the feeling

***

« — Привет! Это Чигюль, а я Чимин… »        — Вот из-за этого ты не будешь ужинать с нами? — спрашивает голос. Юнги нажимает на пробел, чтобы поставить видео на паузу, и смотрит на Намджуна, стоящего у дверного проёма. На нём строгий костюм, идеально сшитый по фигуре. Намджун, как генеральный директор компании, всегда старается выглядеть соответствующе своему статусу. Юнги, как президент компании, считает, что его лучший друг выглядит слишком официально.        — Ты разве ещё не ушёл? — Юнги отрывается от экрана, упираясь локтями в стол и скрещивая пальцы под подбородком. — Разве вы с Джин-хёном не должны быть на встрече, — Юнги смотрит на календарь рядом с экраном ноутбука. — С Хосоком для расширения? Разве ты не опоздаешь?        Намджун фыркает и прислоняется к дверному косяку. — Во-первых, это не деловая встреча, а просто ужин. Во-вторых, ты должен присоединиться к нам.        Юнги кривит лицо и усмехается. — Я же сказал вам, что у меня встреча. Я занят.        — Занят, наблюдая за Чимином и цыплёнком? — к их разговору присоединяется ещё один собеседник, голос которого исходит из-за плеча Намджуна. Мужчина широко улыбается и быстро целует того в щёку.        — Хосок написал мне, — говорит Сокджин. — Он сказал, что только что закончил встречу с мастером для своего клиента. Он уже едет и очень голоден.        Юнги продолжает бросать свой фирменный бесстрастный и равнодушный взгляд на двух своих лучших друзей. Ему не терпится посмотреть новое видео своего любимого ютубера. Его день был не так уж и плох — три встречи: одна за обедом, вторая была онлайн и третья — с советом директоров по вопросам акционеров и расширения. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие и просто пережить это, однако все встречи проводились высокомерными и эгоистичными альфами.        Не то чтобы он не понимал их и их природу, ведь Юнги тоже альфа. Единственная разница в том, что Юнги знает, как контролировать свой гнев, как продлить своё терпение, и знает, когда ответить, а когда заткнуться. Однако во время этих трёх ужасных встреч, Юнги не молчал, и ему это не нравилось. Он предпочёл бы вздремнуть, чем огрызаться на альф, которые думали только о деньгах и их увеличении, чем о выполнении более важной работы. Но он также знает, что им нужно убедиться, что всё идёт гладко, поэтому Юнги сдерживает разочарование и убеждает себя успокоиться. Вспомнив, что сегодня вторник, он улыбается про себя, несмотря на то, какая шумная была встреча с советом директоров.        — Я уже сказал тебе… — Юнги скулит, нахмурив брови и сжав челюсти.        — У тебя встреча, да, да, — смеётся Сокджин. Он обнимает Намджуна сзади за талию и свободной рукой рассекает воздух. Несмотря на то, что он был бетой, Намджун выбрал Джина своей парой на всю жизнь. Юнги всегда их поддерживал, вот уже пятнадцать лет, начиная со старшей школы. Он по-прежнему обожает то, как двое его лучших друзей влюблёно смотрят друг на друга.        — Этот ресторан со смотровой площадкой, — вмешивается Намджун, и Юнги прищуривается.        — Думаю, я заслужил награду, — устало пробурчал Юнги. — После встречи с одним стажёром-архитектором, не представившим план, который ты так хотел увидеть с прошлой пятницы.        — Вот почему мы едим вне дома, Юнги-хён, — отвечает Намджун, широко раскрыв глаза и подняв руки, словно сдаваясь. — Да ладно, ты проделал отличную работу, все остались довольны. Так что давайте поедим! Я угощаю.        Ему хочется выть, он просто хочет посмотреть видео, а затем отправиться домой, может быть, зайти в магазин, прежде чем лечь спать, но если поднятые брови Сокджина и Намджуна были хоть каким-то признаком того, что можно сопротивляться, то Юнги всё равно не будет с ними бороться.        — Ты можешь посмотреть видео по дороге в ресторан, — предлагает Намджун. — Можешь оставить машину на парковке, мы заедем за тобой завтра, — Сокджин покачал головой с нежной улыбкой, и Намджун усмехнулся, отчего на щеках проявились ямочки.        — Хорошо, — бормочет Юнги, закрывая браузер и выключая компьютер. Он отодвигает стул назад, берёт со стола свою чёрную сумку и кладёт телефон в нагрудный карман. Его серебристо-серый костюм, сшитый на заказ, плотно облегает его широкие плечи.        — Отлично, — с улыбкой покачал головой Джин. Он поворачивается и тащит Намджуна за собой. Юнги догоняет их, по пути выключая свет и проверяя на месте ли его бумажник и ключи. Пара уже была у лифта, и Юнги вздыхает про себя, наблюдая, как Сокджин хихикает над Намджуном, уткнувшись подбородком в грудь младшего.        Ему нравится, когда они расслабляются в присутствии друг друга. Юнги иногда думает, что хотел бы, чтобы у него тоже так было.        — Кстати, — говорит Намджун, когда Юнги подходит к ним и дверь лифта открывается. — У нас с Джин-хёном есть кое-какие новости.        Юнги поднимает бровь, словно ждёт продолжения, но когда Намджун отрицательно качает головой, он прижимается к стене лифта. Альфа наблюдает, как Намджун тянется к руке Сокджина и притягивает его к себе, прекрасно зная, что в тесном пространстве бета чувствует себя некомфортно.        Ему также нравится, когда они просто знают, как утешить друг друга, как запах утренней росы по утрам — успокаивающий и охлаждающий. Юнги иногда думает, когда же он сможет испытать такой момент.       

***

       — Папа, что ты делаешь? — Чимин улыбается правым уголком рта и усмехается, когда Чигюль протягивает руку, чтобы провести пальцами по зелёному луку.        — Мы собираемся пожарить куриные тендеры, — говорит Чимин. Он смотрит в камеру перед собой и продолжает. — Обмазывание курицы не займёт много времени, но чтобы сэкономить ещё больше времени…        — Курица? — пробормотала Чигюль, тоже посмотрев на камеру и издав заливистый смех.        — Твоя любимая, — добавляет Чимин с улыбкой, по-прежнему направленной в камеру, прежде чем продолжить. — О! И я действительно рекомендую использовать картофельный крахмал в качестве покрытия, чтобы курочка была хрустящей.        Чимин сосредоточен на покрытии куриных тендеров, а Чигюль разговаривает сама с собой или отвлекает омегу от работы. Он кладет кусочки куриного филе в стеклянную миску и закрывает её крышкой. Затем встряхивает контейнер и начинает пританцовывать, заставляя Чигюль смеяться над его действиями. Закончив с покрытием, он открывает крышку, вынимает полоски нарезанной курицы и аккуратно укладывает их на тарелку. Чимин показывает её в камеру, сверкая довольной ухмылкой.        — Помните, мы используем куриную грудку, потому что Гюлли ещё не может отделять мясо от костей, — объясняет Чимин. — Жареный цыплёнок всегда лучше всего получается на бёдрах и крылышках.        — Крылья? — спрашивает Чигюль, держась за край своего стульчика. Чимин смотрит на неё и кивает. Он замечает несколько пятен крахмала на её левой щеке. Омега усмехается, а затем ставит тарелку на место, чтобы вытереть щёку дочери.        — Ты украла некоторые мои ингредиенты, Гюлли-а, — весело замечает он.        Чигюль щебечет, а затем раскачивается на своём стульчике, который сделан из дерева и больше похож на квадратную табуретку с подлокотниками, чтобы девочка не упала и было на что опереться. Чимин благодарен таланту Чонгука за то, что табурет цел и невредим, но он всё равно каждую минуту поглядывает на дочь.        — Папа, я хочу хлеба, — хнычет Чигюль, когда Чимин занят наполнением кастрюли растительным маслом.        — Хлеб? — Чимин что-то бормочет в ответ и радостно качает головой. Он смотрит в камеру и говорит. — Любимая выпечка Гюлли — кунжутный хлеб моти. Я не могу остановить её, она ест его без остановки. Но я всё ещё хочу познакомить её с другими видами хлеба, мы планируем посетить французскую пекарню в этом месяце…        — Папочка, хлеб, — снова щебечет Чигюль, услышав о своём любимом лакомстве, сцепив руки на подлокотниках и надув губы.        Чимин убавляет огонь и разворачивается, чтобы открыть один из шкафчиков позади них. Он достает пакет с булочками и выбирает один хлеб моти. Омега показывает его на камеру, и Чигюль тянется к нему своими маленькими лапками.        — Папа, могу я поделиться с тобой? — спрашивает его дочь. Её волосы были собраны в хвост, но уже оказались распущенными из-за того, что она ёрзала на стуле. На ней пастельное жёлтое, почти абрикосовое, летнее платье, сбоку прикреплено полотенце с изображением цыплят, чтобы Чимин с лёгкостью мог вытереть любое пятно или грязь с лица дочери.        Чимин тает, это заметно на экране. — Гюлли-а хочет поделиться с папой своим любимым хлебом?        Девочка хихикает, от чего её пухлые щёчки становятся похожими на щёки Чимина, и кивает. Омега разламывает булочку пополам и передаёт кусочек дочери. Чигюль нюхает хлеб моти и закрывает глаза.        — Мммм!        Чимин смеётся и снова показывает хлеб на камеру, после чего кладёт половинку в рот. Он оставляет Чигюль, занятую восхищением хлебом, а сам поворачивается налево и достаёт термометр, чтобы проверить температуру масла.        — Убедитесь, что масло… О, оно готово. Температура масла должна быть сто сорок пять градусов по Цельсию или триста сорок семь по Фаренгейту, чтобы курица тщательно прожарилась.        Он продолжает работать над блюдом, подготавливая ингредиенты и одновременно болтая с Чигюль. Как только он закончил расставлять тарелки, причём малышка дважды чуть не впала в истерику от скуки, омега показывает куриные тендеры перед камерой и улыбается, его фирменные глаза-полумесяцы мелькают в объективе, а на губах играет мягкая улыбка.        — Вот и всё, — говорит Чимин.        — Получилось! — радостно подхватывает Чигюль.        — Жареный цыплёнок по-корейски, — объявляет омега, он медленно поворачивает тарелку, чтобы объектив зафиксировал текстуру и корочку. — А теперь попробуем, — говорит Чимин, берёт палочками для еды небольшой кусочек курицы и откусывает. Чигюль тоже хочет попробовать, омега кивает с таким же нетерпением, как и его дочь, и отрезает небольшой кусочек. Он направляет еду в рот Чигюль. Глаза малышки расширяются, и она смотрит в камеру.        — Вкусно!        Чимин хихикает, вытирая соус с уголка рта своей дочери.        — Я советую добавить две столовые ложки кочудяна в ваш соус, если вы не собираетесь им кормить детей, так будет вкуснее, — объясняет Чимин на камеру. — Ну вот и всё, — объявляет омега, протягивая Чигюль ещё один маленький кусочек. Он снова смотрит в камеру и рассказывает дополнительную информацию о рецепте, показанном сегодня. Чимин предлагает свои идеи, стили сервировки и время, когда лучше всего наслаждаться жареной курочкой по-корейски. — Если у вас есть пожелания и другие предложения для нашего канала, не стесняйтесь, оставляйте комментарии ниже, — щебечет омега, и Чигюль уже знает, что они заканчивают снимать видео. Она тянется к папе, и Чимин поднимает её со стула. Она быстро прижимается к его груди, обтянутой ханбоком, пухлыми пальчиками перебирает подвеску на шее Чимина и смотрит в объектив. Девочка начинает махать рукой в камеру, улыбаясь широкой и всезнающей улыбкой.        — Чигюль скоро увидится с вами, — заявляет девочка, и Чимин быстро целует её в лоб, после чего возвращается к камере.        — Увидимся на следующей неделе!        На этом видео заканчивается.        Чимин только что закончил принимать душ после того, как искупал Чигюль, и теперь они расположились в своём гнёздышке. После съёмочного дня Чимин любит, чтобы дочь лежала с ним в постели, как бы успокаивая его после долгого рабочего дня.        Будучи отцом-одиночкой, Чимину трудно устроиться на работу. Он работал до беременности, но общество всё ещё консервативно и чопорно, поэтому потенциальные работодатели отказались от него после родов. Раньше парень его лучшего друга Тэхёна, Чонгук, помогал ему пахнуть альфой. Он обнюхивал его по утрам, когда нужно было уезжать на работу, так он не вызывал поводов для обсуждения или осуждения.        Но теперь, когда у него есть Чигюль, а его лучшие друзья заняты своей собственной жизнью, Чимин задумался о том, чтобы стать ютубером. Он знал, как монтировать видео, чему научился у Чонгука, поскольку его лучший друг занимался кинематографией; научился хорошо выглядеть и одеваться, поскольку его другой лучший друг, Тэхён, специализировался на моде и визаже. Омега знал, что лучший способ заявить о себе — это корейская кухня, ведь он изучал кулинарное искусство в качестве своей специальности.        Это была глупая идея, но именно она помогла набрать почти одну целую две десятых миллиона подписчиков: готовить корейские блюда, надевая ханбок. И он действительно нарядился в ханбок, причём разработанный Тэхёном в качестве своего проекта ещё в колледже. Жёлтый, белый и золотой идеально подходили Чимину.        На своих первых съёмках он изначально планировал сниматься в одиночку, но во время записи видео Чигюль заплакала, проснувшись после сна. Почувствовав стресс дочери, благодаря своим омежьим инстинктам, он выключил плиту, оставил нож рядом с редиской и морковью и выбежал из кадра. Когда омега вернулся, Чигюль, которой тогда было всего полтора года, уже прижималась к спине Чимина. Он посадил ребёнка в слинг и вернулся к работе.        Он думал перезаписать видео, но потом вспомнил, что всё равно будет отвлекаться на Чигюль, поэтому после завершения монтажа и загрузки видео на свой канал, Чимин почти отказался от своего плана стать ютубером.        До тех пор, пока три дня спустя Тэхён не ворвался в его квартиру, неся пакет со свиными котлетами и кунжутным хлебом моти. Чимин был в замешательстве от заявления Тэхёна. — Это нужно отпраздновать! Когда он глубоко задумался над событием, которое они будут праздновать, Тэхён закатил глаза и достал свой телефон. Он нажал на приложение и зашёл на канал Чимина «ЧимЧим».        — Почти десять тысяч подписчиков всего за три дня! — обрадовался Тэхён, а у Чимина по щекам потекли слёзы. Он всегда был сентиментальным, и даже такие мелочи значили для него многое. Он сел рядом со своим другом, Чигюль же в это время была занята игрой с хлебом напротив них. Они пролистали комментарии и заметили, что многим понравились внешность Чигюль, то, какими домашними они оба были, и насколько милым было их общение. Некоторые спрашивали, какой контент будет размещён на канале, несколько человек предположили родительскую заботу и многое другое. Чимин взвизгнул, и Чигюль скопировала его, вызвав низкий и довольный смех у Тэхёна, который похлопал обоих по щекам.        — Папочка, — зовёт Чимина Чигюль, чмокая его в щёчку.        — Гюлли, — напевает в ответ Чимин. Они лежат бок о бок, малышка уже чувствует себя уставшей от стольких разговоров и ужина. Омега надеется, что Чигюль быстро уснёт, и он сможет прибраться в доме и приступить к монтированию видео.        — Спать? Вместе? — спрашивает Чигюль, перекатываясь на живот и цепляясь за воротник лавандового свитера Чимина. Весенними ночами прохладно, поэтому Чимин следит, чтобы его дочь была одета в свою самую тёплую и пушистую пижаму.        Маленькие глазки уже закрываются, и Чимин осторожно притягивает ребенка к своей груди. Она издает жалобный стон, но успокаивается, когда омега начинает поглаживать ей спинку, как она любит. Он медленно садится и прислоняется к изголовью кровати. Чимин начинает напевать колыбельную, которой научился у своего папы-омеги. Этой же колыбельной он научил Тэхёна, когда тот сидел с ребёнком.        Жизнь омег всё так же трудна, как и десятилетия назад, но что кажется ещё более трудным, так это тоска по семье — кому-то, кто дополнит его и Чигюль. Дело не в том, что компании его друзей не достаточно или ежегодные визиты к его родителям не помогают; он ищет компаньона, дополнительную пару рук, партнёра на всю жизнь. Он думает, что это то, что удовлетворит его и омегу внутри.        Он не торопится, но действительно, искренне, с надеждой желает, чтобы однажды его обняли чьи-то руки, как он обнимает Чигюль. Хочет, чтобы был кто-то, кто спросит его, как прошёл день, как дела у Чигюль, пока та безостановочно смотрит Тоторо. Он жаждет нежных поцелуев, легких ласк и любящих взглядов.        Когда Чигюль уснула, Чимин спускает ноги на пол и относит дочь до её кроватки. Она такая податливая, когда засыпает, прямо как её папа. Он включает камеру у бортика кроватки и расправляет балдахин, чтобы не пропускать холодный воздух. Затем он включает небольшую лампу в форме луны с улыбающимся лицом и выходит из комнаты, не успев подобрать выброшенную одежду.        Чимин оставляет дверь приоткрытой, чтобы он мог, если что, услышать Чигюль, прежде чем увидеть на планшете, который служит монитором подключенной камеры, что с дочерью что-то не так. Сейчас только четверть восьмого, и если честно, то ещё рано. Но статус родителя-одиночки полностью изменил его распорядок дня, и в данный момент он жаждет только одного — поскорее закончить работу по дому, чтобы снова завалиться на постель и получить столь необходимый отдых.        Он потратил добрых тридцать минут на уборку маленькой квартиры. У Чигюль не так уж много игрушек; Чимин предпочитает экономить каждую копейку, чтобы в будущем купить квартиру побольше и быть уверенным, что у них будет достаточно средств, чтобы оплачивать счета, закупать продукты и инвестировать в ресторан своей мечты в будущем.        Чигюль похоже не возражает, по крайней мере, Чимин так думает. Он всегда учил дочь жизненным навыкам, быть социально активной, а поскольку Чимин — болтушка, Чигюль приспособилась к этому, благодаря чему почти не уступает в разговорчивости любому дошкольнику.        Он заливает горячей водой чайный пакетик, пока читает комментарии к своему последнему видео. Это ролик о том, как он с Чигюль собираются в парк. Это одна из серий видео, которые недавно задумал Чимин. Помимо демонстрации рецептов корейских блюд, он так же проводил ежедневные занятия с Чигюль, где он показывает свои родительские навыки, свои взаимоотношения с дочерью, а также места, где они обычно проводят время.        На экране появляется комментарий, и омега улыбается.        Suga93: Цыплёнок и его птенец в парке. Это выглядело намного лучше, чем моя повседневная жизнь. Помогите мне XD. Это видео просто спасло мой скучный день, наполненный встречами.        Он всегда видел, как Suga93 комментирует его видео. «Очень частый зритель», — думает омега. Он оставлял приятные слова и всегда так мило защищал его, когда некоторые комментарии были обидными и расстраивающими.        Однажды Чимин просто показал видео, где его дочь играет в луже после дождливого дня. Они направлялись в мясной магазин, и Чимин подумал, почему бы не снять как Чигюль топает по лужам в своем жёлтом дождевике с голубыми лентами. Он так восхитился визгом и хлопками, что тут же достал свой телефон и начал снимать дочь на видео.        Оно длилось всего четыре минуты, по сравнению с его очень подробными и продуманными видео, но это сделало его счастливым. Чимин загрузил его, как только они вернулись домой, и не удивился, что некоторым зрителям оно не понравилось. Было опубликовано несколько комментариев о том, что он ещё сам ребёнок или что омега просто демонстрирует очередное отстойное видео. Это заставило его расплакаться, но когда он прокрутил комментарии вниз, то увидел, что на большинство негативных комментариев уже ответили. Он удивился, увидев, что Suga93 защищает его и отвечает людям, что если им не нравится видео, то они могут просто нажать кнопку «выход» и больше никогда не возвращаться. Это заставило его рассмеяться, с его губ сорвался пронзительный смешок от удовольствия и благодарности.        — Suga93 всегда так мил, — пробормотал Чимин, делая глоток чая и прокручивая остальные комментарии. Он подключает свой телефон и карту памяти к ноутбуку решает немного отредактировать записи перед сном.       

