***
Скорая приехала слишком быстро, и Брайн надеялся, что именно этот факт поспособствует тому, что его друзья выжили при чёртовом взрыве в офисном здании Ютуба. Мапс помнил, как отчаянно взревел, когда увидел ярко-красное пламя на последних этажах, как бессильно упал на колени, крича о помощи, как судорожно набирал телефон скорой помощи, что приехала буквально за несколько минут и сразу отвела блогера в машину, чтобы успокоить и дать нужные медикаменты. Пожарная служба приехала позднее, зато действовать начала оперативно и незамедлительно. Они говорили, что есть шансы на спасение, и Брайн им бесконечно верил. Он помнил, как их тела выносили на врачебных носилках. Как подключали к Ботану и Оливии различные трубки, сосуды, детекторы, вставляя в разные места, проверяли пульс, а затем со скоростью света везли двоих пострадавших в больничное отделение, чтобы полноценно спасать людям жизнь. Мапс помнил, как сидел на белом стуле со стаканом воды с валерьянкой, дрожащей рукой делая мелкие глотки, чтобы они в горле подольше застревали. Это был первый раз, когда он так сильно испугался за своих родных. Он помнил, как врач вышел в коридор с угрюмым лицом, снял медицинскую маску и положил руку на израненное плечо Брайна. — Мы не смогли ничего сделать, — начал доктор сочувственным голосом. Нет. Только не говорите этого. — Оливия Бритч скончалась сразу же на месте происшествия. Нет. Этого не может быть. — Я соболезную. Дальше Брайн не помнил ничего, кроме вспыхнувшей агрессии, гнева, слёз и темноты вокруг. Он отключился.***
Ранним утром блогер заварил себе зелёный чай с ромашкой, запасаясь набором таблеток, который выписал ему лечащий. Оливии больше нет. Ботан второй месяц в коме. Как ему существовать? Вообще, он изо всех сил не понимал того, как Влад смог выжить, находясь в критическом состоянии на данный момент, а Лив – нет. Они же были на равных, находясь в одной и той же комнате, в одно и то же время. Звук уведомления на телефоне вернул Брайна в реальность. Он открыл чат с главным врачом, который следил за состоянием Влада, писав о нём буквально каждый день. Мапс пробежался взглядом по короткому сообщению, а затем приоткрыл рот от нескрываемой радости и удивления. «Ваш друг очнулся. Вы можете приехать.» Парень добрался до больницы на такси, вбегая в лечебное здание громкими шагами, быстро спрашивая на регистратуре, в какой палате лежал Владислав Воробьёв, однако его тут же перехватил главврач, ведя за собой. — Владислав очнулся, и он находится в полнейшем шоке, — заявил, судя по бейджику на груди, Константин Сергеевич. — Такое часто бывает с пациентами, пережившими глубочайший стресс. Ведите себя сдержанно, не заваливайте вопросами. Он может испугаться. Когда Брайн вошёл в палату, то впервые за долгое время расплылся в радостной улыбке. Ботан жив. Потерянный парень надел одной рукой (вторая загипсована, увы) на себя поломанные очки, поджав к себе ноги, а затем, увидев своего друга, облегчённо вздохнул. — Слава богу, это ты, Брайн, — отмахнулся Воробьёв, наблюдая, как блогер быстро подходит к нему и зажимает в свои объятия, такие родные, нежные, скучающие. — Т-ты задушишь меня! Мапс глупо посмеялся, вытирая град счастливых слёз на щеках. — Кстати, потрудись объяснить: почему я в больнице? — спустя несколько минут тишины произнёс Ботаник. Мапс впал в полнейший ступор. Он сначала взглянул неуверенно на друга, затем повернулся на врача. — У него амнезия, — заверил доктор, показывая снимки флюорографии. — Повезло, что он вообще помнит, кто вы. — Что за сюр? Конечно, я помню, кто он! — вскрикнул недовольно Влад. — Мы знакомы с две тысячи пятнадцатого года. — Что ты ещё помнишь? — спросил Константин Сергеевич. — Что я живу вместе с ним в одной квартире, учусь в престижном университете... Недавно мы с Брайном и Оливией чуть не спалили наше жилище из-за его отвратительных кулинарных способностей. — Это невозможно, — прошептал очень тихо блогер, затем подошёл к врачу, — он помнит всё, что происходило почти полутора годов назад, как сегодняшнее время. — Кстати, об Оливии, — дополнил Ботан, — где она? — Дело в том, что… — доктор уже хотел рассказать всё Владу, но в голове Брайна что-то щёлкнуло, и он с силой дёрнул зрелого мужчину на себя, заставляя замолкнуть. Константин Сергеевич посмотрел на парня скептически, подняв одну бровь, однако Мапс одним взглядом умолял, чтобы мужчина держал рот на замке. — Потом расскажу, — отозвался блогер дрогнувшим голосом, чувствуя неприятный комок тяжести в горле. Доктор оглядел Ботана, который снова рассматривал белые стены перед собой, тяжело вздохнул, и пригласил Брайна поговорить в личном кабинете. — Брайн Мапс – это же псевдоним на известной