Времена грёз 2 том

Чем дальше мы продвигались, тем тяжелее становилось дышать, будто воздух заканчивался или его заменяли удушливые испарения мертвецов и грибных наростов, но где-то впереди упорно маячил бледный свет, заставляя меня двигаться к нему шаг за шагом. Ты вынуждаешь меня применить силу. О, так ты меня еще и щадишь? Какое благородство. Всё может быть куда хуже, если ты не отступишь. Переходишь к шантажу? Софи. Если ты так слеп, так глуп, так самоуверен, то вперед, бей, покажи на что способен древний тиран! Спустя мгновение я ощутила, как тело неожиданно свело судорогой, волна боли пролилась от головы к ногам, будто меня вдруг окатили кипятком. Колени ослабели, подогнулись, снова сблизив меня с землей, рука до локтя онемела, и в ней, к собственному удивлению, я увидела клинок Мести. У Авеля, вцепившегося в меня мертвой хваткой, не было и шанса заметить оружие. — Софи?! Вставай, прошу тебя… — Подожди, постой и не подходи слишком близко. Сознание плыло, как в душную летнюю жару, по губам и подбородку закапала теплая влага. В кромешной темноте подвала и внезапно потемневшего зрения одинокой птицей мелькнули перед глазами белые волосы короля. Он отчаянно пытался мне помочь, понять, где могла быть рана, и дозваться через глухую, давящую пелену, охватившую виски тугим обручем. Всех моих сил хватило лишь на то, чтобы воткнуть клинок в землю и упорно держать его там дрожащими пальцами, скользящими по рукояти. Разум муторно соображал, гудел, ежился под отстукивающими уши молоточками. Единственный союзник отвернулся от меня. Видимо, я недостаточно Блэквуд, чтобы иметь своё мнение. — Уходи, Авель. — Я не могу себе это позволить. — Значит, мы умрем вместе. — Нет-нет-нет, не говори так. Давай, обхвати мою шею, я выведу нас, наверху должно стать легче. Авреллиан закинул мою руку себе на плечо и крепче обнял, приготовившись одним рывком поднять меня с места, но я, наоборот, стиснула короля крепче, притянула к себе и заставила сесть. Где-то в груди копилось постыдное, детское желание расплакаться, но я вновь ощутила ненависть, злость, дающую силы и заставляющую упрямо идти дальше. — Подожди. Слово сорвалось с губ так тихо, что Авель мог и не услышать, но будто подспудно чувствуя момент, всё же замер, прислушавшись. В солнечном сплетении распускался огненный цветок, обжигая оболочку. Нащупывая присутствие мага в своей голове, я осторожно, почти невесомо, мысленно потянулась к лепесткам ненависти в сердце. Либо дам отпор сейчас, либо умру, либо… если крупно повезет, сойду с ума, забуду о том, кто я есть и кем был Ньярл. Ты погубишь нас всех, Софи. Я не хотел причинять боль, но неужели ты не видишь, кто твой настоящий враг? О нет, я вижу, и куда яснее, чем раньше. Моим врагом было мироздание, был Каин, Мирра и Авель, но ни один не был порождением зла, не был настоящим источником бед, не был тем, из-за кого Арбор переживает цикл за циклом, заставляя повторять заученные предательства. Уничтожив любого из них, я не продвинусь ни на шаг, на смену одним побегам придут другие, и пока корень проблем останется, пока Альхазреда продолжают слушать, он найдет исполнителей для собственного хода истории, а ты так и будешь винить себя за беспомощность, оплакивая близких! Софи! Едва строгий голос прозвучал в сознании, стиснув пальцами Ненависть, я обрушила ее мощной, кипящей волной на Ньярла, как огненный дождь, как небольшой конец света, как раскаленный поток лавы, вышедшей из недр вулкана. Я тоже не желала ему боли и могла сказать точно, он ее не получил, это могла ощущать только я, только у меня было тело, способное страдать, так что я могу сказать наверняка — маг не получил увечий и даже мгновения не отмучился, как мучилась я под его пыткой. Твои способы не работают, никогда не работали, но раз ты всерьез решил, что, избавившись от Авеля, исправишь хоть что-то из своих ошибок, значит, ничему не научился за столетия жизни. Ты говоришь о том, чего не понимаешь… Не понимаю? Ха, рассказать тебе немного о том, где именно твои действия привели к