satisfaction.

— Я просто поддался тебе, — Чан закатывает глаза и ухмыляется, руками в пол опираясь. — А вот и нет. Ты, наконец-то, проиграл. Настала и моя очередь выигрывать. Ученик превзошел своего учителя, — Джисон подмигивает и хлопает в ладоши. Хан был из тех, кто вечно забывал правила 《Дурака》. А Чан пользовался этим и всегда побеждал, после чего просил какое-нибудь желание. Не простое, а интимного характера. То чулочки надеть, то поласкать себя, пока он смотрит и далее-далее. Со стороны, наверное, Бан выглядит полным извращенцем, но на деле им являлся Джисон. Он никогда в этом не отказывал, однако и проигрывать не любил. Ему всегда не везло до сегодняшнего дня. — Ла-а-адно. Чего желает моя кроха? Разрешаю оторваться на мне по полной. Джисон ответа сразу не дает, думает или же делает вид, пока Чан собирает с пола игральные карты и складывает их в коробочку. Младший пересаживается ближе к нему, проводит ладонью по внутренней стороне бедра и наклоняется к уху. 《Хочу тебя взять》, шепчет и кончиком языка касается мочки, прекрасно зная, что это вызывает у парня мурашки. Чан же сначала пару раз удивленно моргает, выдает тихое 《ого》 и кивает в знак согласия спустя минуту. Его кожа действительно мурашками покрывается и, в отместку он Хана у себе прижимает и пальцами невесомо по затылку проходится. Они часто так дразнят друг друга, трогают и ласкают и, на удивление, ни одному еще не надоело. Это был их один способов выражения чувств. Хан валит парня на пол, не желая ждать или переносить всё это. Они знали, что игра в любом случае закончится сексом, поэтому заранее уже были готовы к этому, осталось лишь раздеться и найти место удобнее. Чан дает возлюбленному зацеловать его, веки свои прикрывает и тихо выдыхает, когда язык Джисона касается его шеи или мочки уха. А младший не упустит возможность его подразнить: его ладонь перемещается под майку, груди касается и сам сладко стонет на ушко, за что получает шлепок по ягодице. Юноша хихикает и чмокает старшего в щеку, затем встает и за руку его ведет к кровати, так как Чана ещё, в прямом смысле слова, в зад не имели, если только он сам себя не дразнил, когда ещё не встречался с Джисоном, поэтому будет лучше подготовить его именно здесь. Они еще долгое время уделяют время прелюдии: целуются мокро и так жадно, словно не виделись два месяца, колено Джисона упирается в пах своего парня, а тот только и рад этому, трется и стонет в поцелуй. Хан между поцелуями шепчет его любимое 《мой хороший》, 《мой мальчик》, добавляя 《обожаю》 или 《хочу》. Постепенно Джисон сверху нависает, снимает с него майку и покрывает тело поцелуями, которые постепенно перерастают в укусы и засосы. Он облизывается, смотря на шею, ибо так мечтает оставить свою метку, но увы, нельзя, так как парню попадет. Было. Проходили. От этих воспоминаний всё же легкая улыбка на лице появляется, в шортах член дергается, потому что юноша оставил эти засосы при первом их уединении. С того момента прошло уже несколько месяцев, а Хан всё ещё часто вспоминает эту ночь, губы облизывает и Чану припоминает, как же классно засосы его смотрелись на его шее. Младший соврет, если скажет, что все эти ласки в виде поцелуев по всему телу не приносят удовольствие. Ему всегда нравилось больше дарить и доставлять, чем получать, но от касаний Чана он никогда не отказывается, бывает, даже сам просится или дразнит его. Язык Хана тем временем проходится по подтянутому животу вниз, а зубы цепляют кожу где-то под пупком, чтобы оставить новый след, поверх старого, который даже ещё зажить не успел. Он седлает бедра парня, пальцем одной руки оттягивает шорты, а второй же обхватывает чужой член, что так явно выпирает сквозь ткани одежды. Хан облизывается, ибо минет тоже входит в список вещей, которые приносят удовольствие и наслаждение. Он стягивает с него наконец последние элементы, которые так мешали ему полноценно насладиться красотой и некой эстетикой тела своего возлюбленного. У Хана нет определенного типажа, но накаченная грудь и крепкие бедра его парня просто сводят его с ума. Он часто утыкается в них или же лежит между ног, целует и языком широко лижет. Чан — самый прекрасный в его глазах. Тот часто не верит в силу своей неуверенности в себе, глаза закатывает и стрелку перенаправляет, сдерживая скромную