платформе, да? — заговорил Константин, открывая ключом комнату. — Верно, — согласился парень, заходя в просторное посещение, вдыхая запах хлорки и лекарств, — меня зовут Максим Тарасенко. Просто друзья и родственники вокруг уже привыкли звать меня по никнейму. Доктор указал носом на свой стол, чтобы тот сел напротив огромного кресла, и юноша не посмел ослушаться. Макс взглядом следил, как мужчина кипятил электронный чайник, достал две кружки и пакетики зелёного чая с ромашкой. — Как вы знаете, я в курсе того, что произошло. Мне искренне жаль, что трагедия унесла за собой вашу многоуважаемую подругу, но, тем не менее вам не стоит давать волю эмоциям. По крайней мере, сейчас, — Константин Сергеевич разлил кипяток в кружки. — Сейчас стоит сконцентрироваться на состоянии Владислава, который чудом спасся. Знаю, это сложно, но мы должны помочь вернуть ему память. Мапс бегал глазами и напряжённо закусывал губу, постукивая подушечками пальцев по столу, пока ему приносили горячий напиток. — Есть несколько препаратов, которые помогут при его амнезии – они не действуют прямолинейно, зато дают определённые толчки к восстановлению. Также нужно объяснить потерпевшему, что произошло, только в мягкой форме, начиная рассказывать все события или вставлять флешбэки. Нужно… — Нет! — вскрикнул нервно Тарасенко, от чего врач дёрнулся, уставившись на парня. — Мы не будем восстанавливать ему память! — Но как вы объясните Владу сие прибывание в больнице?! Множество ран и шрамов на его теле? — Мы соврём про автокатастрофу, — начал беспокойно блогер, — а дальше я попробую что-то придумать. Без вашей помощи. — Парадокс в том, что человек может вспомнить события сам через неопределённое время. Это может быть год, два, пять, да хоть месяц! Как вы потом будете объясняться, видя то, как ваш друг сходит с ума? — Это будет потом. — Меня уволят за неразглашение случившегося, если узнают, — с тяжёлым вздохом произнёс Константин, пока Брайн молча встал, достал кошелёк из кармана и засунул в нагрудный карман врача пять тысяч рублей. — Влад ни о чём не должен знать, — подытожил Макс, а затем сделал ещё один протяжный глоток чая. — Когда можно будет забрать его домой? — Дня через три, — всё так же огорчённо отвечал лечащий, покорно принимая взятку. — В обеденное время. Далее следовал диалог на более нейтральную тему, и Тарасенко чуть остыл, внимательно слушая рекомендацию врача по восстановлению здоровья Воробьёва.***
Брайн захлопнул входную дверь собственной квартиры, прижался к ней спиной и устало откинул голову вверх. Хотелось кричать и биться об стену от настигшей несправедливости. Он устал. Мапс не сдержал покатившиеся ручьём слёзы, что стекали каплями на толстовку, а затем завыл и задрожал. Он в отчаянном положении, и совсем не знал, что творил, когда говорил доктору о том, что Ботану не стоит возвращать память. Брайн беспокоился за друга и хотел, чтобы тот не вспоминал ни грамма ужаса, что пережил. Это был отличный шанс того, что у Влада не будет психологических травм, истерик, нервного срыва и похода к психологу. Всё это и так есть у Максима, а рисковать нервами Ботаника он не собирался. Поэтому блогер быстро принял решение того, что заживёт с другом нормальную жизнь, без напоминания прошлого. Только была ещё одна загвоздка, о которой думал Ботан – это Оливия. Как только в голову стрельнула мысль о черноволосой, Брайн громко взревел, упал на пол в согнутых коленях и закрыл лицо лихорадочно-дрожащими руками. Он до сих пор не признавал тот факт, что девушка умерла, но данное казалось чистейшим фактом. Их Оливия умерла. Мапс проклинал себя все два месяца, что пережил без неё, за то, что не смог спасти своих друзей из цитадели самостоятельно, а понадеялся на глупое видео. Всё же было бы совсем по-другому: Лив осталась жива, а Ботан не страдал амнезией. Но, чёрт подери, Максим облажался. Он уселся на полу, достал телефон и включил его, всматриваясь в обои гаджета. На них изображена радостная Оливия, держащая в руках шоколадный тортик на своё восемнадцатилетние, свечи задувая. Счастливая такая. Живая. — Как же тебя не хватает, — зашептал Брайн, навзрыд рыдая, проведя пальчиком по экрану телефона. Нет, он не любил её, как девушку, они не состояли в романтических отношениях, — Макс считал Лив своей самой близкой подругой, младшей сестрёнкой, которая умеет за себя постоять и придёт на помощь в любую секунду. Он не мог свыкнуться с мыслью, что потерял её. Потерял одну огромную частицу своей жизни. У парня началась настоящая истерика. Первое, что он сделал, быстрым шагом подошёл к кухонному столу и скинул все столовые приборы, пустые коробки из-под еды и посуду на пол. Потом дело дошло до столешниц, также