*
Все знают, что на их танцевальные практики первым приходит Джисон. Это всем известный факт, что макне NCT приходит первым не потому, что ему нужно больше времени на практику, а просто потому что он любит танцевать так сильно, что чаще всего не дожидаясь мемберов, начинает практиковаться сам. Обычно он приходит с Джемином, так как тому требуется чуть больше времени для запоминания особо сложных частей хореографии. В этот раз он один, так как Ренджун и Джено убедили сутра Джемина, что он должен использовать немного свободного времени для отдыха, прежде чем они вернутся к расписанию в полную силу. По пути Джисон замечает менеджера, который в ответе за Донхёка. Мужчина постарше приветствует его кивком, но он занят разговором по телефону, поэтому Джисон продолжает свой путь не придавая этому слишком много значения. Он останавливается только когда слышит музыку из зала, так как знает, что это место доступно только для мемберов NCT . И внезапно он даже рад, что Джемин не с ним, ведь он сможет наконец увидеть Донхёка за этими дверьми. Старший был занят подготовкой к камбеку с NCT 127 и даже когда они начали запись альбома Дримов, Донхёк приходил записываться в другое время, поэтому у них было мало шансов встретиться с ним. Им удаётся поговорить только во время танцевальных практик, но даже тогда менеджеры отбирают Донхёка прежде чем Дримы успевают пригласить его на ужин или просто к ним в общежитие. Поэтому он с сердцем, что бьётся сильнее обычного, толкает дверь в тренировочную комнату и слегка улыбается, когда видит, что хён танцует перед зеркалом под какую-то песню, которую он не узнает. Какое-то время он просто стоит и наблюдает за Донхёком пока не замечает, что хоть его движения и не вялые, но им не хватает обычной плавности. «Хён?» он спрашивает вслух, чем пугает Донхёка. «Что ты здесь делаешь?» «Ах, Джисон-и!» старший восклицает, игнорируя его вопрос. «Я скучал по тебе. А ты скучал по мне?» «Конечно, нет», отрицает и даже ухмыляется для большей убедительности, потому что да, он, на самом деле, скучал по Донхёку, но он ни за что так легко не признается в этом. Донхёк скулит притворно, прежде чем выключить музыку, которая все ещё играла с его телефона на полу. «Под что ты танцевал, хён?» он спрашивает, проходя внутрь. «Это для нашего репак альбома с 127. Заглавная песня называется Punch», он объясняет, вытягивая руку, чтобы взъерошить волосы Джисона, и улыбается, чувствуя как младший тянется к его прикосновению. «Мы практикуемся уже несколько дней, но некоторые движения у меня все ещё выглядят неловко. Я подумал, что попрактикуюсь немного сам пока вы не придете». «Покажешь мне?» он спрашивает без всяких задних мыслей. «Может я смогу помочь». Донхёк выглядит нерешительным и Джисон знает, что хён не сомневается в его способностях, но есть что-то, что останавливает его. И это вполне ожидаемо, ведь речь идёт о Донхёке, который почти никогда не совершает ошибок и у кого отлично получается скрывать свои недостатки, показывая только свои сильные стороны. Джисон знает, что у Донхёка свои собственные комплексы, но иногда он смотрит на него, и это кажется абсурдом. Донхёк всегда так уверен в себе, своём мнении, своей тяжелой работе. Он всегда выглядит как кто-то, кто знает к чему именно он движется, кто никогда не оглядывался назад. Он доверяет другим, но больше всего он верит в себя, ведь так и другие смогут положиться на него. Он сияет так ярко, как Хэчан, и как Донхёк, что это немного странно — знать, что и он бывает сомневается в себе. И Джисон всегда знал, что некоторые мемберы постарше — Джено, Тэиль и Доён — знают о неуверенностях Хёка и он позволяет им помогать, когда становится слишком, но в последнее время он замечает за собой, что хочет, чтоб Донхёк полагался на него тоже. «Ну же, хён», он говорит, ловя ладошку Донхёка, что меньше его, меж своих, и тот наконец расслабляется. Прежде чем он успеет включит видео на телефоне, Джисон останавливает его и улыбается на растерянный взгляд обращенный в его сторону. «Я не могу думать на голодный желудок, мне нужно съесть что нибудь». «Ты такой милый, Джисон-а», говорит он мягко, тяня Джисона за ухо. Он бросает на него сердитый взгляд и топает к столику у входа, где разложено множество закусок и напитков. Скорее всего они там появились благодаря менеджеру, что пришёл с Донхёком, но одного взгляда хватает, чтобы понять, что всё осталось нетронутым. Он вздыхает перед тем как быть выбрать то, что нравится Донхёку и захватывает бутылку воды. Они располагаются в углу зала с открытой пачкой чипсов на своих коленях и телефоном Донхёка в его руках. Джисон улыбается, когда Донхёк обнимает его, и его сразу же окружает знакомый запах старшего. Они начинают смотреть запись мемберов с хореографией Punch и Джисон старается не отвлекаться на то, как круто выглядит хореография. Раз уж ему дали шанс, он хочет быть полезным. Он останавливает видео несколько раз и пересматривает его, делая замечания и давая советы, которые он считает полезными. Донхёк молчит всё это время, кивая иногда головой, показывая, что слушает. Теперь он более сосредоточен, уделяя Джисону все свое внимание, и ему не следует так удивляться или пугаться, потому что Донхек часто так делает. Просто обычно не Джисон в центре этого внимания. Донхёк пытается встать, чтобы, вероятно, попрактиковаться. Джисон же незамедлительно опускает свою голову на плечо старшему и этого хватает, чтобы Донхёк остановился. Они оба расслабляются и Джисон слегка улыбается, когда чувствует подбородок Донхёка на своей макушке. «Давай отдохнём немного, хён», он