***

Поскольку через несколько месяцев фирма будет отмечать годовщину, Сокджин объявил, что они с Намджуном планируют усыновить ребёнка. Хосок и Юнги были в восторге, и Хосок уже назвал себя лучшим дядей. Юнги даже не стал с ним спорить, но втайне перечислял вещи, которые он подарит будущему крестнику, всё, что угодно, лишь бы избаловать ребенка.        Кроме того, Сокджин объявил о том, что в этом году для вечеринки они планируют нанять другую службу кейтеринга, так как услуги, которые они получали в прошлые годы, оказались не такими многообещающими, как они думали.        Юнги не особо вникал в разговор, ведь он не думал, что окажется на пассажирском сиденье с Сокджином, который всё время разговаривает, пока они едут по улицам Сеула. — Напомни мне ещё раз, почему я должен пойти с тобой?        Сокджин хмыкает, замедляя движение. Они смотрят, как толпа офисных работников переходит улицу под палящим солнцем. Дни весной всегда были палящими, наполняя природу большим количеством витамина D. На самом деле, Юнги это ненавидит. Он кладёт солнцезащитные очки на переносицу и скрещивает руки.        — Потому что мне нужно ещё чьё-то мнение, — говорит Сокджин. Юнги только ворчит и постукивает ногой по полу, оглядывая тротуары, а потом снова смотрит на старшего. — Ладно, хорошо, — вздыхает Сокджин, глядя на Юнги. — Намджун сказал мне, что ты ведёшь себя как заноза в заднице с этим собранием. Ты чуть не заставил менеджера филиала в Пусане намочить штаны. — Он заслужил это после того, как не проинформировал меня о своих планах по смене подрядчиков во время эксплуатации здания, — защищается Юнги. — Мы зря потратим деньги на эту смену — у здания ещё даже не готов фундамент.        — Я знаю, — говорит ему Сокджин. — Но не надо быть таким злюкой по отношению к работнику.        Юнги только ещё больше насмехается и щёлкает языком, когда светофор загорается зелёным. Они приезжают в модный, оформленный в минималистическом стиле, ресторан на улице Чонногу, всего в нескольких кварталах от рынка Кванчжан. Презентация блюд началась довольно хорошо. Персонал был вежлив, сервировка стола была такой, что приводила в восторг Сокджина, но не беспокоила младшего. Выбор вин также был прекрасным. Ресторан предлагает кухню фьюжн. Корейская, американская и немного французской кухни, что, по правде говоря, не волнует Юнги, потому что, независимо от того, насколько хороша была еда, ему не понравилось, когда шеф-повар сделал лукавый комментарий о том, что Сокджин всего лишь бета. Он пытался сделать комплимент, сказав Сокджину, что тот слишком красив, чтобы быть бетой. И намекнул, что Сокджину было бы лучше омегой, и что он действительно мог бы ухаживать за ним… Эта часть разговора особенно не понравилась ему, тогда он решительно встал. Это было так громко, что весь ресторан замер и в шоке уставился на них.        — Ты мне не нравишься, — бормочет Юнги, его кофейный аромат с каждой секундой становится всё более горьким. Сильный запах жжёного тёмного шоколада начинает кружиться вокруг кофейного аромата, который заставил Сокджина потянуться к его руке. Бета изо всех сил пытается выпустить феромоны, чтобы успокоить двух альф, но в воздухе начинает витать запах жжёного имбиря, смешиваясь с ароматом Юнги и, к сожалению, горящими лилиями Сокджина.        Юнги бросает взгляд на шеф-повара, но сжимает руку Сокджина в знак утешения. — Не приставайте к клиенту. Это непростительно.        — Я просто восхищался, — отвечает альфа, и Сокджин хотел бы ответить за себя, но прямо сейчас он даже не пытается вмешаться в спор двух разгорячённых альф. Если бы это был Намджун или Хосок, он бы позволил себе это, но незнакомый альфа — это не тот человек, с которым хочется ввязываться в спор. Да и, честно говоря, он чувствует себя некомфортно, просто находясь под безумным взглядом шеф-повара. Вспыльчивый характер Юнги — это не то, с чем Сокджин хочет бороться.        — Ты грубиян, и точка, — Юнги стучит кулаком по столу, и столовые приборы падают на пол. — Вы получите письменную жалобу от владельца компании — его мужа — и я сделаю так, что в будущем ваша работа прекратится.        — Ты и твой грязный рот, — отбивается шеф-повар, но Юнги слишком обеспокоен сильным запахом горелых лилий, чтобы делать еще какие-либо замечания.        — Мы уходим, — говорит он вместо этого, беря за руку притихшего Сокджина. Несмотря на разницу в росте, он обхватывает плечи беты и выводит его за пределы ресторана. Он слышит какую-то суматоху, вероятно, шеф-повар в бешенстве, поэтому альфа быстро протягивает официанту солидную сумму чаевых и говорит, что будет благодарен, если тот сможет помешать его коллегам добраться до них.        Как только они подходят к машине, Юнги направляет Сокджина к водительскому сидению седана и встает рядом с ним.        — Ты в порядке? — спрашивает Сокджин, и Юнги фыркает, а затем немного приседает и смотрит в глаза своему хёну.        — А ты в порядке?        Сокджин смеётся и машет рукой. — Я в порядке, не нужно было так защищать.        — Это было почти домогательством, — отвечает Юнги, ища следы страха, беспокойства и неуверенности на лице собеседника. — Ты не должен такое слышать, хён. Я расскажу об этом Намджуну.        — Я сам расскажу об этом Намджуну, — возражает Сокджин, поднимая бровь. Юнги продолжает смотреть, и бета протягивает руку, чтобы погладить альфу по правой щеке. — Ты будешь отличным семьянином, Юнги. Такой замечательный альфа, жаль только, что ты ещё не нашёл своего человека, — правдиво говорит Сокджин. Напряженный взгляд Юнги немного расслабляется, и он кивает, прежде чем встать прямо и расстегнуть пуговицы на своем костюме.        — Мне просто не нравится, когда люди принижают других, — говорит Юнги и отводит взгляд, потирая затылок. Он слышит, как Сокджин тихонько хихикает.        — Ну, а ты разве не поедешь со мной?        Юнги смотрит на него, а затем бросает взгляд на наручные часы.        — Мне пока не хочется возвращаться, — отвечает Юнги. — Ты сможешь вернуться в офис один?        Сокджин смотрит на него с пониманием. Он прекрасно понимает, что Юнги нужно размять ноги после такого жаркого момента. Обычно это не так драматично, встречи между альфами и бетами, но Юнги не терпит непристойностей; прежде всего, Сокджин не заслуживает, чтобы к нему относились хуже, лишь потому, что он — бета.        — Я напишу Намджуну и скажу, чтобы он встретил тебя на парковке, — говорит Юнги и закрывает дверь. Старший опускает стекло и насмешливо смотрит на своего донсэна.        — Я не омега, — говорит Сокджин с улыбкой.        — Но тебе всё равно нужен твой муж рядом, хён. Пожалуйста, послушайся альфу во мне, несмотря на мою нервозность после неприятного разговора. Старший закатывает глаза, затем заводит машину и поднимает окна. Юнги смотрит, как машина уезжает. Повернувшись на каблуках, он достает из внутреннего кармана пальто солнцезащитные очки и уходит. Он быстро отправляет сообщение Намджуну и помощнику, сообщая им, что вернётся немного позже, чем планировал.       

***

       — Папа, тут пахнет тобой!        Чимин хихикает над дочерью. Они стоят перед киоском с фруктами, омега размышляет о том, какие из них взять для сока на завтрак.        Чигюль показывает на стопку мандаринов перед ними и хватает руками пухлый фрукт.        — Это мой запах, Гюлли, — отвечает Чимин. Даже в двухлетнем возрасте у Чигюль такой сильный нюх. Она очень хорошо различает запахи. — Хочешь мандаринов, детка?        Девочка качает головой и показывает на поднос с клубникой. — Дядя Тэ-Тэ. Я скучаю по дяде, — бормочет Чигюль, пока Чимин выбирает клубнику и несколько ягод черники. Он также берёт пакет персиков и отправляет свой заказ.        — Мы можем позвонить ему позже, Гюлли, расскажешь дяде, что мы сегодня делали, — говорит ей Чимин. Чигюль визжит, раскачивая их переплетённые руки.        С тех пор, как Чигюль научилась ходить, она никогда не позволяла Чимину носить её на руках, если только она не начинала уставать и не становилась капризной. Но по мере того, как она растёт, её вес становится неподъёмным для Чимина, поэтому они все еще берут с собой её коляску, которая служит и средством передвижения для девочки, и тележкой для покупок. Чигюль болтает сама с собой, блуждая взглядом по рынку, восторгаясь и восклицая по поводу всего, что видит.        — Твоя дочь просто прелесть, — говорит ему женщина, передавая пакет с фруктами. Чимин тепло улыбается, глаза превращаются в щёлочки, а щёки надуваются. Чигюль чувствует восторженное настроение отца, и тоже улыбается старушке. — Ты похожа на своего папочку, айгу, — воркует продавщица, и Чимин чувствует, как его щёки краснеют от этих слов. Ничто так не радует его, как слышать, что они выглядят совершенно одинаково — яблочки на щеках, мягкие волнистые волосы, яркая улыбка и маленький нос. Единственное отличие — тонкие губы Чигюль, в отличие от губ её папы, у малышки каштановые волосы, в то время как Чимин — блондин, и глаза, которые вместо больших глаз папы, больше похожи на лисьи.        После того как Чимин положил фрукты в коляску Чигюль, они продолжают бродить по рынку Кванчжан. Он отвечает на все вопросы, которые задает ему дочь, пока они пробираются через прилавки. Здесь тихо, учитывая, что сегодня только среда, и Чимин специально выбрал именно это время дня для похода на рынок, чтобы избежать толпы. Он решил приготовить лапшу на ужин и обдумывает рецепт, по которому будет готовить завтрашний обед на видео.        Когда они почти завершают свои покупки, Чигюль указывает на знакомую пекарню, где они покупают кунжутный хлеб моти, и Чимин улыбается, когда девочка тянет его в сторону магазина.        — Твоё восхищение этим хлебом действительно поражает меня, Чигюль-а, — говорит Чимин, а девочка лишь смотрит на него с улыбкой.        Они обсуждают, что купить кроме хлеба моти, и Чигюль болтает с ним, пока вокруг них начинают собираться посетители. Чимин удивлен таким поворотом событий. Затем он понимает, что выбор хлеба стал меньше. Пока они ждут своей очереди, один мужчина случайно толкает Чимина. Омеге приходится отпустить руку дочери, и он падает на колени.        — Осторожно, — усмехается пожилая женщина-омега с запахом песочного печенья позади Чимина, он быстро смотрит на руку, держащую его за локти.        — Спасибо, — быстро отвечает Чимин. Дама тепло улыбается ему и бросает взгляд на уходящего мужчину.        — Где манеры этих альф, — бормочет женщина. — Ты в порядке, Чимин?        Омега кивает, расслабляясь, и становится на ноги. Он кланяется даме и оглядывается в поисках Чигюль, отряхивая колени. Хорошо, что сегодня он надел джинсы.        Проблема только в том, что Чигюль больше нет рядом с коляской да и где-либо поблизости. Он снова оглядывается по сторонам, а затем начинает паниковать.        — Извините, вы не видели мою Чигюль? — спрашивает Чимин старушку у витрины магазина. У женщины расширяются глаза, и она качает головой. — Там было много народу. Боже, куда она убежала? — Чимин только закрывает глаза. — На ней жёлтое летнее платье, да, дорогой? Она не могла далеко уйти. Иди! Я присмотрю за коляской, дорогой.        Омега заметно вздрагивает, когда они отходят на несколько шагов от толпы. Госпожа нежно гладит Чимина по щеке. — Я расскажу другим продавцам о твоей дочери. Я уверена, что они знают её, ведь она готова баллотироваться в мэры, — добавляет она, чтобы скрасить настроение. Чимин лишь слабо улыбается. — Выше голову, Чимин.        Он чуть ли не плачет навзрыд, но расправляет плечи. — Спасибо. Я вернусь.        — Ты найдёшь её. Иди, сейчас же.        Он срывается с места, мчится прочь от магазина и осматривает всё вокруг.        — Гюлли? — громко говорит он. Он осматривает прилавки, ненавидя тот факт, что рынок расположен в конце квартала, тропинки ведут на разные улицы. Чигюль всегда ходит быстро, её любопытство берёт верх над ней. Он снова осматривается возле пекарни и ругает себя, когда не чувствует её запаха. Неужели альфа, который натолкнулся на него, забрал его дочь? Паника нарастает, и он смотрит на открытую улицу, чувствуя, как к горлу поднимается ком. — Чёрт, — бормочет Чимин, глядя по сторонам, а затем прикусывает нижнюю губу. — Гюлли! — кричит он, идя в конец улицы, которая сходится с главной дорогой. Он пытается успокоить себя, но не чувствует запаха своей дочери, не видит её стройного тела в жёлтом платье. Он никак не может успокоиться.        