Я видел

Я видел как руки её грел совсем другой мужчина, и я подумал лишь об одном" солнышко ". Так она меня часто называла, когда была ещё моей. Да она и сейчас моя, точнее её часть которую я так хорошо спрятал в самых далёких уголочках своего чёрствого сердца, которое она так яро подпитывала своей любовью ко мне. Я думал что она проста, простит любое горе, ведь любит. Её любовь была самая безграничная в мире, и ей были не почём любые несчастья что я приносил в её жизнь. Но что случилось? Почему она больше не смотрит на меня из под темных, пушистых ресниц с озорным огоньком в глазах, больше не трясется от счастья после долгой разлуки? Пожалуй, я ошибался думая что так всё легко. Я был с другими женщинами. В лицах красавиц я видел её лёгкие очертания темно голубых глаз, даже если на меня смотрели ярко зелёные, как весенняя трава очи. Мне казалось, я не люблю её, и эта лодка только для одного. Но как так получилось, что за короткое время мы поменялись местами, и она сменила нашу лодку на теплоход других объятий? Мне было приятно радовать её, я старался как никто другой, лишь бы снова услышать этот наивный, детский смех что принадлежал одному лишь мне. Когда она была счастлива, был счастлив и я. Она и не стремилась оставить меня, будто ей нравилась боль, которую я ей причинял, а мне нравилось что она была рядом. "Моё дорогое голубоглазое счастье, за тебя я разбивал не один лоб " говорил я ей, и знал, что рада только мне лишь одному. Но почему она сейчас так рада чужому взгляду, а главное, видит ли она в них мой взгляд? Я любил, когда она была счастлива. И сейчас прижимаясь крепче, в чужих объятиях... Она счастлива?... Но почему несчастен я?... Мне нравилось, когда она одевала свои длинные, махровые носочки и каталась в них по полу, пока не упадёт. Я терпел её чёрного кота, хоть у меня и была аллергия. Я любил, когда она прыгала по лужам обливая нас обоих, хоть я и знал наперед, что сильно заболею, и она не будет отходить от моей кровати до полного выздоровления. Она же счастлива, а это было главное. Я любил её привычку нежно и неожиданно целовать меня в самый висок, ведь её губы были мягкие, как вата. Я говорил "целуй ещё ", а она в ответ зацеловывала всего, потом больно кусала, но я терпел, она же счастлива. Она отдала всё, а взамен просила лишь объятья. Неужели человеку нужно так мало для счастья? Я этого не понимал. А мне всегда было мало. Когда она была невыносима, я уходил к другим, а потом ловил самого себя на мысли, что я на самом деле искал её в других. Любил ли я её? Думаю да, но боялся признать. В ней было особое тепло, что я не чувствовал в других. Она была словно не моей женщиной, а моим ребенком. Большим и прекрасным ребёнком. Тёплый чай на завтрак, её слишком много требующий ласки кот и эти сонные, слегка злые глаза. Меня привлекало в ней многое. Я всегда стремился к ней сквозь время, и обстоятельства. Она была моей любимой привычкой, которую я так страшно боялся потерять. Её утреннее "хорошего дня" так грело мое сердце теплотой, словно она укутывала его в свой белый, словно первый снег, шарф. Её глаза имели больше глубины чем то, теплое, под стражем крикучих чаек, море, в которое она так боялась заходить. Её глаза сияли ярче звёзд. Этот вид, когда целая вселенная отражалась в паре голубых глаз сводил меня с ума. Пожалуй, в моей жизни не было ничего ценного, кроме этого маленького лучика света. Я видел космос, не поднимая голову в небо. Почему люди так поздно понимают свои ошибки, так долго строят точную картину из своих мыслей, переживаний? "Мой лучик солнца, я был горд и рад, что ты хоть и достаточно короткое время, но была со мной" хотел бы я сказать ей, но уже не я буду частью её жизни. Да, так бывает в жизни. А мне пожалуй пора, как жаль, что я полюбил, но поздно понял цену за истинное счастье.