предлагает, сразу же доставая свой телефон. «У меня есть видео, которые я хотел показать тебе». Донхёк ничего не отвечает, лишь прижимается лицом к волосам Джисона. И ему скорее всего неудобно, но он умудряется просидеть так ещё долгое время, практически не обращая внимание на видео, которые ему показывает Джисон. Он чувствует, как грудь Донхёка двигается при каждом вздохе, и с каждым разом вдохи и выдохи становятся все медленнее и медленнее. Ему интересно, заснул ли старший, когда неожиданно дверь в зал открывается и появляется Джено вместе с Джемином и Ренджуном, и их менеджером. «Что это такое?» спрашивает Джемин на нарочно ломанном английском, и ему удается звучать одновременно грустно и обиженно. «Ты предал меня, Джисон-а? Меня?». «Это потому что я любимчик Джисона, Джемин-и», говорит Донхёк громко, прежде чем оставить на щеке младшего влажный чмок. Джисон сразу же отлипает от него, визжа от отвращения, но Донхёк останавливает его, запрокидывая руку на его шею. Когда он смотрит вниз, Донхёк нежно смотрит на него сияющими яркими глазами. Он достает второй рукой до волос Джисона и нежно ерошит их. Его пальцы в волосах нежные и заботливые, что-то, что предназначено только для таких моментов, как этот. Но прежде чем Джисон успевает согреться в его тепле, Донхёк нарочито противно смеется, как умеет только он, и уходит доставать Джемина, который все ещё притворяется обиженным. Он встаёт, показательно вытирая свою щеку. Секундой позже уже другая, более тяжелая, рука оказывается на его плече, а Джено улыбается ему понимающе. «Что», говорит он, пытаясь освободиться от захвата Джено, но тот к сожалению гораздо сильнее. «Наш Джисони так вырос!» говорит Джено громко, с гордостью в голосе, прямо перед тем как захватить шею Джисона в захват. «Помогите», хрипит тот, прежде чем понимает, что это бесполезно, Ченле ещё не пришёл (но он бы только посмеялся над ним, предатель), Ренджун игнорирует его намеренно, а Донхёк каким-то образом начал эгьё баттл с Джемином. «Я ненавижу вас, всех вас», он объявляет, когда Джено наконец сжаливается и отпускает его, но даже он знает, что это ложь.*
«Ты хорошо кушаешь?» Ченле вздрагивает от голоса Джено. Они ждали менеджера, и он начал засыпать на диване в комнате ожидания после их первой победы с Ridin’. Голос Джено тихий, но это тот тон, который он использует, когда волнуется о других мемберах, поэтому Ченле настораживается инстинктивно. Он приоткрывает один глаз и видит Джено и Донхёка, стоящими в углу комнаты. Остальных нигде не видно, и Ченле смутно вспоминает, как Джисон говорил, что голоден, поэтому Джемин и Ренджун пошли с ним искать, что поесть. Он осознает, что Джено скорее всего ждал, когда сможет поговорить с Донхёком наедине, даже если «наедине» означает «рядом со спящим Ченле». Поэтому он сразу же закрывает глаза и решает послушать разговор, хоть ему и немного стыдно подслушивать. Но ответ Донхёка только тишина, поэтому Джено уточняет: «Ты гораздо легче, чем когда мы играли в игры. И даже тогда ты не был тяжёлым». «Ты уверен, что это не ты просто становишься сильнее, мускульный монстр?», но шутка Донхёка остается неоцененной, поэтому он вздыхает громко. «Я много ем». «Да», Джено звучит словно теряет терпение. «Но достаточно ли этого? Ты устаешь с нами и с 127, ты уверен, что питаешься достаточно?» «Джено», тон Донхёка стал холоднее, он ещё не зол, но и не особо дружелюбен. «Я могу о себе позаботиться. Ты должен знать это». «Я просто беспокоюсь о тебе». Наступает тяжелая тишина, а затем звук шороха достигает его ушей. Ченле решает утолить своё любопытство, и аккуратно приоткрывает один глаз. Перед его глазами совсем не незнакомая картина, но ей как и каждый раз удается немного согреть его сердце. Они обнимаются, руки Джено обвились вокруг Донхёка, которому каким-то образом удалось поместить свою голову под подбородком своего друга. Сейчас Донхёк выглядит невероятно маленьким, будто он ждал — надеялся — всё это время кого-то, кто откроет свои руки для него, в чьих объятьях можно спрятаться или даже исчезнуть в них на несколько минут. «Я знаю, что ты большой мягкотелый ребёнок», Донхёк говорит и Ченле не видит его лицо, но уверен, что тот улыбается. «Но не волнуйся, хорошо?». Джено не отвечает, потому что они все знают, что беспокойство за всех это часть его характера. Но он опускает свою ладонь на макушку Донхёка и ерошит его волосы, и Ченле видит, как Донхёк зарывается в объятья друга ещё глубже. Они не отдаляются даже когда возвращаются остальные мемберы и менеджер. Джемин тут же начинает ныть, что они обнимается без него, и приклеивается к этим двоим, обнимая сразу обоих. Ренджун закатывает глаза, но всё равно присоединяется к групповым объятьям. Ченле не нужно ничье приглашение — он сразу же прекращает притворяться спящим и встаёт. Ему каким-то образом удаётся обнять Донёхка со спины а руки его оказываются на талии старшего. Он строит рожу Джисону, который до сих пор неловко стоит у прохода — скорее всего думая, что стало причиной групповых обнимашек. Но и он присоединяется через мгновение, располагая свой подбородок на плече Джемина и закрывая глаза. «Эй» зовёт Донхёк, но его голос всего лишь тихий шёпот, который Ченле смог услышать только потому, что его подбородок упирается в спину старшего. Он сомневается, что другие заметили, что он заговорил. «Я люблю вас». Никто ничего не говорит в ответ, но Ченле чувствует, как Джено обнимает их всех чуть крепче, и этого ответа ему достаточно. Насколько он знает, Джено на самом деле слушает Донхёка и больше не поднимает эту тему. Но это заставляет Ченле