Клыки

      Прижавшись спиной к шершавому стволу дерева, я подтянула колени к груди и обняла их руками. Все одежда пропиталась чужой кровью и неприятно липла к коже. Руки, лицо, волосы – все было в крови. Меня сильно трясло. То ли от холода, то ли от ужаса, то ли от всего вместе.       — Эй, детка, ты чего там? — весело позвал Алек. — Иди сюда, к нам.       Он и четверо других вампиров: три крупных взрослых парня и девушка, расслабленно сели на деревянный пирс.       Казалось, та ночь, когда мы с Германом впервые оказались здесь вместе, была так давно, а ведь не особо-то и много времени прошло. Та ночь была волшебной. Тихой. Магической. Воздух пропитывало романтическое напряжение еще не распустившихся полностью самых прекрасных в мире чувств, которые могут возникнуть между двумя людьми.       Этой же ночью воздух пах болью и смертью.       Меня снова тошнило. Невыносимо хотелось смыть кровь, снять грязную одежду, содрать к чертям кожу, в которую все это уже впиталось, и навсегда стереть из памяти тот кошмар, который “посчастливилось” увидеть наяву. В ушах до сих пор звучали крики и хрипы бедного Деччи. И душило чувство вины перед ним, ведь я слишком долго ждала, прежде чем исполнить его просьбу и прекратить его страдания, а еще мучили сомнения – правильно ли сделала, что исполнила эту просьбу? Вдруг он все-таки мог выжить? Он же вервольф.       — Иди к нам, красавица, — позвал теперь кто-то из дружков ублюдка.       Я резко стерла тыльной стороной ладони горячие слезы, которые текли по щекам бесконечным потоком, и, рывком встав на ноги, направилась к озеру. Упыри одобрительно заулюлюкали. Почему этим тварям было так весело? Не только же оборотни сегодня умирали, но и их друзья тоже.       Бездушные, бессердечные ублюдки. Есть ли среди них хоть один нормальный? Переступив через вытянутые ноги одного из мужчин и обойдя девушку, я направлялась прямо к Алеку, тот довольно улыбался, глядя на меня с нескрываемым интересом.       Они так радовались своей мести… Наконец-то отплатили вонючим псам по заслугам, да? Заставили бедного мальчика Дечебаля умирать в мучениях с оторванными лапами, захлебываться кровью. Можно подумать, смерть Деччи вернет им тех, кого они когда-то любили и потеряли. Можно подумать, моя смерть и смерть Германа вернет Алеку его любимую девушку.       Проигнорировав Алека, который уже собирался что-то сказать, я сделала шаг в озеро. Дыхание тут же перехватило от внезапного холода, темная ледяная вода окутала мое тело и решила приветливо спрятать его от всего того ужаса, происходящего на поверхности. То ли под тяжестью намокшей одежды, то ли под магическим влиянием меня сильно тянуло вниз. Возможно, тут все-таки жило неизвестное чудовище, которое легко бы напугало в любой другой день, кроме сегодняшнего – сегодня никто не мог быть страшнее того, что я успела увидеть. Ужасный кадр смерти Дечебаля отпечатался на внутренней части век и теперь стоял перед глазами, стоило их закрыть.       Тело продолжало тянуть на дно. Воздух в легких заканчивался. В любом случае, Алек не дал бы мне так умереть, это же такой облом для него. Без пыток? Без лицезрения реакции Германа на то, как он будет долго и мучительно меня убивать? Нет, конечно.       Сделав несколько гребков руками и зашевелил ногами, я потянулась обратно наверх. Интересно, почему вампиры до сих пор за мной не прыгнули? Неужели не подумали, что это может быть попытка самоубийства или побега? Решили, что я на такое не способна?       Еще два рывка, и я вырвалась на поверхность, жадно хватая воздух ртом. Алек и кровосос с очень короткой стрижкой стояли на краю пирса, озадаченно глядя на воду. Как только они увидели меня, второй упырь устало покачал головой и направился к девушке, Алек же заулыбался. Какой все-таки улыбчивый парень! Хуманизация дружелюбия, не иначе.       Руки, как и все тело, обессилили, и мне с трудом удалось выбраться обратно на деревянный настил.       — Решила поплавать, детка? — усмехнулся упырь. — Я уж думал, ты так наивна, что попробуешь спастись вплавь. — Наклонившись ко мне, он зашептал, — сразу говорю, идея плохая. Мы отлично плаваем.       — Я просто хотела смыть с себя кровь своего друга.       — У тебя это плохо получилось. Но ты не волнуйся! Скоро вы с ним встретитесь… А. Ой, — Алек скривил губы в обратной улыбке. — Или нет. Люди вроде попадают в Рай, там, или в Ад, или перерождаются. А оборотни – нет. Их ждет забвение. Ну, — пожал он плечами, — значит, не встретитесь.       Сделав полшага вперед, я подошла еще ближе к этой красивой твари. Тело била крупная сильная дрожь, аж зуб на зуб не попадал – ночь и без того выдалась довольно зябкой, так еще и в мокрой одежде после ледяной воды было безумно холодно.       — Ты правда думаешь, что, убив меня, убив Германа и насладившись чужими страданиями, ты залечишь свою рану? — спокойно спросила я. — Вернешь любимую?       — Раны уже давно нет, любимую мне, конечно же, никто не вернет, — равнодушно отозвался Алек, глядя мне в глаза, — но я отомщу. Герман почувствует то, что чувствовал я. А остальные псы поплатятся за то, что несколько лет назад перебили почти весь мой клан.       — Стаю Дечебаля, которому вы оторвали руки, почти полностью уничтожили вампиры. Это давняя вражда, и неясно, кто это начал. Это и неважно. Вопрос в том, кто это закончит.       Упырь в очередной раз усмехнулся и ласково провел кончиками пальцев по моей щеке. Я отшатнулась от него, но не из-за страха – я его не боялась, а из-за отвращения.       — Алексия, мне абсолютно плевать, кто это начал и кто это закончит. Я лишь хочу отомстить конкретной стае за гибель моего клана. И отомстить конкретно Герману за убийство девушки, которую я любил.       — Отомстить стае, положив, при этом, еще кучу других своих вампиров? — вскинула я брови.       — О, мне плевать на них. Все, кто мне важен, здесь, — он указал рукой на четырёх кровососов, сидящих недалеко от нас и не участвующих в разговоре.       — Как мило. А другие об этом знают?       Скривив лицо, Алек отмахнулся.       — Это неважно. Они пришли сюда не за меня бороться, у вампиров нет этой тупой слепой преданности вожаку, как у твоих блохастиков. Они тоже пришли мстить – кто-то из них, а кто-то просто избавляется от ненавистных вервольфов.       — Ты сказал, что любил свою девушку?       — Да. Любил. И что?       Я сложила руки на груди, стараясь взять под контроль свое тело, чтобы не трястись так сильно.       — Да ничего. Просто это ложь. Бред.       — Ложь? — Алек удивленно на меня уставился.       — Ложь, — подтвердила я кивком. — Ты о-че-вид-но не умеешь любить. Любовь – прекрасное, возвышенное, светлое чувство. В тебе же только мрак и тьма. Неожиданно, упырь громко заливисто рассмеялся, манерный показушный ублюдок, а затем также неожиданно схватил меня за плечо, да так сильно, что я аж поморщилась от боли, и прошипел прямо в лицо:       — А ты не думала, что эта тьма появилась после ее смерти? Ты не думала, что это твой ненаглядный сделал меня таким?       И он брезгливо оттолкнул меня назад.       — Даже потеря любимого не сделает такой скотиной того, кто изначально ею не был. Душу Дечебаля тоже сломали, искалечили, он тоже многих потерял, но в нем оставался свет. В тебе этого света нет и не было.       — Ты реально думаешь, что, оставь я Германа в живых, но убей на его глазах тебя, он не превратится в такого же, как я?       — Нет, не превратится, — твердо заявила я.       — Смешно.       — Поверь, я его получше тебя знаю.       — То есть, Герман со стаей не пришли бы мстить моему клану? — Алек слегка наклонил голову вбок. — Герман бы не убил мою девушку за тебя?       — Герман бы никогда не убил невиновного человека на твоих глазах ради мести. И Герман бы никогда не стал кого-то калечить и наслаждаться его мучениями.       — Он уже убивал невинных людей, не знаешь? — ослепительно улыбнулся упырь, демонстрируя острые белоснежные клыки.       — Знаю. Это была случайность.       — О, случайность? Это он так тебе сказал? Ну-ну.       — Слушай, Алек, — нахмурилась я, — давай только без этого. Я знаю, что будет дальше. Ты попытаешься посеять во мне сомнения, честен ли со мной мой любимый или нет, скрывает ли он что-то или нет, делал ли он что-то ужасное или нет. Вот только это пустая трата времени. Мне плевать, что ты скажешь, я не поверю ни единому твоему слову. Ты не сможешь сделать ничего, что заставило бы меня отвернуться от Германа. Не трать силы. Они тебе понадобятся на бесполезную попытку спасения от когтей и клыков моих друзей.       Алек сжал губы и стал медленно хлопать в ладоши, слегка покачивая головой. Клоун. Мы же не в кино.       — Какая речь, Алексия. Я впечатлен.       — Приятно знать, что смогла тебя впечатлить, — иронично отозвалась я и отвела взгляд в сторону. Лес на другом берегу казался черной стеной. — Так забавно…       — Что забавно?       — Ты считаешь, что ты прав. Что поступаешь правильно. Хотя я считаю тебя больным, злобным, конченым ублюдком.       — Я просто хочу убить того, кто убил мою любовь. Ты бы не убила за Германа?       — Я бы умерла за него. Я бы убила за него, чтобы его спасти. Но твоей девушки уже нет. Зачем убивать меня за нее? Зачем убивать его?       — Это справедливо, — заявил Алек.       — Больной ублюдок, — прошептала я, садясь на пирс. — Знаешь, если бы ты просто пришел и убил меня, я бы еще могла это понять. Ну, отчасти. Осудила бы, но поняла. Герман убил твою любимую, ты убил его любимую. Он почувствует то же самое, что чувствовал ты. Но ведь ты просто садист! Дело не в мести, или не только в ней. Ты избивал меня в прошлый раз, пинал и в этот. Ты долго и мучительно убивал Дечебаля, а потом вынудил меня его добить.       — Фактически, его убил не я. И не я просил тебя его добить, — выставив вверх длинный указательный палец, отметил упырь.       — Это неважно. Ты за этим стоял. Тебе нравятся чужие страдания.       — Я не был таким! — заорал Алек. Даже его друзья на него обернулись. — Не был, говорю же!       От его неожиданного крика я сначала дернулась, но теперь… внимательно вгляделась в прекрасно-уродливое лицо. Я снова встала на ноги и снова подошла к кровососу ближе.       — Что? — рыкнул он.       — Ты правда таким не был?       — Нет! Я же сказал, — парень открыто злился, — я спокойно жил в своем клане. Я влюбился в девушку! В человека! Я обратил ее, чтобы мы всегда были вместе. Но пришел Герман с дружками и забрал у меня все, что было мне дорого. Он сделал меня таким, Алексия. Если копать вглубь, то в смерти этого твоего Дечебаля, или как там его, виноват Герман.       — То есть… — тихо заговорила я, глядя в его пустые глаза, — тебе так нравится смотреть на чужие страдания, потому что ты просто хочешь, чтобы хоть кто-то ощутил то, что тогда почувствовал ты?       — Да.       — Тебе было настолько больно и, думаю, больно до сих пор, что ты хочешь, чтобы и другим было также больно? Потому что это честно?       — Да.       — И ты так спокойно наказываешь даже тех, кто невиновен, потому что ты и твоя девушка тоже были невиновны?       — Да. Я не понял, ты психолог что ли?       — Вообще-то, юрист. Алек, слушай… мне правда очень жаль, что так вышло.       — Спасибо, конечно, но это ничего не изменит, — скривился вампир. Его голос был бесцветным. — Ты не сможешь переубедить меня разговором по душам. Я убью тебя на глаза у Германа, а потом убью его. Нет. Я оставлю его жить с потерей, а чуть позже, когда он смирится, убью. И умирать он будет еще более мучительно и долго, чем Дечебаль. Мы не в сказке, здесь добро с милыми разговорами и пониманием волшебным образом не победит.       