бедам? Напомнить, что ты сам достал первый проклятый плод дерева, не уничтожив его сразу даже после того, как увидел, каким путем он получен? Или быть может, рассказать о том, что ты оставил Леброна без помощи, зная, что он не сможет выжить на престоле? Быть может о том, что ты не спас собственную внучку из дворца? Хотя нет, погоди, знаешь, в чем ты виновен больше всего? Ты, именно ты, Ньярл, бросил Авеля на попечение светлых, надеясь, что он в этой ненависти вдруг вырастет добряком, заботящимся о некромантах только благодаря дару! Поступка глупее и представить сложно! Коротко выдохнув и похлопав Авреллиана по плечу, я позволила ему поднять меня и, едва ноги обрели крепость, первая потянула за собой к бледному, рассеянному пятну света впереди, в нем наконец-то обозначилась решетка лифта. Я приму идею убийства короля только при условии, что твоя смерть была тебе честным воздаянием за всё содеянное. Как ты можешь говорить такое… Я должен быть жесток, чтоб добрым быть. Давид, будучи любезным хозяином, заранее отправил лифт на этаж, видимо и правда собираясь встретить меня как желанного гостя, за чаепитием. Стало даже немного жаль, приятного вечера не получится. Чуть не влетев в ограждающую сетку, мы с Авелем с силой стянули ее в сторону, дрожащими руками помогая друг другу войти в металлическую кабину, тревожно скрипнувшую под нашим весом. Нажав на кнопку подъема и дождавшись движения клети, мы впервые облегченно вздохнули, вынужденно уставившись друг на друга. И без того болезненные, перепачканные лица на свету оказались совершенно ужасающими. Кровоподтеки, разбитая скула, потрескавшиеся бледные губы и заметные синяки от хвата на шее служили новым украшением Авеля. Заметив мой изумленный взгляд, он жестом очертил пространство вокруг рта. — Поганистый серо-зелёный цвет, не считая темных мешков под глазами, но страшнее, наверное, кровь под носом. — У тебя одна половина лица опухла сильнее, чем другая. — Туше́. Хотя… Протянув ладонь к моему подбородку, король напряженно свел брови и что-то с легкостью отцепил. Спустя мгновение в его пальцах мелко раскрошились мелкие багровые кристаллики, как хрупкие куски стекла. Глядя на них, я не смогла не напомнить о прошлом: — В Сомне при захвате использовалось нечто подобное. — Аластор клялся, что эта технология будет забыта, все документы были в строжайшей секретности, единственные бумаги с полным описанием и расчетами сжег я лично, как и часть памяти. Я отдал приказ. — Несложно написать новые, если остался человек, придумавший это. Едва заметные очертания рта сжались в тонкую нить, расчерченную лишь алыми росчерками разошедшейся кожи. От Авеля неприятно пахло землей и ржавым металлом, слишком заметно и навязчиво похожим на кровь. — Чудовищно. — Не вини себя, ты понятия не имеешь с чем и с кем столкнулся. — Ты права, но незнание не освобождает от ответственности. — У тебя есть возможность исправить ситуацию. — Исправить? Только если получится уйти отсюда, то, может быть, найдется шанс. — Уже есть, один. Потянувшись к шее, я дотронулась кончиками пальцев до цветка полыни, одна мысль о его скрытых свойствах уколола сердце отвратительной, жестокой иглой. Не для этого мне отдали такую ценность, но спасение есть спасение, руками Каина выберется Авель, а я, освобожденная от хвоста, смогу встретиться с тем, от кого давно стоило избавиться. — Софи? Завидев приближение этажа над поверхностью земли, я поспешила снять кулон, тонкая цепочка легко скользнула в ладонь, в горле застрял ком. — Возьми и сожми покрепче, представь место, в которое ты хочешь попасть. — А ты? Голос Авеля дрогнул, подняв голову, я встретила его немигающий, неотрывный взгляд, такое бывает, когда видишь что-то неожиданно жуткое или странное, не в силах отвернуться и отвести глаза. Криво улыбнувшись, я потерла нервно дернувшуюся щеку. — Я справлюсь. Поймав чужую руку, я заставила принять дар, но Авель не поторопился уйти, даже когда клеть лифта остановилась, а его внешняя решетка громко скрипнула, отворившись. Строго поджимая губы, король