задуматься. Он не то чтобы думает об этом постоянно, но вспоминает в самый случайный момент, обычно, когда он собирается поесть. А поел ли уже он? думает Ченле и его озаряет, что этот вопрос всегда задаёт ему сам Донхёк, когда они видятся. Ченле нравится, что Донхёк его хён. Если ему что-то непонятно, то он всегда обращается за помощью к Донхёку или Джисону, так как знает, что оба всегда готовы объяснять ему вещи по нескольку раз. Донхёк на удивление терпелив с ним — он объясняет ему правила игр столько раз, сколько Ченле просит, заменяет слова на другие, если Ченле не понимает какое-то слово, и всегда делает это очень мягко. Просто смотри и повторяй за хёном, иногда он говорит тихим, обнадеживающим тоном, который Ченле так любит. (Джисон, конечно, скажет, что Донхёк худший хён. Даже хуже, чем Джемин будет он настаивать. Ченле считает, что это абсурд, потому что а) все знают, что Джисону в тайне нравится, когда Джемин сюсюкается с ним, б) Донхёк один из немногих людей, чье одобрение ищет Джисон) Он ненавидит тот факт, что в последнее время единственные моменты, когда Донхёк может побыть с ними, он буквально еле стоит на ногах от утомления. И даже эти моменты очень коротки, потому что оба, Ренджун и Джено, настойчивы в своём стремление дать Хёку отдохнуть прежде, чем они опять начнут работать. К счастью, он быстро восстанавливается и после недолгого сна, или просто повалившись с кем нибудь из мемберов, он вновь возвращается к своему энергичному состоянию. И он знает, что Донхёк умеет заботиться о себе. Он бы просто не выжил иначе, продвигаясь одновременно в двух группах. Но не может перестать волноваться. Поэтому он начинает с маленьких, почти незаметных вещей. Он приносит закуски на съемочную площадку, тратя чуть больше времени, выбирая любимые вкусы Донхёка. Другие мемберы либо не против, либо просто не замечают. И только когда он накладывает еду всем остальным, Донхёк замечает, что Ченле в его тарелке порция больше, чем у остальных. «Что происходит?» он спрашивает, и Ченле просто пожимает плечами. «Я просто подумал, что тебе нужно кушать побольше. Ведь ты работаешь больше, чем все мы». Донхёк ничего не отвечает, только задумчиво прищуривается. Он не возвращается к этой теме до конца ужина, и, кажется, даже забывает о ситуации в целом, слишком занятый спором с Джено и Ренджуном. Ченле облегченно вздыхает, но быстро понимает, что это облегчение длилось недолго, потому что, когда другие участники уже едут в общежитие Дримов, а Донхёк и Ченле ждут своих машин, которые доставят их домой, старший мальчик обнимает его и обращает на него серьёзный взгляд. «Так что это было за ужином сегодня?» он спрашивает, но очевидно у него не хватает терпения на ответ Ченле, потому что следом добавляет: «Ты слышал мой разговор с Джено, да?». «Да», он признается. «Я просто волновался о тебе, хён. Не сердись». «Я не сержусь», он отвечает немедля, а черты его лица смягчаются, когда он смотрит в глаза Ченле. «Но я не хочу, чтобы вы волновались обо мне». «Ну если ты кушаешь недостаточно, конечно мы будем волноваться», отвечает, а его беспокойство стало в сто раз сильнее, теперь, когда он может говорить о об этом вслух. «Что если ты потеряешь сознание в один день? Ты не должен морить себя голодом, хён -» «Что? Ченле-а, нет, я не… Я не голодаю. И я не делаю это намеренно», Донхёк отрицает, и выглядит таким расстроенным, что Ченле уже жалеет, что начал этот разговор. «Иногда я просто забываю поесть между одним расписанием и другим. Или я слишком устаю, что просто отключаюсь на своей кровати, когда прихожу домой. Но я не избегаю еду намеренно, хорошо? Так что прекращай волноваться обо мне». «Но ты все ещё не ешь». Донхёк сдаётся после этих слов. И он уже не выглядит злым, и если честно это даже хуже. Ченле замолкает на мгновение, задумываясь. А потом хватает Донхёка за руку и крепко её сжимает. «Может я могу помочь тебе с твоей забывчивостью», он медленно предлагает, «Я буду писать тебе, напоминая поесть, и я буду доставать тебя, пока ты не отправишь мне фото своей еды. Вообще-то мы должны просто ходить кушать вместе, когда ты свободен. Настало время тебе познакомится с китайской кухней». «Ченле, я -» «Хён», он перебивает, «Ты всегда так добр ко мне. Позволь мне позаботиться о тебе тоже?» Губы Донхёка расползаются в мягкой и нежной улыбке, которую он не любит показывать на камеру. «Ну серьёзно», он говорит, и его голос надламывается немного, но Ченле не планирует комментировать. «Когда вы так выросли?» Ченле предполагает, что Донхёк имеет в виду не только его, но и Джисона, и думает, что же его лучший друг ему не рассказал. Он решает пока игнорировать этот вопрос, а пока положить голову на плечо старшего. «Глупый хён», ласково отчитывает он, «Мы всегда были самыми взрослыми в этой группе.»*
