***
— Ну и местечко… жуткое, — мурашки табуном пробежались по спине и рукам, когда он остался в зловещей тишине большого и удушливо тёмного помещения. Потерянность и начинающий просыпаться страх боролся с гордостью. Никогда он не оставался на задании один, имея всегда прикрытие за спиной, но теперь он один… против чего? А, правда, чего именно? Наруто раздражённо тряхнул рукой, отгоняя начинающее липнуть ощущение слежки и какого-то ожидания неизбежно страшного. Свет от фонаря пробежался по гостиной, куда он попал сразу же, как только дверь за ним со скрипом закрылась. Первое впечатление было не радужным, как и второе, третье — как от дома в целом, так и от помещения, где он оказался. Наивно было полагать, что щелчок выключателя принесёт хоть каплю света. Хотя это движение лишь доказало то, что полагаться придётся на маленький фонарь, имеющий недостаточный диапазон освещения. Всё же надо было брать снаряжение, которое осталось в раздевалке, к тому же узнал бы подробности, чего хотел именно получить Нара, ведь он буквально тыкал пальцем в небо, ища то, что надо. По крайней мере, Наруто надеялся найти хоть что-то. Может быть, не следовало так быстро соглашаться. В этот раз ему следовало быть более заинтересованным в том, что ему предлагали. Где его любопытство, которое заводило его и не в такие дебри. Интуиция молчала, не говоря повернуть назад от двух минут нахождения в зале. Узумаки выдохнул, игнорируя чувства, которые могли его выдать. Надо лишь представить, что это задание, которое надо ему выполнить. Значит, свежая голова. Два шага — центр зала, который был хоть чуть-чуть освещён сухим и серым светом, исходившим из ужасно грязных окон. Не полный мрак, но желание встать на лестничные перила, чтобы вытереть этот огромный слой пыли, было очень сильным, хотя сразу же было отклонено. Фонарь осветил мигом то, что было скрыто от глаз мраком. По правую сторону — деревянный шкаф, углы оказались пустыми, даже подставки под зонтики или изогнутой вешалки не наблюдалось. Ну, Наруто и не надеялся на тёплый приём от такого места. На стенах не было ни фоторамок, ни гвоздей от них — гулкая пустота. По стенке около шкафа наблюдалось одно из явных проявлений разрухи, по крайней мере, признак хотя бы не самого хорошего жилища: полосы обоев по верхам совсем отклеились, выглядя зловещими непонятными отголосками страха. Движения Наруто старался делать едва слышными, как раз-таки прислушиваясь к тому, что творится в принципе во всём здании. Не было слышно ни звука, совершенно странная, но, несомненно, издевательская тишина, которая давила своей беззвучностью на мозг. Хотелось хоть какого-то проявления признака жизни в почти усопшем доме. Кроме давящей атмосферы, также была лестница на второй этаж, над перилами которой выходило единственное окно, которое хоть немного разжижало темноту, даря тусклый свет. На ступенях — красный длинный ковёр, так и приглашающий посетить верх, исследовать, что там находится. Кроме того, на нём неясные багровые и какие-то неприятные жёлто-коричневые пятна оповещали о том, что какие-то гости уже навещали ранее это место. Но холод, словно проникающий из-под досок этого места, просачивался очень хорошо, заставляя пристыженно хлюпать носом. Только по этой причине Наруто часто дышал через рот, чтобы не нарушать чуждое кристальное безмолвие, не показывать даже признак того, что он находится тут. Внимание было сконцентрировано лишь на нужном шкафу, поэтому не привлекли ни диван, кое-где вспоротый, с торчавшей набивкой, словно внутренности, ни другой предмет, по которому успел бегло пройтись луч света. Первая цель найдена! Наруто пришёл за какими-то нужными архиву документами, какими же именно — не ясно. Шикамару сказал тащить всё, что найдётся, уверяя, что там вообще мало чего осталось, поэтому Узумаки старался усмирить в себе исследовательскую натуру, которая взывала повнимательнее разглядеть, что за подозрительные красные кляксы были на обивке спинки кресла. Или что за кучка пепла или какой-то сажи была намазана на расколотом, едва ли не на располовиненном стеклянном журнальном столике. Это не важно, уверял себя Наруто, чувствуя подступающий дискомфорт из-за долгого молчания и одиночества. Воздух был спёрт. И именно поэтому было большое желание оставить дверь открытой, чтобы вдохнуть больше свежести, а не поднявшейся пыли, но Наруто уже прошёл вперёд и игнорировал желание откашляться или просморкаться. Кислорода словно не было, было удушливо. Неожиданный скрип заставил на половине пути к назначенному предмету прерваться. Наруто усиленно задышал, точно понимая, что звук пошёл точно не от него, а откуда-то сверху. Буквально в секунды яркий холодный свет осветил все ступени и… ни единого существа на них. Даже крысы. Раздражение давно сменилось желанием смотаться отсюда, которое расширялось внутри в геометрической прогрессии. Руки тряслись, оповещая о том, насколько же велико было желание скрыться и никогда не появляться больше тут одному. Любознательная натура тут же заткнулась и сидела, сжавшись в комочек, моля привести хоть какого-то знакомого, который мог защитить, а не оставить на растерзание воображению. Наивно — пока ещё он не считал это глупой причиной — списав это всё на сквозняк, который мог повлечь цепочку действий, отчего вдруг и половицы решили зайтись песней, Наруто решил зажечь свечи, которые увидел ещё когда только зашёл. Те стояли на столбиках у начала перил, в элегантных, будто новых, подсвечниках. Зажигалка, вынутая из кармана джинс, опалила фитильки огнём в мгновение. Сумрак вокруг развеялся, предметы осветились огнём, и стало не так пугающе, как было до этого. Но ещё раз повторившийся скрип Наруто насторожил. Это же не мог быть кто-то?.. Свет подарил не только освещённость, но и зловещие тени, которые отбрасывались от предметов. Атмосфера поменялась не так сильно, наоборот даже: ещё больше ухудшилась от золотого свечения по стенам. Скрип же оставался идентичным предыдущему. С той же периодичностью и частотой, как будто ребёнок, стоя на месте, переваливался с пятки на носок на одной балке, наслаждаясь издаваемыми звуками. Наруто же это начало настораживать, но пока объяснить, что это, он не мог. Хотелось пошутить, как часто делали напарники, когда обычно они заявлялись в примерно такие места, но ни одну, даже самую пошлую шутку было не вспомнить, словно выбили из мозга, оставив лишь навязчивое желание послать всё к чёртовой матери. Нормальные люди не ходят в такие места