Убей или будешь убит

Кай смотрит на эти искривлённые, уродливые, деформированные тела его некогда семейки. Он вдыхает полной грудью от наслаждения. Ощущение лучше чем первый поцелуй, лучше чем эрекция, даже лучше чем сам процесс убийства. Абсолютный покой и тишина в голове, непривычно, но приятно. В хаотичном разуме, в котором частенько мелькают рябые образы, ужасающие своей детальностью, наконец наступает ночь. Темная и самозабвенная. — Знаешь, Джо-Джо, — Глядит он на жалкие остатки сестры-близнеца. — мне всегда не нравилась твоя вечно кислая, недовольная рожа, но какая же у тебя теперь очаровательная улыбка от уха до уха, прямо вылитая Джерри Холл, ух! Думаю твой парнишка Сид или Стив, как же там его звали... похер, ну короче который зажимал тебя в школьном коридоре каждую переменку и лазил к тебе под юбку, сразу бы сделал тебе предложение руки и сердца! Особенно узнав, что теперь твоего острого язычка в твоём поганом рту нет и он может занять это пространство другими вещами. — Игриво подмигивает Кай, после чего кривит свои губы в комично-удивленном «о». — Ох, совсем забыл, что папочка и мамочка тоже здесь. Какая нелепость, совершенно позабыл. Видимо выродком теперь в семейке, помимо меня, окажется и «святейшая» Джоззет. Семнадцатилетний Паркер недолго церемонится. Он не стал чахнуть над своей «работой», подобно Кощею у золота. Кай бросает последний взгляд на ошмётки тел, пытаясь запечатлеть победу, после чего небрежно толкает ногой оторванную маленькую ручку Лив, выходя на улицу. Под нос Паркер посвистывает незатейливую мелодию. Кай забирает тачку покойного папаши и отправляется в путешествие сам не зная толком куда, слушая по дороге группу Grand Funk Railroad. Его не поймали и не поймают. Нельзя поймать изворотливого подростка с психопатичными наклонностями, который ко всему прочему ещё и магией владеет. После долгих лет унижений, подавления, уничтожения личности, что теперь смялись в одно неприятное воспоминание: папаша хватает Кая за шкирку и как ненужную шавку бросает в шкаф, запирая на ключ, в то время, как пятилетний ребёнок жалобно плачет, стуча кулаками по двери, в ответ слыша только недовольное ничтожество; Паркер наконец свободен. Конечно, он хотел вырезать ещё половину штата, начав с клана ведьм, живущих неподалёку (в особенности ту лучшую подружку его сестренки с самым глупым именем на свете, Бонни Беннет, как можно было так обозвать собственного ребёнка?), но ещё больше хотелось свалить отсюда к чертям собачьим. Дорога впереди, залитая заревом, ведёт его прочь из Портленда. Ну ничего, эту дорогу он тоже успеет запачкать в крови. Кай в этом уверен. Разум окутывает дурман вседозволенности, а в глазах загорается пламя. Теперь Кай не подпевает песни, о нет, теперь он орет её во всё горло, не щадя неподготовленные голосовые связки. *** С Ричардом Кай познакомился спустя 5 лет с первых своих убийств. Паркеру посчастливилось встретить в будущем своего напарника на концерте какой-то проходной рок-звезды, танцующей в мини-юбке, порой задирающей её до полупрозрачных трусов. Длинные ножки и сносный голосок, — Паркеру больше и не нужно. Но двадцатисемилетний Ричард Рамирес был истинным ценителем музыки и наслаждался бессмысленными звуками и криками, словно маленький ребёнок. После выступления людишки начали стремительно рассасываться, как это бывает после потных концертов в восьмидесятые. Кай увязался с незнакомой компанией молодых людей, что были заметно подвыпившими, но очевидно им было недостаточно. После подобных тусовок незнакомые люди казались чуть ли не родственниками, поэтому Паркеру и ещё так десяти людям были только рады (в эти 10 человек входил и Ричард). Компания приехала в квартиру какого-то невзрачного парнишки и словно дома расположилась. Многие пустились в танц, многие начали гулять ноздрями по белоснежным дорожкам, но все без исключения пили. Одна из девиц налила другой на грудь джин, после чего самым опошленным вариантом вылизала алкоголь. Кай с самого начала подметил, что с Ричардом было что-то не так. Сидя на одном диване юноши мельком переглянулись и между ними возникла сильнейшая доверительная связь, сравнительная разве что с канатом (у Кая всегда было плохо с образами). По прошествию многих лет Паркер ломал себе голову что же это тогда было, возможно темная магия их воссоединила? Возможно их встреча была предрешена? А возможно всего-навсего это было интуитивное ощущение подобного себе - своей крови - своего человека. Зная только имена друг друга, Ричард кивнул и Кай тотчас понял, что значил этот кивок: давай убьём всех этих поганых сук. До единой. Так они и поступили. И убийства их были искусными, оригинальными и безусловно талантливыми. — Так как, говоришь, тебя зовут? — Кай Паркер собственной персоны. — Как делает шуточный реверанс, наступив на труп какого-то худощавого юноши и случайным образом сломав покойному грудную клетку. — Какая незадача! — В газетах и новостях зовут меня ночным сталкером, но можешь звать меня Ричардом. Так и началась эпичная дружба, погубившая множество жизней. Парни сели в машину и укатили в будущее, совершенно друг друга не зная, но понимая друг друга на 100 процентов. За совместное времяпровождение, Кай понял две важные вещи. Первая: никогда не включай музыку в машине, которую не одобрил Ричард. Вторая: всегда открывай окна, ведь курил Рамирес на постоянной основе. Ричард тоже оказался ведьмаком, но в магии совершенно не смыслил. Он был самоучкой, рождённым не в клане или шабаше, а в обычной семейке эмигрантов. Рамирес думал, что является посредником дьявола, верил в судьбу и наивысшие силы. Своё значение Ричард тоже явно преувеличивал и очевидно имел комплекс Бога. Нарциссы, что с них взять. Рамирес черпал свои силы из наивной уверенности в Сатану, даже не подозревая, что берет их из загрязнённых недр собственной души. Однако Кай не был против такого расклада. Пусть его новоиспеченный друг верит хоть в грязевую лужу-пожирателя, зовущуюся Маливером — главное, что магия Ричарда от этого хуже не становилась. Напротив, под воздействием злобы и уверенности в помощь чистейшего зла, сила сатаниста была насквозь прогнившей и помрачневшей до основания. Как-то раз, выкурив косяк ядренной травы, Ричард сказал одну фразу, которую Кай запомнил на всю жизнь: «есть настоящие убийцы, такие как мы с тобой. Мы не сопляки, рассказывающие свою слезливую историю об уходе папаши или отсутствии любви мамаши. Это всего-навсего сломанные ублюдки, пытающиеся копировать нас. Мы, брат мой, самые настоящие рок-звезды, нам похуй на закон, нам насрать на мораль и уж тем более нам абсолютно точно поебать на тараканов, что нас окружают. Скучные, блеклые смертные, чей недолгий век ни стоит нихуя.» — Но он ошибался. На одну смертную обоим серийным убийцам стало не похуй. Имя её было ярким и броским, как и она сама. Монтана Дюк. С таким именем у тебя есть два варианта, первый: стать Голливудской актрисой. Второй: уйти на панель. Но ни тем, ни другим она не являлась. Монтана занималась аэробикой. И о Сатана, насколько девчонка была хороша.