***
Она успела выставить вокруг них защитный купол, а потом просто упала — замертво или нет, было непонятно, как и то — почему упала? её ранили? в неё успели попасть заклятием? У неё закончились силы? Женя быстро понял: дело дрянь. — ЭММА, НЕЕЕЕЕЕТ… НЕТ, НЕТ, НЕТ. — Впервые за последние лет 20 из его 25-летней жизни младший из семьи Миллс плакал. Возможно, сказалось то, что навалилось на него за последние месяцы: долгая, изнуряющая борьба с чудовищем, гибель товарищей, страх за сестёр, бесконечные кошмары по ночам, потом гибель Робин — которую он никогда себе не простит, новые кошмары, страх уже за всю семью, которую он дал слово защищать до самого конца, попытки найти ответы, и… он держал девушку за руку, уронив голову ей на грудь и чувствуя, как по коже пробегают знакомые языки пламени: так всегда происходило, когда эмоции брали верх, он боялся, нервничал или злился, в худших случаях переставал себя контролировать, огонь будто чувствовал, что с хозяином что-то неладное и выходил наружу. Он тяжело дышал, крепко зажмурив глаза и не в силах остановить ни огонь, ни слёзы. — Только не умирай… что же я скажу Дэви?.. — Сжималось сердце. Он и представить не мог, что может чувствовать человек, потерявший дочь. Дважды… Женя знал, что в ответе перед ним. Он обязан был защитить и её тоже. Но блять, Эмма, какого чёрта?.. Какого она тут появилась, вопреки плану и указаниям сидеть тихо в укрытии вместе со всеми, пока он не даст знать, что закончил? Он бы справился! Нет, мать вашу, он на все 192 уверен, что бы справился! А теперь… Он не подумал в этот момент про сестру, по которой тоже бы ударила вероятная смерть Свон. Больше всего на свете в эти минуты, показавшиеся ему бесконечностью, он боялся увидеть Дэвида и посмотреть ему в глаза. Блять… Алфёров… как же так? Как же ты мог? И никого, включая него самого, потом уже не будет волновать то, что Эмма сама подставилась под удар, когда ни её, ни чьё-либо еще вмешательство не требовалось! Эмма, зачем?! Вспомни он про сестру, желание тотчас же наложить на себя руки — пусть по иронии судьбы он и не представлял, как это сделать, — бы только усилилось, но… Эмма слабо пошевелилась, и Женя, будто почувствовав неладное, быстро одернул руку, глядя на Спасительницу во все глаза. — Эмма?.. Девушка выдавила измученную улыбку, попытавшись сесть и чувствуя, как болит голова, которой она ударилась при падении о землю — наверняка вскочит шишка. «Только не умирай… что же я скажу Дэви?» — И голос, полный боли и страха причинить её человеку, которого любит всем сердцем. Эмма смотрит на парня мутным взглядом из-под длинных ресниц и думает, что так отца, наверно, любила только мать. Причём его собственная, которую, к сожалению, она никогда не видела и за которую его не уставал проклинать Джеймс до сих пор. Свон слабо улыбается в отблеске огоньков пламени, всё ещё блуждающих по его рукам. — Ты решил меня сжечь живьём? — Пошутила блондинка, потирая ушибленную голову. Женя вздрогнул, растерянно поглядев на девушку, будто еще не веря своим глазам, что она жива. — «Что же я скажу Дэви?» — Шутливо передразнила девушка, и Женька почувствовал, как против воли краснеет. — Полагаю, что ты прав… — Серьёзно продолжала Свон, прищурив глаза и делая вид, что задумалась. Алфёров сердито сверкнул на неё глазами, злясь на себя за это глупое смущение. — Папу бы явно не так расстроило, если бы ты сам меня убил вместо… Договорить, впрочем, ей не дали. Чувствуя, как липкий страх за жизнь девушки и чувство вины, непомерным грузом успевшее сжать его сердце до размеров крошечного комка, медленно отпускают, Женька огненным ураганом налетел на девушку и крепко обнял, стыдясь перед самим собой за невольные слёзы и