поодиночке, не ищут какие-то дрянные документы и не исполняют чужие просьбы. Но Наруто хотел отблагодарить Нара за прошлую помощь, только вот он надеялся на лучший исход, чем тот, который мог его свести в могилу. Пока не было известно ни об одном маньяке, который мог бы появиться в городе. Это же может быть крыса? Или… что-то другое? Не было маньяков… кроме одного, которого ищут с мая месяца, совершенно теряясь в догадках, где тот мог находиться. Поиски были затянуты до сих пор, оставаясь безуспешными, хотя полицейские с завидным усердием продолжали искать того, заворачивая в каждый подвал и закуток их города. Но это было бы шуткой, если бы он находился здесь. Нара сказал, что тут никого нет, он был недавно. Ведь правда? Скрип, доносившийся свыше, Наруто стал не просто пугать, а запугивать. Ещё сильнее и сильнее, заставляя дрожать руки и взволнованно озираться. Своим идиотским идентичным повторением и настойчивостью. Тишина действовала на нервы, но ещё сильнее распаляли разум тени и повторяющийся звук. Зубы сжались, пальцы начали замерзать ещё сильнее, но Узумаки не разжимал спасительный фонарь. «Это может быть всё что угодно. И это «угодно» может прекратить меня преследовать, если я закончу эту работу побыстрее, осмотрев всё это без промедлений. Надо игнорировать. Спокойствие. Только спокойствие», — молил разум внутри, пока с предельной аккуратностью Наруто подошёл к шкафу. Ни одна половица не издала ни звука под его шагами, он считал, что это успех, пока наверху не переставали натужно скрипеть. Наруто перерос тот возраст, когда ему чудилось то, что все смотрят на него и желают зла. Когда даже предметы сливались в темноте в адские создания, пугая его до колик в животе и безмолвных истерик. Им запрещалось кричать ночью в приюте, поэтому он лишь старался смотреть в деревянный потолок и не глядеть вглубь угла, там, где что-то пугающее на него пялилось всю ночь. Ему стоило сосредоточиться на том, что находится перед глазами, но зрение предательски подводило, заставляя акцентировать внимание на продолжающемся шуме сверху, а также на усилившейся паранойе. В темноте кажется, что на тебя пялятся, пожирают взглядом и не упускают ни одного движения, но Наруто не поведётся на игры разума. Чёртов коп, кем он и являлся, должен держать себя в руках. «Если бы Учиха был рядом, чёртов урод, было бы не так страшно», — хмыкнул внутри себя Наруто и зло цыкнул в тишине. Наверху замолчали, стало снова пугающе тихо. Когда взгляд смог сконцентрироваться, то шкаф оказался стеллажом, который отражал свет фонаря, скрывая то, что лежит под стеклом. Пришлось опустить его немного вниз, чтобы раскрыть створки и увидеть, что внутри. Наверху продолжали молчать, дыхание усилилось. Руки вспотели, как и спина — холод сразу же накрыл с головой, совсем не отрезвляя, а, наоборот, замораживая, заставляя его остановиться на месте. Ни движения, лишь бы услышать какой-то звук, который оповестил бы Наруто хоть что-то сделать. «Бежать», — услужливо подсказало подсознание. Сердце стучало в ушах. На пыльных донельзя полках стояли пустые фоторамки. Несколько штук на каждой полке, но ни единого документа. Кроме них там находились запылившиеся фигурки слонов с потрескавшимися боками. Они не были похожи на ценности, но выглядели хоть и потрёпанно, но как-то… даже завлекающе. Наруто просто хотел отвлечься от навязчивого визга внутренней интуиции, теперь уже молящей его всё бросить. Желтоватый свет свечей отражался от стен, Наруто видел его боковым зрением. Задерживаться не хотелось, поэтому, ясно поняв, что ценности для него ничего не имеет, он отступил от стеллажа и подошёл к первой деревянной двери, стараясь не дышать, лишь бы услышать что-то. Его мир словно сомкнулся на звуке. Наверху что-то протяжно заскрипело, Наруто нервно огляделся, игнорируя отбрасываемые тени от свечей, и протянул руку к дереву, чтобы толкнуть вперёд. Одно движение, сотни сомневающихся мыслей и миллион панических криков внутри. Браслет завибрировал. Узумаки едва не закричал, не удержав фонарь. «Ваш пульс превысил норму. 135 ударов в минуту, ваш стресс 80», — оповестил дисплей владельца. У Наруто на миг остановилось, как казалось, сердце, дыхание вырвалось после несколькосекундной заминки сильным порывом. В висках усиленно застучало, затошнило и резко захотелось присесть. Сил хватило лишь на то, чтобы согнуть колени и пригнуть голову к ним же, стараясь успокоиться. Понять, что наконец-то взорвалась мина испуга. Холодный выступивший пот быстро вытерся рукой. Наруто хотелось взвыть от вдруг сильно разбушевавшихся нервов. Он никогда настолько сильно не паниковал. Он не был так серьёзно напуган давно. Это был его второй раз, а первый был в детстве, когда его заперли в чулане. «Это просто темнота. Это просто сквозняк. Это просто крысы. Здесь нет кого-то, кто мог бы мне навредить. Это просто дряхлый дом какого-то старика Нара», — пыталась прийти в норму путаница в голове, словно вихрем прошедшая по мыслям Наруто. Наверху появился едва слышный звон. Звук от колокольчиков, которые отгоняли духов, и которые вешали какие-то суеверные, либо как будто звук оповещения, что пришёл новый человек в магазин. Два варианта. Ни один не нравился. Всё затихло. Прошёлся холодок, в который раз охлаждая кожу. Фонарь до сих пор освещал грязные полы и низ двери. Наруто боялся разогнуть спину и подобрать фонарь. Он готов был позорно сбежать. Но сдаваться и убегать — не его стиль. И ему бы хотелось заверить себе этот факт, потому что это всего лишь дом. Дом ветхий, и из которого надо забрать всего лишь документы. Не более. Всё в порядке? Всё в порядке. «Врун», — шепнуло подсознание. Дыхание потихоньку выравнивалось, руки пристыженно вспотели, от чего Наруто их вытер о штаны, игнорируя навязчивое желание обернуться назад. Чтобы… узреть кого-то пугающего, либо наткнуться ни на что — доказательство его разыгравшегося воображения из-за до сих пор не ушедшей болезни. Точно. Когда бы он вообще боялся чего-то? Просто нервы и плохой иммунитет — причина его поведения… абсурд. Где, мать его, Учиха. Наруто наивно надеялся, что тот всё ещё появится, просто он попал в пробку, или его задержали где-то. Правда? Наверху снова скрипнули половицы, а потом с предельной аккуратностью продолжили продавливать полы. Скрип от давления досок стал действовать на нервы сильнее. Почему он не может сбежать? Почему до сих пор испытывает свою психику на прочность и остаётся, ведомый какой-то глупой просьбой? Да просто