швыряя различные предметы. Брайн вымещал огромную злость, потому что устал держать всё в себе. У него, конечно, бывали нервные срывы, но редко, потому что, когда Макс закатывал одиночную истерику, он опустошал себя не несколько недель, ходя с каменным лицом, будто неживой. Сейчас прошло довольно много времени, и Тарасенко разражался очередным приступом агрессии и гнева с повышенной возбудимостью. Буквально через полтора месяца после несчастной трагедии врачи диагностировали Брайну ПТСР¹, направляя юношу к всевозможным психологам, заставляя пить антидепрессанты и другие пилюли. Помимо переживаний об Оливии, в этот злосчастный период мысли были и о Ботане. Макс надеялся, что тот выйдет из комы, хоть и с напрочь изломанной психикой, а также тяжелейшими ранениями. Почему судьба решила по-другому?! Почему Брайн теперь обязан врать Владу обо всём вокруг?! Он ненавидел ложь! Но в той же степени ненавидел себя за то, что не мог раскрыть правду, ведь тогда в квартире будут находиться два страдающих человека, и мало известно, к чему это приведёт. Лучше Макс будет справляться со своими болячками и кошмарами по ночам в одиночку, нежели впутывать бедного Ботана, у которого и так было отвратительное детство до пятнадцати лет. Влад многое пережил: насилие со стороны родителей, ненавистников в школе, унижения от учителей и общества за образ ботаника — всё сказалось на его ментальном здоровье, поэтому парень сторонился абсолютно всех, как огня, и стал остро реагировать на каждую негативную ситуацию, трясясь от страха. Брайн всё для себя решил. Он не хочет ломать жизнь Ботану второй по счёту раз.***
— Так почему я оказался в больнице? Ботан изогнул бровь в вопросе, наклоняя голову вбок, следя за тем, как Мапс судорожно метался по больничной палате. — Ты попал в автокатастрофу, — с ходу произнёс Максим, помогая Владу встать с постели, но тот жестом показал, что всё в порядке, и он может нормально ходить и передвигаться. — Ехал на экзамен, на такси, но вам на встречу выехала фура, и… дальше сам понимаешь. — Странно… и на какой я экзамен ехал? — Н-ну, — блогер засуетился, — откуда я знаю, на какой. Твой же. — Не помню ничего, — устало протянул Ботан, а затем выдвинулся с Тарасенко домой. — Совсем ничего, даже аварии. — … Это нормально для твоего состояния, Влад. Поехали домой, я тебе чаю сладкого сделаю, как ты любишь.***
Оказалось, что самое сложное — это скрывать интернет-новости от Ботана. Потому что каждая статья от журналистов была с заголовком: «Смерть в цитадели», «Геноцид неизбежен?» и «Популярный блогер Брайн Мапс остановил анархию, крутящуюся в офисе Ютуб». В первый же момент Макс отрубил вайфай в квартире, и, плюс к тому не отдавал Ботану его телефон, ссылаясь на то, что доктор пока запретил пользоваться гаджетами. Потому что первое, что сделает Воробьёв — это напишет Оливии, а дальше загуглит тупой вопрос по типу «что происходило в 2020-2021 годах?» — А где Оливия? Тихий голос Влада затмил нагнетающую тишину. Парень неловко сделал глоток горячего чая, уставившись взглядом на Брайна, который нервно теребил кружку в руке. Макс не знал, что ответить, потому что действительно: куда могла пропасть Лив, если она целыми днями дома сидит? Он никак не мог придумать достойного аргумента, чтобы опасения Ботана исчезли, и они зажили спокойные на ближайшие, ну, месяца три. — Уехала, — произнёс после двух минутного молчания, с нескрываемой горечью. Лишь бы не заплакать при Ботане! Это будет настоящим провалом. — Куда? — удивился мальчик в очках, изогнув бровь. — … К тёте, в Екатеринбург. Мапс мысленно облегчённо выдохнул, благодаря мозг за то, что сгенерировал такую тупую, но всё же качественную идею. — И зачем же? — продолжил докучать друг. — Помогать с баром, на неопределённый срок. «И я бы хотел сказать, что навсегда.» Максим увидел, что Ботаник снова открывает рот, чтобы задать очередной глупый вопрос, но Мапс опередил: — Всё произошло до твоей автокатастрофы: мы спокойно проводили её на вокзал, и Оливия уехала на поезде. Через три дня произошла эта… ситуация. Лив не знает о ней, потому что я не хотел, чтобы она бросила все свои дела и приехала к нам обратно, у неё и так много проблем. На место происшествия приехал уже я, мы поехали в больницу, далее ты пролежал долгое время в коме и… совсем недавно очнулся, с тяжёлой амнезией. Владик вдруг задумался, смотря в одну точку на стене, а Макс сильно надеялся, что друг поверил в эту ахинею, и не станет ничего подозревать. Потом Ботан тяжело вздохнул, схватился за голову и недовольно промычал во всхлипе: — Я ничего не помню. «Слава богам, что ты ничего не помнишь, Ботаник. Мне так не хочется видеть тебя разбитым и подавленным. Оливка бы точно не хотела, чтобы ты страдал из-за неё.»***
