Времена грёз 2 том

Авель ушел, как только убедился, что я в порядке и мне не нужна помощь. Всё закончилось даже в мою пользу, но неприятное послевкусие всё же осталось. Морохир слишком сильно стремился выслужиться, хоть и нашел для этого не самый лучший вариант. Не знаю, что именно заставило его это сделать, но он явно недооценил отношение короля ко мне и влияние королевы. — Ты хочешь что-то забрать? Уна сжимала мою ладонь, наплевав на все приличия. Она всё еще была напугана, нервно кусала губы и заглядывала мне в глаза в поисках хоть какой-то реакции, но на меня навалилась апатия. Тело зудело, комната была перевернута вверх дном, и казалось, во всем дворце у меня не осталось безопасного уголка. Хотелось уйти, махнуть на всё рукой и съехать в какую-нибудь комнатушку близ трущоб, где я могла бы не переживать, что чужой серебряный футляр с красками вдруг окажется в моей спальне. — Не знаю, одежду, наверное, хотя бы какую-то. — Хорошо, идем и поищем, надеюсь, они не испортили твои вещи. Потянув меня за собой, принцесса осторожно вошла в разгромленную комнату и, переступая через сброшенные на пол подушки, направилась к гардеробу. Кровать сдвинута к стене, на ней лежала комом большая часть одежды, на светлом ковре отпечатались бледные следы от обуви и красный росчерк упавшей кому-то под ноги помады. Дверцы всех шкафчиков распахнуты, пусты и будто взирали на беспорядок в том же шоке, что и я. — Ты не видела моё белье? — Полагаю, оно тоже на кровати. Вручив мне томик легенд страны грёз и футляр с ожерельем, Уна прошла к постели и осторожно сдвинула часть вещей. Нижнее белье и сорочки действительно оказались там. — Взять? — Оставь это на стирку горничным. От мысли о том, что стражи вытащили это всё на «проверку», копались в одежде своими грязными руками, стало мерзко и тошно. Повезло, что я этого не видела, иначе драки не получилось бы избежать. По коже прошла новая волна мурашек, заставив меня вздрогнуть и потянуться к новому месту зуда в районе солнечного сплетения. — Идем отсюда, я очень хочу в душ. — Да, я вижу. Принцесса недовольно поджала губы и, опустив голову, выудила из кучи черную рубашку из плотного хлопка. Осмотрев ее со всех сторон, она вгляделась в воротник, что-то потерла, а затем вновь повернулась к кровати. — А постельное белье где? — Испачкала утром, когда расчесала ключицу. Горничная забрала в стирку. — То есть зуд был и после сна? — Да, а что? Тихо выдохнув, Уна вдруг потерла ворот рубашки о собственную кисть и, замерев, стала наблюдать, как по молочной коже расползаются красные пятна. — Чесоточный порошок, я так и думала. Кто-то из здешних барышень пытался тебя скомпрометировать или просто насолить. Кто послал к тебе горничную? — Без понятия, она просто появилась. И даже предупредила меня сегодня утром об опасности. Как могла. «Стоит быть осмотрительнее, вас легко подставить, вы чужая здесь, а король и королева не станут разбираться в сплетнях.» Будут, Авель будет, теперь я точно знаю. — Надо ее найти. Как зовут горничную? — Лара. Она наверняка сейчас возится с бельем или скрылась, увидев стражу. — Что-то еще она передала? — Только то, что скоро у меня объявится любовник в казармах. Самопровозглашенный. Бросив рубашку и почесав раздраженную кожу, принцесса сильнее нахмурилась и опустила голову, будто пыталась сдержать чувства. Уголки ее пухлых вишневых губ скорбно опустились вниз, голос прозвучал глухо: — Почему им просто не оставить тебя в покое? Уна была расстроена едва ли не больше меня. Сделав робкий шаг к ней, я хотела обнять свою принцессу и хоть немного утешить ее, но в дверной косяк вдруг постучали. Повернувшись, я обнаружила одного из стражей на пороге. Мы забыли закрыться. Желудок неприятно сжался, обещая вернуть завтрак. Невысокий поджарый парень в стандартных для внутренней охраны легких доспехах с вежливой, почти незаметной улыбкой. Как много он слышал? — Простите, миледи, меня отправили присмотреть за сохранностью вещей и проконтролировать уборку. Короткие темно-русые волосы, тонкий росчерк шрама на виске, ямочка на подбородке. Расслабленная поза и чуть вздернутые брови. Выглядит так, словно пришел просто постоять и выполнить скучную работу. Ничего необычного, ничего настораживающего, но мне всё равно было не по себе. — Ой, мы уже уходим, не будем