раньше он всегда был хоть с кем-то в паре, всегда. А сейчас поддержки нет — он один. Дотянувшись, наконец, до фонаря, Наруто вмиг его поднял и осветил пространство за спиной, обернувшись. Сзади не было ничего. Ни монстра, ни демона, ни чудовища — лишь закрытая дверь, из щелей которой проскальзывал уличный свет. Скоро начнёт темнеть, день кончится, но времени у Наруто было много, чтобы обследовать, собрать бумаги и сбежать отсюда поскорее. Дело шло бы лучше, если бы он был не один, не покинут чёртовым засранцем Учихой. Так сложно было помочь в этом? Медленно выдохнув и так же спокойно вдохнув, Узумаки смог натянуть на лицо хоть какое-то более-менее решительное выражение, и толкнул дверь впереди. Как же ненатурально, особенно игнорирование такого ясного скрипа половиц. Он старался быть хотя бы для себя смелым, отважным, но это всё билось об стенку страха. Ему было больно понимать, насколько он слаб и труслив, но сделать с этим ничего не мог. Насколько он был ничтожен без напарника, когда он оказался тут один. А главное, почему всё так сложилось? Издевательское напряжение заставляло его терять самообладание, он готов был спрятаться от накатывающего сильной волной старого позабытого ужаса, испытанного ещё в далёком детстве. Свечи за ним заколыхались, будто рядом подул ветер. Повторившийся звон разбил тишину на несколько миллиардов частей, оповещая о чём-то зловещем и ещё более пугающем. Возможные шаги застыли наверху. Молчание наполнило дом, а ветхая дверь при открытии не издала ни звука, петли оказались не ржавыми: «Удивительно! Что за?..». Некоторые вещи здесь казались какими-то словно обжитыми, но есть ли толк смазывать какие-то сраные петли в каком-то сраном особняке у чёрта на куличках? Кажется, нет, тогда возникает вопрос. Мысли кружились, словно пылинки в свете фонаря. Он не мог сосредоточиться ни на чём, ему одновременно хотелось и сбежать, и побороть собственный страх. Но ноги с трудом двигаются, он совсем не готов к решительным действиям в таком состоянии, Наруто хочет оказаться в безопасности. Дверь тихо прикрылась. Зайдя внутрь, Наруто в ту же секунду привалился на неё, едва не сползая вниз, наконец-то оставаясь в замкнутом пространстве, где единственный выход — дверь. Дышать не стало легче, но на доли секунд он смог выдохнуть спокойнее: теперь на него никто не сможет напасть, тем более из-за спины. Зубы сжались сильнее от понимания: прежде чем зайти, он же проверил комнату на наличие незваных гостей? Узумаки более вдумчиво всмотрелся в освещающий луч. Яркий холодный свет озаряет каждый метр, Узумаки осматривает предметы зорким взглядом. Шкафы, наполненные разными книгами и папками, находятся в доли секунд по правую руку блондина, но он медлит. Кровать выглядит не новой, но под мятым и заляпанным чем-то багровым балдахином что-то опасно торчит из-под одеяла. Какой-то комок. Здесь мог спать человек?.. Это провал: раньше этого не было, когда он заглядывал, он мог поклясться, что ничего такого не было. А может, Наруто уже не может отличить вымысел от реальности, выдавая «желаемое» за действительное? Вдохи были короткими, через рот, чтобы внимательно следить за происходящим наверху, вслушиваться. Звук появился спустя невыносимо долгие минуты, но стал глуше. Кто-то, а может что-то, находилось прямо над головой Узумаки, потолок едва не трещал от кого-то, кто так настойчиво насиловал старые половицы. Чертовски близкое соседство, лучше бы он отрезал себе язык, чем ранее попросил дом явить ему каких-то своих обитателей. Но, несмотря на всё это, Наруто готов был, пожалуй, молиться, чтобы ничего не менялось: пускай ритмично кто-то мнётся своими чёртовыми ногами по полу наверху, лишь бы не выкидывал никаких фокусов. Но… сейчас он один на один остался с чем-то непонятным. Что-то было ясной угрозой для него сейчас, и если Наруто сможет разобраться с этим, то окажется в абсолютной безопасности на некоторое время, чтобы собрать вдруг разбитую волю в кулак и что-то придумать. Наверное, уже глупо будет отрицать, что на втором этаже никого нет. Но страх сильнее. Мысли путались, но самая логичная, самая громкая, так и взывала к нему, оповещала о том, что он может сбежать отсюда в любую секунду, надо лишь сделать шаг назад. И этот выстрел в голове являлся спасительным, что он, безоружный, сможет сделать против кого-то? Ноги словно прибиты теперь к порогу этой спальни: ни вперёд, ни назад, будто на расстреле. Только впереди — страх, опасность, что-то невиданное. Под рукой ничего, совершенно. Он наивно обезоружен, но готов бороться. По крайней мере, Узумаки хочет в это верить, только когда лишь ступор сойдёт, и кровь снова начнёт усиленно течь по венам нижних конечностей. Нельзя бездействовать! Что-то нервно дёрнулось под одеялом, тень это явно подтвердила. Фонарь из-за импульса руки также повело в другую сторону. Зубы сжались, инстинкт самосохранения велел бежать. Назад. К машине. Наруто сделал шаг вперёд. Половица под ним услужливо заскрипела. Узумаки проклял этот дом и подумал, что конспирация теперь ни к чёрту. И если это что-то захочет с ним сражаться, он пойдёт в атаку. Всё равно уже спалился… Шаг, второй — по-глупому умирать не хотелось, но и просто сбегать теперь не вариант. Испуг давил на мозг, сжимая в своих лапах всё сильнее, словно колючая проволока обвила его голову, вдавливая внутрь болезненные шипы, дарящие адские страдания. Но вместо них лишь опасение, которое будто вливается из проволоки по шипам внутрь него, заставляя подскочить адреналин, избавиться от адекватных мыслей. Наруто хочется простить все грехи всем, кто его обидел, лишь бы хоть кто-то пришёл на подмогу. Лишь бы появился Саске. Стены комнаты будто поблёкли, когда он сосредоточил всё своё внимание на объекте. Резкий выпад может спасти ему жизнь. Центр — кровать, остальное всё не важно. Луч света дрожал, Наруто сделал шаг и опустил балдахин за своей спиной, не помня, когда успел подойти настолько близко. Теперь стоит прямо над кроватью и чем-то, что скрыто под тканью. Надо лишь отвести её, узнать, что же там. Деваться же некуда, верно? Узумаки боязливо нахмурился, вдохнул сильнее и оттянул одним резким движением край. В окно постучали, стекло задребезжало под сильными движениями, верно, чужих пальцев. У Наруто спёрло дыхание в который раз, и он чуть не потерял ориентацию в пространстве, едва не заваливаясь на бок. Столб, идущий около матраса, врезанный сразу в опору, услужливо поддержал его, когда он на него привалился. Губы