Юнги бродит по улицам в поисках нормальной еды, домашней еды. Он держит в руках высокий стакан американо со льдом, идя по тротуару недалеко от рынка Кванчжан.        Он видит, как парочка обедает у прилавка с рыбными пирогами, и раздумывает, не перекусить ли парочкой шампуров, но затем пожимает плечами и продолжает идти дальше. Он видит семью из трёх человек, наслаждающуюся бибимбаулами. Бибимбаул звучит аппетитно, но свободных мест не было, а он хотел бы сначала допить свой кофе. Поэтому Юнги продолжает идти, пока не доходит до тихой части рынка, где продаются продукты.        Пока он продолжает свободно бродить вокруг, время от времени отпивая глоток кофе, у него звонит телефон.        — Ло? Это Юнги, — проговорил он, сделав глоток.        — Сокджин уже со мной, — говорит голос в трубке, и Юнги рассеянно кивает, устремив взгляд на перепелиные яйца «Маяк». Сокджин любит яйца, маринованные в сое, и он подумывает купить их, чтобы успокоить старшего. Он знает, что поступил слишком жестоко, но он никогда не откажется от счастья важных для него людей.        — Это хорошо, — отвечает Юнги. — Он в порядке? Мы не успели много поесть в ресторане. Чёртов альфа и его мнение.        Он слышит смех Намджуна на другом конце и звуки разрываемого пластика.        — Мы только что поели, я заказал для него боссам, — сообщает младший. — Он внезапно захотел съесть рулет из свиной грудки. Что-нибудь ещё случилось? Физическое нападение?        — Физическое насилие, да! — невнятно слышит Юнги и смеётся над недоверчивым голосом Сокджина на заднем плане.        — Ничего физического, — заверяет старший. — Я этого не допустил бы, ты же знаешь.        Намджун утвердительно хмыкает и продолжает. — Спасибо, Юнги-хён. Жаль, что меня там не было, хотелось бы его немного поколотить. Джин-хён чувствовал себя неспокойно, когда я его увидел, и я…        — Всё в порядке, я был там, и ты мог бы просто подать жалобу, чтобы насолить этому высокомерному шеф-повару, — говорит Юнги. Он решает купить перепелиные яйца позже, чтобы не таскать с собой пакет.        Альфа продолжает идти сквозь толпу людей, слушая, как Намджун рассказывает ему о послеобеденных встречах, вдруг что-то ударяется о его ноги. Он смотрит вниз и видит каштановые волосы и чувствует маленькие руки вокруг своих ног. Альфа видит две косички и заколку для волос, но всё ещё не может разглядеть лицо. Судя по росту и фигуре, девочка совсем маленькая, и Юнги надувается, нахмурив брови.        — Джун, я перезвоню тебе.        — Что-то случилось?        — Нет, я имею в виду, я увидел очень интересный ларёк, и я умираю с голоду, так что да. Перезвоню, — отвечает Юнги. Он завершает разговор и убирает телефон в задний карман. Маленькая девочка плачет, и альфа почти начинает паниковать, когда чувствует, что его брюки начинают намокать от слёз. Он осторожно кладёт руку на плечо малышки, чтобы отстранить её. Затем альфа приседает к ней. Его брови взлетают вверх, он слишком хорошо знает это лицо. Он смотрит видео с ней и её отцом уже более шести месяцев и не может не задаться вопросом. — Почему ты плачешь, цыплёнок? — говорит Юнги, голос мягкий. — Где твой папа?        Девочка смотрит вверх, лицо в слезах, нижняя губа подрагивает.        — Я потерялась. Папа куда-то пропал, дядя, — говорит ему девочка между перерывами на всхлипывания.        Юнги нахмурил брови. — Как тебя зовут? — спрашивает он, смахивая несколько прядей волос со лба девочки. Он знает её имя, но не хочет усугублять волну эмоций малышки.        Маленькая девочка моргает, и он понимает, что она стесняется, когда та начинает сосать большой палец. Юнги быстро останавливает её. — Давай сначала вытрем руки, — говорит он.        С тех пор как он увидел один из эпизодов распорядка дня Чимина и Чигюль, где омега обязательно всегда брал с собой чистые салфетки, чтобы продезинфицировать руки девочки перед едой или засовыванием пальцев в рот, потому что малыши склонны к этому, они просто кладут в рот всё и вся, поэтому альфа тоже стал носить с собой салфетки. Эта привычка удивила его друзей. В их компании Намджун всегда был таким небрежным и разрушительным, поэтому с появлением этой привычки у Юнги, небольшая капля соуса становилась пустяком с несколькими чистыми салфетками.        Поэтому он делает то же самое с девочкой, стоящей перед ним, доставая из внутреннего кармана маленькую пачку влажных салфеток. Малышка протягивает свои ладошки, и Юнги хвалит её, смахивая с кожи все следы грязи.        — Я Гюлли, Пак Чигюль, — говорит девочка, встряхивая свои руки, чтобы они высохли. Она перестаёт плакать, но всё равно сопит, и Юнги достает из кармана брюк носовой платок, чтобы вытереть слёзы. — Имя дяди?        Юнги тепло улыбается, показывая дёсны, а Чигюль тихонько хихикает, когда альфа переводит взгляд на неё. Затем она сосёт большой палец и смотрит на Юнги широкими глазами, настолько широкими, насколько ей позволяют её лисьи щёлочки.        — Меня зовут Мин Юнги, — говорит ей мужчина. Он осматривает окрестности в поисках её папы, но тут рука слабо постукивает по его щеке, и он оглядывается на Чигюль, которая, судя по всему, снова собирается заплакать. — О нет, нет, цыплёнок, — говорит Юнги, затем берёт Чигюль на руки и поднимает её с земли. Он снова нагибается, чтобы забрать кофе со льдом, и ищет мусорное ведро. Альфа выбрасывает его, полностью отбрасывая мысль о том, чтобы допить его, потому что плачущая Чигюль — гораздо более важная задача.        Девочка обвивает его шею руками и прячется под его подбородком, прижимаясь лицом к его рубашке. Она светло-голубого цвета, и Юнги знает, что от её слез будут мокрые пятна, но он не возражает.        — Давай поищем твоего папу. Это хороший план, Чигюль? — спрашивает у неё Юнги, ласково проводя свободной рукой по её спине. Чигюль кивает, проводит большим пальцем между губ и отстраняется, чтобы повернуться. Он следует за ней взглядом, и они начинают искать её папу. — Как так получилось, что ты потерялась, птенчик?        — Подлый альфа толкнул папу в пекарне, — объясняет Чигюль в перерывах между всхлипами. Она плачет беззвучно, но Юнги от этого не становится легче.        Юнги чувствует, как он кипит, но контролирует свои эмоции и продолжает успокаивать Чигюль, пока они ищут её отца.        — Где ты в последний раз видела папу?        — В пекарне. Мы собирались купить хлеб моти, — объясняет Чигюль между тихими всхлипами, и Юнги замечает, как плач девочки начинает стихать, а глаза блуждают по рынку. Альфа снова достает платок и вытирает слёзы. Когда он собирается забрать платок из рук Чигюль, она крепко сжимает его, и Юнги оставляет его ей.        — Это твоя любимая выпечка? Хлеб моти с чёрным кунжутом? — спрашивает Юнги, чтобы отвлечься.        Чигюль приподнимается на руках и радостно раскачивается, постукивая ножками по животу. — Кунжутный моти — лучшее, Юни!        Юнги чувствует, как его сердце тает от этого прозвища. Он лишь понимающе улыбается и вытирает несколько сопелек, стекающих с её маленького носа. Она удобно устроилась на его руке, положив большой палец между губ.        — Я ни разу не пробовал его, — говорит ей Юнги, пока они продолжают идти вглубь рынка.        Чигюль смотрит на него и моргает. — Я поделюсь с тобой, Юни, и с папочкой тоже.        Юнги усмехается. Она продолжает осматриваться, маленький кулачок лежит на плечах альфы.        — Какого цвета рубашка, в которой был папа? — спрашивает Юнги, пытаясь придумать, как найти её отца.        — Белая, на нём бело-синие штаны, Юни, — отвечает Чигюль, глядя на Юнги. Он смотрит в её темно-карие глаза и не может удержаться, чтобы не провести рукой по голове, успокаивая.        Кивнув и переведя взгляд, Юнги ищет людей в белом. Большинство людей вокруг них были в длинных плащах или рубашках цвета земли, поэтому альфа продолжает поиск.        — Шоколад, — бормочет Чигюль, и Юнги смотрит на неё сверху вниз. Он чувствует пухлые пальцы на своей обонятельной железе и моргает.        — Юни пахнет шоколадом, — мужчина снова усмехается и кивает. У неё действительно есть своё очарование, думает он про себя.        — Тебе нравится мой запах? — спрашивает Юнги. Чигюль радостно кивает и снова нащупывает обонятельную железу.        — Папа пахнет как…        — Чигюль!        Юнги оборачивается, и сильный аромат мандарина с мёдом и нотками мяты проникает в него. Он застывает на месте и моргает от освежающего цитрусового аромата, мята добавляет сильный намёк на прохладу и спокойствие, мёд делает запах более насыщенным и сладким, как мятный лимонад под палящим зноем. Он понимает, что на самом деле обожает этот запах.        — Мандарин, — произносит Юнги вслух, и Чигюль извивается в его объятиях. Он видит, как девочка тянется к папе, и альфа притягивает её к себе, быстро шагая навстречу мужчине.        В тот момент, когда они оказываются в нескольких шагах друг от друга, Юнги не может не восхититься Чимином ещё больше. Он хорошо выглядит на своих видео. Но теперь альфа узрел его вживую, в своём вязаном свитере, который выглядит на нём большим, рукава доходят до кончиков пальцев; его миниатюрное телосложение, загорелая кожа, большие глаза вместе с приятным мандариновым ароматом.        От этого запаха ему захотелось мандаринов, что было совсем не страшно — его друзья знают, что он не может оторваться от этого фрукта, когда видит. Он вызывал желание завернуться зимой под тёплое одеяло и съесть целый ящик мандаринов. Ему захотелось обхватить стоящего перед ним мужчину руками и…        — Юни, это папа, — обрывает его мысли Чигюль, и он быстро протягивает девочку в руки к стоящему перед ним человеку. — Где ты была? — спрашивает Чимин между слезами. Юнги наблюдает, как омега вдыхает запах своей дочери и как Чигюль с любовью гладит его по волосам.        — Папочка, прости меня. Я заблудилась, — говорит девочка, пока Чимин покрывает поцелуями всё её лицо. Это настолько милое проявление привязанности, что Юнги чувствует, как теряется в светлых чувствах.        — Никогда больше не убегай. Почему ты ушла от папы, детка?        — Я хотела, чтобы тот альфа попросил прощения, — объясняет Чигюль, сжимая рукой платок Юнги, а другой прижимаясь к левой щеке Чимина.        Омега издает смешок и прижимается к шее дочери. — Ты моя маленькая героиня. Но, пожалуйста, не делай так больше. А если с тобой что-то случится или кто-то плохой заберёт тебя? Что будет делать папа?        — Юни неплохой, — говорит ему Чигюль, и Чимин отступает назад, чтобы посмотреть на свою дочь. — Юни помог мне найти тебя.        — Юни?        Юнги встает во весь рост, а Чимин смотрит на него. Прочистив горло, он говорит: — Я Юни… то есть, меня зовут Юнги, Мин Юнги. Но Юни… тоже неплохо, — заикается Юнги, морщась от внезапно дрогнувшего голоса. Ему приходится отвести взгляд, как только он чувствует на себе взгляд Чимина.        Он чувствует, как в воздухе меняется аромат: мандарин, мёд и мята смешиваются с детской присыпкой и небольшим оттенком ванили. Затем он замечает, что мандарин превращается в нечто слишком терпкое, как будто слишком кислое, испорченное, и Юнги с беспокойством смотрит на Чимина, собираясь выпустить свои успокаивающие феромоны, но останавливает себя. Вместо этого он делает небольшой шаг назад, чтобы дать понять Чимину, что не желает ему зла.        — Юни хороший, папа, — говорит Чигюль, и омега смотрит на дочь, потом на Юнги, настороженно, несмотря на слова дочери. Альфа кивает, и тут запах Чимина возвращается в свежую партию мандаринов, от которого у Юнги текут слюнки.        — Прости, я просто… — объясняет омега, крепче обнимая Чигюль, но малышка ёрзает и смещается в его руках, чтобы она могла смотреть на Юнги.        — Всё в порядке, меня тоже раздражают альфы, несмотря на то, что я один из них, — отвечает он, слегка улыбнувшись, его кошачьи глаза морщатся в конце, и Чимин смеётся, прежде чем потянуться к платку, который держит Чигюль. Он рассеянно вытирает слёзы, но потом моргает, понимая, что на ткани запах Юнги.        — О боже. Мне так жаль, — Чимин моргает и пытается вырвать платок из рук Чигюль, но девочка только крепче сжимает его, прижимая к груди. — Это платок Юнги-ши, малышка, — говорит ей омега, но девочка только качает головой.        — Юни разрешил мне оставить его себе, — возражает Чигюль. — Юни, пожалуйста?        