«Твоя спина опять болит, да ведь?» «И тебе привет, Милый Чокобол» Милый Чокобол закатывает глаза и присаживается к Джемину на пол, где тот отдыхал в ожидании остальных мемберов. Они репетировали перед концертом, а это означало не только разучивать новые танцы, но и вспоминать их старую хореографию, а это то, чего Джемин боится каждый раз. Он любит находится на сцене больше, чем что либо ещё. Возможность видеть фанатов вблизи — это, то чем он дорожит. Но этот концерт будет другим, без их фанатов в аудитории, и ему от этого странно грустно, будто ожидать нечего, даже если он знает, что фанаты будут смотреть на их выступления онлайн. Он предпочел бы думать, что именно поэтому он чувствует себя подавленным, а не из-за боли в спине, которая усиливается с каждым днем, который они проводят на репетициях. Донхёк больше ничего не говорит — не ругает его и не пытается утешить бессмысленными словами. Он также знает, что ворчание не заставит Джемина взять перерыв, даже если обычно это сам Джемин ругает других за то, что они не уделяют достаточно времени заботе о себе. Донхёк — это сочетание остроумия, невероятной честности, сообразительности и острого языка, но при этом его доброта и нежность по отношению к близким остаётся часто незамеченной. Люди также не замечают, что Донхёк невероятно наблюдателен. Именно так он учит хореографию других групп, и умудряется совершенствовать и свои собственные движения: наблюдая. Он улавливает вещи, анализирует их и действует соответственно полученной информации. И заботится о людях он таким же способом — наблюдая за ними, и реагируя словами или действиями. Иногда это очень обнадеживает, особенно тех, кто не любит рассказывать о своих проблемах, как например Джемин. Он всегда считал, что его лучший друг — Джено, но именно Донхёк понимает его лучше всех. Ренджун говорит, что это потому что они оба страненькие, но Джемин подозревает это потому, что Донхёк всегда молча наблюдает за ним, и быстро реагирует, будто то шутка или ласка. Он обычно утверждает, что это Джемин странный, и он его вообще не понимает, но именно Донхёк первым замечает самые мелкие детали о Джемине, как и сейчас. У Джемина плохо получается скрывать вещи, но он гордится тем, как ему удается не волновать своих друзей о своих проблемах со здоровьем. Прошло несколько лет с его травмы спины, и он не любит даже малейшего упоминания об этом инциденте, потому что чаще всего он видит жалость в их глазах. Они всегда выглядят, будто жалеют, что праздновали их первую победу на музыкальном шоу без него, и ему это не нравится. Это была их победа, их первая победа, что-то грандиозное в карьере каждой айдол-группы. Тут не должно быть никаких сожалений. Вот почему он хранит молчание, умудряясь скрывать это от других участников: что он все еще чувствует боль в спине и втайне боится еще одной травмы, которая снова нанесет ему вред на пару месяцев. Но это до той поры пока уже Донхёк не возвращается после травмы ноги. С первого взгляда ничего необычного с ним не происходит — он все ещё любит издеваться над Джено и Ренджуном, также поёт без единой ошибки на репетициях, шутит и обнимает их всех крепко, когда ему нужна подзарядка. Но он также более сосредоточен, будто пытается доказать что-то кому-то. И он много наблюдает за Джемином. И может потому что они похожи в своих стремлениях постоянно потискать мемберов, или из-за его бдительных глаз, или это просто совпадение (но, если честно, совпадений в случае Донхёка не бывает никогда) но его друг всегда сразу же замечает, когда Джемина достаёт боль в спине. Он не говорит об этом никому, только смотрит на Джемина с нечитаемым выражением лица и либо гладит его по щеке, либо берёт его крепко за руку, когда у них есть на это время. Джемин всегда думал, что у них было что-то вроде негласного соглашения — да, ему больно, но он не может и не будет ничего делать с этим. Потому что если он начнёт решать проблему, то это значит, что он вновь не сможет быть на сцене с Дримами. Он знает, что это несправедливо по отношению к его собственному телу, тем более по отношению к его друзьям, но это единственное решение, которое приходит в его голову. И он знает, что не он первый и не он последний такой в этой индустрии, которая отнимает слишком многое у их физического и ментального здоровья. Это запретная тема среди медиа — как много они страдают, просто чтобы быть на сцене, как сильно они готовы изнурять себя, ведь они часть группы и не могут разочаровать мемберов и фанатов. Донхёк не исключение, он болезненно осознает, что пребывание в двух группах означает, что он одновременно является свидетелем и сам испытывает эти же трудности. Быть может, поэтому он молчал до этого момента. И может поэтому Джемин чувствует себя немного преданным его вопросом. «А как твоя нога?» он спрашивает в ответ и не хочет быть мелочным, но звучит именно так. Донхёк не выглядит задетым, только хмыкает и говорит тихо: «Поймал». Правда в том, что Донхёк охотнее попросит перерыва, если он голоден, или если ему не нравится, как практика проходит в целом, но он никогда не сделает этого из-за боли. Джемин предполагает, что это потому, что он хочет доказать себе и всем остальным, что был и будет в порядке. И что ничего, даже его собственное тело, вновь не отберет у него возможность выступать. И Джемин понимает это стремление всеми клетками своего тела. Он знает, что Марк постоянно называет его безрассудным. Относись к этому более серьёзно, он обычно говорил со злостью, когда ещё был в Дримах, а Донхёку доставляла неудобство боль в шеи и коленях. Он может только представить, как расстроен Марк сейчас, когда травма Донхёка стала только серьёзнее. Донхёк скорее всего не говорил об этом ни с кем, ни с Дримами, ни с 127, выбирая просто отмахнуться от этих проблем, как и сам Джемин. Но именно потому, что они так похожи, Донхёк не единственный наблюдательный в группе. Поэтому теперь уже Джемин наблюдает за ним. К настоящему моменту он уже знает небольшие признаки того, что Донхёку больно: он будет сидеть на корточках чуть дольше, чем обычно, заламывать брови и будет медленнее, чем обычно выдавать свои шутки. Если Джемин считает, что второму слишком больно, то он просит о перерыве сам, выдумывая какую нибудь отмазку, которая зарабатывает только нежные взгляды мемберов. Он не делает этого часто — Донхёк слишком умный для этого, и хоть и принимает