сахарная вата

      Чонвон пустым взглядом смотрел в экран телефона, сам не понимая, чего ожидает. На фоне нескольких цветных иконок приложений — фото двух счастливых в том моменте людей, простое селфи в зеркале в полный рост. Улыбку Чонвона на фото перекрывал краешек телефона в его руках, но выглядывающая ямочка и прищуренные глаза источали чистое счастье. Рядом немного пригнувшийся Хисыни-хён показывал знак "V" пальцами, лицо наполовину прикрыто капюшоном одной из миллиона безразмерных толстовок, что Чонвон так любил у него таскать. И тоже улыбался.       "Хватит."       Чонвон заблокировал экран, пряча молчащий телефон в карман и натягивая на ладони длинные рукава толстовки. Тоже принадлежащей Хисыни-хёну. Той, которую тот одолжил Чонвону после танцевального урока ещё в начале учебного года.       — Классная толстовка, Чонвони! — как бы невзначай заметил хён, когда они только встретились сегодня вечером.       — А… ага… — "Потому что твоя."       У Хисына их столько, что он уже и не вспомнит. Одной больше, одной меньше.       В голове у Чонвона образовался вакуум, который не могла пробить даже шумная атмосфера вечернего парка аттракционов вокруг. Он сидел на лавочке в отдалении от оживлённой центральной улицы. Чуть меньше людей, чуть больше воздуха.       Где-то там, в толпе, перетекающей от одного аттракциона к другому, гуляли Хисын и Джеюн, которым Чонвон приврал про неважное самочувствие и "отошёл в туалет". Уже больше получаса назад. Просто потому что "немного укачало на американских горках" и "лучше потом встретимся". Наплёл и сбежал, и это "потом" так и не наступило.       Потому что Чонвон не мог терпеть то, что чувствовал, находясь рядом с ними обоими. Все улыбки Джеюна, предназначенные конкретно Хисыну, все его взгляды, все его глупые шутки, над которыми старший хён так искренне смеялся. То, как Джеюн пищал и вис на руке Хисына в комнате страха, окончательно расшатало последнее эмоциональное равновесие Чонвона так, что не оставалось никакого выхода, кроме как сбежать.       Ладно бы только Джеюн себя так вёл, но, наблюдая ответные взгляды Хисына, Чонвон очень запоздало сложил в голове оставшиеся кусочки паззла…       — Чонвони, наверное, странно, что хён у тебя такое спрашивает, но…       — Что такое, Хисыни-хён?       — Как думаешь, какое место самое красивое и романтичное, чтобы признаться в любви кому-то?       — Ох?.. Это… интересный вопрос… — Чонвон погрузился в фантазию о той вселенной, где Хисын признаётся в чувствах именно ему. — Я думаю… верхушка колеса обозрения. Как в фильмах. Когда город внизу похож на звёздное небо и дух захватывает от вида…       Какой же глупостью было поддержать Рики, который после урока на неделе решил докопаться до мирно болтавших Хисына и Джеюна ("Вы идёте парк аттракционов?! А можно с вами?") и сказать, что тоже хочет присоединиться. Чонвон частенько не контролировал свой язык, когда дело касалось хёна, а особенно — любой возможности провести с ним немного больше времени.       Не важно, что изначально Хисын приглашал только Джеюна, он же хороший хён, он не откажет младшим.       А потом засранец Рики заболел, и Чонвону пришлось в одиночку познавать прелести эмоциональных американских горок ревности и фрустрации.       Он резко поднялся со скамейки, сунув руки в карманы, и с разворота пнул оставленный кем-то на земле бумажный стаканчик, так, что тот отлетел на добрые пару метров. Чонвон был бесконечно рассержен на себя за свою глупость и слепые надежды, на своё неугомонное ноющее сердце. На воображение, что подкидывало одну картинку за другой: как эти двое держатся за руки, как покупают одну сладкую вату на двоих, как опять до слёз смеются с только им понятных шуток. Идут вместе на колесо обозрения. Чонвон зажмурился и ладонью натянул капюшон толстовки пониже, будто прячась от этих наваждений, в носу противно защипало. Он резко распахнул глаза и почувствовал, что по щекам скатываются горячие слёзы.       "Ян Чонвон, до чего ты докатился, плачешь посреди парка аттракционов, как будто тебя бросили…"       Он поднял взгляд к тёмному беззвёздному небу, утирая слёзы натянутым на кулак рукавом толстовки.       "Как тебя могли бросить, ты ведь даже не нашёл в себе смелости признаться…"       И от этого было ни капли не легче.       Телефон пропищал уведомлением. Чонвон со скоростью света разблокировал сообщения: от: Хисыни-хён Всё хорошо? Ты где?       