испытывая громадное облегчение: она жива! — Эмма… — Его голос дрогнул, он спрятал нос и мокрые щёки в её волосах, чувствуя, как дрожат и руки, обнимающие её плечи. — Ты жива… Жива… — Повторял парень, чувствовавший, как еще немного и он снова малодушно разревётся, как девчонка, прям на её плече. — Да жива я, ну чего ты… — Эмма погладила его по волосам, тронутая его реакцией. То ли он настолько сильно любит отца, что малейший повод причинить ему боль добивает и его самого. То ли это страх за подругу — все же они хорошо сдружились после возвращения Алфёрова из Забвения… то ли нежелание причинить боль Реджине. То ли… всё сразу… Эмма слегка отстраняется и пытается поймать его взгляд, тот ожидаемо отводит глаза — смущается. Ей кажется это милым, хотя поначалу и она сама смущалась их отношениям с Реджиной, особенно когда о них узнала вся семья… но ведь в отличие от девушек, Женька с отцом сходятся уже во второй раз, и… Как и полагается лидеру и бойцу его уровня, Алфёров среагировал быстрее. Защита, наложенная Свон, рухнула, их окружили фигуры в плащах, будто парящие над землей — Женя уже знал, что у чудовища есть последователи; все произошло буквально за доли секунды: он взмахнул рукой, и вокруг них в полумраке, окутавшим побережье, запылал огонь, отбрасывая во все стороны зловещие тени. Это было очевидно — так быстро пройти через его огонь они не смогут, а значит, у них есть время, но… его не было. Высоко над стеной огня просвистела стрела, летящая прямо в Свон. Девушка замерла, растерянно глядя перед собой и не шевелясь — так порой на неё действовал шок. В последний момент Женя выпрыгнул перед ней, закрывая собой — стрела попала в него. Шум голосов смолк, в глазах помутнело, огонь, блуждающий по его рукам, погас… и Женька отключился. Эмма вздрогнула и растерянно опустила глаза: вот же чёрт! Женя! И что же ей теперь делать?..***
В гроте, где собралась все оставшиеся члены семьи, стояла гробовая тишина. Притихшая Зелина сидела в самом дальнем углу, низко опустив голову и нервно грызя ногти — после гибели дочери она не разговаривала и по обыкновению держалась в стороне от семьи. Так же невозмутимо, как и обычно, пыталась держаться и Кора, как и подобает Королеве: гордо поднятая голова, прямая спина, холодный взгляд и безупречная выдержка. Что бы ни происходило, нужно до последнего держаться Королевой, аристократкой, лучшей из лучших, и… Кора добела сжала губы, не издавая ни звука. Но на душе было неспокойно. Реджина же, в отличие от матери, сейчас готова была наплевать и на выдержку, и на манеры, и на воспитание. Эмма, её Эмма, чёртова Спасительница, мать её… вот какого чёрта она туда попёрлась?! Грёбанное благородство — как семейная черта Чармингов, частью которых теперь стал и её брат, в свою очередь, как и эти двое — членами их большой семьи. Ни дня без геройства, чтоб их!.. Вот нахрена она ринулась за ним? Женя говорил: он справится, а им нужно выждать время, чтобы затем нанести удар — это было разумнее, чем стихийное наступление, и Реджина верила брату. Но Эмма… сжималось сердце, она изо всех сил сдерживала предательские слёзы, на щеках ведьмы были яркие царапины — следы длинных ногтей. Ведьма была уверена, что что-то случилось, на душе было тревожно. Женя не зря говорил им не торопиться! И Свон своим спонтанным, глупым геройством может и его плану навредить, и самой подставиться под удар! Тут в сердце больно ёкнуло, Реджина остановилась и выдохнула. Затем поймала тревожный взгляд сестры из её угла, у той расширились глаза от ужаса, и Миллс вдруг чётко поняла: что-то случилось. С кем из них двоих — пока было не ясно, но страх за жизнь возлюбленной затмевал собой даже страх за жизнь брата, и ведьма рванула к