Юнги смеётся, а затем кивает. Чимин выглядит шокированным тем, что его дочь чувствует себя слишком комфортно и непринужденно с альфой, не считая её дяди Чонгука. Должно быть, по его лицу можно было понять, насколько он удивлен, потому что голос Юнги проникает в сознание и возвращает его в реальность.        — Ты в порядке?        Чимин моргает и прикусывает нижнюю губу. Он изучает внешность Юнги и не может не восхититься его нежной кожей, бледной, но все еще потрясающей. У него широкие плечи и рост примерно как у Чимина, если не выше. Он не похож на альфу по телосложению, но его статность и аура говорят достаточно многое.        И всё же, Чимин внезапно чувствует, что тает под мягким и заботливым взглядом.        — Да, просто, — отвечает Чимин, мягко улыбаясь ему. — Впервые Чигюль чувствовала себя так спокойно с альфой рядом, такое случается только с её дядей, моим лучшим другом.        Юнги хочет спросить что-то ещё, но молчит. Он не чувствует никаких следов альфы на Чимине, ему всегда было интересно, где находится пара омеги, каждый раз, когда тот загружал новое видео. Он никогда не рассказывает о своей семье, только о себе и Чигюль. Девочка тоже ничего не говорит, и Юнги знает, что не имеет права чувствовать какую-либо привязанность, беспокойство или заботу, но альфа в нём вскрикивает от восторга, чувствуя, что может дать защиту.        Он борется с этим и зеркально отражает улыбку.        — Я всё понимаю, — уверяет его Юнги. — Альфа с холодным выражением лица не может поладить с детьми.        Юнги вздрагивает, едва не выругавшись, а Чимин хихикает над ним, глаза превращаются в щёлочки, и альфа чувствует, что тает от этой яркой улыбки. Он обожает эту улыбку, как и всё остальное в этой маленькой семье, которую он просто обожает.        — С тобой всё в порядке, Юнги-ши, — говорит Чимин. — Кстати, я Пак Чимин. А это…        — Пак Гюлли, — со смехом говорит Чигюль. — Я уже назвала своё имя Юни, папочка.        Чимин снова смеётся и качает головой. — Ладно, ладно, хорошо. Мои извинения, малышка. Кстати, спасибо тебе, что побыл с ней и был милым, — говорит Чимин, крепко обнимая дочь. — В один момент она была рядом, а потом исчезла, как мыльный пузырь.        — Гюлли может быть слишком любопытной в силу своего возраста, не так ли? — спрашивает Юнги, и Чигюль реагирует на это прозвище. В этот момент малышка пытается оттолкнуть от себя папу и протягивает руки к Юнги. Чимин хмурит брови и неуверенно смотрит на альфу.        — Юни, — протягивает руку Чигюль, и Юнги смотрит прямо в глаза омеге, как бы спрашивая разрешения. Чимин улыбается и помогает дочери перебраться на руки Юнги.        — Ты ей понравился, — замечает омега, удивляясь, но альфа улавливает нотки удовольствия и нежности.        — Я хочу поделиться хлебом с Юни, папа, — говорит им Чигюль, объясняя внезапные перемены. Юнги смеётся, проводит рукой по своим волосам, отбрасывая пряди с лица.        — Всё ещё хочешь, чтобы я попробовал, цыплёнок? — бормочет Юнги, прижимая её к своей груди. Заколка для волос болтается, и Чимин наклоняется, чтобы закрепить её. Он чувствует на себе пристальный взгляд Юнги и быстро делает шаг назад, когда поправляет волосы Чигюль.        — Кстати, о хлебе, — Чимин переносит вес с одной ноги на другую. Он чувствует себя таким расслабленным, несмотря на присутствие совершенно незнакомого человека, да еще и альфы, и это то, что он даже не может выразить словами.        Юнги смотрит на Чимина с мягкой, ободряющей улыбкой.        — Точно, — говорит Чимин, указывая позади себя. — Я пришёл с другого конца.        Юнги моргает и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Чимин чуть не задыхается от беспокойства на лице Юнги. Ему снова хочется растаять. Он знает, что до Юнги дошло, что Чигюль преодолела почти километровое расстояние.        — Цыплёнок заставил папу преодолеть такое большое расстояние, — мягко говорит Юнги. — Никогда больше не убегай, хорошо, Чигюль? У меня бы случился сердечный приступ.        Девочка кивает, глядя на Юнги, и продолжает возиться с верхней пуговицей его рубашки. Чимин чувствует, как внутри у него всё бурлит от восторга и счастья, которое он испытывает, его запах, должно быть, усилился, потому что старший смотрит на него и улыбается.        — Мне жаль, — пробормотала Чигюль, глядя то на Чимина, то на Юнги.        — Всё в порядке, малышка, ты прощена, — говорит Чимин и смотрит, как Юнги утешительно поглаживает спину дочери.        — Ты героиня папы, не так ли? — хвалит её Юнги, а Чигюль извивается в его руках, играя с пуговицей.        — Итак, хлеб, — сообщает им Чимин и смотрит, как Юнги идёт рядом с ним. Они начинают идти вместе в направлении пекарни, и омега не может не улыбаться, слушая, как его дочь и Юнги болтают обо всем, что замечают вокруг.        Чимин чувствует себя как во сне и даже не может понять, как ему удается быть таким спокойным и собранным, когда его дочь находится в чужих руках. Он даже не может понять, почему Чигюль выглядит такой довольной, прижимаясь к почти незнакомому альфе. Девочка такая же ласковая, как и Чимин, но это совершенно новый уровень, и что ещё более удивительно, он не чувствует ни угрозы, ни тревоги в присутствии Юнги. На самом деле, он чувствует себя в безопасности и покое, и он уверен, что Чигюль чувствует то же самое. Хихиканье и поддразнивания, которые он отчетливо слышит от пары, говорят об этом.        — Слава богу, ты нашел её! — омега слышит восклицание, и Юнги останавливается в нескольких шагах от пекарни. Там ещё есть посетители, покупающие свой хлеб, и Чимин улыбается старушке в знак приветствия.        — Она убежала слишком далеко, но я нашел её, — сообщает ей омега, и она тепло улыбается, положив руку на грудь, а другой касаясь его щеки.        — Я знала, что ты найдешь её, — говорит она ему, делая несколько шагов внутрь, чтобы взять коляску и отдать её Чимину. — Я положила в сумку её любимый хлеб и несколько булочек для тебя.        Чимин моргает и пытается достать бумажник, чтобы заплатить, но женщина только отмахивается от него.        — Не надо мне платить, — говорит продавщица. — Ты сегодня столько всего пережил, единственная плата, которую я возьму, это ваша любовь к тому, что я приготовила.        — Тётя, вы не должны этого делать, — говорит ей Чимин, но она только отмахивается от него и оглядывается назад, чтобы увидеть его дочь на руках у мужчины.        — Твой друг нашёл твою дочь? — спрашивает женщина, и Чимин оборачивается, чтобы взглянуть на Чигюль и Юнги. — Кажется, он отлично ладит с детьми. Видно, что добрый и любящий альфа.        Чимин поворачивает голову назад, чтобы посмотреть ей в лицо, и женщина дразняще шевелит бровями.        — Он отлично ладит с твоей дочерью, — говорит женщина со знанием дела. Чимин чувствует, как его передёргивает, и понимает, что сходит с ума от своих мыслей. Женщина показывает на Юнги, и когда омега поворачивается к ним, альфа смотрит на него, слегка приоткрыв рот и нахмурив брови. Он выглядит обеспокоенным. Чимин полностью тает. — Видишь, он знает, что ты начинаешь волноваться, — снова говорит женщина, указывая на руки омеги.        Чимин закатывает глаза и морщит нос. — Это все ваши дразнилки заставляют меня нервничать.        Старушка смеётся. — Ты не замужем, он альфа, ты омега. Я не вижу ничего плохого.        Чимин качает головой и прикусывает язык. — Я с ребёнком, ни один альфа не захочет быть с омегой, у которого уже есть ребёнок. К тому же, я только что его встретил. Он нашёл Чигюль.        Женщина лишь бросает на него взгляд, который часто бросают на людей, у которых толстый череп, чтобы понять, что они сейчас говорят полное дерьмо, и хмыкает. Она машет рукой паре позади Чимина, и омега вскрикивает, оттаскивая коляску и направляя её на дорогу. Он знает, что женщина всё ещё машет рукой, потому что Юнги на мгновение моргает, а затем машет ей в ответ, а Чигюль только подбадривает его.        — Прости, она… — заикается Чимин, оглядываясь на неё, и машет в ответ. — Она действительно помогла. Тётя — наш частый поставщик хлеба. Любимый пекарь Чигюль.        Девочка хихикает при упоминании своего имени и трогает Юнги за плечо.        — Нам всё ещё нужно купить некоторые продукты, это было…        — Юни, пойдём с нами?!        За неполный час Чимин много моргал, и его глаза, возможно, напряглись от того, как сильно он потрясён своей дочерью.        — Гюлли, я уверен, Юнги-ши занят. Он выглядит…        — Хён, — отрезал Юнги и вдруг застенчиво отвел взгляд. Чимин поднимает бровь, понимая, что это привычка альфы — отводить взгляд, когда он не уверен в своих действиях. Он находит это милым. — Ты можешь называть меня хён, Чимин. Юнги-ши заставляет меня чувствовать себя старым. Так оно и есть. Но, просто, — говорит Юнги с неуверенным смешком. — Хён привычнее. Чимин хмурит глаза и изо всех сил старается не покраснеть. Он мысленно произносит слово «хён».        — И мы с Юни поделимся хлебом, — говорит Чигюль, возвращая их внимание к обсуждаемому вопросу.        — Ты можешь поделиться сейчас, — предлагает Чимин, но малышка качает головой, и косички колышутся вместе с ней.        — Можно поделиться дома, во время перекуса?        — О нет, — произносит Чимин. Юнги смотрит на него, потом на малышку на руках. Вина Чимина в том, что он научил свою дочь строить щенячьи глазки.        Когда-то он научил её этому, чтобы она могла получать от дядюшек всё, что хочет. Но он не ожидал, что она будет так смотреть на совершенно незнакомого человека. Чимин поражен тем, что его дочь относится к Юнги как к одному из своих дядей. — Поделимся дома, пожалуйста, Юни? — Чигюль бормочет, надув нижнюю губу, а потом смотрит на отца. — Папочка, пожалуйста? Юни поедет с нами, да?        Чимин чувствует, как холодный пот струится по его шее, а когда он смотрит на Юнги, то видит ту же проблему.        — Если он захочет и только если Юни не занят, хорошо, детка? — тихо говорит ей Чимин. Он видит, как тот медленно сглатывает напряжение и резко вдыхает воздух.        — Я совершенно свободен, но, — говорит Юнги. — Это нормально? Ты не против? Я бы не хотел навязываться, Чимин, — Юнги тепло улыбается, хотя и слабо, и омега кивает.        — Всё в порядке, мы можем перекусить дома, — предлагает Чимин. — Но сначала Чигюль нужно поспать, и…        Громкий звук прерывает их весёлую болтовню. Чигюль резко вскрикивает, прикрывая рот двумя руками и широко раскрывая глаза. Она опускает взгляд на свои ноги, почувствовав грохот на уровне своих коленей, и в шоке смотрит на Юнги. Её отец тоже удивлен, и пока Чимин изо всех сил старается подавить смех, Юнги стонет и прячет лицо в волосах Чигюль.        — О, Боже, — говорит Чимин, в его голосе слышна улыбка. Альфа лишь отворачивается, укладывая щебечущую Чигюль под подбородок. — Юнги-хён, только не говори мне, что ты ещё не обедал?        — Я пил кофе, — бормочет Юнги, бросая взгляд на Чимина, который теперь звонко смеётся. Однако он не может удержать взгляд и выпрямляется. Омега неодобрительно качает головой.        — Кофе — не еда, — говорит ему младший, и Юнги нахмурился бы в ответ, если бы не получил от Чигюль удар в грудь. Он удивленно смотрит на девочку, а Чимин слегка ругает её.        — Всё в порядке, — уверяет Юнги. — Что такое, цыплёнок?        — Я сказала, что папа хорошо готовит. У него вкусная еда, — объясняет Чигюль, глядя на него. — Папа может приготовить еду для тебя.        Чимин заметно подпрыгивает, и Юнги уже не удивляется, когда папа и дочь одновременно взвизгивают. Омега понимает, как смешно выглядел, ведя себя как ребёнок, поэтому он контролирует своё волнение и глубоко вдыхает.        — Если хочешь, я могу что-нибудь приготовить для тебя, — говорит ему Чимин. — Что-то помимо хлеба моти. Поздний обед, если хочешь.        Юнги раздумывает, но потом Чимин улыбается ему. — Считай это моей благодарностью за то, что ты нашёл мою Гюлли. Старший кивает, но слова так и не слетают с его губ, он лишь слегка улыбается в ответ на восторженную улыбку младшего.        Чигюль хлопает в ладоши, и пока они продолжают ходить по рынку, покупая оставшиеся продукты по списку, Юнги слушает, как семья болтает с ним обо всем и обо всех.        Юнги даже не знает, кого из богов благодарить в первую очередь, он чувствует лёгкую атмосферу в их компании. Он искренне счастлив.

