fengshu gou

В доме белобрысого всегда стояла прохлада из-за распахнутой настежь форточки: поэт часто любовался пейзажем улочки, на которой он жил, так как из окна открывался прекрасный вид на небольшой японский садик с бордовым, прямо как его глаза, клёном. Где-то в соседней комнате жалобно, но тихо мяукала белая кошечка с ярко-голубыми глазками, так как к ней в гости нагрянул чужак. Горо ещё ни разу не был у Казухи, поэтому здесь всё для него было в новинку: нежно-молочные стены с минималистичными картинами, обилие живых растений и приятный сладкий запах от благовоний, который обволакивал всю комнату, действовали на ушастого как успокоительное, однако не стоило расслабляться, ведь Казу ушёл за чем-то очень важным, как он выразился. Вскоре Каэдэхара вернулся к нему, одетый лишь в одно шёлковое кимоно, держа странный свёрток в руках, который тут же оказался на тумбочке рядом, видимо, он понадобится им чуть позже. Вид любимого поразил генерала, он был так красив: тусклый свет от настольной лампы играл тенями на его полуобнажённом тельце, а густые белоснежные волосы, которые он освободил из пучка, аккуратно легли на плечи, отливая серебром в алых лучах заката, пробивавшихся через задёрнутые шторы. Обворажённый Горо потерял дар речи, ведь его парень никогда не представал перед ним в таком нежном обличье — тот привык видеть его в форме клана или в повседневной одежде. — Милый, закрой глаза, — полушёпотом сказал Казуха, подходя всё ближе к пёсику Сангономии. Его уши сразу начали работать лучше, стали улавливать все звуки рядом с ним и нервно дёргались от непривычных ощущений. Поэт бережно освободил партнёра из рубашки, она им явно будет мешать, а также снял свои перчатки, оставляя лишь бинты на правой руке — он не должен видеть то, что за ними спрятано. Бархатные прикосновения холодными ручками по оголённой спине заставили Горо содрогнуться: его парень точно знал к нему подход. Альбинос постепенно переходил всё выше и выше, заходя ловкими пальцами за уши; тут генерал начал плавится как масло в руках пассии — вот оно, его слабое звено! Он не мог сдержать скулежа, а его хвост яростно бился о внутреннюю часть бёдер Казухи, а второй в свою очередь начал соблазнительно нашёптывать слова похвалы в его адрес, что довело ушастого до высшей стадии возбуждения. Пёсик, как по-настоящему хороший мальчик, всё ещё не открывал глаза, когда руки перестали его ублажать и потянулись за свёртком, который громко зашуршал: пергамент скрывал в себе толстую верёвку тёмного цвета, предназначенную для шибари. Она тотчас перевязала Горо шею, плотно, но не сильно затягиваясь под мышками, заплетаясь с помощью Казухи во всё новые и новые узлы, поползла как змея дальше по торсу, захватывая за спиной руки. Концы её остались на запястьях, полностью сковав бедного юношу. После сие обряда, Каэдэхара, оглядев с ног до головы свою жертву, жадно, но осторожно набросился на неё с целью закончить прелюдии, поглаживая ушки. — Хороший мальчик, теперь ты можешь открыть глазки, — Казуха, как будто издеваясь, продолжал ласкать Горо, которому уже давно неймётся, он требует больше внимания к себе. Поэт поворачивает его к себе лицом, глубоко целуя в губы, в то время пока вторая рука тянется к пряжке ремня, чтобы расстегнуть брюки и оставить того совсем без одежды, стянув следом и нижнее бельё. Разум ушастого был уже покрыт плотной пеленой влечения, но верёвки не давали ему сдвинуться с места, протянуть руки к возлюбленному. Его орган уже давным-давно стоял, на нём большими каплями скапливался предъэякулят. Казуха, усмехнувшись, в одно движение скинул шёлк с себя, оставив его небрежно валяться на полу. Поняв, что пассия готова приступить к самому процессу, он, подойдя к ней сзади, не без труда вошёл в неё, томно вздыхая. Горо заскулил ещё сильнее: как же ему мешали эти чёртовы верёвки, но без них ощущения были бы гораздо слабее... — Всё хорошо? — Казу пока не смел двигаться, чтобы убедиться, что его партнёр не испытывает дискомфорта, на что получил рваный вдох и кивок в качестве согла сия. Белобрысый начал постепенно наращивать темп, выбивая из парня под ним всё больше тирад из неприличных звуков, что заводило его ещё больше. Найдя ту самую чувствительную точку, поэт всеми движениями сделать Горо ещё приятнее, одновременно спускаясь к мохнатым ушам, нежно покусывая их и шепча комплименты. Пёсик превратился в самого настоящего щенка, а хвост не мог остановиться махать, немного мешая Казу сосредоточиться на своём главном деле. Генерал был готов вот-вот кончить, но альбинос прервал его на самом пике оргазма, довольно хихикая и пытаясь отдышаться — даже здесь он не упускал возможности поиздеваться. Но начатое нужно было в любом случае закончить. Когда Горо гневно топнул ногой и недовольно зарычал, он сразу же получил, что хотел: Каэдэхара набросился на него, грубо проникая всё глубже в паренька, в несколько толчков заставляя всё-таки его организм излиться прямо на пол. Тот не стал его ругать, лишь засыпал новыми похвалами и, в качестве награды, поцеловал, освобождая от цепкой хватки верёвок. Последующий вечер пара провела в объятьях под пледом, прежде приняв совместный душ. Так они и заснули вдвоём, уставшие после таких насыщенных событий.