Судорожный вздох вырвался из груди. "Вспомнил таки." Сердце на мгновение приятно кольнуло, и Чонвон уже готов был забыть всё, чем себя минуту назад терзал, начиная набирать сообщение "Я сейчас…", но…       На середине его руки замерли.       "Нет. Не снова. Пожалуйста, хотя бы сейчас сделай всё правильно." me: я решил уйти домой, всё нормально, потом напишу. хорошо погулять вам       Чонвон нажал "отправить", стиснув зубы. Не дожидаясь отметки "прочитано" перевёл телефон в беззвучный и засунул руки в карманы. Хмуро уставился куда-то вперёд, в пространство, медленно вдыхая и выдыхая.       "Молодец. Что теперь будешь с этим делать?"       Часть его хотела свалить отсюда как можно дальше, закрыться в комнате и проплакать в подушку до конца дней своих, часть — назло всем и всему насладиться этим вечером настолько, насколько это было возможно. Как будто подсказку, Чонвон нащупал в кармане остатки скомканной ленты билетиков.       Продавец киоска сахарной ваты никогда ещё не видел такого мрачного подростка в натянутом на лицо капюшоне толстовки, толкающего ему охапку местной валюты и требующего сахарной ваты "на сколько этих билетов хватит". А Чонвон никогда ещё не брал настолько гигантскую розовую сахарную вату.       И вот он с этим огромным мотком сладости на палочке под полные зависти взгляды всей окружающей детворы пробирался поближе к колесу обозрения. Нет, не кататься он собрался, ни в коем случае.       Может, ему просто правда нравилось колесо обозрения, вся эта огромная тонкая конструкция, его спокойные голубоватые огни подсветки, медленное вращение…       Остановившись неподалеку и отправляя в рот щипотку ваты, Чонвон заворожённо наблюдал за вращающейся махиной.       А может, его внутренний мазохист самую малость хотел со стороны ещё раз увидеть причину всех его эмоциональных качелей, дожечь оставшиеся внутри надежды и развеять пепел по ветру, пропахшему попкорном.       Чонвон поправил капюшон и перевёл взгляд на очередь к колесу, чисто ради интереса, не более… Его безотказно работающий на поиск высокой синеволосой макушки радар выдал "не найдено".       Но что-то всё равно задержало на себе его взгляд: в начале очереди точно происходит какой-то кипиш. На автомате Чонвон сделал несколько шагов поближе.       — Молодой человек, ну прекратите вы, очередь задерживаете!       — Я виноват здесь, что ли?! Вы видите, люди ждут, пропустите меня одного и делов-то… — Какой-то парень с яркими розовыми волосами то ли злобно, то ли отчаянно ругался с контролёром, скрестив руки на груди в неуклонной позе.       — Но, по технике безопасности, для равновесия кабинки…       — О господи… — Парнишка драматично закатил глаза, поворачиваясь к очереди позади него, пока мимо проскользнула ко входу на аттракцион очередная парочка. — Тут есть кто-то ещё, кто пришёл один? — Он повысил голос. — Хоть кто-то? Может быть, я могу быть третьим?       Долгие секунды молчания. Чонвон мысленно восхитился смелостью розововолосого вот так легко обращаться к толпе. Особенно, когда кто-то из присутствующих уже успел покрутить пальцем у виска, кто-то не побоялся вслух назвать его скандалистом, а кто-то просто тупил взгляд в землю.       — Вы серьёзно все по парочкам сюда пришли?! — Он явно был в отчаянии. Парень театрально уронил руки, казалось, ещё чуть-чуть, и он расплачется. Он неверящим взглядом окинул очередь ещё раз, контролёр тронул его за плечо.       — Молодой человек, к сожалению, правила есть правила, пожалуйста, отойдите в сторону, мы не можем позволить вам воспользоваться…       — Да вы!..       — Я пойду с ним.       На Чонвона уставилось множество пар глаз, преимущественно удивлённых. Он сам от себя не ожидал такой решительности, но любопытство, и, возможно, сочувствие, взяли верх. Не каждый день увидишь относительно взрослого мальчишку, учиняющего скандал, просто потому что его не пускают на колесо обозрения.       Розововолосый пару раз моргнул, проверяя, не мерещится ли ему Чонвон, а потом так лучезарно улыбнулся, что его лисьи глаза засветились ярче переливающихся огоньков аттракционов. Чонвона обдало порывом летнего ветра, будто посреди тёмного вечера откуда-то выглянуло солнце. Такое яркое, что он машинально отвёл взгляд в сторону.       — Правда? Отлично! — Парень в спешке протянул всё ещё шокированному контролёру нужное количество билетиков, потом развернулся к Чонвону и со всей решительностью взял его под руку, утягивая за собой к кабинкам. Чонвон еле успевал переставлять ноги в темп его решительным шагам, стараясь не запнуться и не уронить свою огромную вату.       Уже в кабинке он осознал, что только что сделал.       "Вот это конечно было по-экстравертному…"       Но сейчас чудеса экстраверсии проявить ещё раз почему-то стало сложнее. Как только они остались вдвоём в ограниченном пространстве, в котором их ради равновесия усадили ровно напротив, парнишка прилип к бортику и уставился вниз, на медленно удалявшуюся землю. А Чонвон же не мог ни отвести взгляда от его лица, ни хотя бы заговорить с ним.       Весь его пыл и огонь в глазах испарялись так же стремительно, как кабинка поднималась выше над землёй. Он уже не выглядел ни раздражённым, ни отчаянным, и даже от той яркой улыбки не осталось и следа. Розовые прядки чёлки спадали на тёмные глаза, подсвеченные голубоватыми огнями светодиодов. У незнакомца были нереально длинные ресницы, идеально ровный тон кожи с щепоткой россыпи родинок на округлых щеках, пухлые губы с персиковым оттенком… Сколько бы раз Чонвон ни пытался перевести взгляд на вид за пределами кабинки, он, как загипнотизированный, возвращался к рассматриванию розововолосого. С каждым разом тот выглядел всё тише, спокойнее, всё более… грустным?       Под пышными ресницами в уголках глаз заблестели росинки слёз, парнишка быстро заморгал и зажмурился на секунду. Капелька сорвалась и скатилась по мягкой щеке. Чонвон резко вдохнул, на языке волчком крутился какой-то вопрос, который очень хотелось задать, но разум не был в силах превратить его в предложение.       Но парень заговорил первым.       — Ненавижу чувствовать себя лишним… — Тихий и глубокий, его голос будто стал на октаву ниже по сравнению с тем, как звучал, когда незнакомец пытался переспорить контролёра. У Чонвона пробежала волна мурашек по рукам и спине, то ли от тона голоса, то ли… от смысла сказанного. — Там, внизу, столько людей, столько слов, эмоций, но здесь… Так тихо. И все кажутся маленькими и далёкими.       Чонвон молчал, замерев так, что едва дышал, боясь спугнуть мысли парня напротив.       — Лучше так, чем когда всё это веселье прямо перед тобой, но ты всё равно не чувствуешь себя частью этого, правда же?       Вопрос вроде как был адресован Чонвону, но парень не поднял взгляд, всё так же смотря на пейзаж внизу, но будто сквозь него.       — Когда-то мы с родителями и сестрой приходили сюда все вместе, каждые летние каникулы, и обязательно шли на все самые страшные аттракционы по порядку… Папа с нуной всегда спорили, кто в этот раз будет визжать громче, я или мама, — он издал лёгкий смешок, улыбаясь воспоминаниям. — В этот раз я пообещал нуне, что ни звука не пророню даже на самой страшной горке, а она не верила и всё смеялась надо мной…       Он замолк на секунду. Чонвон так сосредоточился на его голосе, что весь окружающий мир отдалился, будто сейчас всё вращалось только вокруг этого мальчишки и его мыслей, заполнивших воздух вокруг них двоих.       — Конечно же, она знала, что её друзья будут здесь. Что этот придурок тоже будет здесь. Я должен был понять, когда она ещё дома так наряжалась, будто не с братом в парк идёт, а на свиданку… — В голосе промелькнуло раздражение, красивые глаза на секунду недобро сощурились. — Интересно, она вообще заметила, что я ушёл? Не удивлюсь, если нет, только на парня того и смотрела весь вечер. Даже после того, как этот мерзкий придурок спросил, не жвачка ли я. "Такой же розовый и липучий", ну серьёзно, он…       — По-моему… — Неожиданно прорезался хриплый голос Чонвона. — Ты больше похож на сахарную вату.       — А?.. — Парень выпрямился и поднял на него удивлённый взгляд, будто только сейчас заметил, что он не один в кабинке. Чонвон не сдержал лёгкой улыбки от его растерянного вида.       — Сахарная вата. Твои волосы такого же цвета, — он перевёл взгляд с озадаченного парня на сладость в своей руке и обратно. — Хочешь?       Чонвон протянул ему вату. У парня напротив на лице бегущей строкой читались все его мысли, от секундного сомнения до "а почему нет, если да". Через секунду он отщипнул от мотка большущий кусок и разом затолкал в рот, так, что еле мог прожевать. Чонвон беззвучно рассмеялся, отводя взгляд.       — Шего шмеешься? — Розововолосый смотрел на него, недоверчиво прищурившись и всё ещё сражаясь с сахарной ватой.       — Не знаю. Мне почему-то хочется улыбаться сейчас, — Чонвон смотрел на уже совсем крошечные огоньки внизу, чувствуя, как будто не ему сейчас излили душу, а он сам избавился от лежащего на сердце камня.       — Чудак ты… — Сказал незнакомец, теперь уже сам рассматривая Чонвона.       — Ты сам чудной.       — Приму за комплимент, — Чонвон перевёл взгляд на парня, глаза которого опять светились этими непонятными лучиками, как там, внизу у колеса. Такая картина Чонвону нравилась больше, чем его слёзы. Что-то было в его улыбке такое, от чего самому хотелось улыбаться.       И Чонвон тепло улыбнулся в ответ.       — Чудак Ян Чонвон.       — Странный Ким Сону, приятно познакомиться. — Ким Сону протянул руку и отщипнул ещё ваты, в этот раз уже не так много.       — Можешь хоть всю съесть, если хочешь…       — Спасибо, я воспользуюсь предложением, чудак Ян Чонвон, — Сону аккуратно взял из рук Чонвона палочку, отвечая со смешком в голосе. Чонвон недовольно сощурился, уставившись на парня. Тот, будто почувствовав взгляд, моментально ответил:       — Я не смеюсь над тобой, если что, просто у тебя правда чуднóе имя. Необычное. И очень милое.       Чонвон заморгал и отвёл взгляд. Он знал, что его имя совсем не из распространённых, но чтобы ему сразу при знакомстве делали комплименты…       — Твоё тоже… приятно звучит. Тебе подходит… — Пытаясь как-то разделить неловкость на двоих, пробормотал Чонвон.       — Спасибо, я знаю. — "Кошмар, кто так на комплименты отвечает…" Розововолосый смотрел на него, всё так же довольно улыбаясь и снова набивая щёки ватой. Смутившись ещё сильнее, Чонвон отвернулся к бортику и направил взгляд на открывавшийся вид. Кабинка приближалась к верхней точке колеса, и парк под ними походил на нарисованную картинку, переливающуюся всеми цветами радуги.       — Красиво так… — Сону опять подал голос первым.       — Угу… — Чонвон всё не мог вынырнуть из своих мыслей, даже наблюдая за красотой внизу.       — Как будто целое звёздное небо под нами…       Чонвон вздрогнул и обернулся на Сону, пока тот не отводил взгляда от вечернего пейзажа. Что-то в голове Чонвона щёлкнуло, будто соединились расшатавшиеся контакты, и старая лампочка, пару раз моргнув, засветилась. Он задержал дыхание или, может, просто забыл, как дышать. Резко пронеслось в голове всё: вопрос о самом романтичном месте, толстовка, прогулка, эмоциональные взлёты и падения, пустота. Сахарная вата.       Сону, будто почувствовав что-то, повернулся к нему, и Чонвон едва успел спрятать в капюшоне свои поблёскивающие от накативших слёз глаза.       До самого низа они оба молчали. Когда кабинка осталась позади, и Сону лёгкой походкой направился куда-то вперёд, прочь от аттракциона, Чонвон наконец нашёл в себе воздуха спросить:       — Хочешь, я прокачусь с тобой на самых страшных горках?       И замер на месте. Сону тоже остановился, и, через бесконечно долгую секунду, обернулся, улыбаясь своей той самой довольной улыбкой.       — Хочу. А ещё хочу, чтобы ты дал мне свой номер телефона.       В тот момент Чонвон ещё не знал, но этой улыбке он готов был отдать всё, что угодно.       Сону, будто сам считав ответ в его глазах, уже достал телефон, готовый записывать. Чонвон, как заколдованный, продиктовал номер и моментально почувствовал вибрацию в кармане. от: unknown купим ещё сахарной ваты?       От обоев на фоне уведомления что-то внутри неприятно кольнуло, Чонвон прикусил губу. Тряхнув головой, он посмотрел на Сону, мягко улыбнулся и кивнул.       — Только… подожди секунду.       Ян развернулся к колесу обозрения, наводя на него камеру.       Щёлк.       Ночью того же дня Чонвон уже готов был провалиться в сон, полный приятной усталости и перенасыщения эмоциями, когда лежащий неподалёку телефон засветился уведомлением: от: сахарная вата хён не спишь?       Чонвон поморщился от света, потирая глаза. me: неа от: сахарная вата хён ты не занят завтра? не хочешь сходить куда-нибудь? ^^       Чонвон переключился на главный экран, чтобы завести будильник на адекватное утреннее время, моментально отказываясь от своих планов проваляться первую половину дня в кровати, а вторую просидеть над заданными на лето книжками.       На обоях телефона красовалось подсвеченное голубыми огнями колесо обозрения на фоне тёмного неба.