потрескались от частых облизываний, горло — пустыня Сахара. Вода и спокойствие — мечта, несбыточный оазис. На кровати — груда подушек и парочка дохлых крыс, за окном — кто-то неясный, шторы усугубили всё, пряча под тканью истину. Неизвестное пугало и давило сильнее на психику. Теперь ему явно сказали, что он тут не один, о его существовании знают. Теперь это не спасительный островок надежды и спокойствия. Как же наивно было вообще полагаться на такой подарок судьбы, его просто испытывает жизнь. Его сердце на прочность. Может быть, это Учиха решил наконец-то заявиться к нему? А мог ли он так поступить? Ответа не было, как и на то, что творилось наверху. Пыль и сор посыпались вдруг на него от сильной поступи, даже стал слышен продолжающийся без остановки скрип. Кто-то ходил. Теперь это были не догадки, это стало ясно слышно и понятно. Звука колокольчиков не было теперь, зато хорошо было слышно, как сердце отбивает дробь в ушах, заглушая остальные звуки. Как же Наруто не хватало Саске. Выдохнул, оглядел обстановку под другим углом: справа занавешенное окно, впереди — кровать, тумбочка, и стена с картиной побережья, заволочённого синими удушающими тучами. Подходящая буря на море, которая готовит вновь забрать с собой чьи-то жизни, находящиеся неподалёку. Картина удручала, как и положение Наруто. Может, это намёк, что к нему также направляются, чтобы убить, как и то, что изображено? Развороченная до него тумбочка с открытыми ящиками и пустыми внутренностями не представляла интереса, поэтому остался лишь шкаф слева во всю длину стены. Шикамару же хватит, если он найдёт макулатуру и принесёт только лишь с первого этажа? Может приехать на второй заход в другой день? Может, тогда и вместе с Саске? Только не одному. Больше никогда. Желание оказаться в объятьях с Учихой как никогда было высоко, не было обиды и злости — испарились, словно по щелчку пальцев. Хотелось просто быть рядом, ему уже ничего не надо, лишь бы Саске смог снова медленно посмотреть на него ленивым взглядом с блестящими внутри звёздами-отсветами ламп глаз, а потом подозвал, чтобы Наруто подошёл, и они вместе разлеглись на диване. Ни слов, ни разговоров, ни лишних звонков — блаженное нахождение с дорогим для тебя человеком, лишь переплетённые пальцы и бешено стучащее сердце от счастья, потому что мозг нашёл идеальную дозу гормонов и выбрал идеального партнёра. Иногда Наруто завидовал даже сам себе, когда его внезапно утаскивали в кольцо рук, держали поперёк торса, едва прижимали, боялись сделать больно, а он сам лишь опускал голову на плечо, пока оба наслаждались такой мирной идиллией. То, что они искали внутри души, и наконец, нашли. Наруто молился, чтобы тот ворвался сейчас в этот чёртов дом со всей своей ледяной уверенностью и спокойствием, нашёл бы его одного в комнате и стиснул в объятьях, потеряв сразу же весь свой пафос. Прижал бы сильнее, не говорил ни слова, а Наруто бы понял, что хотел сказать. И не боялся бы он, и набрался бы снова своей веры и оптимизма, едва ли не первым бросаясь в бой, зная, что сзади прикроют. Но никто не врывался в дом. А Наруто карал себя за свою несдержанность и вспыльчивость тем вечером, когда он надел свои кеды, смяв задники к чертям, схватил кошелёк и выбежал из квартиры, распалённый внутренним огнём, не сумев вовремя потушить. Вот только загадкой оставались ключи от его старой квартиры, которые оказались почему-то в заднем кармане джинс. Хотя он точно был уверен, что те лежали на тумбочке в их общей спальне. Это было странным стечением обстоятельств, которое его заставило призадуматься, пока он не слёг от простуды и стресса. Фонарь отсвечивал от стекла, поэтому приходилось раскрывать створки шкафа и читать название разных книг. В основном — старьё, не представляющее хоть какой-то ценности. Хотя, наверное, люди, увлекающиеся литературой, с руками бы взяли пылившиеся там фолианты. Ничего подходящего не было, поэтому Наруто разочарованно читал названия, не забывая краем уха слушать, что творится за дверью, вне комнаты, где он находился. Он же привык уже к этому, да? Наверху стало тихо. Слишком тихо. Ни звука. Ни скрипа, ни звона. Совершенная тишина. На голову что-то полилось, Наруто застыл посреди комнаты, морально настраиваясь сбегать оттуда в ту же секунду, если это окажется не вода, если это вообще окажется не выдумкой его уставшего мозга. Что-то настойчиво разбивало тишину, с характерным звуком капая ему на макушку, а потом скатываясь по волосам и щекам вниз — на пол. Сил посмотреть вниз, что же это, не было, как и наверх. Шея словно задеревенела, он оказался в ловушке собственного сдающегося тела. Миг, и взгляд, полный осознания: чернильно-бордовая клякса заляпала белый потолок и продолжила методично на него ронять капли. Из тонкой щели на его переносицу, ниже по носу, губам и щеке скатывалась чужая кровь. Запах металла вмиг осел как в воздухе и на языке, так и в лёгких, будто беря и сжигая их адским пламенем изнутри. Он задыхался от понимания, от того, что его ждёт, от будущей участи. Скрип перешёл из одной точки в другие, словно решили походить по кругу, а потом выйти за пределы комнаты. Звук поменял локализацию. Не стесняясь, кто-то шёл уверенно к нему, ожидая ещё одну жертву, неудачно забредшую к нему. Наруто оказался в безвыходном положении. Процент смерти копов должен повыситься теперь, плюс один к статистике, минус во всём остальном. Он хотел спрятаться и бежать. Но был ли смысл теперь? «Я не сдаюсь, но есть ли у меня план?», — со смирением к будущим событиям, задал вопрос себе Узумаки. — «Что я могу сделать, даттебаё?». Сердце забилось сильнее, словно загнанное животное. Будто птица, закованная в золотую клетку, бьющаяся грудью о прутья и не находящая выхода. Со временем даже это маленькое пернатое создание остановится, устав, изнемогая от постоянных безуспешных действий. Но пока птичка продолжала настойчиво искать выход из золотой ловушки. Ничего на ум не шло. Шестерёнки натужно задвигались, пытаясь привести в движение механизм, который должен выдать хоть какой-то план по спасению. Он обязан. Но… что делать? Бежать? Если человек уже на лестнице, успеет ли он выбежать? А если дверь захлопнулась? А если остаться? Придёт ли подмога? Успеет ли? Всё же Шикамару же точно сообщал кому-то, куда попросил пойти Наруто? Или нет?.. А Саске? Учиха же должен был приехать. Он знает адрес, не бросил же он его, совсем забывая. Тогда это точно не Учиха, раз он так по-простому решил уйти от