смотрел на меня, явно пытаясь найти другой выход, но как ни крути от мага без дара даже как от хорошего воина сейчас не будет толку. — Я пришлю подмогу, как только окажусь в дворце. — Как пожелаешь, но едва ли они успеют. — Можно создать портал… — Чтобы собрать отряд у тебя уйдет не меньше получаса. Ведомый чисто Блэквудским упрямством и долгом настоящего короля Авреллиан вновь открыл рот и выставил руку вперед, явственно собираясь вернуть мне амулет, но, не желая больше приператься, я стиснула его пальцы своими и проговорила пункт назначения сама. — Яблоневый сад при королевском дворце Целестии. Мягкая золотая вспышка унесла за собой образ мужчины и его едва вырвавшееся проклятье. Всего секунда, какое-то краткое мгновение, и я осталась одна с сомнительной честью разбирать весь оставшийся ужас. С силой сдвинув внутреннюю решетку кабины, я перешагнула порог, неожиданно обнаружив за пределами лифта просторное гудящее помещение завода, освещенное линией желтоватых ламп. Вдоль стен в два ряда по три штуки меня встретили громадные краснокаменные глубокие печи с металлическими поддонами в пустых закопченных зёвах, и лишь самая дальняя, крайняя из них, была затоплена и расходилась жаром. Преодолев это место, у самой двери я заметила два подозрительных контейнера: большой до краев заполняла зола, а в маленьком лежали странные осколки непонятного происхождения, похожие на мелкие куски битой посуды. В боковом зале вдруг раздались голоса, и я поспешила выйти, оказавшись в отделении переработки. Несколько необъятных ковшов из толстого клепанного металла, подобных тем, где на заводах плавится сталь, возвышались над полом, закрепленные на высоченных мостовых кранах. В них, насколько я поняла, с оглушительным шумом и стуком специальный механизм медленно перемешивал землю, периодически отсыпая ее и отправляя чуть дальше по гусеничным конвеерам к разделу на упаковки. — Тем, кто останется в ночную смену, выплатят жалование в двойном размере, заказов много. Знакомый тон послышался совсем рядом, оглядевшись, среди вспомогательных машин и рабочей ленты, показалась голова Давида. Видимо, чая было недостаточно, и дела снова потребовали непосредственного внимания. Заметив меня, он наигранно бодро вышел вперед, распростерши объятия и улыбаясь: — Софи, я смотрю, ты успешно выбралась из подземелья, должен отметить, не ожидал такой быстроты, так что чай пока не готов, но можно пока начать с виски. Ты же не против? Не делая долгих прелюдий, я вновь выпустила копье, приготовившись атаковать и медленнее подходя ближе. И без того фальшивая веселость застыла на лице Давида восковой маской, но он не выглядел напряжённым, скорее наоборот. На опущенных руках звякнули тонкие золотые браслеты. — Видимо, всё же против, что ж, можно и чайник подождать. Наклонив корпус вперёд, я сделала резкий скачок к южанину и ударила наотмашь. Едва ли этот удар принесет неудобства и тем более явно не достигнет цели, но я и не стремилась навредить, скорее проверить врага и понять, чем он вообще собирается отбиваться. Сколько бы я не встречалась с этим засранцем, он каждый раз утаивал от меня собственные способности, но теперь угольная клякса, выросшая из тени, наконец-то стала ответом. Толстый блестящий, как нефтяное пятно, щит из плоти демонов развеял все догадки. — Тем не менее настоятельно рекомендую умерить пыл, разве мы не можем стать хорошими напарниками? Ты и я… За какие-то доли секунды захотелось больше заткнуть мага, чем победить. Вновь ударив его, на этот раз сверху, целясь в голову и надеясь опередить щит, я тут же краем глаза заметила движение. Из зловонной слизи черного океана красноречиво вылезли шипы, заставившие меня отступить в последний момент. — Ты и я, мы так похожи, Софи, только подумай, мы оба были орудием, нас учили как орудия те, кого мы считали семьей, но мы оба обрели свое сознание и желания, обрели себя. — Заткнись. Слушать тошно, только не сейчас, только не ощущая недовольство Ньярла внутри. Чувствуя вздымающуюся в груди Ненависть, я покрепче ухватила копье