перевернул изумленного Хакса на спину, согнул его ноги в коленях, подложил под спину подушку, открывая себе доступ ко всем интимным частям тела. Снова начал ласкать Армитажа. Кайло сидел между его раздвинутых ног, руки гладили бедра, ягодицы, чувствительную дырочку и нежную кожу вокруг нее. Рен видел вставший член генерала, он дотронулся до него губами, потом языком, едва касаясь, дразня Армитажа, потом поцеловал дорожку светлых рыжих волос, снова коснулся языком нежной кожи головки, с удовольствием услышав как застонал Хакс, губы Рена накрыли головку целиком, а язык вылизывал ее. Армитаж уже не просто стонал, он тихонько скулил. Ему хотелось большего, хотелось толкнуться в этот жаркий рот, но Сила не позволяла. А когда Рен убрал губы с его члена и поднявшись выше обхватил ими сосок, Хакс заскулил громче.       Рен изучил его тело, он точно знал, где, что и как нравиться его Армитажу и сейчас пользовался этим вовсю. Губы ласкали соски, а рука нежно погладила член, Хаксу хотелось большего, казалось, тело полыхает от возбуждения, каждая клеточка просила ласки, генерал задыхался от возбуждения, ему хотелось секса до боли! А безжалостный Рен продолжал дразнить его, с садистской улыбкой он смотрел как возбужденный до предела Армитаж безуспешно пытается потереться ягодицами о подушку, пытается освободить руки, чтобы прикоснуться к себе, видел как подергивается его член, как сжимается колечко ануса, он слышал как Хакс захныкал.       Рен разрешил ему говорить и то, что он услышал звучало лучше всех извинений. Кайло с удовольствием слушал возбуждённый прерывистый шепот Армитажа:       — Рен… пожалуйста… хватит… не могу больше, возьми меня, пожалуйста… Рен! Прости меня… возьми Рен!       Губы магистра снова едва касаясь прошлись вдоль его члена от ствола до головки, а рукой Кайло дотронулся до ануса, чуть надавив, вошел всего на одну фалангу, генерал закричал:       — Рееен! Простии меня… я больше никогда… никогда так… не буду, простиии… я не могу… больше, Рен… не мучай… хватит, пожалуйста!       Хакс едва не плакал, он был возбужден до предела, но этот предел не наступал! Рен не делал ничего, чтобы Армитаж достиг оргазма, только дразнил, оказывается наказать можно и наслаждением, когда по его телу снова прошла волна возбуждения, не давая разрядки, Хакс подумал — лучше бы его выпороли! Чем терпеть такое…       Рен видел как возбужден генерал, как его тело выгибается на кровати и просит большего, он выдавил смазку на пальцы и размазывал ее по колечку так нетерпеливо сжимающихся мышц ануса. Хакс прерывисто задышал, его член снова дернулся, прося внимания, и Кайло снова облизал его, чуть задержавшись на головке, толкнулся в щелочку, генерал выгнулся и тоненько завыл, он посмотрел на свой много страдальный член и столкнулся взглядом с Реном, прочтя в его глазах какое-то безумие, Хакс откинулся на подушку и заплакал, сквозь слезы Кайло услышал:       — Прости меня… Рен, прости… — тогда почувствовал, как губы перестали просто ласкать, а плотно обхватив член, начали двигаться на нем, генерал прокричал: — Я больше не будууу!       Когда по щекам измученного генерала потекли слезы, магистр решил, что наказание закончено. Пока губы Рена опускались на член, его пальцы растягивали податливую и мокрую дырочку, потом Кайло смазал себя и медленно, аккуратно вошел, он всегда входил медленно, боясь причинить боль.       Когда Сила отпустила генерала, а в его попку вошел член, Хакс издал такой вопль наслаждения, что, если бы не звукоизоляция, его точно услышали бы на этой ненавистной теперь планете, из-за которой генерал и терпел такое наказание.       