защитному барьеру, наложенному матерью: к херам осторожность! Какого чёрта она должна сидеть здесь, в укрытии, трусливо поджав хвост, как какая-то шавка, пока её родные там спасают их жизни, подставляясь под удары чудовища и его приспешников?! Заметив дочь, Кора мгновенно напряглась, вскинув голову и тут же вскакивая на ноги. — Реджина! — Старшая Миллс властно окрикнула дочь, сделав по направлению к ней несколько шагов. — О, нет, мама, не сейчас… — Джин досадливо закатила глаза, оборачиваясь и тут же готовясь отразить любой удар. — Я сказала, сядь и успокойся. — Приказала Королева тем же жестким, непререкаемым тоном, какой всегда действовал на дочь безотказно. Беда в том, что после появления в их доме Эммы — имеющей все основания быть недовольной старшей Миллс, а также воссоединившегося с семьёй Жени — в отличие от Зелины, так и не простившего мать, и который никогда её не слушал… и от беспрекословного подчинения Реджины не осталось и следа. — Она — моя любимая! — Яростным шёпотом отчеканила Джин, щуря глаза и сверкая на мать праведным гневом. — И ты не остановишь меня! Только не сейчас, мама! Реджина взмахнула рукой, и в барьере, выстроенном Корой, образовалась брешь, через которую ведьма и вышла наружу, затем чтобы телепортироваться на побережье к Эмме и брату, ещё не зная, что её там ждет… Барьер мгновенно восстановился, стоило Миллс оказаться снаружи. — РЕДЖИНА! НЕЕЕЕЕТ! — Оставив попытки сохранить невозмутимый вид, закричала ведьма, мгновенно выходя из себя. Она взмахнула было рукой, чтобы разрушить защитный барьер и тут же направиться за дочерью, но была остановлена поднявшимся на ноги Джонсом. — Успокойся сама для начала. — Спокойно сказал пират, хмуро глядя на женщину, от идеальной выдержки и королевских манер которой не осталось и следа. Он положил руку ей на плечо, но в страхе за дочь Кора была готова убивать… и тут же скинула с себя его ладонь, яростно сверкая на него глазами и поджимая губы. — Убери руки. — Прошипела ведьма, отходя от него на шаг назад. — Я СКАЗАЛ, УСПОКОЙСЯ. — Надвигался на нее Джонс, его взгляд стал мрачным и тяжёлым — что в большинстве случаев приводило в чувство команду и наводило ужас на врагов. Но с Корой игра в гляделки редко прокатывала… всё же надо было помнить, кто перед ним и что статус у них, мягко скажем, не равный. Но кого и когда это останавливало? Миллс зло смерила мужчину взглядом, выходя из себя ещё больше. — ТАМ. МОИ. ДЕТИ! — Яростно прошипела Королева, пряча за злостью откровенный страх и отчаяние, которые вот-вот грозили по капли проникнуть в её душу… ведьма не могла этого допустить, но животный страх за дочь и сына сейчас был сильнее её привычного образа безразличной ко всему миру холодной стервы. В воцарившейся на мгновенье напряжённой тишине маленького грота раздаётся звонкий удар пощёчины, глаза Зелины, ставшей невольной свидетельницей этой сцены, ожидаемо лезут на лоб: Крюк не посмел бы поднять руку на мать, но несильная, впрочем, пощёчина должна была отрезвить её. Кора замерла, в изумлении вытаращившись на пирата. Это что такое вообще было? Как ОН посмел её ударить?!.. На лице ведьмы образовалась тень, она окинула его взглядом, не предвещающим ничего хорошего, чувствуя, что скоро окончательно рассвирепеет. — Дети, говоришь? — В свою очередь, Джонс понизил голос до ледяного шёпота, делая шаг к Миллс и сокращая между ними расстояние. Ведьма машинально отступает назад, зло и дерзко выдержав его взгляд: не на ту напал, если думал, что она отступит! — А думала ли ты про детей, когда бросила её, новорождённую, одну в лесу? — Пират указал крюком в сторону еще более ошеломлённой Зелины, не глядя на девушку. Кора сощурила глаза до щёлок: вот же стервец! Какого