проблемы, нет веры. Шаги вдруг замедлились, пока мысли спешно метались в голове, словно бешеные, совсем безумные и неконтролируемые. Медленно, тягуче, словно стекая по ступеням, кто-то шёл вниз, на первый этаж, к нему. Специально растягивая минуты, чтобы посмотреть, как будет реагировать жертва, когда поймёт, что её загнали в угол. Отступать некуда теперь. Наруто в ловушке. Узумаки проглотил вязкую слюну, которая не позволила увлажнить иссохшееся горло. Ступил два лёгких, невесомых шага в угол, туда, где не видно будет его при открытии двери, в самую темноту. Туда, откуда раньше на него смотрели чудовища, скапливаясь в бесформенный комок со взглядом, полным ненависти, обращённым лично ему. Полы дали ему возможность оказаться незамеченным, луч света фонаря пришлось направить в потолок, а позже и выключить, когда руки схватили быстрее первую попавшуюся книгу. Лучше такое оружие, чем никакое — может, будет шанс на отступление, если внезапно вырубить того. Темнота окружила его со всех сторон, вгоняя в свой кокон тьмы. Удушающий, не дающий и грамма на возможную надежду для света и спасения. Он обречён? Наруто слышал, как оставались последние ступени, прежде чем кто-то спустится вниз. Кровавые дорожки подсохли на лице, а испуг отразился в бездне его зрачков, заглатывая внутрь небесную радужку глаза. Узумаки видел, как в углу возле большой кровати начинает скапливаться комьями мрак, возвышаясь, превращаясь во что-то высокое, пугающее ещё раньше, когда-то давно в детстве. Даже спустя столько лет его не перестали преследовать. Он обречён. Наруто прикрыл глаза, лишь бы не видеть самый страшный кошмар его прошлого. Слух усилился, даже пульс в ушах отошёл на задний план. Свечи потухли. В идеальной тишине было слышно, как фитиль поражённо погас, последний раз шипя. Сначала один. Потом второй. Узумаки дышал часто, старался как можно тише набрать воздух полной грудью. Вот только как бы он не вдыхал, количество кислорода вокруг него и внутри лёгких словно уменьшалось в невероятных объёмах, оставляя его давится частыми вздохами, не приносящими спасения. Наруто знал, что то, чего он боится, может показаться в любую секунду перед ним, стоит лишь ему открыть веки. Шаги оказались в опасной близости. Дверь рядом скупо скрипнула, открывая страшному человеку пустоту. Узумаки знал, что когда-то его работа доведёт его до смерти. Работа полицейского пронизана опасностью, обычно сразу чувствуешь ту за милю из-за полученного опыта. Но, видно, не в этот раз. Не глухая интуиция его подвела, а гордость — знал, что не справится в своём состоянии один. Киба бы точно пришёл на помощь, может быть, ещё кто-то из отдела, его бы не бросили. Только вот теперь он один, и есть ли ему чем гордиться? Исполненной мечтой отца? Можно было бы согласиться, тот был бы счастлив, насколько его сын повзрослел. Наверняка тот бы так и сказал, только вот нет повода: Наруто совсем не вырос, ведомый кошмарами за нос. Но вот только в последние минуты перед явлением своего кошмара он сожалел лишь об одном: О чёртовом Саске Учихе, который в последний момент его жизни не смог оказаться рядом. Только он теперь увидит Наруто, когда того будут выносить ногами вперёд под белой тканью, если от него останется хоть что-то. Есть ли выход из его ситуации? Он полностью отчаялся, хотя держался за книгу, как утопающий за спасительный круг. Смирился, но не сдался. Жаль только, что Саске не сможет больше на него посмотреть, растрепать его волосы, пока он лежит у него на коленях; ни поцелует, словно утопая в омуте, ни обнимет. Узумаки было страшно оставлять Саске, страшно было оставаться без него. Если бы Бог был, он бы позволил ему увидеть его напоследок, извиниться, посмотреть ещё раз в глаза и улыбнуться, чтобы тот запомнил, что Наруто любил его с первой встречи и до последнего вздоха. Что готов был отдать ему всю свою жизнь, положить мир перед ногами и снять звёзды с неба… Только тому этого не было нужно, он лишь наслаждался яркой улыбкой Наруто, целовал его, как в последний раз, и молился на то, что позволил быть рядом с ним. Но Узумаки этого никогда так и не узнает, считая до последнего себя виноватым. Наруто хотел лишь любви, а не кончины в рассвете сил в одиночестве в старом доме на окраине города. Он всего лишь сожалел о том, что не остался с человеком, которого так отчаянно любил и готов был защитить, пойти за ним, даже если все будут против, взять его за руку, когда они будут идти против толпы. Он готов отдать душу на растерзание, положить своё сердце за цену, лишь бы остаться с ним. Наруто сожалел, что не сказал единственное горькое «прости». Наруто сожалел, что не сказал, как любит единственно важного человека в его жизни. Наруто сожалел, что не обнял напоследок. Наруто сожалел, что оставлял одного, а не продолжал стоять плечом о плечо с ним против всего мира. «Значит, наврал», — кисло прошептало подсознание. Шаги переместились к нему. Человек стоял у двери в комнату, где он прятался. А ещё он сожалел о том, что… — Попался, — Наруто открыл глаза и посмотрел налево, в щель, где должен был стоять человек, откуда звучал сам голос. Это был его ночной кошмар и собственный ад, воплотившийся в реальность. — Привет, — тянуще, с фатальной неизбежностью, насмешливо. В проёме горел алый глаз с тремя запятыми, безумно вглядываясь в Наруто. Слёзы потекли из глаз, смешиваясь с засохшими дорожками крови. Узумаки прикрыл глаза и дал возможность себе уйти в темноту без чьей-либо помощи. «Саске…»***
Первым, что смог прочувствовать Наруто, даже до конца ещё ничего не осознавая и не понимая вообще в принципе хоть чего-то, — это свежий воздух. Холодный, но такой свежий — настоящее наслаждение. Тело будто ему не принадлежало, поэтому даже пробежавшей маленькой мышкой ни единой мысли не возникло. Грудь, в такт спокойному дыханию, приподнималась, оповещая о том, что он жив. По крайней мере, может сам дышать. Когда ширма забвения снова отошла с раскалённых огнём нервов, Узумаки чувствовал комфорт. Не открывая глаз, он мог прочувствовать, что то состояние, которое заставляло ощущать себя, словно натянутая струна, спало с него. Внутри не оказалось ни страха, ни непонимания, ни злобы. Простая пустота посреди темноты из-за закрытых век, глаза не хотелось открывать. И всё же Наруто надеялся, что сможет найти в себе силы приоткрыть веки в следующий раз, когда поймёт, что деваться уже некуда. — Я знаю, что ты не спишь, Наруто, — глубокий голос заставил словно вынырнуть из толщи