и ударила снизу-вверх, по диагонали, проверяя, выдержит ли натиск оскверненная плоть. Раскаленный золотой металл с трудом прорвался сквозь черную пелену, разорвав ее, но не уничтожил полностью. Оторванные части кляксы соединялись меж собой чуть ли не сразу после удара. — О, дорогая, я всего лишь прошу не делать глупостей, побереги силы на настоящего врага. — Я прекрасно знаю, что он передо мной. Собрав еще больше Ненависти в своих руках, я раз за разом прокручивала в голове всю несправедливость, пришедшуюся на мою долю, стараясь укрепить орудие. Новый удар пришелся острием вперед, давя на щит, как на диковинный пузырь, проминающийся, но нежелающий лопнуть, пропустив опасный наконечник внутрь. Сдавленный голос Давида, едва удержавшего свою единственную преграду, показался глухим и натужным. — Мне не хотелось бы ранить тебя без надобности. — Тебе же хуже… Ненависть, будто в насмешку, скользнула немного дальше, порываясь к своему врагу. Я чувствовала, что острие вот-вот коснется чужого тела. — Слушай, я знаю у нас были разногласия… Покачав головой, я не верила собственным ушам, «разногласия», теперь это так называется. — Были, да, но сейчас ты не понимаешь, что творишь. — Мне слишком часто говорят это в последнее время. — Может, стоит прислушаться? Пресекая дальнейшую болтовню, я сосредоточилась и надавила еще сильнее. С тихим хлопком копье пробило защиту и неожиданно легко влетело внутрь, но нечеловеческая когтистая рука перехватила запястье, уводя острие в сторону. Я едва успела удивиться такому исходу, как вторая рука, сжавшись в кулак, мощно ударила меня в солнечное сплетение, выбив дух и заставив сложиться пополам от резкой боли. Желудок стянуло спазмом, будто в тисках, блевать было нечем, даже желчь не торопилась выйти, дыхания на тошноту не хватало. Легкие обожгло особенно неприятно. Перед глазами заплясали черные мушки. Я силилась снова осознать себя человеком, а не измученной плотью, но что-то крепко вцепились в волосы и дернуло вверх, заставляя посмотреть в расплывающегося перед взором врага. Слёзы, градом катящиеся по щекам, и недостаток кислорода постепенно отбирали остатки зрения. Крепкие пальцы грубо ухватили меня за лицо, повернув в нужную сторону. — И кому мудрец отдал своё оружие? Иноземной идиотке, неспособной здраво оценить собственного врага. Бракованной высокомерной твари. Ты не выполнила своё предназначение! Ты пустышка, бесполезный кусок мяса, неспособный следовать элементарным приказам! С огромным, непомерным трудом сделав первый вдох, прошивший все тело очередной волной боли и судороги, я закашлялась, инстинктивно зарываясь ногтями в черную слизь когтей, державших меня. То, что совсем недавно было щитом, сейчас обволокло руки Давида до плеч, увив черными вздутыми жилами и открытым переплетением мышц. — Барахтаешься, как маленький надоедливый жучок, ну-ка, что будет, если тебя раздавить? Пальцы сжали мою голову заметно сильнее, нещадно сдавив виски, как спелый арбуз, готовый вот-вот лопнуть. Захлёбываясь болью, я открыла рот, желая закричать, но вместо этого выдавая лишь жалкий хрип. В этот ад в моей голове, в моем теле, в моей душе не проскочила бы ни одна разумная мысль или идея, помимо констатации собственной смерти, но в разоренное сознание явился Ньярл. Получив от него клинок, я слепо махнула им по когтям, державшим меня, заставив Давида отступить. — Столько сил в тебя вложено, столько амбиций, и где это всё? Здесь? Ты хоть понимаешь, к чему тебя готовили всё время?! — Догадываюсь… Видя, в каком я состоянии, маг вновь двинулся вперед, угрожающе готовясь наступить на меня, как на таракана, и только боги знают, каким образом получилось вовремя перекатиться. Заполошно перебирая конечностями, я отползла к ближайшей стенке, чтобы встать. В руки снова легло золотое копье, голова прояснилась, но Давида это явно разозлило еще больше. С его губ тяжелым камнем сорвалось заклинание, вызвав между нами двух крупных волков. Не теряя ни секунды, демоны набросились на меня, зловонное дыхание и острые зубы мелькнули