чёрта он вспомнил об этом?! — Или, может, когда убила на глазах у Реджины её жениха?.. — Продолжал распалившийся Джонс, большинству из тех, кто знал ведьму, показавшийся бы сейчас отчаянным самоубийцей. — Это было для её же блага! — Вспыхнула Кора, на руках которой теперь едва заметными лучами, похожими на заряды тока, искрилась магия — еще одна семейная черта, объединявшая мать и детей. — И это вообще не твоего ума дело! — Ведьма чувствовала, как злость тяжёлым комком подступает к горлу — вот про Реджину и её чёртова конюха ему точно не стоило вспоминать! — Для её же блага? Вот как? — Кажется, голос мужчины стал ещё тише, в нём появились зловещие нотки, пират мрачно усмехнулся. — А отца её ты хотела погубить в преисподней тоже для её блага?! — О преисподней и о том, что пришлось там пережить им всем, не любил вспоминать никто, это было запретной темой, но на войне, как известно… Кора побледнела, но Крюк бесстрашным самураем пёр дальше. — А подставила её перед городом, инициировав убийство Арчи и сделав всё, чтобы подумали на Реджину, ты тоже для её блага?! — Продолжал порядком разошедшийся Джонс. Тоже мне, мать года нашлась! — А сына… — Крюк коротко выдохнул, чувствуя, как переходит тонкую грань дозволенного и не может остановиться. — Ты тоже бросила ради его блага? — Глаза ведьмы превратились в щёлки. В маленьком гроте стало на десяток градусов холоднее. — То-то он тебя теперь знать не хочет. — Усмехнулся Киллиан, мысленно уже взобравшийся на эшафот и положивший голову на плаху. Впрочем… плевать. За правду не страшно умирать, отважно глядя напоследок в глаза своему палачу! Беда в том… что такая «правда» обычно не нужна никому. Он же перешёл все границы запретного и отчаянно пёр дальше. — И я его понимаю… Кора взмахнула рукой, разъярённо смерив пирата взглядом. Джонс тут же отлетел в холодную каменную глыбу, больно ударяясь головой и морщась скорее от неожиданности, чем от боли. Перед тем, как вполне заслуженная кара его настигнет, мужчина бросил быстрый взгляд на сидящую в нескольких метрах Зелину — и судя по её растерянному виду, не особо представляющую, как реагировать на «семейные» разборки подобного типа, — мысленно молясь, что та поймёт правильно. Девушка пожала плечами, быстро посмотрев поочередно сначала на мать, потом на пирата, но верно расценив его посыл, тут же встала и направилась мимо рассерженной до предела фурии в лице её матери к барьеру, на секунду оглянувшись у выхода «в свет»… Кора была так зла, быстрым шагом направляясь к зачинщику сего беспредела, что и не заметила уход старшей дочери. Зелина, пожав плечами, растворилась в воздухе вслед за сестрой — Джонс методом откровенной провокации, которая могла стоить ему в худшем случае и жизни, отвлёк мать и отправил Зел на разведку, что было им всем на руку: мало того, что своим неразумным геройством Эмма могла испортить план и помешать брату закончить начатое, так теперь еще Реджина ринулась их спасать — что тоже чревато последствиями, и вот после всего этого маменьке действительно следовало сидеть тихо в укрытии и не мешать, а они уж разберутся как-нибудь сами. «Мда уж… — в голове ведьмы пробежала шальная мысль. — Хорошо, что матушка сейчас не читает мои мысли». И верно… — Ты играешь с огнём, мой дорогой. — Сладко пропела Королева, садясь на корточки рядом с упавшим Джонсом и цепляя тонкими пальцами его подбородок. В её голосе сейчас вместе с приторным сахаром плескалось столько яда, что впору было утонуть. Ну мы ж бесстрашные… какой пират боится воды, даже если в её недрах — его погибель? Но ошибка ведьмы была в том, что она вечно недооценивала Джонса — то, что как минимум он был мужчиной — а значит, физически более сильным, чем она, — и то, что перед ней все-таки пират, которого невозможно запугать и вывести из равновесия в принципе. А зря… — Вот как? — Прохрипел Киллиан, резко поднимаясь и в тот же момент наваливаясь на ведьму всем своим немаленьким весом и подминая под себя. — А я думал, что огонь — стихия того, кто управляет им. Твоя же сила в другом… Кора открыла было рот, чтобы возмутиться столь беспардонным поведением в конец попутавшего берега пирата, но её тут же заткнули грубым и жестким поцелуем. Блять… и почему она всегда на это ведётся?!***