мешать. Быстро оглядевшись, Уна прошла ко мне, подхватив под локоть. Ничего ценного в спальне больше не оставалось. Моя трость висела на поясе, внутри футляра, осторожно подняв подложку, я заметила край ткани куколок для Каина и Аван. Одежда, мои любимые закрытые наряды были явно испорчены и нуждались в чистке. Не так уж много осталось «моего» в моих руках, но я держалась за то, что есть, и не собиралась сдаваться. Может, Мирра или Морохир считали, что на меня действительно подействуют эти уловки и ловушки, но пока они явно не дотянули в своих стараниях. Пока со мной была моя принцесса и хоть какая-то поддержка во дворце, я могла сражаться дальше. Уставшая, вымотавшаяся, немного озлобленная, но упрямая, как и все Блэквуды. — Надеюсь, скоро всё разрешится. Мы вышли в коридор и под присмотром местной охраны с достоинством прошествовали обратно в спальню Уны. Принцесса висела на моей руке так, словно мы были старые подружки, ее явно не смущал мой болезненный вид, она вновь улыбнулась мне, будто желая подбодрить, хотя несколько минут назад это нужнее было ей самой. Смотря в такое родное, любимое лицо, я поверить не могла, что эта ласковая, нежная девица действительно бросилась защищать меня и честно отстаивала мою жизнь в споре с королевой. Кудряшки цвета хлопка чуть подпрыгивали в такт шагам. Легкий румянец на щечках перекликался с краснотой губ. Аромат ванили снова манил, притягивал к себе, будто предлагая наклониться и попробовать кожу Уны на вкус. Тонкий халат, доходивший до пят принцессы, чуть оголил ее плечо, и, сама того не осознавая, девушка кокетливо повела им, едва заметила мой взгляд. Такое страже нельзя было видеть, у здешних псов слюна дотянется до пола, а глаза вылезут из орбит, но как же сладко отзывались во мне гордость и едкое превосходство над ними. Смотрите, пока вам повезло, когда мы скроемся за дверью спальни и в моих руках окажется та, о которой вы не мечтали даже в самых смелых фантазиях. — Сэра, ты выглядишь так, словно желаешь меня съесть. — Может быть и так. Мы говорили шепотом почти неслышно, пока входили в гостиную, и на несколько долгих секунд мне пришлось прикусить щеку с внутренней стороны, чтобы не выглядеть слишком довольной для охраны. Не хватало, чтобы о нас поползли слухи, но держать серьезное лицо, ощущая захватывающую волну счастья, было крайне сложно. — Проходи в ванную, полотенце я сейчас принесу. Будем смывать с тебя эту дрянь. — Как скажешь, моя принцесса. Уна тут же сбросила халат ненужной тряпкой и, проследив за моим взглядом, перекинула локоны за плечо, оголив соскользнувшую лямку пеньюара. — Я готова обработать все твои раны, моя милая телохранительница, конечно, если ты позволишь быть с тобою ближе. Сказать, что у меня перехватило дыхание от такого простого жеста — не сказать ничего. Уна была слишком хороша, лучшая из картин Рембрандта, светящаяся будто бы изнутри и напоминающая мифических красавиц с полотен золотого века голландской живописи. — Что угодно, моя принцесса, я готова вынести любую боль ради твоего поцелуя, но если ты продолжишь меня соблазнять прямо сейчас, то я умру от чесотки, не добравшись до ванной. Покраснев сильнее, Уна бесстыдно закусила губу и подошла ко мне ближе, встав на цыпочки и остановившись на расстоянии вдоха от моего лица. — Значит, придется выдать тебе аванс, обещание и один маленький… — ее губы невесомо, обещающе коснулись моих, и такая мизерная часть ее ласки показалась каплей влаги в пустыне. — Поцелуй. — Ты сводишь меня с ума, Уна. — Еще скажи, что тебе это не нравится. Руки сами потянулись к девушке, но новая волна мурашек по телу отрезвила меня. Надо идти в душ, я не могу рисковать и тянуть принцессу в объятия, когда одежда может вызвать такое же отвратительное раздражение на ее коже. Пришлось с сожалением отложить вещи на ближайший стол и отвернуться от Уны, направившись в ванную. Там, чувствуя себя неотесанным деревянным болванчиком в мраморной кремовой шкатулке, я скинула с себя опостылевшее платье и обувь. Отражение ростового зеркала на кованых ножках с прискорбной дотошностью показало, насколько жутко выглядит мое тело в расчесах и покраснениях. Твоя плата за невнимательность. Скривив губы, я отвернулась к душевой, отделенной узорчатой стеклянной стеной в самом углу ванной комнаты. Напротив дверцы на