Все следующие три месяца повседневной жизни Брайну снилась Оливия. Причём в самых разных местах: то на поле с одуванчиками, то около глубокого озера, то смотрящая на закат, на Петербургской набережной. И всё время одна, без Макса и Ботана. Девушка выглядела, как обычно, в своей красно-синей клетчатой рубашке и лёгких до колен шорт. Её эмоции выражали неистовое спокойствие, безмятежность, словно ничего вокруг не волновало или раздражало. Оливия плела венки из ярко-жёлтых одуванчиков. Брайн помнил каждое её робкое движение на хрупких цветках, как она сплетала стебельки один за другим, расправляла бутоны и закрепляла в узле. Она нежно улыбалась, глядя на проделанную работу, а затем надела венок на макушку кудрявых чёрных волос, поправляя локоны. Как же очаровательно выглядела! Брайн скучал по Оливии… По зелёным, вечно светящимися от радости глазам, по улыбке с ямочками, по её безбашенным, сумасшедшим идеям и планам, чтобы развеселить двоих друзей. По искреннему смеху от нелепых шуток, надёжной поддержке и тёплым, дружеским объятиям, таким родным и крепким. И если бы Ботан знал о смерти Стар, то скучал бы не меньше. Макс не радовался таким снам. Они напрягали его, заставляя сжиматься тело во сне, закусывая губу, ёрзать и мычать от неприятного. Это были даже не кошмары, которые снятся Брайну регулярнее, чем обычные. Оливия стоит на крыше высокого здания. Её тёмные локоны небрежно раздувает тёплый ветер, как и саму одежду. Её лицо и взгляд выражали абсолютно ничего. Она пуста, морально ослаблена и истощена. Брайн стоит сзади в нескольких метрах, смотрит в спину девушке и очень нервничает. — Оливия! Я еле добрался досюда, прошу, пойдём домой! — кричал он, размахивая руками. — Нет, Брайн, — отвечала она довольно тихо, но, казалось, что в голове блогера голос отдавался ультразвуком. — Но почему?! Черноволосая медленно ухмыльнулась, и Брайн почувствовал это, как и дрожь по всему телу. Пару секунд девушка молчала, а затем авралило счастливое и сумасшедшее: — Меня нет! И с разбегу прыгнула в пропасть за пределы крыши. Максим отчаянно и удивлённо заорал, позволяя мимолётным слезам течь по побледневшим щекам. Парень на ватных ногах добежал до края и посмотрел вниз, где была обычная дорога, тротуары и прохожие. Он ничего не понял, ведь… Оливии не было, она словно испарилась к чертям! Тарасенко мотал головой, произнося нервное: «Нет, нет, нет!», и отходил назад со всхлипами. Из ниоткуда донёсся грубый, женский голос. — Это ты во всём виноват! Её голос.***
— НЕТ! Брайн подорвался с громким криком, принимая на кровати положение сидя, нервно восстанавливая сбившееся дыхание. Очередной кошмар заполз в подсознание парня и напугал до ужаса, в главной роли которого выступала Оливия. Он вытер дрожащей ладонью пот со лба, осознав, что само тело влажное, ночнушка прилипала к торсу. Сердце билось со скоростью света, голова гудела от резкого пробуждения, в глазах двоилось. Макс захныкал от усталости. — Брайн? — в комнату постучался сонный Влад, как бы спрашивая, можно войти или нет. Когда юноша услышал положительный ответ, Ботан подошёл к бедному другу, присев на край кровати. — Снова кошмары? Мапс кивнул, потянувшись к бутылке воды на полке, а затем жадными глотками стал пить содержимое, выдыхая. — Мне кажется, тебе стоит поменьше работать. От повышенной нагрузки откладываются негативные мысли в разуме, из-за чего мозг генерирует не самые лучшие сновидения. Не садись завтра за компьютер или съёмку видео, лучше отдохни от всех социальных сетей и позанимайся чем-то вне интернета. Это поможет, я гарантирую! — Ботаник положил руку на плечо Тарасенко и сжал, чуть поглаживая, оказывая поддержку. — Я очень беспокоюсь за тебя. Так происходит уже… десятый раз по счёту. Кажется, Брайн готов разреветься прямо сейчас. Мапс тревожно забегал глазами и откинул голову вверх, чтобы, не дай бог, глаза заслезились, затем последовала фальшивая, натянутая улыбка. — Всё нормально, Ботан, правда, но если тебе станет легче, то завтра сделаю так, как ты сказал. Влад слабо приподнял один уголок губ вверх, потом отстранится от блогера и начал уходить из комнаты: — Тебе стоит начать принимать снотворное. Ботаник скрылся прочь, а Брайн ещё долго смотрел в одну точку перед собой, осознавая, что этой ночью ему вряд ли светит нормально поспать. Он встал со скрипучей кровати, подойдя к рабочему столу, ладонью нащупывая почти нетронутую пачку сигарет. И ведь не хотел он начинать курить, да только чёртов табак помогал расслабиться и не думать ни о чём определённое количество времени. Открыв окно, в комнату сразу залетел прохладный октябрьский ветер, – Брайн съёжился, но