Реджина появилась за стеной из огня, кругом огибающего тех, что сейчас были внутри, через секунду после того, как пролетела стрела в замершую Эмму и её собой закрыл упавший следом Алфёров… Джин увидела застывшую каменным изваянием Свон и лежащего в паре метрах от её ног брата, бывшего явно без сознания… ни про что другое ведьма и думать не хотела — нет, нет и еще раз нет, этого самовлюблённого засранца просто нельзя взять и убить какой-то стрелой, даже заколдуй её сам, мать его, Румпельштильцхен. На удивление, за полыхающим полукругом пламенем огня никого не было. Или же они были скрыты от её глаз — Миллс уже убедилась, что чудовище и те, кого оно наделяло силой, невероятно сильны, так что они вполне могли оставаться где-то здесь… расправив плечи и гордо задрав голову к небу — как и учила её матушка, — Реджина тут же направилась внутрь купола, проходя через огонь, будто его там и не было — маленький бонус от младшего брата: его огонь был безвреден для всей семьи, но проходить через него, принимать на себя и даже слегка управлять им могла только Джин, что часто играло ей на руку… вот как сейчас. Предчувствие снова не подвело ведьму, когда мимо просвистела ещё одна стрела, Редж, как и ранее Женя, в секунду оказалась рядом с Эммой и отразила атаку магией, выставляя вокруг них новый купол. Где-то за ним врезалась в невидимую защиту и глухо упала на землю третья стрела… Реджина бросилась к Свон, чувствуя, как сдают нервы: в очередной раз она едва не потеряла её! Когда же это закончится?.. Когда наконец они будут жить спокойно? — Эмма! Эмма дернулась и моргнула, медленно отходя от шока и явно не понимая, что происходит. Дважды за какие-то пару минут ей спасли жизнь, а она даже не заметила. — Р… Реджина? — Она растерянно заморгала на девушку глазами, ещё не понимая, что произошло. Джин судорожно обнимала её за плечи, чувствуя, как трясутся руки и по щекам катятся горячие слёзы — это, черт дери, страшно. Страшно терять близких, а они в который раз были на грани… Эмма, её Эмма, чёртова Спасительница, сущая свой нос везде и всюду и подставляющая под любой удар… Боже, да за что ей это всё?! — Всё хорошо… — Тихо протянула Свон, обнимая её в ответ и опуская подбородок на её плечо. На самом деле она не была в этом уверена, но чувствуя в этой крепкой и вечно непоколебимой скале, называющейся сейчас её девушкой, такие непривычные для неё слабость и отчаяние, страх за жизни родных и… Эмма растерялась ещё больше. — Что с ним? — Реджина отошла от девушки и присела рядом с братом. Он лежал на земле явно без сознания и не подавая признаков жизни, но в том, что он всё ещё жив — сомневаться тоже не приходилось. В груди Джин неприятно кольнуло: ещё один герой на её голову, вечно лезет в самое пекло, как бы иронично в его случае это не звучало! — Женя?.. — Растеряно протянула Свон, присаживаясь рядом и слегка удивлённо поглядев на Алфёрова, будто только что его тут увидела. — Что случилось? — Уже более жестко спросила Миллс, поднимая на неё глаза и тревожно оглядывая огненный полукруг, за которым могли быть полчища врагов, которых они сейчас не видят. — Они выпустили стрелу… в меня, — тихо говорила Эмма слабым голосом — видно было, что это нападение здорово вывело её из строя, будто не она какие-то несколько минут назад рвалась в бой, безрассудно бросаясь за Женей и рискуя сорвать им операцию. — Он закрыл меня собой и упал, стрела исчезла. — Блондинка пожала плечами, хмуря брови: что же это за стрелы такие и какие на них наложены чары? — Он жив? — Эмма с тревогой вгляделась в безжизненное, бледное лицо парня, на котором сейчас даже ресницы не подрагивали. И не будь он богом огня, которому в их мире в принципе всерьёз мало что угрожает, сейчас им обеим было бы страшно… но хуже всего было то, что будучи почти неуязвимым богом, Женя уже давал слабость перед чудовищем, которое умело давило на страхи и слабые места, и последнее пугало до жути: если монстр может вывести из строя даже бога, то что же говорить об остальных?.. — Конечно, жив, — отмахнулась Реджина, также глядя на брата и усиленно раздумывая, как бы его вернуть к жизни. — Что ему сделается? Он же «великое и могучее национальное достояние» — фыркнула ведьма, вспоминая, как с его слов, в шутку называли Женьку в команде. Но на душе было тревожно… — Мисс Миллс. Мисс Свон. Какая встреча. — Раздался знакомый, размеренный голос с елейными нотками. Обе девушки резко встали на ноги, Реджина мгновенно посерьёзнела, мрачно оглядывая появившегося прямо в центре её защитного купола Румпельштильцхена. — Голд! Какого чёрта тебе тут надо? По самодовольной физиономии Тёмного, впрочем, было не вполне ясно, чего он хочет. То ли пришел помочь, то ли… ? — А я смотрю, безрассудно бросаться в любой омут с головой и потом героически разгребать последствия, спасая друг друга, — это у вас семейное? — Выгнул бровь маг, поглядывая на девушек не без ехидства. — Не твоё собачье дело! — Тут нервы сдали уже у до этого молчавшей Эммы. Свон сделала шаг по направлению к Румпелю, разъярённо сверкая на него глазами, но Реджина выставила перед собой руку, заставляя её замереть и замолчать. — Тише, Эм, давай все же узнаем, что же привело к нам эту хитрую задницу? Он же никогда просто так не приходит. Значит, ему что-то надо… — Сделала выводы ведьма, удовлетворённо заметив, как потемнели его глаза — вывести из равновесия самого Тёмного было практически невозможно, но Реджина была слишком умна и наблюдательна, умея подмечать даже такие незначительные изменения в поведении мага. Эмма замолчала, поджимая губы и сердито глядя на Голда. Но тут снова все пошло не по плану… — Эмма! — Раздался в нескольких метрах от них, за куполом еще один знакомый голос. Обе женщины побледнели, у Эммы сердце упало в пятки. — Это папа! Реджина выдохнула, машинально делая шаг вперед и невольно загораживая собой бессознательного брата. Блять! Взгляд Свон заметался по маленькому куполу, она почувствовала нарастающую панику. — Пожалуйста, Джин! Он не должен знать! — Взмолилась девушка, хватая Миллс за руки и с таким отчаянием заглядывая в глаза, что сердце у ведьмы дрогнуло. — Ты должна его отвлечь! — Прошептала Реджина той практически в губы, и с тревогой оглядывая через её плечо уж слишком довольного происходящим Голда. Уж не он ли замешан в этом нападении? Он лучше всех других знает, чем можно на время (или дольше) вывести из строя их самое сильное звено. Как-то уж очень это подозрительно… — Что я ему скажу? — Блондинка явно была в панике, её взгляд метался от упавшего Женьки до посерьёзневшей Джин и обратно. — Придумай что-нибудь! — Реджина попыталась выдавить из себя ободряющую улыбку, быстро клюнула девушку в уголки губ и подтолкнула в сторону защитного барьера к замершему снаружи в паре метрах от него Дэвиду. — Давай же! Побледневшая Эмма с ужасом обернулась на никак не подающего признаков жизни Алфёрова и присевшей