Я и не надеялась переубедить Алека. Достаточно было посмотреть в его абсолютно пустые, злые глаза, чтобы понять, что души в нем нет. А тот, у кого нет души, не способен на что-то хорошее, не способен на сочувствие или сострадания, не способен прощать. Может, Алек и правда раньше был другим, но теперь тьма поглотила его, подобно бездонному озеру, боль ослепила, он стал одержим своей местью, и так будет до самой его смерти. Весь этот разговор… мне просто хотелось его понять. Злодеи бывают злыми, только потому что они злодеи, лишь в плохих фильмах и посредственных книжках. В жизни же за злом стоит либо диагноз, вроде психопатии, либо ужасная история, которая сломала человека.       Я ненавидела Алека всем сердцем. Из-за Алека умер Дечебаль и другие оборотни. Алек грозился мучительно убить меня и Германа. Но где-то среди ненависти все-таки пряталась и капелька сочувствия. Нельзя было не провести очевидную параллель между Алеком и Германом – оба были “чудовищами”, оба влюбились в человека, оба мечтали быть с любимой девушкой.       Мне хотелось, чтобы Алек умер, но дело было не в мести – Алеку нужно было уже наконец обрести покой, а Герману – избавиться от угрозы.       — Я знаю, что не смогу тебя переубедить, Алек, — ответила я, глядя в его лицо. — Но по-твоему все равно не будет. Оборотни выстоят. А ты и твои друзья умрут. Не знаю, что случится со мной, но Герман точно выживет. Лично мне кажется, что мы в сказке, так что добро все-таки победит.       — Наивная, — покачал он головой.       — Алек, а нельзя чуть-чуть попить? — вдруг подал голос один из вампиром. Вроде это был тот почти лысый здоровяк.       — Я же сказал, девчонка для меня и для Германа. Вот закончим здесь, и пойдете охотиться, на кого хотите.       — Можно подумать, я бы ее убил… Так, пара глотков, и все. У нее чертовски ароматная кровь, это невыносимо уже.       — Она с оборотнями путается. Спит, как минимум, с одним из них. Нужна тебе эта грязь?       — А кровь тут причем?..       — Действительно! — вскинул руки Алек.       — Ты же вообще хотел её т…       — Заткнись, Чэд, — перебил он своего друга. — Я просто хотел, чтобы Герману было максимально мерзко и больно. Но, думаю, обойдемся без этого. Не хочу пачкаться.       Как мне повезло, что Алек оказался чистюлей, однако…       — Долго ждать-то? — заговорил еще один парень.       Внезапно Чэд и девушка слились в страстном поцелуе. Да что с этими кровососами не так?!       — Рус, а ты куда-то спешишь? — лениво отозвался валяющийся на спине упырь с длинными темными волосами.       — Вот именно, — поддержал брюнета Алек. — Это оборотней смерть уже заждалась, а у нас с вами еще вся вечность впереди. Но если хочешь, Руслан, сходи проверь, как в деревне идут дела.       — Схожу.       Парень поднялся на ноги и зашагал в сторону тропинки. Сердце замерло. Скорее всего, Герман, если он все еще был жив, а я чувствовала, что он жив, очень скоро придет сюда, и тогда наша судьба решится. Как же было страшно за него… Хотелось начать молиться, но можно ли молиться за вервольфа?       — Чего загрустила, детка? — с веселой интонацией спросил урод. — Скучаешь по своему щеночку? Ничего, скоро увидитесь. Правда, в последний раз. Ты это… сразу меня извини, ладно? Ничего личного. Я не хотел убивать именно тебя, просто тебе не повезло с ним спутаться.       — Не повезло? — переспросила я, приподняв брови. — Встретить Германа было самым лучшим подарком, который только могла подарить мне жизнь.       — Я, кстати, тоже благодарен твоей жизни, что вы встретились и влюбились друг в друга. А то, если бы Герман так никого и не полюбил бы, я бы не смог в полной мере насладиться местью. Жену-то он свою не любит.       — Откуда ты это знаешь?       Меня искренне удивило, что Алеку это известно.       — Очевидно же, — усмехнулся он.       — Как звали твою девушку?       — Зачем тебе? — веселье с лица упыря как рукой сняло.       — Просто интересно. Или ты уже не помнишь?       — Ты идиотка? Зачем ты пытаешься поставить под сомнения мои чувства к ней?       — Потому что я в них не верю, сказала же уже, — фыркнула я.       