ежедневную ласку и заботу Джемина, в этот раз он может этого не оценить. Донхёк ничего не говорит, просто берёт руку Джемина в свою и играет с его пальцами. Джемин останавливает его, переплетая их пальцы и оставляет быстрый, маленький поцелуй на костяшках его пальцев. Донхёк сморщивает лицо, как обычно он делает, когда получает такое внимание от Джемина — как он смеет! — но больше никак не протестует. «Я думал о том, чтобы назначить визит к врачу», он признается тихо, всё ещё скрывая часть лица в ладошках Донхёка. Он смотрит на него удивленно, но никак не комментирует. Но в его карих глазах светится что-то вроде гордости. «Я знаю, что они скорее всего выпишут мне ещё обезболивающих, но я думал попросить, чтобы мне назначили массаж или что-то в этом роде». Он знает, что звучит неуверенно, но это побольшей части потому, что он ещё не говорил ни с кем, кроме менеджера об этом. Но даже тогда он отмазывался со словами только когда мы не заняты или это не так срочно, просто подумал об этом. Донхёк скорее всего ещё не осознал этого, просто кивает, выглядя серьёзным. Поэтому Джемин продолжает, пока ещё не растерял свою уверенность. «Я хочу, чтобы ты пошёл со мной, и показал свою ногу», он признается и слышит громкий вздох в ответ на его слова. Прежде чем Донхёк успеет возразить, он быстро добавляет: «Мы можем подождать пока промоушен с Punch не закончится, что скажешь?» Донхёк ничего не говорит о своей боли, потому что убежден, что знает своё тело лучше всех, и он скорее всего прав. Он знает, что он на ухабистой дороге, но он осторожен на каждом повороте. Джемин понимает, правда понимает, но это не означает, что они не могут пройти этот путь вместе. Донхёк поворачивается к нему. Он не выглядит злым или обиженным, но и не кажется, что он в восторге от идеи Джемина. Поэтому он сжимает загорелую руку Донхёка, и улыбается мягко: ты можешь сделать это один, но и можешь сделать это вместе со мной. И может Донхёк понимает это не сказанное вслух обещание, или это просто совпадение, но в конце он тоже улыбается и говорит: «После Punch».*
Ренджун возвращается со своего радио, когда решает позависать в телефоне, чтобы как-то скоротать время. Как обычно группа Дримов полна сообщений. Сначала на него накатывает раздражение, а потом и злость, когда он видит, что один из тех, кто отправляет сообщения — Донхёк (сейчас занятый обменом мемов с Ченле). Он не ждёт пока его гнев утихомириться, как он обычно делает. В этот раз разочарованный стон срывается с его губ, и он сразу же набирает номер Донхёка. Он злится ещё сильнее, когда Донхёк не отвечает с первого гудка, хотя он был онлайн только что. «Поднимай, трус», он шипит и отправляет в сторону менеджера изменяющуюся улыбку, когда мужчина смотрит на него через зеркало. Донхёк отвечает на звонок и звучит так, будто знает, о чём именно думает Ренджун. «Инджун-и, привет», он говорит, стараясь звучать весёлым, но Ренджун знает его достаточно давно, чтобы распознать нервозность в голосе. «Как прошло радио?» «Почему ты не спишь?», он спрашивает, игнорируя вопрос. «Ты должен был лечь спать ещё в 10, а уже почти 11. Почему ты ещё не спишь и отправляешь мемы в наш чат?» После того, как Донхёк заболел в начале года, они все осознали, что его тело начало отказываться продолжать следовать сумасшедшему графику. Ситуацию усугубило еще и то, что конец года не означал конец расписания для Донхёка — после более чем быстрого выздоровления от простуды, он сразу же начал подготовку к камбеку с NCT 127. Именно тогда Ренджун, вместе с остальными мемберами Дримов, решил взять всё в свои руки. Они поговорили с менеджерами, которые дали полезные советы о том, как заботиться о Донхёке: сколько часов он должен спать, как много и часто он должен есть, и какие упражнения он может делать для ноги, когда она его беспокоит. Конечно, эти же советы были сказаны и Донхёку, который принял их с утвердительным кивком, но все они тоже запомнили их. А Ренджун даже решил позвонить Джонни, чтобы убедиться, что хёны тоже присматривают за Донхёком. (Хотя, если признаться, то после этого звонка он почувствовал себя глупо, потому что Джонни был добр и соглашался со всем сказанным, но не казался удивленным этими советами, и тогда Ренджун вспомнил: у Донхёка очень много людей, которые заботятся и любят его) Он считает, что они довольно хорошо справились с работой. Донхёк безусловно уставший, особенно когда он начинает подготовку к концерту Дримов и 127, но он бодрый и взволнованный, умудряется вызвать улыбку на лице тех, кто рядом с ним. «Хэчан-и», говорит он мягко, когда тот не отвечает. «Ты же обещал нам. Что-то не так?» «Всё в порядке», он отвечает, но в его голосе нет ни капли веселья. Они оба молчат, пока Донхёк почти шёпотом не добавляет: «Я просто не могу заснуть. Слишком устал». «Но ты всё равно не должен зависать в телефоне», ругает он мягко. «Джонни-хён не с тобой?» «Нет», ноет тот и Ренджун чувствует облегчение от знакомого тона. «Он ушёл со своими друзьями. Я один и мне одиноко, Инджун-и» Он напоминает себе отругать потом Ченле. Младшие обычно пытаются заботиться о Донхёке своими собственными методами, но именно к младшим Донхёк обращается, когда чувствует, что остальные перегибают палку. Он быстро сообразил, кому он может ныть, когда его слишком сильно ругают. Первым его выбором был Джено, но старший также строг, как Ренджун, когда дело касается правил, связанных со здоровьем. (В первые несколько раз он выглядел преданным и обвиняюще тыкал пальцем в Джено, драматично говоря: «Я думал, что ты будешь на моей стороне, Джено-я!» «Я ведь обещал