***

— Ты пахнешь по-другому, — говорит Хосок, когда входит в кабинет, громко хлопая дверью. — Ты только что вернулся? — он бросает взгляд на экран своего телефона и смотрит на человека за экраном компьютера. Не получив ответа, он повторяет попытку. — Юнги-хён? — говорит он, заходит в кабинет и садится на диван напротив стола альфы, лицом к старшему.        — Хм? — Юнги притворяется невинным, печатая на клавиатуре. — Что ты сказал?        Хосок закатывает глаза, затем бросает взгляд на старшего. — Я сказал, что ты пахнешь по-другому.        — Я ходил на рынок, там много запаха масла и бульона, — говорит Юнги, махнув рукой, но Хосок качает головой.        — Нет, нет, — говорит младший, откидываясь на спинку стула и глубже вдыхая воздух. — Ты пахнешь ванильной глазурью и мятой, — продолжает он. — Мёдом… О, и мандаринами.        — Я ходил в пекарню…        — Это омега.        — Что за омега? — к разговору присоединяется Сокджин, и Юнги бросает гневный взгляд на Хосока за то, что тот не закрыл дверь. Сокджин поднимает бровь на Юнги, затем смотрит на Хосока.        — Он пахнет по-другому, — снова говорит Хосок, и бета медленно кивает, а затем снова обращает внимание на Юнги. Старший смотрит на Юнги с поднятыми бровями, ожидая объяснений.        — Я был в кафе, там продают ванильные кексы и апельсиновую карамель, — невнятно пробормотал Юнги, возвращая глаза на экран и нажимая по клавиатуре. К чёрту Хосока и его любопытный нос.        — Это омега, — присоединяется к ним другой голос, и Хосок усмехается, когда Намджун появляется позади Сокджина. Он заталкивает его в кабинет и закрывает дверь.        — Почему вы все собрались в моём кабинете? — простонал Юнги. — Разве у вас нет собственных кабинетов? И сейчас только шестнадцать сорок восемь. Вы закончили работать?        — Я выполнил свои задачи на сегодня, — говорит Хосок, напряженно глядя на него с чеширской улыбкой.        — Я только что закончил заключать договор с одним из подрядчиков, — отвечает Намджун, садясь на диван справа от Юнги. — Уже всё в порядке.        — Я составил короткий список новых поваров для праздника, — бормочет Сокджин, чувствуя себя всё ещё странно после обеда. Он садится рядом с Намджуном и прижимается к нему.        — Так кто же эта омега, Юнги-хён? — спрашивает главный дизайнер — Хосок.        — Это правда? — Сокджин кладет локоть на бедро Намджуна. — Так вот почему ты не вернулся со мной? Ты пошёл на встречу с омегой?        Юнги фыркает и бросает в старшего скомканную бумагу. Сокджин удивленно вскрикивает, но Намджун лишь успокаивает его, нежно целуя в висок. Бумажка безжизненно лежит на ковре.        — Нет никакой тайной омеги, — скучно говорит Юнги.        — Конечно, — фыркает Намджун.        Трое продолжают болтать, а Юнги возвращается к документу на экране перед ним. Он изо всех сил старается сосредоточиться, и его друзья не смогут ему помешать. Но воспоминания о прошедшем дне мелькают перед глазами каждый раз, когда он моргает.        Он обедал в квартире Чимина и пил чай с Чигюль, и сказать, что Юнги потрясён, значит сильно преуменьшить. Он был фанатом этих двоих, всегда следил за трансляцией в 6 вечера каждый вторник. Он даже просматривает раздел комментариев, чтобы отсеять ненавистников и грубых зрителей. Так что просто оказаться здесь, в квартире Чимина, прямо перед кухней, где они обычно снимают свои кулинарные видео — это то, чему любой фанат был бы очень рад. Но Юнги сохранял спокойствие. Он держался профессионально. Альфа просто расстроился, когда позже приехал домой.        Когда они приехали в жилой комплекс, расположенный всего в нескольких кварталах от рынка, Юнги нёс Чигюль на руках. Девочка заснула после того, как они дошли до рынка, и он не мог не чувствовать себя окрыленно, пока Чимин болтал с ним, рассказывая о ларьках, где продаётся лучшая еда, или о том, где они с Чигюль обычно обедают, если омеге лень готовить.        Чимин взял Чигюль из его рук, сказал альфе, чтобы тот устраивался в гостиной или на кухне, пока он укладывает девочку. Они немного поболтали, Юнги рассказал Чимину о своей работе, а омега поведал ему, что работает дома. Чимин не рассказал, чем он занимается и где его партнёр, а Юнги не задавал лишних вопросов и слушал всё, чем готов был поделиться омега.        Через пару минут Чимин подал Юнги дымящуюся миску онмёна, и старший с восторгом воскликнул, осыпая блюдо восхищёнными комментариями. Чимин густо покраснел и отвернулся, чтобы скрыть смущение и принести альфе воды.        Пока Юнги ел, Чимин вышел из кухни, альфа не мог не утонуть в аромате, который витает в помещении. Он не может не бродить взглядом по квартире, заставленной книгами, игрушками, разброшенными ватными палочками и пледами. Чимин говорил ему, что Чигюль обычно играет с кубиками и любит рассматривать картинки в книжках, поэтому на двух полках стоят книги и их совместные фото.        Через несколько минут после того, как Юнги закончил обедать, Чимин вышел в коридор и вернулся с Чигюль, чьё лицо немного опухло после сна. Девочка завизжала от восторга, когда увидела Юнги за столом, рядом со своим стульчиком. После они с удовольствием полакомились кунжутным хлебом моти. Чигюль, как и Чимин, после встречи с Юнги, всё никак не перестаёт болтать. Она попросила папу принести её любимое одеяло и даже показала Юнги свою любимую мягкую игрушку кролика, подаренную дядей.        Юнги хотел остаться подольше, но когда все услышали звонок его телефона, альфа окончательно распрощался, и Чигюль поспешила назначить с ним встречу, отчего Чимин почувствовал себя ещё более неловко. Они обменялись номерами, и Юнги вышел из квартиры, чувствуя тревогу, но в хорошем смысле этого слова. Он знал, что и Чимин чувствовал то же самое, ласковый взгляд и тёплая улыбка были тому доказательством.        — Кстати, — говорит Юнги, закончив работу над документом и прикрепив его к почте. Он отталкивается от стола и обходит его, неся банку перепелиных яиц «Маяк», завёрнутую в жёлтый шёлковый платок.        Он встаёт перед старшим и протягивает ему банку. — Я увидел это и решил купить, раз уж они тебе нравятся.        Сокджин моргает, а затем широко улыбается. — Юнгиии, это так мило. Спасибо, — Сокджин разворачивает шарф, а Юнги, быстро, но ловко, тянет этот шарф на себя. Однако Намджун оказался быстрее и сильнее. Альфа моргает и смотрит на Намджуна. Тот поднимает бровь и полностью притягивает ткань.        — Этот шарф, — говорит Намджун, оттопыривая край и протягивая его Хосоку, который только радостно тянется к нему. Глаза главного дизайнера загораются, и он ухмыляется Намджуну.        — У этого шарфа есть запах, — заявляет Хосок. — Я так и знал! Это омега.        — Это не так, — возражает Юнги, делая шаг навстречу Хосоку. — Отдай его.        — Ооо, — поддразнивает Намджун. — Кто бы мог подумать, что Юнги-хён будет драться за шарф. Разве шарф не часть подарка Джин-хёна?        Юнги закатывает глаза и наклоняется вперед, чтобы выхватить шарф из рук Хосока. Младший пискнул, но альфа положил твердую ладонь на его грудь. Другой рукой он хватает шарф.        — Он мой, — говорит Юнги, сворачивая шарф и скрещивая руки. — Это просто шарф. Я имею право его носить.        — Именно, — говорит Сокджин, ставя банку на стол. — Это просто шарф. Не нужно так волноваться.        Юнги фыркнул, вернулся к своему столу и выдвинул ящик. Он складывает шарф и кладет его внутрь. Когда он смотрит на аккуратно сложенную ткань, то не может не улыбнуться. Он вспомнил, как Чимин настаивал на том, чтобы завернуть банку, чтобы её можно было легко нести. Юнги настаивал, что в этом нет необходимости, но Чимин упирался. (Чёрт бы побрал эти щенячьи глазки.)        — Ладно, это жутко. Почему он улыбается? — замечает Сокджин, а Юнги смотрит на трёх своих друзей, которые наблюдали, как он улыбается над простой тканью.        — Что? — спрашивает президент, закрывая ящик и почесывая нос. — Может, хватит меня донимать?        — Мы даже ничего не делаем, — смеётся Хосок, а Юнги бросает на него взгляд, прежде чем занять место на диване напротив Намджуна и Сокджина.        Сокджин только машет рукой, чтобы прекратить поддразнивание, и они начинают обсуждать планы пары по усыновлению, строительству объекта в Тэгу и Пусане и вечеринку по случаю годовщины. Юнги слушает их, собирая необходимую информацию, но всё ещё не может перестать думать о семье, с которой он провёл сегодняшний день.       

***

Чимин заканчивает видео, когда Чигюль доедает свой суп с лапшой на основе говяжьего бульона, завершая обед.        — Вкусно, папа, — комментирует Чигюль, проводя пальцами по ободку своей пластиковой чашки. Чимин улыбается и вытирает пятнышко в уголке её губ.        — Спасибо, детка, — отвечает он. Он берет её миску и ставит на свою. Чигюль делает глоток воды и тут же срыгивает. Они оба смеются, и Чимин поглаживает дочь за ближайшую щёку.        — Папа приготовит это для Юни?        — Итак, Юни? — прерывает новый голос. Чимин бросает взгляд на Тэхёна, и тот смотрит в ответ, глаза ясные и пронзительные. Полагая, что Чимин ничего не скажет, Тэхён садится справа от Чигюль и ставит перед ними тарелку с клубникой. Девочка радостно улыбается и тянется пухлыми короткими пальчиками к ягодке. Право, совсем как её папа.        Тэхён помогает ей, протягивая ягоду, которую она так старалась взять. Но прежде чем передать угощение, омега смотрит на неё и спрашивает: — Кто такой Юни, детка?        Чимин вскрикивает и отталкивает Тэхёна, но Чигюль отвечает ему с восторгом: — Юни — это мой новый друг, дядя Тэ-Тэ. Мы познакомились на рынке недавно.        — Вчера, — отвечает Чимин, ставя тарелку возле девочки.        — Я встретила его вчера, — повторяет Чигюль и откусывает кусочек клубники. — Он хороший.        Тэхён улыбается своей племяннице, а затем тычет в её щёчку. — Понятно, Юни значит. Это хорошо, — он смотрит на Чимина, а затем дразняще улыбается ему.        Они оставили всё как есть, пока Чигюль не уложили в кроватку на дневной сон. Тэхён только что закончил расставлять посуду на сушилке и повернулся как раз к появлению Чимина на кухне. Он улыбается своей фирменной квадратной улыбкой, и Чимин надувается, прежде чем сесть на один из стульев вокруг кухонного острова.        — Так вот почему я почувствовал запах кофе и тёмного шоколада, когда пришёл сюда, — говорит младший, садясь на табурет рядом с Чимином.        — Ну конечно, — говорит омега, укладывая подбородок на подставленную ладонь. — Поверь, я удивлён не меньше тебя.        — Чему?        Чимин пожимает плечами и смотрит в сторону. Он окидывает взглядом стены, а затем полки.        — Чигюль никогда не подпускала к себе малознакомых альф, — говорит он после нескольких минут молчания. — Но с Юнги-хёном ей так комфортно.        — Юнги-хён? — пробормотал Тэхён, с нежностью глядя на своего лучшего друга. Чимин смотрит на него, его щёки окрашиваются в розовый цвет. — Он тебе понравился?        Чимин наклоняется к младшему, и Тэхён быстро раскрывает объятия, позволяя ему погрузиться в себя.        — Я не знаю, — бормочет Чимин, прижимаясь к груди друга. Тэхён укладывает подбородок на мягкие светлые волосы. — Ещё слишком рано об этом говорить. Но он хороший.        Тэхён хмыкает, а рука нежно пробегает по спине Чимина.        — Такое ощущение, что это навсегда, — продолжает омега. — Начинать флиртовать с альфой, который так хорош, но никогда на меня не посмотрит.        — Как этот?        — Знаешь, — резко говорит омега, крепче притягивая Тэхёна к себе. — Я чувствую себя таким одиноким.        Они замолчали, пока Тэхён расчёсывал волосы своего друга. Чимин вдыхает аромат клубники и розы со свитера Чонгука. Он завидует. Но омега всегда был рад, что его лучшие друзья нашли друг друга ещё в колледже.        Ароматы роз и клубники так хорошо сочетаются. Возможно, это один из его любимых запахов (технически это единственный запах), которые он любил вдыхать во время беременности.        — Ты можешь попробовать снова начать встречаться, — тихо шепчет Тэхён. — В этом нет ничего плохого, Чим, ты же знаешь.        — Я знаю, — отвечает Чимин с мягкой улыбкой. После этого на сердце у него становится немного легче.       