предпринимать ничего не стал, – сил не было надевать плотную толстовку. Зажав тонкую и длинную сигарету между зубами, Мапс нашёл зажигалку на подоконнике, а затем туго закурил, выпуская первый клубок дыма в окно ночного Питера. Тарасенко по праву считался отчаянным человеком, оправдывавший себя, как только мог, с любых точек зрений и мнений. Он знал, что своими действиями рушил не только дружбу с Ботаном, но и себя. Ведь нужно было в самом начале рассказать всё как есть, обсудить каждый фрагмент, нагло вырванный из жизни Ботаника и смириться с судьбой. Но каждый раз, задумываясь о последствиях, Брайн произносил тихое: — Так будет проще. Сил размышлять о чём-либо совсем нет. Максим слишком устал от себя, навязчивых мыслей и слёз: просто стоял около окна, прожигал стеклянным взглядом осиновые деревья и сдержанно делал затяжки.***
Через считаные дни Ботан вновь начал расспрашивать своего друга об Оливии, ибо не было её больше трёх месяцев (Влад считал с августа, т.е с того момента, как он вышел из комы). Его телефон по-прежнему находился у Брайна, потому что, как говорил Макс: «Он навредит твоему пошатанному здоровью ещё больше!». Но всё-таки, когда блогер задолбался слушать бесконечное нытьё Ботаника о том, что, он был бы счастлив поговорить с Лив по переписке и обменяться буквально двумя словами, Тарасенко вручил юноше свой старый, лагучий пятый айфон, у которого давно полетела система напрочь, и в интернет зайти почти невозможно, плюс ещё огромные трещины в виде паутинок были. Брайн отдал только при условии того, что Влад будет заходить исключительно в чат, и никуда больше. Естественно, Ботан согласился. Хотя Мапсу вообще не нравилась эта затея. Он же знал, что никакая Оливия по ту сторону экрана не ответит. Парень напряжённо наблюдал за тем, когда Ботаник, с искренней улыбкой на лице, писал черноволосой подруге, расспрашивал, как у неё дела, как работа в баре и всё остальное, однако, Владислава удивлял тот факт, что Лив не заходила в сеть аж с начала июня, что было предельно странно! Брайн на все вопросы удивлённо пожимал плечами. Постепенно Ботан угасал, ссылаясь на то, что у него: «как будто что-то вырвали из груди, но я сам не знаю, что!». Тарасенко понял, что друг начал дико скучать по Оливии, и ему крайне не хватало её присутствия, притом что она с Ботаном виделись каждый день. Надо что-то делать, и срочно, потому что Макс пообещал себе ни за что не давать Владу грустить. В голову лез один бред, Брайн подолгу думал, какой бы план провернуть, чтобы не спалить себя. — Брайн, я беспокоюсь, — у Влада отчаянно ныло в груди, когда он не получал должных ответов от подруги. — Может, что-то случилось? В сети нету больше четырёх месяцев, а номер вне зоны действия сети. Вот, послушай! Ботан на автомате тыкает кнопки, чтобы набрать телефон Оливии. Проходит несколько гудков, как автоответчик выдаёт: Аппарат выключен или находится вне зоны действия сети. Воробьёв захныкал, и в тот момент голову Мапса озарила«Привет, Оливия! Ты не представляешь, как я рад твоим сообщениям! Со мной всё хорошо, как и с Брайном. Я так волновался за тебя все эти дни, представить сложно, Лив.»
«Я так соскучился...»
Максим расплылся в нежной улыбке, сдерживая напрашивающийся поток слёз. «И я, Ботан, тоже. Надеюсь, что скоро вернусь, но это вряд ли. Не кисни там без меня. Кто грустит – тот лох :D» Влад шумно рассмеялся, кинув в ответ фиолетовое сердечко. Тут Мапс слегка опешил, думая, что отправить, но остановился на смазливой рожице, написав о том, что «ухожу спать, завтра рано вставать». Естественно, Ботан сразу перестал вести переписку с девушкой, чтобы не отвлекать от сна. Хотя, если честно, болтать с Оливией хотелось всю ночь напролёт.***
Брайну заметно стало легче, потому что всё волнение Ботана сошло на «нет» — и это было главным. Теперь Мапс относился ко многим вещам спокойнее, без нервотрёпки, даже видео на канал смонтировал и выложил вовремя, ещё перестал плакать без повода и с ним на определённый срок. Через суровые два месяца снова стало тяжелее. Нет, это наконец не связано с Владом и его вечными вопросами о черноволосой, а напрямую с самим Максимом, который вернул себе загоны и панические атаки. Ему стало стыдно из-за всей ситуации, что сложилась в ходе его переписок с Ботаном. А написывал Тарасенко стабильно, каждую неделю, не давая Владу сомнений о том, что что-то могло пойти не так. Их разговоры можно назвать обычной рутиной: Воробьёв спрашивал, как дела, «Стар» отвечала, и понеслось. Но, главное, что Брайн видел результат — Ботан стал живее, энергичнее, позитивнее!«Я всё-таки дочитал ту самую книгу, о которой рассказывал тебе. Она жуть нудная, но с твоей удачей я справился.»