рядом с ним Реджины, чувствуя, как усилилось сердцебиение и похолодела спина: врать отцу ей совсем не улыбается, но что ещё сейчас им остаётся?!.. Последней промелькнула мысль, что возможно, Женя больше не очнётся и тогда это враньё добьёт его, но… девушка решительно расправила плечи, пытаясь унять липкий страх и заткнуть подальше отнюдь не хорошее предчувствие: сейчас бы заговорить зубы отцу, а там уж они придумают, что им делать. Благо, через защитный купол он пройти не может, а значит, у них есть время… — Пап? — Эмма выбралась за пределы барьера с измученной улыбкой нашкодившей школьницы, молясь про себя, чтобы он не начал задавать вопросы. Дэвид тут же бросился к ней, заключая в медвежьи объятия и заглядывая в глаза. — Эмма! Ты в порядке? — Я в порядке, правда, и… Реджина сидела рядом с братом, пытаясь колдовать, что впрочем, было безуспешно — ведьма владела целительной магией, но в отдельных случаях она не помогала. Особенно если были неясны причины… а гадать о том, что за чары были на стреле и насколько сильно пострадал от них Женя, сейчас можно было долго и бессмысленно. — Пожалуйста, очнись… ну давай же! — Умоляла она парня, кончиками пальцев водя вдоль его лица и с досадой видя, как магия замирает в миллиметрах от его кожи и что-то её явно не пускает дальше. Дело было плохо. — Любопытно… — Деланно задумчиво начал Румпель, невозмутимо глядя на них сверху вниз и в до боли знакомом жесте выставив палец вверх. — Что скажет Прекрасный, когда узнает, что наше божество откинуло коньки (иронично, да?) и спасти его не получится? А ему вдобавок лгала родная дочь… ай-ай-ай! — Голос колдуна так и наполнился лютым сарказмом, смешанным уже почти с нескрываемым ликованием, и Реджина вышла из себя, не в силах это слушать. — Закрой свой поганый рот! — Вспыхнула ведьма, мгновенно оказываясь на ногах и приближаясь к магу вплотную. — Не смей так говорить о моём брате, он жив! — Прошипела Миллс, хватая Голда за воротник пиджака и тут же легко отталкивая его от себя. — Допустим, мы с тобой это знаем, — ехидно пропел Тёмный, щуря глаза, — и то, я не был бы на твоём месте так уверен… — Губы Реджины сжались в тонкую полоску, а глаза метали молнии от едва сдерживаемого гнева — но Румпель не был бы сам собой, если бы не провоцировал и не выводил людей на эмоции, прекрасно ощущая свою силу и превосходство над ними, а драться с ним младшей Миллс хотелось меньше всего. — Но наш обожаемый мистер Нолан- то нет. — Откровенно издевался маг, и Реджина заскрипела зубами от досады. — Ладно, твоя взяла! Ты доволен?! Сукин ты сын! — Закричала ведьма, не в силах больше сдерживать злость и надеясь только, что защитный купол также не пропускает через себя и их речь. Губы Румпельштильцхена тут же разъехались в новой насмешливой ухмылке, что Джин в очередной раз пожалела, что не может прямо сейчас заехать по его самодовольной физиономии или, что еще лучше, превратить его в таракана и раздавить высоким каблуком, или… — Помоги оживить Женю! Что с ним, что это за стрелы, мать их?! — Сохранять самообладание становилось всё сложнее и сложнее, и Румпель прекрасно это видел. — А что мне за это будет? — Елейно пропел он, склонив голову набок и с любопытством глядя на ведьму, будто они ведут самую обычную светскую беседу за ужином в их замке. — Что ты хочешь? — Мрачно выдохнула Миллс, мысленно сдаваясь. Жизнь брата и душевное спокойствие Дэвида сейчас были важнее гордости. Как и пока ещё не проваленная операция, от которой зависели уже не только их жизни… но вот только она слишком хорошо знала хитровыеб… жопого Голда, чтобы наивно надеяться, что цена за эту сделку будет лёгкой и подъёмной. Румпель сладко улыбнулся ведьме, и тут всё снова пошло не так…