Хакс подмахивал бедрами, стараясь вогнать член магистра поглубже, так чтобы они соприкасались телами, чтобы ягодицы Хакса, касались бёдер Кайло, Рен знал это, закинув ноги Армитажа себе на плечи, он руками ласкал половинки ягодиц, с наслаждение наблюдая как его большой член входит в раскрытую, но такую узенькую внутри попку.       Магистр видел, что Хакс на пределе, он поцеловал внутреннюю сторону бедра и взял член генерала в руку, начал ласкать его, что вместе с толчками Рена внутри быстро привело к такой долгожданной разрядке. Армитаж выгнулся на кровати и забился в оргазме, его попка судорожно сжимала член Кайло, тот совершив еще несколько толчков, последовал за Армитажем.       Они лежали рядом, тяжело дыша, Хакс с трудом повернулся к Рену, положил голову ему на грудь и прошептал:       — Рен, я … никогда… только больше не наказывай меня… так… я не выдер-жу… — он ткнулся губами в грудь магистра, протяжно вздохнул и закрыл глаза, уже сквозь сон прошептал: — Лучше выпори.       О том, что это нисколько не лучше, Армитаж узнал недели через три. Он спустился на планету, оставив маячок на крейсере.       Генерал вернулся через сутки, регулярно выходил на связь и вообще все прошло как нельзя лучше, ну не миссия, а мечта. Довольный Хакс вернулся в каюту после совещания по итогам поездки и неожиданно наткнулся на чёрные глаза Рена. Тот сидел на столе, сжав руку в кулак, когда Армитаж подошел, разжал руку прямо перед носом генерала — на ладони лежал маленький прибор слежения, который генерал обещал не снимать ни при каких обстоятельствах. Хакс пытался оправдаться:       — Рен, я случайно ставил его, ну что ты… ничего не случилось… все нормально, не психуй!       Армитаж понял, что не все нормально, когда черные глаза магистра блеснули яростью… настоящей яростью, внезапно понял Хакс, но испугаться не успел.       Рен быстро встал, поставил ногу на небольшой пуфик, перегнул генерала через колено и задрал китель, Силой расстегнул ремень, вытащив его из шлеек, потом стянул галифе вместе с трусами, вот теперь Армитаж испугался, он замер понимая, что вот теперь Рен его выпорет, за свою неуемную тягу к свободе. И оказался прав.       Магистр ударил ладонью по голым ягодицам, потом не давая опомниться еще и еще, он лупил генерала со всей силы, обычной силы взрослого сильного тренированного мужчины, вскоре Хакс уже извивался под этой сильной рукой, ягодицы стали красными, а Хакс вовсю шмыгал носом, но молчал, потом произнес:       — Хватит Рен, ничего же не случилось… хватит!       Хакс слишком поздно понял, что лучше бы молчал и дальше, после этих слов, Кайло положил Армитажа на диван, взял ремень и продолжил. Теперь генерал вскрикивал после каждого удара, по щекам текли слезы, и он с трудом выдавил из себя:       — Прос-ти… Рен… про-сти… я боль-ше не бу-дуу…       Кайло, тяжело дыша стоял на ним, потом отбросил ремень в угол комнаты и ушел в освежитель, закрывшись там. Хакс потер горящие ягодицы, оделся, постоял немного успокаиваясь, и медленно подойдя к двери, тихонько постучал, он еще всхлипывал, рвано дышал, но все же выговорил:       — Рен… впусти ме-ня… пожа-луй-ста… — за дверью было тихо, и Армитаж проскулил:       — Рееен… впус-тииии… — замок двери щелкнул и она открылась. Хакс осторожно вошел, увидел сидевшего на краю ванной магистра, теперь его глаза снова стали карими и в них читалась боль…       Хакс медленно подошел, Кайло обнял его и прижался щекой к животу, Армитаж зарылся пальцами в его черные кудри и прошептал в них же:       — Прости… Рен… про-сти… не злись… чего ты так разозлился то? Он поцеловал Рена в волосы, и тот потерся щекой о живот Армитажа и ответил:       — Не могу без тебя. Все время боюсь потерять! — он помолчал и тихо закончил:       — Потому что… люблю!