воды. То самое чувство, когда тебя из спящего состояния сразу вытаскивают громкими криками со страшными словами, сразу ставя на ноги, чтобы стало сразу понятно, что ситуация ужасная. Но… Узумаки передёрнуло, и он зажмурил глаза. К нему прижались. Наруто охнул. Ни криков, ни извинений, ни каких-то лишних слов. Не зловещая, а самая что ни на есть уютная тишина заставила его открыть глаза и понять, что они одни. Вместе с Саске, только лишь вдвоём на задних сидениях полицейского автомобиля. Они вместе. Когда в шею ему усиленно задышали, Наруто поджал губы и обнял сильнее за плечи, выдыхая резко воздух, который стал застаиваться в лёгких, не даря наслаждения, а лишь душа. К глазам стали подкатывать слёзы, а руки сильнее обняли за шею Учиху, он не мог справиться с накатывающей истерикой. Они вместе. Он выжил. Саске рядом. Раздражённые голоса полицейских за пределами их личного образовавшегося мирка никак не влияли на двоих влюблённых. Наруто молча ронял слёзы, сжимая сильнее плечи, водя по спине руками, прижимая к себе. Саске не говорил ни слова, лишь не отпускал, никуда не исчезая, словно сон, а был рядом. Часто дышал, так и говоря о том, насколько он взволнован их встречей, насколько был счастлив? Наруто даже не мог интерпретировать его дыхание в слова, потому что не мог перестать ронять горячие солёные капли, не мог до конца осознать, что его желание исполнилось. А позже даже зашептал, запинаясь, делая долгие паузы, хлюпая носом и задыхаясь от полученных эмоций. — Я… я так невозможно скучал… Я боялся, что тебя никогда больше не увижу, что я останусь, нет… даже ты, останешься совсем один, будто я тебя брошу. Но я не хотел… и не хочу тебя бросать. Я хочу теперь всегда быть с тобой, даже… даже если ты сейчас откажешься от меня, мне всё равно, — как маленький ребёнок, через каждое слово втягивая сопли и неразборчиво бубня, стараясь прижать ещё сильнее, чем мог бы. Желал оказаться в душе у Саске, влиться в него, чтобы никогда больше не оставаться одному. — И мне абсолютно всё равно, если… если ты до сих пор злишься, — завывая, не стыдясь совершенно того, что эмоции дали волю себе. — Я боюсь тебя потерять. Я… я никогда от тебя не откажусь, так… так и знай! — уже громче. — Только никогда не уходи больше, не оставляй меня одного. Будь со мной, пожалуйста. — Дурак, — дрожащим глубоким и родным голосом в ответ. Саске плакал, пока Наруто отчаянно завывал и боялся отпустить. Даже когда к ним постучались, чтобы что-то узнать или помочь, Наруто не хотел отцепляться от Учихи, испытывая, наконец, весь шквал эмоций, которые держал долгое время. Узумаки сам смог отползти от Саске, когда у него всё затекло, а глаза опухли и ужасно сохли от безудержных рыданий, пока к тому же хотелось пить. — Едем? — спросил Учиха, когда вокруг них не осталось ни души, а вечер полностью завлёк небо, заставляя тучи почернеть и извергнуть сильные потоки воды. Когда Саске сел за руль и пристегнулся, Наруто привалился на своё кресло и держал за руку парня, боясь, что что-то случится ещё, выходящее из ряда вон. Узумаки был преисполнен счастьем, но в то же время опустошён от всего, что копилось внутри. — Домой? — продолжая хлюпать носом, спросил Узумаки, когда они стали отъезжать от страшного места. Дождь усиленно хлестал по стёклам, перекрывая обзор абсолютно. Поездка обещала быть долгой. — Домой, — тихо шепнул Саске в ответ. Наруто улыбнулся, спокойно выдыхая.***
«Приезжай. Мне срочно нужен отчёт. Жду тебя в моём кабинете», — значилось на дисплее телефона, когда Учиха взял телефон с тумбы. Время едва перевалило за двенадцать, но с Наруто они ещё не вставали. У обоих не было ни сил, ни желания, оба старались возвратиться обратно в колею нормальной жизни. Спустя примерно дня четыре после того случая, как Наруто был в доме, и его сумели перехватить из рук психопата, в жизни Саске стало всё с ног на голову, кардинально поменявшись. Возможно, это было в лучшую сторону, но волноваться теперь приходилось обоим в два раза сильнее, чем раньше. Именно из-за этого происшествия их связь ещё больше укрепилась. Они стали неразлучны, оба нуждаясь друг в друге поминутно. То время, когда они были порознь, съедало обоих изнутри, сжигая и ломая, по крайней мере Учиху, которого в тот же момент как раз и вызвали на задание, успев подстрелить, пока, как оказывается, Наруто болел. Тогда и начался настоящий ад. Учиха первые сутки бредил из-за поднявшейся температуры, а потом постоянно отключался от боли, хотя обезболивающее исправно просил и принимал по назначению врача. Но чаще скучал. Всё время изнывал от неизвестности, постоянно спрашивая самого себя, что могло случиться с Наруто, как он, что делает, с кем он. Телефон был во время перестрелки потерян, а когда его уже нашли, то оказался совсем бесполезным куском металла и пластика. Суйгецу тогда долго и дотошно узнавал все подробности того вечера, когда зашёл принести дополнительные шмотки ему, а после, пожелав быстрее приходить в форму, выпросил ключи от квартиры, чтобы забрать пса к себе. Саске отдал их с условием, что тот сообщит, есть ли там Узумаки или нет. Не оказалось. Пёс особенно тоскливо скулил, когда его забирал Хозуки. Суйгецу, как и остальные члены отдела, приходили к нему, но легче не становилось, потому что они не были Наруто, поэтому Саске был настолько углублён в самого себя, что был ещё более отрезан от мира, чем ранее. Он нуждался в Узумаки до боли, ему необходимо было чувствовать его рядом. Ему было тяжело, этот мрак и тишина палаты его съедала: он чувствовал себя как никогда одиноко, мечтая сбежать и найти его, извиниться, чтобы больше никогда не быть одному. Саске был глубоко разочарован и подавлен из-за свалившихся на него обстоятельств, которые только и отягощали сильнее его состояние, придавливая ужасным грузом к постели, пока в один момент на перевязке его не окатило ледяной водой: Узумаки ведь ждал, что он пойдёт с ним в какой-то особняк по просьбе Нара, а его не было… Тот точно поехал один, без него. Тогда это были шестые сутки, когда ему накладывали первые швы, и время, когда Наруто уже был в доме. И Саске думал о том, чтобы сбежать, и он надеялся на то, что это получится, но сердце было не на месте. Он не мог контролировать свою агрессию, поэтому срывался на персонал, потому что не находил себе места. И только когда он извинился перед женщиной, которая пришла к нему проверить, как он, Саске попросил у неё телефон, чтобы узнать, мог ли кто его заменить, приехать вместо