***

Всё началось с нескольких сообщений через два дня после их знакомства. Чимин отправил ему сообщение:             6:32 Чигюль передаёт привет.                    6:33 И я тоже. Привет, надеюсь, ты уже не спишь >///< а если спишь, то это             сообщение тебя не разбудит.                    6:34 Извини >,<        Ужасно скучное субботнее утро, но Юнги в своём офисе, пытается сканировать чертёж за чертежом. Прошлая ночь была кошмарной: он пытался успокоить Намджуна, обсуждая с альфой планы по расширению компании и электронное письмо от высокомерного альфы-повара, который ответил Намджуну не самыми приятными словами.        Намджун и Сокджин больше не размышляли об этом и вместо этого сосредоточились на своих планах поехать в детский дом, как предложил старший альфа. Итак, Юнги сидел в своём кабинете с чашкой кофе на краю стола, делая задания Намджуна.        Он уже почти пожалел, что проснулся рано утром в субботу, пока на его телефон не пришло уведомление.        Он не смог удержаться от улыбки.             6:35 Почему вы так рано встали в субботу? Привет, цыплёнок.                    6:35 И папочка цыплёнка.        Юнги морщит нос от последнего сообщения и переворачивает телефон, чтобы не видеть экран.        — Какого хрена ты делаешь, Юнги, — бормочет он себе под нос, дотягиваясь до чашки и делая глоток. Кофе уже почти остыл, и он смотрит на широкое окно справа от себя.        Приходит ещё одно уведомление, и альфа быстро тянется за телефоном, ударяясь локтями о край стола. Не обращая внимания на боль, он нажимает на экран, чтобы просмотреть сообщение.                    6:40 Мы готовим блины. Я удивлён, что ты рано встал.        Прежде чем он успевает ответить, экран становится черным, и перед ним мелькает имя Чимина. Юнги растерянно моргает, но не может сдержать улыбку. Он нажимает на зелёную кнопку принятия вызова и прикладывает телефон к уху.        — Привет, Юни, — радостно приветствует девочка, и Юнги чуть не превращается в желе.        — Доброе утро, цыплёнок, — смеётся Юнги. Он откидывается на спинку и поворачивает стул так, чтобы оказаться лицом к окну.        — Папа, я хочу увидеть лицо Юни, пожалуйста, — слышит он несколько шорохов и стук тарелок. На несколько секунд всё стихло, а потом он слышит смех Чигюль, а затем хныкающий звук, который, как он понял, исходит не от неё.        — Алло? Хён? — пискнул Чимин, и Юнги понял, что окончательно растаял.        — Чимин-а, — медленно отвечает он, в его голосе слышна улыбка. — Доброе утро.        Омега смеётся в динамик. — Доброе утро, — заикается он. — Чигюль хочет поговорить по видеозвонку. Прости, она очень требовательна.        — Только для моего вечно любопытного цыплёнка, — отвечает он, лениво постукивая пальцами по подлокотнику. Он понимает, что только что сказал, и заикается. — О, прости. Я не это хотел сказать. Я имею в виду, что она твой любопытный…        — Всё в порядке, она всегда была слишком любопытной.        Чимин снова хихикает, и Юнги чувствует, как его сердце бешено колотится о грудную клетку. — Сейчас я переключусь на видеозвонок, хён. И не смейся, хорошо?        Прежде чем Юнги успел спросить, что имел в виду омега, звонок закончился, и на экране появился новый вызов с именем Чимина. Он быстро принимает трубку и ждёт, пока на экране мелькнут две фигуры. Он несколько раз моргнул, а затем мягко улыбнулся стоящей перед ним паре.        — Не смейся, — хмыкает Чимин, и Юнги прикусывает губу, сдерживая себя.        Но как же иначе? Отец и дочь одеты в одинаковые пижамы. Они лавандового цвета и выглядят такими мягкими. На пижаме Чигюль даже есть капюшон, который напоминает голову единорога. Её щёки пухлые, а глаза мягкие от сна, но улыбка такая яркая, что Юнги почти хочется ворковать. Он переводит взгляд на Чимина, который смотрит на него самым искренним взглядом, щёки такие же, как у его дочери, нижняя губа между зубами. Рукава пижамы Чимина подняты до локтей, и Юнги понимает, что омега поставил телефон на подставку, как он обычно делает, когда снимает их кухню.        Чигюль сидит на стуле, но похоже, что она хочет сползти и дотянуться до телефона. Слева от неё стоит Чимин, в руках у него миска с тестом для блинов.        — Юни, привет, — говорит девочка, помахивая ему пухлыми пальчиками. — В субботу у нас блины.        Юнги кивает и снова улыбается. — С шоколадной крошкой?        Чигюль заметно ёрзает и счастливо покачивается на стуле. — Да! Шоколадные, как Юни!        Чимин смеётся рядом с ней, сосредоточенно замешивая тесто. Он поднимает глаза, чтобы посмотреть на Юнги, и тут омега наклоняет голову в сторону, нахмурив брови.        — Ты дома? Ты выглядишь так, будто не спишь с пяти утра, Юнги-хён, — он прекращает замешивать тесто и облокачивается на стойку. Чигюль копирует его, опираясь на подлокотники стула, и Юнги чувствует, как у него внутри все клокочет.        — Вообще-то я на работе, — объясняет он.        — В субботу? О боже, надеюсь, мы тебе не помешали.        Юнги качает головой, как только видит, что Чимин надулся. — Не помешали. Приятно снова вас услышать. Я просто удивился, вот и всё.        Младший улыбается, той самой ошеломляющей яркой улыбкой, в которой его глаза превращаются в полумесяцы. — Если ты уверен.        — Я уверен, — подтверждает Юнги, и Чимин кивает, откинувшись на спинку стула. Он продолжает замешивать тесто, а Чигюль начинает рассказывать альфе о своём пятничном вечере и планах на день.        Омега с улыбкой наблюдает за тем, как нагревается сковорода.        После неудачного опыта отношений, который повлёк за собой рождение Чигюль, Чимин стал опасаться альф. Он всегда был таким осторожным. Не то чтобы он ненавидел вообще всех альф, он скорее осторожничал. Ложь и измены — это не то, с чем нужно мириться, и Чимин никогда не был благодарен за то, что Чонгук и Тэхён вмешались в его отношения первыми, ведь он сам должен был поставить точку и бросить своего парня.        Но теперь, несмотря на то, что их разделяют многие километры, при виде Юнги Чимин чувствует какую-то сильную тягу.        Он подумывает о том, чтобы послать ему сообщение. К счастью, после долгих уговоров Тэхёна, он это сделал. Он не ожидал, что Юнги будет выглядеть таким мягким в своей чёрной рубашке, оставив несколько пуговиц расстёгнутыми. Альфа встаёт на несколько секунд, и омега замечает, что тот одет в джинсы вместо классических брюк, которые он видел на нём в прошлый раз. Тем не менее, он всё ещё хорошо выглядит.        — Вау, — слышит Чимин от Чигюль после того, как заканчивает переворачивать третий блин. Юнги забавляет девочку, яростно кивая головой и несколько раз морщась.        — Юни придёт?        Чимин останавливается, наливая четвёртый блин на сковороду, и оглядывается на экран.        — Что? — удивлённо спрашивает омега.        Юнги смеётся и опирается на стол, где прислонил свой телефон к календарю. Он кладёт подбородок на ладонь, локти на подлокотник, глаза полны интереса.        — Чигюль рассказывает мне о ваших планах на сегодня, — объясняет Юнги и видит, как Чимин кивает, слегка наклонив голову. — Она сказала, что вы идете во французскую пекарню.        Юнги почти не успел опомниться, как увидел, что Чимин покраснел, и осознал спонтанное приглашение девочки. Но он глубоко вдохнул и улыбнулся младшему.        — О, да. Сегодня я обещал ей другую прогулку, — отвечает Чимин, переворачивая блинчик и ставя пустую миску в раковину.        — Юни любит кофе, — резко вскрикивает Чигюль. Она слишком близко наклонилась к телефону, и Юнги замечает, что стул качнулся, из-за чего она опасно наклонилась к столу. Чимин молча поправляет дочь и откидывает капюшон, открывая взору её мягкие каштановые локоны, беспорядочно спадающие на шею.        Он всегда обожал этих двоих на видео, но сейчас, разговаривая с ними по телефону, он получает небольшое личное удовлетворение. Юнги не может не чувствовать себя счастливым.        — Это правда, — добавляет альфа с улыбкой. Чимин почти фыркает, а когда блины готовы, выключает плиту и смотрит на Юнги.        — Ты можешь подождать? — спрашивает омега. — Я накрою на стол, и мы сможем продолжить разговор.        — Конечно, — кивает Юнги, почти боясь прервать разговор. — Я подожду.        — Ты точно не занят? — робко спрашивает Чимин, в руках у него стопка блинов на тарелке. Он наблюдает, как Чигюль тоже смотрит на него, но делает движения рукой в сторону своего завтрака.        Юнги смотрит налево. Его стол загромождён чертежами, линейками, карандашами и компьютером с открытым электронным письмом. Он снова смотрит на экран и улыбается. — Нет. Я подожду. Иди, покорми цыплёнка.        Чимин хихикает, и Чигюль смеётся вместе с ним. — Юни, я не цыплёнок. — Конечно, малыш, — отвечает Юнги.        Чимин снимает Чигюль с табурета, кривя лицо, и Юнги понимает, что девочка становится тяжёлой для её папы. Альфе вдруг хочется влезть в экран и понести Чигюль, чтобы только стереть этот напряжённый взгляд. Они исчезают на заднем плане, а Юнги шаркает по своему главному столу и устремляет взгляд на рабочий стол. Снаружи его кабинета раздается несколько шорохов, и он видит, что только что пришёл его помощник Кихён. Тот поднимает большой палец вверх, и Юнги кивает в знак приветствия. На его электронную почту приходят три новых сообщения: два от Кихёна — это пересланные отчёты, и одно от Намджуна. Он как раз собирается открыть письмо от своего лучшего друга, когда весёлый голос окликает его по имени.        — Юни!        Юнги не может не улыбнуться, когда слышит это прозвище. Он поворачивает свой стул лицом к телефону и наблюдает, как Чигюль уже ест блинчики. Справа от неё стоит небольшая миска с клубникой, а слева — её фиолетовая чашка-поилка. Юнги почти чувствует себя умиротворенным, просто наблюдая, как она с удовольствием ест блинчики.        Рядом с ней появляется Чимин с кружкой чая в маленьких руках. — Как тебе блины? — спрашивает Юнги, придвигая стул ближе к своему телефону, чтобы лучше видеть обоих.        — Вкусные! Еда папы всегда хорошая, — восклицает Чигюль, и Юнги чувствует, как его желудок скручивается, когда Чимин наклоняется, чтобы поцеловать её в голову.        — Спасибо, детка, — бормочет её папа. — Итак, хён, надеюсь, ты уже позавтракал.        Юнги почти фыркает и показывает им свою чашку с кофе. — Этого хватит?        — Юни любит кофе, — повторяет Чигюль, а Чимин смеётся рядом с ней.        — Это неподходящая еда, — отвечает младший, надув губы.        — Вы двое звоните мне только для того, чтобы поиздеваться надо мной?        На губах Юнги играет улыбка, а лицо Чимина почти разрывается на две части от того, как широко он улыбается в ответ.        