От Мапса прилетело скромное смс, от которого Ботаник ещё долго ходил смущённым: «Так держать, Воробушек)» Блогер сам не заметил, как перестал ограничивать себя во времени их разговора, и один раз позволил себе вести переписку всю ночь. Не один. Четыре. Максим выдумывал разные проблемы, конфликты, ссоры, о которых рассказывал Ботану через контакт Оливии. Воробьёв тоже вываливал свои какие-никакие переживания, и Брайн старался максимально поддержать его, разумеется, в стиле подружки. Влад потерял здравый разум спустя ещё один месяц их виртуального общения. Он не знал, что с ним происходит, но каждый раз, когда телефон пиликал от уведомления, тело наливалось тёплом, заинтересованностью, интригой и нетерпением поскорее прочитать сообщение от своей Оливки. В каждое сообщение он вкладывал частичку нескрываемой заботы, ласки, старался морально помочь в проблемах, ментально обнимая черноволосую покрепче. Ботан, когда скучал по Лив, понял, что влюбился. Парень анализировал все пройденные моменты жизни вместе с девушкой, разговоры, ссоры, драки, и конкретно не понимал, почему его угораздило втюриться по уши. Он, конечно, давно испытывал к ней симпатию, но Влад не думал, что всё так будет настолько серьёзно! Воробьёв решил, что когда Оливия вернётся домой, он расскажет о своих чувствах, прям с порога коридора. Затем немножко задумался: она же сказала, что приедет ещё очень нескоро. Так какой смысл таить об этом? Ботаник собирался с мыслями, силой и решительностью, и одним вечером, когда девушка была онлайн, написал следующее:«Оливия… Не пойми меня неправильно, но я хочу тебе сказать кое-что очень важное. Обещай, что после этого ты не будешь повышать на меня буквы или блокировать контакт.»
Брайн не на шутку испугался. Что задумал его друг? «Выкладывай, чё там у тебя.» То, что прочитал Макс, стало для него шоком:«Ты мне нравишься уже очень давно, Лив. Я не знаю, как объяснить тебе чувства, которые я испытываю, общаясь или думая о тебе. Ты с каждым днём поражаешь меня своей харизмой всё больше, и я понял, что ты та, которой я могу открыться полностью. Не могу больше скрывать, прости.»
Брайн не знал, что делать. Он задрожал, нервно усмехнулся и схватился за голову, криво улыбаясь и разражаясь глупым смехом. Этого не может быть. Этого просто не может быть. Абсурд! Тарасенко просто показалось. Но нет. Ничего ему не показалось. Ботан только что признался Оливии в чувствах. Сначала блогер не понял, а потом испугался. Что отвечать в таких случаях? Как себя повести? Как не спугнуть бедного Ботана? «Если честно, ты мне тоже, Влад. Я просто долго скрывала своё неравнодушие к тебе.» Идиот.***
Ботаник не мог поверить своему счастью. Девушка, которая всегда издевалась над ним, всячески оскорбляла и унижала, ответила ему на чувства. Парень был вне себя от восторга! Он так мечтал построить с ней счастливые и здоровые отношения, без глупых ссор и скандалов, — Влад с нетерпением ждал, когда Лив вернётся домой, чтобы это реализовать, однако она не торопилась, и это конкретно настораживало Ботана. С момента их совместного признания Оливия стала вести себя отстранённо, пропадать куда-то и игнорировать сообщения. Девушка списывала всё на работу и жуткую усталость, однако ситуация выводила Воробьёва на противоречивые чувства. Брайн, кстати, тоже ходил весь помятый (нетрудно догадаться, из-за чего), и избегал мальчика в очках. Максиму не хотелось смотреть в его светлые глаза, радующиеся каждый раз, когда смотрит в телефон или думает о черноволосой***
Опасения Ботана принимали обороты. Постепенно его девушка перестала писать с какой-то особой искрой, своей родной манерой. Она вдруг стала другой, и Влад не мог понять, из-за чего конкретно это произошло. Парень старался поддерживать диалоги сам, рассказывая про свой день или Брайна, но та отзывалась лишь парочкой ответов, а затем выходила из сети, и так до следующего раза. Воробьёв ничего не понимал, но и бездействовать не собирался. Брайну снились кошмары, на этот раз страшнее, чем прошлые — они казались реальностью. Он не избавился от Лив во снах, которая беспощадно издевалась над ним, убивала, воскрешала, и снова ставила увечья. Что нашло на его подсознание, Мапс не знал, и даже предположить не мог. Антидепрессанты перестали помогать совсем. Макс и Ботан неспокойно пили чай на кухне, обмениваясь пару словечками, глядя перед собой или в кружку. Влад долго теребил старый гаджет в руках, нажимав куда-то и снова блокируя. Спустя время Ботаник приложил телефон к уху, и послышались гудки. Он звонил Оливии. Брайн в голове вспомнил всевозможные матерные слова, когда на втором этаже послышался настаивающий рингтон. Блогер заметался взглядом, а затем мигом встал со своего стула, ссылаясь на то, что