десятке узких, полупрозрачных полок расположились многочисленные средства принцессы: парфюмированные лосьоны, мыла, шампуни, крема, ароматы для тела, небольшие щеточки и мягкая пемза, щипчики и маленькие ножницы, сахарные скрабы в фигурных банках и отрезки люфы, подвешенные на крохотные крючки. Я снова буду пахнуть Уной. Возможно, стоит навестить полуэльфа? О, и это ты мне говоришь. Любовь Мари была тем единственным, что долгое время давало мне силы бороться. Я никогда не был против легких романов для тебя. Мне всё еще неловко думать, что ты принимаешь в этом косвенное участие. Увы, мне некуда деться. Знаю-знаю, но честно говоря, думала, что ты будешь против отношений со светлыми. Я четко вижу конец этих отношений и вижу, что ты не забываешь о том, зачем здесь находишься. Правда? Доверие Авеля нам будет на руку. Нервно царапнув ногтями по предплечью, я поспешила зайти в душевую и включить воду. Пускай она смоет с меня все переживания и позволит ненадолго забыться в руках принцессы. Всё, что можно сейчас сделать для собственного благополучия. — Сэра, ты не против небольшого ухода? Мне безумно хочется опробовать на тебе свою косметику. Голос Уны послышался, когда я последний раз смывала пену с волос. Запах сдобы, булочек и ванильного крема разнесся по всей ванной сладкой пеленой, и я тонула в нем, впервые за день ощущая невероятное спокойствие и уверенность в себе. Горячие струи расслабили мои мышцы, раны пощипывало, и периодически я наблюдала, как на мокрый пол падают красные капли, но это было сущей мелочью. Подобные царапины быстро заживут, лишь бы их больше не тревожили. — Серафина, вылазь, дай я хоть немного обработаю расчесы, пока ты не сварилась в этом кипятке. — Глупости какие, это еще не кипяток. — Всю комнату наполнил пар, и жарко как в бане. — Извини, привычка. Выключив воду, я убрала лишнюю влагу с волос и робко вышла из душевой, вдруг смутившись собственной наготы. Принцессу это правда не остановило. Накинув на плечи огромное толстое полотенце, она мигом закутала меня и легко чмокнула в нос. Раскрасневшиеся щеки Уны и дивный взгляд ее ясных глаз забрали у меня остаток воли. Ей стоило лишь слегка потянуть меня за собой, и мои ноги безропотно шагнули следом. Шелковый пеньюар бесстыдно намок, облепив фигурку принцессы. Хотелось прикоснуться к ней, обнять, но полотенце сковывало движения, оставляя возможность лишь смотреть на прекрасное создание передо мной. Оголенная тонкая шея Уны словно манила прильнуть к ней губами, мягкие округлые бедра, вопиюще розовые от тепла в ванной, были открыты ласке. — Я уже рассказывала сегодня, насколько ты прекрасна? — Нет, но можешь заняться этим прямо сейчас. — Мне хочется нарисовать тебя, показать другим насколько ты красива, дать хотя бы небольшое представление о том, как сильно мне повезло увидеть тебя, но я умру от ревности раньше, чем закончу картину. Моей наградой стала смущенная, но озорная улыбка и кокетливый взгляд из-под светлых ресниц. Уна жестом показала мне сесть, стянула полотенце и, промокнув волосы, унесла его, вернувшись с жестяной коробкой от печенья. — Ты позволишь? Восхитительно пошлым жестом она поддернула и без того короткую сорочку, сев мне прямо на колени. Наконец-то мои руки были заняты, я без стеснения запустила их под шелковую ткань, огладив спину принцессы, и тут же скользнула ниже. Тем временем коробка, пахнув каким-то травяным сиропом, открылась, явив кусочки ваты и специальный раствор для обеззараживания. Им, аккуратно промакивая края царапин, Уна начала обрабатывать всё то, что я успела расчесать. Не имея возможности помочь своей принцессе, я занялась тем, что у меня получилось лучше - мешать ей. — Сэра, я свяжу твои руки, чтобы они не блуждали по моему телу. — Ты хочешь от меня невозможного. — Чуточку послушания. — Только не когда я наконец-то могу вдоволь обнимать тебя, наблюдая, как мило ты смущаешься. — Засранка. — Еще скажи, что тебе это не нравится. Она вздрогнула, стоило мне чуть сжать ее бедра. Лицо вспыхнуло багрянцем до корней волос. Уне пришлось всё же отвлечься и, отодвинув аптечку, подарить мне больше внимания, скользнув прохладными пальцами по моим горящим щекам. Ощущая, как меня гипнотизируют ее глаза цвета спокойного бескрайнего моря, я сказала то, что хотела сказать весь сегодняшний