И оказалась за это наказана. Алек резко швырнул меня на пирс, бедро и локоть пронзило болью. Снова то же бедро, что и в прошлый раз в городе…       — Садист.       В ответ он ударил меня ногой в живот, благо, не так сильно, как мог бы. Это скорее был пренебрежительный пинок, чем реальный удар. И на том спасибо. Тем не менее, посыл уловила – следовало заткнуться и перестать его бесить.       — Кристина ее звали, — вдруг все же решил поделиться Алек.       — Сколько ей было лет?       — Когда я ее обратил, ей было двадцать четыре.       — А тебе самому сколько?       Упырь усмехнулся.       — Много, детка. Много.       А так и не скажешь. Поведение, как у подростка. Интересно, а вампиры после обращения с течением времени мозгами взрослеют, или уровень развития застывает вместе с биологическими процессами в теле?       — А в каком человеческом возрасте ты был обращен? Выглядишь молодо.       — В двадцать восемь.       Я кивнула.       Состояние становилось все хуже и хуже, организм медленно и верно истощался от холода, стресса и страха. Тяжело вздохнув, я устало опустилась на доски и, сложив ноги по-турецки, уперлась в них локтями и обхватила голову. Начало клонить в сон. Но желание поспать резко растворилось, уступив место крайней степени испуга, как только Чэд произнес: “идут, кажется”, на что Алек ответил: “ага”. Сама я пока никого не слышала.       — Боже, пусть он не человек, но спаси его, умоляю, — беззвучно, одними губами прошептала я. В этот момент меня рывком поставили на ноги.       Через секунду Алек прижал меня спиной к своей груди и крепко обхватил шею одной рукой. Его нельзя было назвать слишком высоким, но и низким тоже – жесткий подбородок упирался в мой затылок.       Вскоре вернулся Руслан, и все четверо вампиров застыли перед нами защитной стеной. Пять вампиров – не так уж и много… но в каком составе придут оборотни? Хорошо бы, чтобы с Германом оказалось как минимум десять волков.       Хруст ломающихся веток и шорох из леса наконец достал и до моих человеческих ушей. Вервольфы были близко. Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула.       — Боишься, детка? — прошептал Алек. — Это правильно. Но скоро все закончится, обещаю. Мучительно – ты уж прости, но скоро.       Из-за деревьев выскочили два волка, за ними, почти сразу же, еще трое, и через пару секунд еще один. Шесть вервольфов на пять вампиров. Неплохо.       Германа и Александра я узнала сразу же и испытала облегчение – живы. Третьим вроде бы был Томас, брат Германа, а вот женщина и еще двое мужчин казались незнакомыми.       — Молчи и не делай никаких глупостей. А то тебе не понравятся последствия, — тихо предупредил Алек.       — Отпусти её! — разъяренно прорычал любимый, двигаясь в нашем направлении. Швед и Томас держались плечом к плечу с двух сторон от него, остальные шли сзади.       — Стоять! — скомандовал упырь. — Еще один шаг, и я сломаю твой красотке шею.       Вервольфы остановились. Мы с Германом встретились глазами. Я снова вдохнула поглубже, стараясь не заплакать – хотелось выглядеть максимально стойкой и спокойной для него.       — Хватит твоих игр, Алек, — процедил Герман сквозь зубы, обнажая огромные клыки. — Все вампиры, до единого, мертвы. Вы проиграли битву.       Значит, оборотни победили? Мне не удалось сдержать радостную улыбку. Только оставалось надеяться, что выживших больше, чем шесть присутствующих… Поймав мой взгляд, Александр кивнул, как бы говоря этим, что все будет хорошо. В ответ я моргнула, на секунду задержав веки опущенными. Даже в такой… неприятный момент Сандр оставался милашкой.       Несмотря на сохраняющийся страх за Германа, да и за свою жизнь тоже, после новости о победе вервольфов стало намного спокойней.       — О, дорогой друг, мне плевать, — с иронично-сожалеющей интонацией заявил Алек. — Я предполагал, что так может быть. Но урон-то вам мы все равно нанесли, и наверняка не маленький, верно? Сколько ваших сегодня сдохло? Двое-то точно, а всего сколько?       