у него зазвонил телефон в комнате, благо у них с Оливией стояла одна и такая же мелодия. Но факт того, что буквально десять минут назад Тарасенко показывал Владу фотографию штатива, который давно хотел, на своём телефоне… … Ботан ничего не понял, но в то же время насторожился сильнее, запутываясь в мыслях, схватившись за гудящую голову. В груди странно закололо, словно парень почувствовал запах гнилой лжи прямо за своей спиной. Догадаться было трудно, и он, стараясь успокоиться, продолжил пить чай. Ради интереса юноша попробовал совершить второй звонок, но мелодии наверху уже не последовало. Эта ситуация, к сожалению, не оставила Ботана в покое, хотя были отсылки к тому, что произошедшее — просто совпадение. Они уже не переписывались с Лив, как раньше, да и он в сети последний раз видел её неделю назад, так что поводов усомниться было достаточно. Похожий случай повторился: Воробьёв отправил сообщение Стар, сидя в гостиной, в итоге через пару секунд услышал звук уведомления на кухне, повернувшись в сторону друга. Для виду, Брайн достал свой телефон, начиная проверять всякие мессенджеры, проклиная себя, что не поставил на беззвучный режим снова. В голову Ботана ударило нелепое предположение, которое казалось, не то, чтобы бредом — абсурдом! Невозможностью. Влад не хотел верить самому себе, но решил проверить гипотезу.***
Максим попрощался с Ботаном, а затем скрылся за входной дверью квартиры. Блогер сказал, что ушёл к другу снимать новое видео (на деле парень пошёл на приём к психологу), поэтому в ближайшие часы его точно не будет, поэтому Влад решил воспользоваться моментом. Воробьёв проник в комнату Тарасенко бессовестно и бестактно, широко открывая дверь, видя перед собой обычную комнату с беспорядком — Боту было абсолютно плевать, ведь Мапс никогда не отличался особым успехом в чистоте своего жилища. Оглядевшись, он задумался, а затем приблизился к первым полочкам, начиная что-то искать. Книжки и какие-то журналы летели на пол, а оборудование для съёмки он отодвигал куда подальше. Через минут двадцать Владислав перерыл всю комнату, даже стол компьютерный, но так ничего и не нашёл. Парень уже думал сдаться, как достал свой гаджет и написал несколько точек в чат с Оливией, молясь, чтобы всё сработало. В комнате запиликали очень тихие уведомления. Ботан шёл на звук, ориентируясь на свой чуткий слух, который привёл его к незаправленной кровати Брайна, вернее, к подушке. Мальчик в очках взял мягкий предмет в руки, начиная щупать, лезть под наволочку, натыкаясь на что-то прямоугольное и плоское. Сердце забилось сильнее и ненормально сжалось, когда увидел телефон Оливии. Всё в точности, как Ботан подумал в первый раз, стараясь не верить этой бессмыслице. Пароль он разгадал на раз-два, дрожащей рукой проверяя мессенджер, обнаруживая ту самую гнилую ложь. И так больно стало, неприятно. Дыхание перехватило – Влад на минуту забыл, как нормально дышать: открыл рот, заикаясь, стараясь выпалить хоть что-то и набрать в грудь воздуха. Тело содрогнулось в огромном шоке и страхе, и он чуть не выронил злосчастный телефон из рук. — Е-если Брайн всё это время писал за Ол-ливию… Т-то где настоящая Оливия?! — Ботан листал чат, всё ещё надеявшись на внезапные галлюцинации, однако перед собой он видел правдивую переписку, которую вёл… с Брайном. Мальчик в очках упал на кровать, так как ноги совсем перестали держать тело, и устремил взор в потолок, начиная завывать. Почему Макс всё это время притворялся Лив? Влад уже даже не верил, что она уехала к тёте! Почему от него скрывают правду? Рука коснулась чего-то металлического. Парень повернул голову, обнаруживая сбоку ноутбук. «Не лезь в интернет, Ботаник. Лишние информации тебе ни к чему, тем более что доктор рекомендовал тебе забыть о гаджетах на...» И почему тогда Воробьёв не спросил настоящую причину активного скрытия себя от общества и социума? Он ведь, как послушная дрессированная собака — подчинился, и начал заниматься совершенно другими делами, например, перечитывать старые книги или делать упражнения из пособия, чтобы не портить своё здоровье и зрение. Влад тут же придвинул к себе ноутбук, принимая положение сидя, включая устройство. Набрав пароль, который знал ещё очень давно, он сразу кликнул на иконку хрома, после обнаруживая, что ноут не подключён к сети. Ретировавшись к роутеру, который Мапс зачем-то спрятал за барахлом в кладовке, он дрожащими руками подключил его, а затем снова метнулся в комнату. Всё беспрекословно заработало. Когда Ботаник вошёл в сеть, первое, что он сделал, это залез проверять новостные ленты и репортажи от известных пабликов и пресс, чтобы наверстать то время, когда Влад был в неведении. Он читал много мусора, не понимал, что криминального в