улыбку, но Хан не перестает ему говорить об этом и когда-нибудь всё же сможет это доказать. Юноша устраивается между ног, широко их раздвигает и языком пробегается по всей длине члена, на что получает тихий вздох и руку, которая гладит его по волосам в знак одобрения. Джисон часто давится из-за размеров старшего, хотя по меркам он не достигает того самого 《большой》, однако ему не мешает это каждый раз сосать с большим удовольствием, стараясь брать как можно глубже, а в идеале — до конца. В такие моменты Чан его за волосы придерживает, иногда и сам темп задает, отчего Хан стонет даже громче парня, потому что нравится, когда в рот его имеют. Но сейчас младший переключается на его ягодицы. Он мнет их, ногтями даже впивается, подмечая как же классно его маникюр в виде обычных черных максимально коротких когтей смотрится на его заднице. Его язык скользит между ними, касается напряженного кольца и слегка давит на него, вызывая у Чана миллион смешанных и странных чувств. Парень свободной рукой лицо прикрывает в смущении, но смотреть продолжает. Джисон между его ног — это всегда горячо; это зрелище, от которого невозможно оторваться. Однако он быстро отстраняется, просит достать смазку из-под подушки и благодарит, посылая воздушный поцелуй. Джисон не торопится сейчас. Он растягивает время поцелуями, ласкает грудь, шепчет ему различные милости и пошлости, ибо не хочет, чтобы его мальчик чувствовал какой-то дискомфорт или стресс. Хан пальцы свои обильно смазывает лубрикантом, пока Чан на живот переворачивается, и не забывает добавить немного смазки между ягодиц. Он сверху нависает, чтобы спину широкую зацеловать и аккуратно, так медленно вводит один палец, который проходит, на удивление, не так сложно. — Признавайтесь, чем Вы занимаетесь, пока меня нет? — шепчет Джисон и ухмыляется, потому что, кажется, он разоблачил своего мальчика, — Выглядишь таким брутальным, а сам на деле сидел и ждал, пока твой Хан-и возьмет тебя? Малыш, ты мог бы просто попросить меня. Чан смущается ещё сильнее, но ноги разводит шире и мямлит своё признание, добавляя, что ему не важна позиция в постели, а все эти утехи были лишь его экспериментом, которые перешли во что-то постоянное. Джисон же чмокает его за ушком, своим сладким мальчиком называет, пока начинает вводить и второй. Он дразнит его вопросами по типу 《Моему мальчику нравится?》, 《Мой Чанни-хён хочет глубже?》 и на всё он получает 《да》, что не может не радовать, возбуждать тем более. Хан не дает покоя до тех пор, пока старший не просит его чуть ли не в слезах взять его поскорее, потому что ещё немного и он кончит. А кто такой Джисон, чтобы не слушаться Бана? Его одежда моментально летит за пределы кровати, даже презерватив, на удивление, натягивается без проблем и обилие смазки поражает. Чан вновь перестраивается на спину, аргументируя, что хочет чувствовать, как его цепочка бьется об его лицо, и призывно ноги разводит, снова умоляя взять. Их секс всегда нежный, полон чувств и одновременно очень горячий, удивительно, что сердечки всё ещё не летают в их комнате. Джисон оказался неплохим таким "активом", ибо Чан стонет протяжно, быстрее просит и скулит, когда получает желаемое. Старший редко когда матерится, но сейчас стоит только юноша задеть простату, как из уст моментально слетает 《блять, да》 или 《ты пиздец》. Джисон же смеется, в шутку ругает и сжимает его член в кольце из пальцев, чтобы хоть как-то наказать. Спустя время он меняется местами: Чан оказывается сверху и даже радуется этому, ибо давно он мечтал оседлать свою кроху. Юноша руками в грудь упирается, бедрами двигает активно, насаживаясь по самые яйца, от чего издаются характерные шлепки и звуки от обильного количества смазки. Джисон без дела не лежит, шире ноги раздвигает и приподнимает свои ягодицы, чтобы помочь Чану сесть до конца. Его с ума сводит, какой он красивый сейчас, такой раскрепощенный и горячий настолько, что Джисон прямо сейчас кончить готов, однако Чан первым изливается, за плечи его хватается, оставляет даже пару царапин и сжимает Хана внутри до тех пор, пока он тоже пика не достигает. — Буду поддаваться тебе чаще, — шепчет Бан, находясь в объятиях младшего. — Ты не поддавался. Я честно выиграл. И ты просто можешь попросить. Я с радостью возьму тебя. — Тогда возьми меня, Хан-и.