Но ему никто не ответил.       — Ты же знаешь, что было моей главной целью, — продолжил упырь. — Месть. Так что, шоу начинается!       Он вдруг резко отпустил мое горло, тут же схватил левую руку и одним точным движением сломал ее в месте между локтем и запястьем. Рухнув на колени, я закричала от острой боли, из глаз потекли слезы. В следующую секунду Алек с силой наступил мне на ногу повыше щиколотки, ломая и ее тоже, и мой крик стал еще пронзительней. Герман взревел. Оборотни бросились на вампиров, но те сразу же стали отражать каждую атаку. Эти упыри были явно подготовлены намного лучше, чем те, кто пришел в деревню.       Стараясь глубоко дышать, я кривилась от сильнейшей пульсирующей боли в руке и ноге, но безумная схватка все равно занимала больше внимания, чем переломы. Мне очень повезло, что оба перелома хотя бы были закрытыми. Картинка перед глазами покачивалась, начало подташнивать, казалось, что сознание вот-вот ускользнет от меня. Но нужно было держаться.       Первым погиб оборотень – каким-то образом, несмотря на то, что упырей было меньше, двое из них умудрились его обезглавить: девушка вырвалась из клыков Александра и напрыгнула на волка, в тот момент Чэд сумел забраться ему на спину, сломать шею и сразу после этого… убить. Не без труда, но все же. И почти сразу же Чэд за это поплатился. По иронии судьбы его голова упала рядом с головой вервольфа. Вампирша, которая, судя по недавнему поцелую, была его девушкой, яростно зарычала и набросилась на Александра. Между оставшимися оборотнями и оставшимися вампирами завязалась одна общая большая смертельная драка, отдельно сцепились лишь Герман с Алеком. Причем, Герман пытался убить кровососа, а вот Алек просто тянул время. Упырь из раза в раз выскальзывал из пасти и лап любимого, нанося незначительные удары, словно дразня. Алеку пока не нужна была смерть Германа, он хотел, чтобы тот сначала посмотрел на мою.       Пока шла эта дьявольская битва, я беспомощно сидела на пирсе. За спиной – озеро, спереди – дерущиеся, деваться некуда. Со сломанной рукой и ногой даже не уплыть, еще и с каждой секундой голова предательски затуманивалась все сильней. К сожалению, оборотни пока не побеждали, в какой-то момент даже стали закрадываться сомнения, что у них это вообще получится. Каждый из волков был ранен, кровь постепенно заливала полянку, они еще держались, но ведь рано или поздно их силы закончатся.       Перед глазами внезапно возник Дечебаль – его изуродованное тело, извивающееся на земле, и запрокинутая голова с пузырящейся у пасти кровью, но исчез этот морок также быстро, как и появился, когда взревел Томас. Брат Германа лишился правой руки-лапы.       Умерла вампирша, и следом за ней на вечный покой отправилась волчица. Осталось трое вампиров: Алек, Руслан и брюнет, и четверо оборотней, один из которых – без конечности.       Нужно было что-то придумать, как-то помочь… Но что? Я же даже встать нормально не могла!       Пока Александр стаскивал Руслана со спины другого вервольфа, а еще один бросился на помощь Герману, черноволосый упырь умудрился добить Томаса. Видимо, именно брюнет и представлял самую большую угрозу – слишком уж неуловимо и ловко он двигался, и слишком уж искусно наносил удары.       Заметив смерть брата, Герман на долю секунды отвлекся, и Алек этим тут же воспользовался. Он запрыгнул на его плечо, с силой ударил в ключицу и впился в шею клыками. Любимый оглушительно зарычал. Другой оборотень быстро сбил упыря на землю, вот только тот, судя по всему, все-таки успел сломать Герману ключицу и вырвать кусок мяса из крепкой шеи. Я надеялась, что в момент падения Алека добьют, но урод в очередной раз ускользнул. И снова начался этот смертельный танец.       Раз Герману нанесли серьезное повреждение, когда тот отвлекся, значит, надо отвлечь упырей, чтобы вервольфы тоже смогли этим воспользоваться. Но как? Как их отвлечь? Я из последних сил заставляла мозг работать, чтобы тот вспомнил хоть что-то.       