таких жалких «нонсенсах», мысленно уже успокаивая себя, но на экране выскочило предложение «возможно вы пропустили», и несколько ссылок на статьи, написанные почти год назад. Ботан, не раздумывая, нажал на одну из них, увидя заголовок. «Уловки Вражко: чистейшая правда или ложь?» Парень прочитал пару абзацев, ничего не понимая, затем увидел фотографии офиса Ютуб и каких-то людей, потом случайно кликнул на источник данной информации: «Смерть в цитадели и начало конца», сразу акцентировав внимание на жирном чёрном шрифте. «Молодой блогер Брайн Мапс вместе со своими друзьями смогли предотвратить геноцид «Occidere, qui est prope te», задуманный главой российского подразделения YouTube — Сергеем Вражко, приконченный на месте событий. Убийцей злодея стала Оливия Бритч, позже скончавшаяся от детонирующей бомбы.» Ботаник читал вдумчиво, вслух, анализируя каждое предложение, бегая глазами. Ритм его сердца отдавался пульсацией в висках, пальцы судорожно искали всё больше и больше информации, чтобы понять, какого черта произошло. Потом он резко посмотрел перед собой, зажмурился и… … вспомнил всё. Сначала в голову влетали разные флешбеки странными обрывками, будто какой-то сон, потом в разуме зазвучали голоса, и он начал понимать, что вернул себе ту часть жизни, которую вырвали пол года назад. Вот истинная причина тому, почему он оказался в коме с потерей памяти. Произошёл взрыв, в результате которого он чуть не лишился самого себя. Но лишился… её. — Оливия… — Влад снял очки, крепко прижимая ладони к глазам, пытаясь затолкнуть напрашивающиеся горькие слёзы боли обратно. — О, Господи, Оливия! Ботан громко всхлипнул, дрожа всем телом и содрогаясь, когда в голову прилетали очередные воспоминания с того ужасного дня. Всё так запутанно, неожиданно, Воробьёв не до конца осознавал, что происходит! Парень снова придвинул ноутбук, на этот раз зайдя в социальные сети друга, чтобы прочитать посты, ведь, наверняка об этом что-то написано. Брайн действительно написал трогательный текст, который собрал больше двух миллионов лайков, а на публикацию выставил фото Лив. Влад быстро пробегался по строчкам. «… Поэтому не объяснил всю ситуацию сразу же. Я не могу поверить, что Оливии больше нет, и долго буду мириться с этим отвратительным фактом.» Ботан весь сжался, мотнув головой в стороны, не веря своим глазам, и без сил откинулся на подушку сзади, рыдая с вырванными криками из раненой досадой груди.***
Брайн пришёл с консультации психолога спустя пол часа, чувствуя себя, на удивление, неплохо. Блогер также зашёл в аптеку, купив себе новые пачки таблеток и валерьянки. — Ботан, я дома! — крикнул с порога Макс, облегченно улыбнувшись, сняв с себя куртку и шапку. Через минуты две к нему вышел Влад – весь заплаканный, красный, трясущийся от беспомощных всхлипываний. Его стеклянные глаза отражали полнейшую пустоту и слабость. Тарасенко сильно испугался, охнул и подошел ближе, ничего не понимая, случайно выкрикивая: «что с тобой?!» — Б-Брайн, — Воробьёв отошёл на два шага назад и произнёс имя дрогнувшим голосом, — ты врал мне. Максим склонил голову набок, думая обо всем и сразу, и сощурил глаза, ничего не сказав. — Ты врал мне об Оливии, — сквозь стиснутые зубы резко заорал мальчик в очках, нахмуривая брови. — Блять, какой ты мудак! Брайн почувствовал, как всё внутри сжалось, а к горлу подступила омерзительная тошнота. Он знал, что рано или поздно правда всплывет наружу, но не думал, что всё вскроется самим Ботаном. Как к нему так быстро пришла память?! Откуда он… — Ты скрывал от меня правду почти год! Чертов год я не знал, что со мной, и где моя Оливия! Ты знаешь, что я чувствовал все это время?! — Ботан говорил неразборчиво из-за многочисленных заиканий и потока слёз. — Может теперь ты скажешь, где она? Осмелишься произнести, твою мать?! Мапс сжал кулаки, опуская голову, стараясь держать себя в руках, хотя в голове происходил полный хаос. Каким виноватым он чувствовал себя в этот момент… Ботаник смотрел на своего друга выжидающе, злобно, борясь с желанием подойти и ударить в челюсть. Макс набрал в грудь побольше воздуха и прикрыл глаза: — О-она умерла, Ботан, — блогер прикрыл ладонью пол лица, поджав побледневшие губы. — Оливия умерла. Брайн выслушивал истерику Ботана вечер и целую ночь: Влад бил посуду, кидался разными предметами, пинал все под ногами, истошно кричал в подушку и проклинал во всем ненавистного Макса, пока тот находился рядом, безэмоционально подставляя другу стакан с успокоительным. От жуткой усталости Воробьёв заснул под наступающий рассвет, сжавшись клубочком под одеялом, и Мапс вместе с ним, только уже на полу, оперевшись на изгиб кровати. Брайн сопел и не дёргался от кошмаров, как раньше... … Оливия ему больше не снилась.