совсем близко, я пятилась, уже предчувствуя, как меня загоняют в угол, крепкие челюсти то и дело щелкали у лица. Копье кое-как поспевало за скоростью атаки, больше царапая зверей, нежели серьезно раня, но и от них по итогу получилось отбиться, проткнув гнилую плоть насквозь и украсив себя еще парой десятков царапин от зубов. Стоило только выдохнуть, как фигура Давида неожиданно выросла передо мной, когти ударили резко, мазнули перед носом, но будто не пытались попасть куда-то конкретно. Оттого еще удивительнее было заметить, что от общей слизи, покрывавшей мага, вдруг отделились его собственные руки, цепко ухватив меня за шею и, как ценный трофей, поднимая над землей. — Ага, так-то лучше. Всхлипнув, я впилась пальцами в ладони, державшие меня. Большие пальцы Давида, словно желая отыскать что-то на моем горле, вдруг нажали в конкретную точку, упорно желая проковырять дыру среди шрамов на шее. Припоминая то, что скрывалось за неровной кожей, я сипела, бесплодно надеясь остановить мужчину. — Н-нет… Вырваться не получалось, сколько бы я не старалась, пальцы давили на гортань сильнее, разливая во рту привкус крови и гнилого мяса. Задыхаясь и захлебываясь слезами, я в последней попытке воззвала к тем крохам сил, что остались в моем теле. Ньярл, услужливо помогая в этом, скорректировал посыл магии разума, вложив туда столько ненависти, сколько я могла отдать. Булькающее, хрипящее, надсадное заклинание, высказанное мной, в мгновение ока разбило немногочисленные украшения южанина и ударило по сознанию пульсирующей мигренозной болью. Жестокая хватка наконец ослабла. — Дура! Он все равно рано или поздно вернется сюда! Ты — врата! Врата и путь! — Я успею подготовиться. Пошатываясь и откашливаясь, я схватила копье, упрямо бросившись вперед. Податливая человеческая плоть без сопротивлений приняла удар в живот, прошив Давида, как диковинного жука, распростертого на чьей-то игле. Упав на колени, он неверяще схватился за рану, явно чувствуя, как раскаленное золото неумолимо жжет плоть, распространяя отвратительно знакомый запах. Всего пара мгновений, бесконечность для осознания собственного проигрыша, и маг упал на спину, болезненно вскрикнув от движения лезвия в животе. Нависнув сверху, я не стесняясь обхватила рукоять, вгоняя копье насквозь в плиты на полу, чтобы Давид точно не поднялся вновь. — Твой проклятый идол будет забыт и похоронен. — Не так просто, таких, как я… мы все… — Грязь под ногтями! Ответом мне стал очередной надрывный крик боли. Пальцы южанина попытались обхватить копьё, но жар был слишком сильным, он остановил кровь в ране, но выжигал внутренности. Оставив оружие и сделав шаг назад, я впервые позволила себе отдышаться, уже ощущая, как предательски схлынул адреналин и ноги, ослабев, чуть не подкашиваются, не выдерживая навалившихся испытаний. С магом должно быть покончено, вот-вот сорвется последний вздох, но совсем близко вдруг мелькнула еще одна тень. Собачья пасть, словно мощные тиски, захлопнулась на предплечье, сбив меня на пол и оттаскивая от южанина, будто его еще можно было спасти. — Тупая псина! Отпусти! В панике, осыпая пса ударами по морде, я вынужденно двигалась за ним, боясь лишний раз дернуть зажатую руку. Желтоватые зубы нещадно впивались в кожу, любой резкий рывок стягивал плоть вслед за зверем. Где-то впереди, в этой агонии, послышался шум конвейеров, мы подошли совсем близко к началу лент. — Проклятая тварь! Неловко вытянув клинок левой ладонью, я махнула им, пытаясь достать демона, но тот, словно испугавшись, отпустил предплечье, вдруг отступив и прошмыгнув под распределительные ленты. Над головой тут же угрожающе заскрипел ковш, чугунные заклепки на мостовых кранах со звоном отлетели, и в тот же миг вся земля и металлический чан полетели вниз, сбивая соседние укрепления, а с ними и часть стен. Запоздало испугавшись, я отвернулась от механизмов, желая сбежать, но затылок словно ошпарило кипятком. Прежде чем сгинуть в пустоте, я почувствовала, как сыпятся обломки и удушливая земля вдруг накрывает с головой.