И он вспомнил. Историю, которую когда-то давно читала в художественной книжке.       Собрав все волю и набравшись решимости, я на коленях поползла ближе к берегу – ближе к дерущимся, и, остановившись относительно недалеко от них, здоровой рукой достала из заднего кармана джинсов кинжал, который каким-то чудом успела подобрать в лесу и не потерять во время купания в озере.       Перед глазами вспыхнула картина, как я втыкаю этот кинжал в сердце Дечебаля. Голова закружилась. Все вокруг снова поплыло. Стиснув зубы, я покрепче сжала оружие в дрожащей руке.       Главное, чтобы это сработало.       Глянув на вампиров, я уже занесла руку над бедром для удара, но в самый последний момент мозг напомнил о бедренной артерии… Больниц поблизости не наблюдалось, а умереть вот так вот было бы ужасно глупо. Следовало придумать что-то менее радикальное. Стиснув зубы, я стала делать на ноге длинные, кровоточащие, но не слишком глубокие порезы. Лезвие без труда рассекало джинсовую ткань и мою кожу, оставляя параллельные линии на бедре. Сквозь плотно сжатые губы все равно вырывались стоны от обжигающей боли. Кровь медленно впитывалась в штаны, смешиваясь на них с кровью Дечебаля и водой из озера.       На это действие среагировали и вампиры, и оборотни, но именно на упырей кровь произвела одурманивающий эффект, и это их временное замешательство сыграло на руку моим друзьям. Руслан, засмотревшись на меня, погиб очень быстро. И стоило только численному превосходству снова появиться у волков, как вдруг Алек решил на минуту оставить Германа и помог черноволосому добить одного из вервольфов.       В живых остались Герман с Александром и Алек с брюнетом. Два на два.       На секунду показалось, что за деревьями у края леса проскользнула миниатюрная женская фигура. Но, вполне возможно, это мозг шалил и просто выдал глюк. Да и света от луны было не так уж много, чтобы четко различить что-то в темноте на расстоянии.       Я теряла сознание. Зажимая рукой раны, я аккуратно легла на пирс, но продолжала следить за битвой. Алек снова сцепился с Германом, Александр – с брюнетом. С обоих вервольфов капала кровь. Оба выглядели измученными – в отличие от кровососов, которые отдыхали со мной у озера, они все это время убивали вампиров в деревне.       Наконец, Герман отшвырнул Алека в сторону и сделал рывок к Шведу, который в тот момент очень удачно схватил брюнета. Через мгновение вампир был повержен. И Алек сразу же опять хотел наброситься на Германа, но, видимо понимая, что вряд ли выстоит один против двоих, рванул ко мне.       — Ты забрал у меня всё! Всех! Даже если ты убьешь меня, я успею забрать у тебя её! — выкрикнул кровосос на бегу.       Александр с Германом метнулись за ним, но вампир был быстрее.       Он сделал прыжок. Из самых последних сил я резко откатилась вбок, надеясь избежать удара, но Алек схватил меня и потянул к себе. Я отмахнулась, постаралась его пнуть, только вот результата это не принесло. Упырь уже почти достал моей шеи. Жесткие пальцы до боли стиснули плечи, колено давило на сломанную голень, заставляя скулить. Он собирался укусить меня, но потом решил все-таки сломать шею или задушить – времени на мучения не оставалось. Алек занес руки над моей шеей, кончики пальцев уже коснулись кожи, я попыталась извернуться, все еще отчаянно борясь за жизнь, и вдруг упыря резко с меня стащили.       Из груди вырвался расслабленный выдох.       Вокруг резко потемнело.

***

      Когда я пришла в себя, кто-то большой и горячий уже тащил меня на руках по лесу. Я попыталась спросить, чем все закончилось, но ни язык, ни тело в целом не слушались. Веки были слишком тяжелыми, чтобы долго держать их открытыми. Сдавшись, я прикрыла глаза и прислонилась головой к широкой груди, покрытой редкой жесткой шерстью. Видимо, вервольфы все же победили.       Сознание снова отключилось, и я провалилась в беспокойный, болезненный сон.