тебе, помнишь?» Джено ответил невозмутимо, и что бы за обещание это ни было, оно заставило Донхёка замолчать и весь оставшийся день он с теплотой смотрел на Джено) Ренджун думал, что Джемин точно будет на его стороне, так как он любит заботиться об остальных, и ворчание было одним из способов проявления заботы. Но кажется, что между ним и Донхёком было своего рода негласное соглашение, потому что он никогда особо не ругал Донхёка, и выглядел слишком довольным, когда тот тянулся к Джемину за порцией обнимашек. Ченле и Джисон обычно всегда потакали всем хотелкам Донхёка, потому что они одинаково любят его и любят хаос. Поэтому не удивительно, что именно к ним Донхёк обратился, когда у него проблемы со сном. Он не хочет ничего объяснять, он просто хочет отвлечься, и оба, Ченле и Джисон, хороши в этом, и не задают вопросов. Ренджун понимает, что эти двое балансируют группу, и благодаря ним Донхёк не чувствует будто все эти правила душат его, но немного ворчания никогда не навредит, особенно если это Ченле. «Но телефон точно тебе в этом не поможет, Хэчан-и», говорит он с теплотой, даже не думая скрывать беспокойство в голосе. «А теперь выключай телефон, ложись в кровать и закрывай глаза» «Ты думаешь, я не пытался?», второй спрашивает, звуча уставшим. «И я уже в кровати» «Прости, я разве спрашивал твоего мнения? Заканчивай звонок, устраивайся удобно на кровати и закрывай глаза. Я увижу тебя завтра, и сразу пойму, послушал ли ты меня. Мы всё решили?» Донхёк ноет и жалуется, а Ренджун даже не все слова разбирает, но через несколько секунд он заканчивает звонок со словами Тебе просто везёт, что я тебя так сильно люблю, Инджун-и самым грустным голосом, который только можно представить. Ренджун только качает головой и смотрит в окно. Они уже недалеко от общежития, но у него уже есть несколько идей, так что он должен закончить прежде, чем менеджер остановит машину. Он вновь открывает групповой чат, проверяя онлайн ли Донхёк, и видит, что тот уже попрощался со всеми Пусть вам приснится ваш лучший хён, детки! , на что Ченле ответил Спокойной ночи! и Джисон Тогда тебя точно в моём сне не будет. Довольный он начинает создавать плейлист из песен, которые помогут Донхёку заснуть. Работа ди-джеем на радио имеет много преимуществ, и возможность собрать успокаивающие песни за короткое время, безусловно, одна из них. Он дружит с Донхёком уже много лет, и знает, какую музыку он любит, и что иногда именно музыка помогает ему успокоиться и собраться с мыслями. Плейлист закончен к тому времени, когда знакомое здание общежития появляется за окном. Он отправляет его Донхёку с коротким сообщением. Послушай это. Спокойной ночи. Увидимся завтра. Он видит, что Донхёк прочитал сообщение, но не удосужился ответить. Он только вздыхает и жалуется менеджеру о неблагодарных друзьях. И только следующим утром, когда он готовится к расписанию, он видит ответ Донхёка. Сообщение выглядят как именно то, что написал бы Донхёк, но одновременно будто тот сделал всё то, что обычно не делает: убирает все барьеры и позволяет Ренджуну увидеть настоящего себя. Если бы это сообщение прочитал сам Донхёк, то оно звучало бы отлично от обычного его тона. Может чуть более уязвимее, чуть более нерешительно. Если бы Ренджун услышал, то непременно обнял бы его. Может чуть более крепко, чуть более тепло. Спасибо, Инджун-и. Я люблю тебя.*
Когда Марк узнаёт о SuperM в первый раз, он думает: Я не знаю, смогу ли справиться. И прямиком следует мысль: А как же Донхёк? Он не озвучивает ни одну из этих мыслей. Во-первых, потому что знает, что услышит в ответ: Конечно ты сможешь, это отличная возможность для тебя, ты так талантлив, и мы сделаем всё, чтобы поддержать тебя. Во-вторых, потому что он видит имена на листе, и видит, что имени Донхёка, следующим сразу за его, как обычно бывает, там нет. Это странное чувство, потому что несмотря на то, что он дебютировал с NCT U без Донхёка, сейчас это уже инстинкт — находится на сцене с лучшим другом и ловить его взгляд. Последний раз, когда ему пришлось выступать без Донхёка, был когда тот всё ещё восстанавливался после травмы ноги, и Марк действительно не любит думать об этом времени. И хотя он в восторге от того, что будет в группе с его сонбэ, а присутствие Тэёна, Тена и Лукаса очень ободряет, он не может не думать: а что на счёт Донхёка? А сам Донхёк? Донхёк в восторге, будто это его имя в этом списке. Не смей позориться перед этими крутыми сонбэ, он предупреждает его с дразнящей улыбкой и Марк не может не думать, что сделал бы всё, лишь бы Донхёк был в SuperM вместе с ним. Но потом Донхёк становится занят с промоушеном Boom и неожиданно Марк очень рад идеи о SuperM, потому что новая группа становится хорошим отвлечением от боли, которую он чувствует, когда слышит о выступлениях Дрим без него. Ему становится комфортно с хёнами из SuperM, но он не может не думать о людях, с которыми буквально вырос, которым он доверяет свою жизнь, которые выступают с песнями, что также дороги и ему. Это горько-сладкое чувство — оказаться в новой группе с замечательными людьми, но оставить тех, кто помог ему сиять так ярко. И он сам, и мемберы Дримов делают вид, что они не расстроены, когда Марк не смог прийти на Dream Show. Донхёк крепко держит Ченле за руку, встряхивает плечами и говорит: С этим ничего не поделаешь. Но на протяжении всего этого времени Донхёк поддерживает его. Он готовит с Доёном для Тэёна и Марка в своё свободное время. Он слушает каждую историю с блестящими глазами, оставляет восторженные комментарии, когда выходит фотография Марка, и с пристальным