Омега наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо своей дочери, и Юнги приходится приложить ухо к микрофону, чтобы расслышать его. Когда они заканчивают шептаться друг с другом, Чигюль яростно кивает и хлопает в ладоши.        — Юни, пойдём с нами? В пекарню, пожалуйста?        Юнги смотрит на смеющегося мужчину рядом с малышкой. Чимин качает головой.        — Чигюль очень хочет тебя увидеть, и я пообещал ей весело провести день, — объясняет омега. Юнги ждёт, не хочет ли он сказать что-то ещё, но вместо этого соглашается. Юнги очень хочет встретиться с Чимином. Он не знает почему, но ждёт, что младший скажет, что хочет увидеться с ним.        — А если я пойду с вами, это сделает ваш день весёлым? — поддразнивает Юнги. Чигюль продолжает есть свой завтрак, занимаясь своими делами. Двое просто смотрят друг на друга с экрана, и Чимин чувствует себя застенчивым и мягким.        Он даже не знает, почему так смело звонит, приглашает и рассказывает всё это. Он знает, что Юнги хорош, но не может понять, просто ли альфа мил или это флирт. Чимин искренне хочет, чтобы это было последнее, потому что уже попал на крючок. Юнги смотрит на него с таким восторгом и теплотой.        — Было бы неплохо, да… — заикается Чимин, сжимая кружку в руках. — Я имею в виду, если ты не занят. И если ты хочешь… пойти с нами?        — Я не занят, — слышит он ответ Юнги, и омега прикусывает нижнюю губу, приподняв бровь.        — Но ты же на работе, — замечает он. — Ты уверен, что не занят? Или ты просто говоришь это, чтобы не расстраивать меня?        Он знает, что намекнул, но Чимин ждёт любой реакции. Юнги проводит рукой по волосам и потирает затылок.        — Каков план? — спрашивает старший, мягко улыбаясь и нежно глядя в глаза. — И если тебе интересно, я тоже хочу вас увидеть.        И вот всё решено.        Они провели ещё несколько минут за разговором, обсуждая, где и во сколько встретиться. Он понимает, что до французской пекарни несколько часов езды от дома Чимина, поэтому предлагает встретиться с омегой около метро возле его офиса. Как только звонок заканчивается, Юнги откидывается на спинку кресла и чувствует, что его рабочее утро уже завершено.        В дверь его кабинета постучали, и Юнги увидел, как вошёл Кихён с бутылкой холодного напитка.        — Ты в порядке?        — Да, — отвечает Юнги, поворачивая стул обратно к рабочему столу. Он тянется за бутылкой, а Кихён быстро оглядывается и забирает пустую кофейную чашку. Затем поправляет жалюзи на окне.        Пока Кихён продолжает осматривать кабинет, проверяя, собрал ли он важные файлы и документы для отправки по факсу, Юнги открывает письмо от Намджуна. Он быстро читает его и проверяет время. У него ещё есть два часа до встречи с Чимином.        Кихён стучит по столу, и Юнги поднимает глаза. — Что будешь на обед?        Юнги достает карандаш и просматривает лежащий перед ним чертёж.        — О, я рано уйду, — отвечает Юнги, не отрывая глаз от чертежа. Когда Кихён не отвечает, он продолжает. — Ты тоже можешь уйти пораньше.        — Я только разберусь с твоими письмами и подготовлю всё ко встрече в понедельник, — отвечает Кихён, направляясь к двери. Юнги издает утвердительный звук и через несколько секунд спрашивает.        — У тебя всё ещё есть детское кресло в машине?        Кихён останавливается и поворачивается к нему лицом, зажав в руке чашку.        — Так это правда?        Юнги моргнул и нахмурил брови. — Что правда?        Кихён смеётся и скрещивает руки, чашка болтается в его пальцах. — Что ты встречаешься с этим загадочным омегой?        — Дай угадаю, Хосок?        — Вообще-то, Намджун, — отвечает Кихён с улыбкой. — И я отчасти согласен. В прошлый четверг от тебя пахло омегой. Я просто не хотел спрашивать, учитывая, что ты мой босс.        Юнги фыркает и закатывает глаза. — Ты не относишься ко мне как к начальнику.        Кихён смеётся и качает головой. — Потому что ты не ведёшь себя как начальник. Так тебе нужно детское кресло, зачем?        Юнги вздыхает и отпускает чертёж. — Я встречаюсь с омегой, у которого есть ребёнок. Я не хочу, чтобы малышка чувствовала себя некомфортно в дороге.        Кихён кивает, затем мягко улыбается. — Ты такой добрый альфа, если бы я не был в браке, то ухаживал бы за тобой, — Юнги знает, что он дразнится, поэтому просто кидает скомканный лист бумаги в своего помощника.        Ассистент задыхается и кладёт руку на грудь. — Ты не должен так себя вести, Юнги. Я отнимаю у тебя за это баллы.        Юнги показывает ему средний палец, а Кихён только смеётся.        — Так у тебя есть детское кресло или мне просто попросить тебя купить его прямо сейчас? Мне нужно выехать в девять тридцать.        Кихён перестаёт смеяться, а затем моргает, слегка приоткрыв рот.        — О, ты серьезно, — замечает Кихён. — Ты действительно серьезно относишься к этому омеге, Юнги?        В его голосе нет ни ненависти, ни колкости. Вместо этого Юнги слышит ласку, за что очень благодарен.        Архитектор останавливается и смотрит на Кихёна. Тот медленно кивает и смотрит вниз. Его взгляд падает на нижний ящик, и он вспоминает, что в нём лежит шарф Чимина.        — Я хочу быть серьезным, — говорит Юнги. — Они выглядят такими драгоценными. Но я пока не могу быть уверен, ведь он с ребёнком. Хотя…        — Хотя?        — Я не чувствую на нём следов альфы, и он, кажется, не в браке?        Кихён кивает и наклоняет голову набок, наблюдая. — Ну, это не плохо. Если он ни с кем не встречается? Думаю, у тебя больше шансов быть рядом с ними.        — Правда?        Кихён, шаркая, возвращается в кабинет и устраивается на диване. Он ставит пустую чашку на журнальный столик перед собой и складывает ноги.        — Омега нуждается в защите альфы, а у альфы всегда есть сильное чувство — защищать, — Кихён смотрит на него, словно пытаясь что-то сказать. Юнги кивает, слишком хорошо зная это чувство. Он видел это у Намджуна по отношению к Сокджину; видел у Кихёна по отношению к своей жене. Его брат и отец, оба альфы, защищали своих друзей, омег. — Чувствуешь ли ты это по отношению к нему?        Юнги честно кивает. — Мой альфа хотел вырваться из груди, если тебе интересно. Но в то же время я не хочу делать поспешных выводов.        — И ты думаешь, что делаешь поспешные выводы, потому что?        — Потому что он с ребёнком, а что если у него альфа, который скрывается всё это время? Он работает за границей или что-то в этом роде?        Кихён серьезно смотрит на него. — Тогда спроси его, Юнги. Ты сказал, что не чувствуешь от него никаких феромонов альфы. Ты думаешь, что он скрывает это от тебя? Альфу?        — Я не уверен, — признается Юнги. — Но есть какая-то сильная тяга. Я хочу увидеть его, хочу увидеть их. Не слишком ли быстро?        — Учитывая, что ты познакомился с ним всего два дня назад? — спрашивает Кихён.        Юнги хочет сообщить своему помощнику, что знает Чимина уже несколько месяцев, но сдерживается. Он просто кивает, а затем торопливо проводит руками по лицу. Ему ещё рано работать вне офиса, но лучше подумать об этом сейчас, чем бездумно встречать будущие проблемы.        Никто не заслуживает того, чтобы оказаться в затруднительном положении и быть принуждённым к нему. Особенно не Чимин и его драгоценная Чигюль. Юнги не такой альфа.        — Тебя влечёт, — начинает Кихён. — Любая симпатия начинается с влечения, и это хорошо. Чувства не бывают приятными, когда их навязывают, ты же знаешь. И я точно знаю, что твоя симпатия к ним не зависит от твоей сущности альфы, я имею в виду, это полностью твоё решение. Я также знаю, что ты просто добрый, искренний и мягкий человек.        Юнги фыркнул при слове «мягкий», но Кихён лишь махнул на него рукой.        — Честно говоря, я думаю, что ты просто слишком усложняешь ситуацию. Проведи время с ним, проведи время с ними, узнай получше этого омегу, который, как мне кажется, хочет узнать и тебя, и если получится, ухаживай за ним. Насколько я понимаю, ты не против, что у него есть ребёнок, так что я не вижу в этом ничего плохого, Юнги.        — Они идеальны, — бормочет Юнги, уставившись на бутылку с напитком. Он смотрит на конденсат вокруг стекла и продолжает, — у них нет недостатков. Я не могу представить его без дочери. Они так идеальны, Кихён.        Помощник улыбается и встает. Он поднимает чашку со стола и поправляет джинсы.        — Так что действуй. Что бы ни диктовали тебе чувства, следуй им, — говорит ему Кихён. — Ты достаточно умён, чтобы всё взвесить, у тебя всё будет хорошо.        — Я надеюсь на это, — отвечает Юнги, откупоривая бутылку и делая глоток холодного напитка.        — А я знаю, — заключает Кихён. — А теперь мне понадобятся ключи от твоей машины.        Юнги моргает. — Зачем?        — Потому что я ни за что не одолжу тебе своё детское кресло. Это вещь только моего ребёнка, — говорит он с ухмылкой. — Кроме того, я думаю, тебе лучше установить постоянное детское кресло в машине.        Кихён подмигивает, и Юнги чувствует, как потеплела задняя часть его шеи. — Хорошо, что у тебя внедорожник, Юнги. Коляски и переноски могут испортить салон автомобиля.        Архитектор суёт ключи от машины в раскрытые ладони Кихёна, издавая при этом стон.        — Я быстро заскочу в один из магазинов моего друга. А теперь заканчивай всё, и встретимся на парковке через час, — инструктирует Кихён.        Юнги смотрит на часы на своём рабочем столе. — Сейчас только семь сорок пять. Я не уйду до девять тридцати.        — Я знаю, — говорит Кихён, размахивая ключами от машины. — Но мне нужно научить тебя пользоваться детским креслом. Если предположить, раз ты решил купить детское кресло, то эта маленькая семья пользуется только общественным транспортом. Я не могу быть полностью уверен, что омега умеет справляться с детским креслом. Тебе нужно подтянуть свои навыки, Юнги, — поддразнивает Кихён.        — Ладно, хорошо, — заикается Юнги, сверкая глазами.        — У него же дочь, верно? Ты знаешь её любимый цвет?        Кихён чуть не подавился слюной, когда Юнги быстро ответил. — Жёлтый. И можешь ли ты найти мягкое одеяло этого или нежно-фиолетового цвета с принтом цыплёнка и красивую заколку для волос? Я хочу… в качестве подарков?        Кихён наблюдает, как щёки его босса становятся всё румянее и румянее, и старается сохранить в памяти каждую мелочь, чтобы потом рассказать новые подробности Намджуну, Сокджину и Хосоку. Ему приятно видеть другой цвет кожи своего босса.        — Ну ты и нахал, но я понял, — радуется Кихён, быстро поворачивается на пятках и выходит из кабинета, прежде чем скомканная бумага, брошенная Юнги, ударяет его по затылку.