него к Наруто и объяснить ситуацию. Но тогда выяснился страшный факт: в том доме происходило задержание одного из убийц. Там же, где и находился Узумаки. В тот самый момент. Тогда он, не сдерживаясь, написал Наруто смс, чтобы тот его подождал. Он обязан был быть там. И в ту же секунду стал одеваться, игнорируя сильную боль в плече и невероятную слабость во всём теле. Тогда он и оказался перед Узумаки, придя только когда самого Наруто вынесли на носилках из дому. Саске в тот момент сорвался на всех вокруг, заставляя подчиняться, чтобы ему немедленно сказали, что с ним. А когда поняли, что ничего, кроме шока и обморока, не случилось, он заставил их оставить его с ним, подписывая соглашение, что теперь он сам несёт за будущие последствия ответственность. Так он и просидел вместе с ним вместе в машине, моля проснуться, постоянно проверяя то пульс, то дыхание, мучаясь от едва не разошедшихся швов. Лишь только после, когда всё закончилось, он смог всё рассказать, что произошло с ним, как он, где он, а потом ему было взаимно рассказано. Все сведения, которые могли бы понадобиться, Саске сам взял, проведя своеобразный допрос, вместо поездки в участок, чтобы ещё больше не волновать. Он никогда не был более заботлив и осторожен с любимым человеком, чем сейчас. Настолько он боялся Наруто потерять. — Наруто, — шёпот и лёгкая тряска за плечо, здоровой рукой. Тот стал спать как убитый, не издавая ни звука, словно до сих пор находился в том кошмаре, о котором успел узнать Саске, когда они смогли поговорить по душам. На движения Узумаки никак не реагировал. — Мне надо ехать в участок, ты со мной? — Наруто в мгновение привстал и осоловело стал смотреть на Учиху красными глазами, совершенно разбитый. Он принимал снотворное, когда не мог заснуть, тогда его уже и вырубало к четырём утра, скоро они должны были пойти к специалисту. — Да, — сонно, хрипло и совсем непонимающе прозвучало от парня. Учиха глубоко вздохнул и присел на кровать. Он стал намного больше переживать за Наруто, но теперь он был намного умнее и заботливее. Они оба поменялись за этот случай, не успели ещё многое обдумать, но всё равно неизгладимые шрамы в их жизни уже появились. У Саске болело сердце, когда Наруто выглядел ужасно потрёпанным и казался больным до сих пор, и заходился его орган усиленным трепетом, когда тот улыбался ярко, смотрел легко и с налётом радости, держал за руку, стараясь подбодрить и себя, и Учиху, что всё в порядке. Может быть, не сейчас, но будет точно в будущем, когда тени на стенах не будут так сильно пугать. — Хорошо, тогда одевайся, после того, как сдам отчёт, заедем к Суйгецу за собакой, а потом в твою любимую кафешку, позавтракаем там, хорошо? Губы расползлись в довольной ухмылке, оголяя зубы, позволяя выделиться щёкам, которые успел чмокнуть Учиха, пока Наруто радовался будущему. — Всё будет хорошо, — отодвинул рукой волосы назад и поцеловал загорелый лоб. Саске встал, подошёл к шкафу и стал искать шмотки, не видя, как Наруто сжимал глаза и кулаки от самого что ни на есть огромного цунами под названием счастье. Никогда ещё он не был настолько наполнен светлыми чувствами. Ему уже правда было хорошо. Ещё лучше, чем было вчера и раньше. Ехали они в машине под популярные песни из радио, Учиха слегка улыбался и даже что-то мурлыкал себе под нос, пока Узумаки не стеснялся подвывать, заряжаясь энергией. Спустя восемь песен и два внезапных поцелуя в щёку, они оказались в участке. Наруто старался как можно ближе идти с Саске, игнорируя дистанцию. Ему было легче, когда он держался рядом с парнем, так он чувствовал себя комфортно. Ему нужно время, чтобы прийти в норму. — Слушай, — перед дверью они затормозили, на удивление не встретив ни одного человека, хотя внутри помещений постоянно кипела жизнь, и звонки операторам всё равно были слышны даже на отдельном этаже, где и был Какаши. Наруто удивлённо заозирался, начиная нервничать, не понимая, почему оказалась сделана остановка. — Да? — Там будет информация о человеке… который был в тот вечер в одном доме с тобой. Я же тебе не называл его имени, верно? — Узумаки нахмурился и кивнул. Он начинал понимать, к чему же вёлся разговор. — Если ты не хочешь знать, кто это был, останься ради своего же блага тут, ты посидишь ровно пять минут, и мы вместе уйдём. Либо зайди со мной и узнай, кто это был, — Учиха не настаивал, смотрел прямо и готов был принять любой выбор, сделанный Наруто. Первым в дверь постучал Узумаки, не сказав ни слова. Только серьёзная решимость значилась на лице. Значит, он готов. — Здравствуй, Саске… — пауза, — и Наруто. Я рад, что вы смогли оба приехать сюда, — улыбнулся сквозь маску мужчина. Наруто ответил тем же, Учиха качнул головой. — Наруто, я хотел бы погово… — Я знаю. Это моё решение, поэтому и нахожусь тут, — перебил, но не казался виноватым. — Твоё право. Тогда перейдём к делу. Ты же принёс отчёт? — Саске лишь подтверждающее кивнул, отдавая кипу бумаг, которую до этого нёс в портфеле. Ему не нравилось заниматься написанием, это отнимало кучу времени и сил, и было ужасно бесполезным. Он предпочитал больше печатать, а не писать от руки. — Честно говоря, мы скоро начнём переходить на электронную систему, поэтому не криви так лицо, Учиха. Дай лишь время нам всем, может, тогда ты будешь чаще улыбаться, — хмыкнул совсем невесело Какаши, оценивая, сколько ему принесли макулатуры. Внутри, но он был солидарен с офицером. — Наруто, специально для тебя сейчас расскажу всё с самого начала, так как, как оказалось, никто тебе ничего и не рассказал. Постарайся выслушать всё… — Хатаке замешкался, не придумывая слова, поэтому отложил кипу в сторону, откашлялся и сложил руки на стол, внимательно смотря на подчинённого. Узумаки спокойно выдохнул, тревожно нахмурившись. — Дело… оказалось запутаннее, чем мы думали, поэтому тебе пришлось испытать всё это одному, лишь потом мы подоспели. Как оказалось, Шикамару Нара отправил тебе больше недели назад сообщение, попросив тебя съездить к нему в особняк, чтобы забрать бумаги для архива? — блондин кивнул. — Увы, но это сообщение отправил тебе не Нара, а как раз человек, которого мы, наконец, поймали, искав так долго. — Это же… «Шаринган»?.. — шокировано, с округлившимися глазами от ужаса и непонимания, спросил Наруто. Учиха поджал губы. — Всё… верно, — замечая состояние, пробубнил мужчина. — Шикамару не отправлял тебе никаких сообщений, более того, он потерял в то время телефон, лишь недавно он решил проверить, исходили ли от