вниманием наблюдает за каждым тизером (а затем продолжает дразнить Марка по поводу них). Он даже называет Марка крутым перед камерами, и Марк вспоминает момент, когда Донхёк, вместе с остальными дримами, пришли поддержать его во время School Rapper. (Он до сих пор помнит, каким нервным Донхёк выглядел, когда смотрел на его, как он широко улыбался, когда Марк подошел к нему дать пять во время выступления, каким тихим и уверенным он был прямо перед выходом на сцену, и каким громким он стал сразу после — он думает, что помнит каждую деталь о том дне. Потому что Донхёк в тот день — один из его любимых). Когда они готовятся к их первому туру с SuperM, Донхёк отправляет ему сообщения, которые по идее должны раздражать его. Иногда им удаётся поговорить по телефону, но разница во времени слишком большая, а Марк не может позволить Донхёку терять драгоценные минуты сна. Поэтому Донхёк атакует его телефон сообщениями Пожалуйста, скажи Тэён-хену, что я съел его пудинг и мне не жаль, или Лукас-хён опять вырос, что ли? Скажи ему прекратить быть гигантом, или Давай Марк, будь полезным и отправь мне фотки Тэмина сонбэ!!! (Последнее сообщение играет с Донхёком злую шутку, когда об этом узнаёт Тен. Он заставляет Тэмина сделать селфи и на самом деле отправляет его Донхёку. А потом, уже в дураках остаётся Тен, потому что каким-то образом Тэмин буквально проникается Донхёком после этого). Но он скучает по Донхёку, и эти сообщения только заставляют уголки его рта изгибаются вверх в нежной, теплой улыбке. Это немного смешно, и Тен не упускает возможности напомнить об этом, но это не мешает Марку ждать с нетерпением этих сообщений. Наконец 2019 заканчивает, и Донхёк, Марк и Тэён каким-то образом умудряются пережить все церемонии награждений, хотя младший и успевает заболеть в начале января. Это заставляет Марка осознать, что конец года не означает ничего, даже более того конец года должен пугать, потому что он знает каким напряженным станет график Донхёка. С этой мыслью в голове, он решает, что настал его черед заботиться о Донхёке. Он хвалит его за тяжёлую работу, и получает в ответ застенчивую улыбку Донхёка в качестве награды (серьёзно, он не должен казаться настолько милым после стольких лет проведённых вместе, но вот он тут, смотрит на Марка, сбитый с толку, прячется за своими ладошками и выглядит настолько красивым, что Марк едва противостоит желанию оставить его рядом с собой навсегда). Он предупреждает Донхёка, чтобы тот не пострадал ради игр, хотя знает, что его слова остаются без внимания. Он покупает еду и напитки, и приходит на съемки клипа Дримов, и делает вид, что не замечает удивления в глазах лучшего друга. Он старается запомнить аккорды для Puzzle Piece и большую часть хореографии Ridin’, учит рэп Ченле и сгребает их всех в объятия, сжимая плечо Донхёка, даже когда остальные начинают кричать, что им противно. Он обнимает Донхёка чаще, оставляя свои руки на нём и убирает длинные волосы с его лба. Он просит доверять ему, полагаться на него и относиться к нему, как к хёну. Они часто ругались на эту тему, когда были помладше. Относись ко мне, как к хёну, говорил он с досадой, потому что хотел, чтобы Донхёк уважал его, и, может, немного восхищался им, как восхищался другими старшими мемберами. Относись ко мне, как к хёну, говорит он сейчас, потому что хочет, чтобы Донхёк полагался на него и смотрел в его сторону, когда он чувствует себя уязвимым, испуганным или слабым, ведь он знает, что Марк будет рядом с ним, несмотря ни на что. Это легче сказать, чем сделать, потому что Донхёк доверяет ему, но у него плохо получается показывать это. Они теперь встречаются, и их отношения построены на годах крепкой дружбы, взаимного доверия и восхищения, но Марк всё ещё замечает, что Донхёк часто скрывает свои переживания в себе, выбирая бороться с ними в одиночку, а не делиться с кем-то. Он всегда говорит, что ему так легче, и это немного лицемерно, учитывая, что именно Донхёк всегда первый замечает, если кому-то из мемберов чувствует себя не очень. Он также быстро делает все возможное, чтобы им стало лучше, но Марк считает, что Донхёк всегда был таким. Поэтому, должно быть, для Донхёка было немного странно неожиданно оказаться в центре внимания стольких людей. Марк знает, что не он единственный решил поставить своей миссией заботу о Донхёке. То, как их хёны ведут себя с ним не особо изменилось, кроме пожалуй Доёна, который настойчив в своём проявлении заботы и любви, всякий раз когда он рядом с младшим. Дримы же немного пугают, когда дело доходит до контроля за объемом работы, которая ложится на плечи Донхёка. И это очень трогательно, не только потому, что Марк рад видеть, как сильно другие любят и ценят Донхёка, но и потому, что их золотой мальчик постепенно открывается другим, всё чаще озвучивая свои проблемы, и в кои-то веки полагаясь на других. Может это немного эгоистично, но он всё ещё хочет быть первым человеком, к кому обратиться Донхёк, неважно хочет он поделиться счастьем или грустью. Ему нравится думать, что он тот, кто знает Донхёка лучше всех, особенно когда его что-то беспокоит. Поэтому он сразу же замечает, что что-то не так, когда он видит, как Донхёк открывает дверь и заходит в общежитие на 10 этаже, где Марк валяется на диване в их гостиной, и бездумно торчит в соц.