день. — Благодарю за спасение, моя принцесса. — Но разве не ты должна спасать? — Должна, только скажи, и я отдам долг. — Живи для меня, чтобы я могла тебя целовать, моя милая телохранительница. Мне стало неловко, взгляд сам соскользнул на пшеничные кудри, блестящие в мягком полумраке скрывшегося солнца. — Уна… — Правда, иди ко мне, пообещай прийти в мою тюрьму, в мою запретную башню, если у меня будет свободно место горничной. — Я не знаю, смогу ли. — Никто не знает даже то, переживу ли я первую брачную ночь, но ты главное пообещай, я буду знать, что ты меня не бросишь. — Не брошу. — Вот так, теперь я могу быть уверена, в доме Кейна у меня будет самая лучшая помощница. Обняв Уну крепче, я отодвинула кружева и шелк с ее груди, прильнув к трогательно покрасневшему ареолу. Язык скользнул по чувствительной коже, дыхание принцессы сбилось, и тихий довольный стон сорвался с ее губ. Тонкие пальцы скользнули в мои волосы, прижимая сильнее к податливому, желанному телу. — Сэ-эра, моя… ах… Ее руки сжались. Уна склонилась, словно желала скрыть меня от всего мира за собой. Одуряющий запах ее кожи вскружил мне голову, а может даже не он, а обретенное счастье слышать смущенные всхлипы девушки. Мне было мало, мало ее, такой нежной, хрупкой, мягкой и такой отважной принцессы. Хотелось всю ее спрятать в своих руках, осыпать поцелуями, опутать лаской, чтобы целая бесконечность была доступна только нам двоим. — Уна, моя сладкая Уна, что же я буду без тебя делать. Осторожно наклонившись вбок, я уложила принцессу на постель, не отпуская и потянувшись губами к тонкой коже на шее. Чувство собственничества тихо шептало мне оставить небольшой укус на молочной ключице или выше, под розовевшим ушком, но я отгоняла от себя эту идею, опасаясь еще большего количества слухов и длинных языков горничных. Уж они-то точно не станут церемониться и сами придумают моей любовнице с десяток поклонников всех мастей. К черту их, к черту сплетни, я не потеряю и минуты вместе впустую. Не зная, как можно отблагодарить Уну, как вернуть должок с нашей прошлой встречи, я по наитию опустилась вниз, к дрожащим бедрам, решив сделать то, что понравилось бы мне самой. Может быть, в первый раз получится не слишком удачно, но у меня точно будет время довести технику до совершенства. — Сэра, я так люблю тебя… так люблю… Я слышала это не один раз за весь вечер, но на каждый отвечала по-своему, доводя свою прекрасную принцессу до исступления. Время летело незаметно, я не заметила, как окончательно зашло солнце, как комната погрузилась во мрак. В замке стало намного тише, но я это почувствовала, только впервые отвлекшись от объятий, поцелуев и ласки Уны, когда среди шороха ткани и наших глухих вздохов послышался аккуратный стук в дверь. Не веря своим ушам, я замерла, сидя в постели и пытаясь понять, не показалось ли мне, но стук повторился снова. Принцесса вздрогнула и растерянно посмотрела сначала на меня, а затем на часы, едва заметные благодаря уличному освещению. — Поздновато для гостей. — Тебе придется открыть самой, меня не должно быть здесь в такое время. Неприязненно поморщившись, Уна с трудом поднялась на ноги и отыскала в темноте свой халат, криво повязав пояс, но тщательно запахнувшись. Подойдя к двери гостиной, она спросила не повышая голоса: — Кто? — Это Марк, позови, пожалуйста, Серафину. — С чего ты решил, что она вообще здесь? — Я видел, как ты на нее смотришь, и в собственной спальне ее нет. — Маленький проворный жук. — Сама такая. Соскользнув с постели, я растерянно огляделась в поисках хоть какой-то одежды. Пришлось заглянуть в гардеробную и выудить оттуда еще один халат, чтобы, вернувшись к двери, встретить на пороге принца с маленьким альбомом и знакомым футляром краски в руках. — Что-то случилось? Мне кажется, сейчас поздновато для рисования. — Я часто выбираюсь погулять ночью, не могу просто так уснуть, когда небо красивое. Приходится выходить на пленэр. Если хочешь, можем порисовать так вместе, я знаю хорошие места. — Солнышко, я не против, но точно не сегодня. Марк разочарованно вздохнул, огладив ладошкой штанины пижамы, но быстро совладав с чувствами, продолжил: — Хорошо, тогда ты можешь мне помочь? В старой части замка у прачечной я нашел горничную, она заперта в одной из сушильных комнат, и я не знаю, как ее достать.