него звонки, либо же наоборот. Да, они были, как и смс, отправленное тебе. Геолокацию выяснили мгновенно, поэтому и смогли отследить, где тот находится. Более месяца он скрывался в том доме, но… нам жаль, что он втянул в свои игры тебя, подвергая опасности. — Я не понимаю… зачем он это сделал? И Нара же не по случайности потерял мобильник, как я понимаю, — осознание медленно накатывало, но Саске был готов в любую минуту подхватить парня, если вдруг у него начнётся паническая атака, что стало не редкостью. Он волновался, но ещё сильнее он переживал за то, как воспримет правду его Узумаки. — Он… искал тебя, Наруто, — как гром среди ясного неба, на секунду даже показалось, что у того подкосятся ноги, но ничего не произошло. Наруто вглядывался в лицо мужчины, взволнованно, с тревогой и отчаяньем, ему было страшно… и непонятно. — Как ты знаешь, «Шаринган» — Учиха Итачи, брат Саске. Ранее он был пойман на месте преступления, в котором сразу же и сознался. Его признали невменяемым, отправляя отбывать срок в психиатрическую больницу. Он убил более десяти человек, ему подтвердили психопатию. — Он сбежал? Но почему? Почему именно я был замешан? — сдержанность, лишь отчётливое не понимание, висящий словно физически вопрос «Почему?». — Видишь ли, — тяжкий выдох, — он болен. Такие люди не могут остановиться, когда это им нужно, а он поставил себе явную цель, которую и хотел достичь. Саске — его брат, и из каких-то источников он узнал о том, что ты находишься в близких отношениях с ним, поэтому и решил узнать о тебе, о том, кто же ты. — Саске сильно сжимал зубы, стараясь не выдавать свою нервозность и горечь. Он тоже не менее был шокирован этой новостью, но от этого и истина одна: он фактически виноват в том, что Наруто грозила опасность. — Он подтвердил это на допросе, там и оставил записку. Её я тебе не покажу, но всё, что я сказал насчёт тебя — его цитата. Ему было интересно. Поэтому он и всё подстроил: и кражу телефона, и заманить тебя в дом, и увидеть. Благо, что ты не пострадал. Он лишь хотел увидеть тебя, но не убить. У Наруто в голове происходила настоящая буря, которая разносила все его мысли, буквально ставя ситуацию в его понимании с ног на голову. Всё задумывалось, всё… Он не ощущал себя в своём теле, он был настолько обескуражен, что, даже не попрощавшись, вышел из кабинета. Саске мигом подскочил к столу, прежде чем Наруто мог уйти дальше пределов кабинета или этажа, чтобы узнать самое главное: — Где он теперь? — взволнованно, тяжело. Он винил себя за все страдания своего парня. — Там, где ему и полагается: в клинике, но только теперь закрытого типа, которая имеет защиту на федеральном уровне, и откуда он точно теперь не выберется, — Какаши сжал кулаки напоследок, но тут же успокоился, стараясь не терять самообладания. — Держись рядом с Наруто, Саске. Вам даю недельный отпуск, чтобы к его концу вы нашли силы снова взяться за работу, тем более Наруто, — Хатаке привстал, и взял ошарашенного Учиху за ладонь, пожимая, а потом стуча совсем по-дружески по плечу, как бы в прощание и поддержке. — А ты выздоравливай, чтобы был, как новенький. Премию перечислю. Ну, иди за ним. До свидания. — Спасибо, — выходит стремительно за дверь, лишь издалека слышно, как звучит: — До свидания… Саске ищет по всему этажу, уже нервничая по-настоящему, бегло спускаясь по лестнице, ища парня. После новости он ещё больше боится потерять Наруто. Саске слишком сильно волнуется за него. Лишь бы всё было в порядке… Когда три лестницы оказываются позади, а сердце неистово бьётся в груди, и в голове меняются мысли с ужасающей скоростью, представляя всё, что угодно, Наруто находится на третьем этаже около автомата с кофе. Саске выдыхается, стоя рядом с ним и стараясь отдышаться, пока Наруто со взглядом в никуда прожигает дыру в машине и ждёт напиток, который слышно, как готовится. Учиха умоляет дыхание прийти в норму, чтобы найти силы что-то сказать, поддержать и оказаться быстрее рядом. Когда всё же он может без помех вздыхать и выдыхать, он окликает парня: — Наруто, — и вздрагивает. Его глаза рассказали бо́льшую правду, чем слова. Несмотря на непонятную пустоту их участка, на его безлюдность и возможность того, что кто-то может выйти, Учиха всё равно подошёл к Наруто сзади и обнял. Как делал всегда. Только вот на этот раз он желал, чтобы тот успокоился, чтобы всё пришло в норму, как в эти четыре дня, но за несколько минут от такого не отойдёшь, поэтому всё, что мог сделать Саске, тот делал. — Ты знал? — тихо, будто с надрывом вырвалось из горла. Голос безжизненен — Учихе хотелось удавиться от такого. Он не мог слышать, что тот был настолько подавлен. И никогда не хотел бы слышать. — То, что Итачи — да, — в ответ не так громко, в том же диапазоне, чтобы не нарушить самый главный момент в состоянии Наруто сейчас. Тот должен понять. Саске сделает всё, что может, лишь бы тот смог спокойно выдохнуть и так же, как и вчера, лежать с ним и молча смотреть в глаза. — А насчёт всего остального — нет. Мне… жаль, что я косвенно виновен в том, что произошло с тобой, — утыкается лбом в плечо и прижимает сильнее. Тяжелее, чем этот груз, он в своей жизни не нёс. Наруто молчит, и от этого ему становится только хуже. Он даже не отрицает. Автомат глохнет, выдавая коричневый пластиковый стаканчик. Наруто медлит, чтобы забрать, совсем не двигается. — Если хочешь, — выдавливает из себя Учиха, — я могу… — Знаешь, — Наруто насильно убирает руки Учихи со своего торса, и у Саске сжимается сердце. В мгновение тот поворачивается к нему и говорит, прямо смотря в чёрные глаза, так и наливающиеся ещё большим мраком: — Я хочу, чтобы мы поехали домой и заказали пиццу, но прежде заберём собаку от Суйгецу, не сильно я ему доверяю… И… нам нужно отдохнуть от этого дерьма, — улыбается надрывно, но взгляд — прямой, без затаённой злобы или вины. — Ты на меня не злишься? — обрывают на половине фразы. — Нет. И не за что. Только останься со мной до конца. Вытерпи, если придётся. Тебе будет нелегко… — шепчет, подаваясь вперёд, тут же обнимая за грудь, случайно трясь головой об ухо Саске. Сердце Учихи собрано по кусочкам обратно, он был на грани. Руки обвивают в ответ, чувствуя, как возвращается его сердце вниз, понимая, что они останутся вместе. И шепчет, прижимая в ответ сильнее, поддерживая свои слова: — Нам. Нам придётся нелегко, но я буду рядом. До конца. Они стоят так долго, пока позволяют силы. Думают о будущем и не сомневаются в своём решении ни на грамм.