сетях. «Эй», он зовёт удивленный. Волосы Донхёка в полном беспорядке, а его большая футболка свисает с плеча. Его теплые, карие глаза смотрят на Марка, когда он закрывает за собой дверь. Он выглядит так, будто только проснулся, и его первым инстинктом было найти Марка. «Не ожидал увидеть тебя здесь. Тебе что-то надо?» «Объятия?» он спрашивает тихо, и Марк чувствует, как что-то сжимает его сердце, потому что Донхёк никогда не ждёт чьего-то разрешения на объятия, только когда чувствует себя подавленным или неуверенным в себе. Поэтому Марк молча разводит руки и смотрит теплым взглядом, как лицо Донхёка озаряется улыбкой. Он не жалуется, когда младший залезает на его коленки, и прячет лицо в изгибе шеи Марка, как будто это самое безопасное место, которое он знает. Он только обнимает Донхёка, улыбаясь, когда слышит удовлетворенный вздох, исходящий от другого мальчика. Через несколько секунд Донхёк поднимает голову, посылая ему застенчивую, нерешительную улыбку, которая слишком драгоценна, чтобы показывать перед камерой. Марк притягивает и целует его, глубоко и не торопясь, показывая как сильно скучал. Может быть, это не самый подходящее место, учитывая, что они все еще сидят в гостиной, но потом Донхёк улыбается и хихикает в поцелуй и Марк вновь думает, что ему в принципе всё равно где они находятся. Есть что-то нежное в том, как Донхёк ведёт себя сегодня, и поэтому, когда они прекращают поцелуй, Марк слегка поглаживает его по щеке. «Что-то не так?» он спрашивает, улыбаясь от того, как Донхёк тянется к прикосновению. «Я чувствовал себя не очень сегодня, но я получили селфи от Тэмина-сонбэ, так что всё уже в порядке. Но я должен признать, это было странно. Почему SuperM теперь кучка ковбоев?» «Не SuperM, а Тэмин-хён» «Господи, спасибо. Я думаю, он единственный способен вытянуть этот образ. Ты бы выглядел отстойно», он тихо говорит, а потом начинает извиваться, когда Марк щипает его за бока. «Ну может ещё Тэён-хён выглядел бы круто» А Марк думал, что Донхёк уже не может быть более предвзятым. Но он знает, что лучше не сосредотачиваться на том, что его парень выбирает любимчиков всех, кроме самого Марка. Это хороший способ перевести тему, но этого уж точно не достаточно, чтобы отвлечь внимание Марка от первой половины предложения Донхёка. «И почему ты чувствовал себя не очень?» Он чувствует, как тело Донхёка напрягается. Может он надеялся, что Марк просто не заметит небольшую оговорку, или будет слишком опьянен поцелуем. «Просто чувствую…будто не могу усидеть на месте», он признаётся, его горячие дыхание вызывает мурашки по шее Марка. «Неугомонным», Марк говорит категорично. «Донхёк-и, ты помнишь последние пару месяцев? Или даже весь прошлый год? Когда ты работал на износ? Тебе дали так много свободных дней, потому что тебе нужен отдых» «Это ли не главная моя проблема?» ноет Донхёк в ответ. «Я был постоянно так занят, что теперь не знаю, что делать со свободным временем. Я отдохнул достаточно. Я кушал, и спал столько, сколько хотел, играл в игры с хёнами так много, что уже устал, и мне кажется я скоро стану мастером в китайской кухне из-за Ченле. Мне надо заняться уже хоть чем-то» Марк знает, что именно ему нужно сделать: настоять на том, что Донхёк заслуживает больше отдыха, и может заставить его провести ещё несколько дней ничего не делания, потому что скоро им предстоит начать работу над новым камбеком. Но он также гордится тем, что знает Донхёка лучше всех, и что хуже всего — понимает его. Марку нравится выступать, потому что по иронии судьбы сцена — одно из немногих мест, где он может чувствовать себя по-настоящему комфортно. будто все его проблемы и беспокойства исчезают каждый раз, когда он слышит музыку в своих наушниках на сцене. Быть айдолом — это часть его, и без чего он чувствует себя потерянным. Донхёк не отличается в этом с ним. Он мог преуспеть почти во всем, что бы не выбрал, но своим приоритетом выбрал пение и танцы. Каждый раз когда они готовятся к камбеку, он похож на маленького зверя — всегда требуя все больше, больше и больше. Больше времени на сцене, больше общения с фанатами, больше контента, чтобы сделать промоушен более интересным и смешным. Он всегда думает о том, что он может сделать, чтобы сиять даже больше. Он добавляет маленькие детали в хореографию, которые не рушат танец в целом, но в этих движениях сразу видно его. Он придумывает идеи для их песен. Его энергия нескончаема, и это было бы даже пугающе, если бы Марк не восхищался им так сильно. Но самое главное, если Донхёк не знает, куда деть энергию, и действительно признает, что это начинает на него влиять, то это не то, что следует игнорировать. Теперь когда Марк сумел выбить признание в том, что его что-то беспокоит, он не хочет облажаться, отмахиваясь от его проблем, неважно насколько маленькими они кажется для других. «Хочешь поработать над каверами со мной?» он предлагает самый безопасный вариант, какой смог придумать. Так Донхёк сможет поработать над чем нибудь, но одновременно Марк сможет присматривать за ним, чтобы тот вновь не перетрудился. «Правда?» Донхёк заметно оживился от его предложения, и Марк не мог не улыбнуться ему. «Да, правда, трудоголик», он говорит мягко, и целует его макушку. Донхёк ноет, явно недовольный местом назначения поцелуя, и выпрямляется подставляя губы для поцелуя. Марк наклоняется, но не сокращает дистанцию между ними. «Но после этого мы вздремнем немного в моей комнате. На моей кровати. Идёт?» Во взгляде Донхёка эмоция, которую ему редко удаётся поймать. Он привык, что младший смотрит на него с дразнящим блеском в глазах, или с прищуром, которого он раньше боялся. Иногда ему удаётся поймать взгляд Донхёка полный любви и восхищения, которое заставляет его затаить дыхание. Но сейчас он видит облегчение, и будто он рад, что Марк есть в его жизни. И может Марк влюбляется в него вновь и вновь. «Идёт».