Шутки бывают разными

      — Как я устал, Джим. — Тучный немолодой мужчина, облаченный в старомодный костюм тройку тяжело откинулся на мягкое кресло. Медленно и бережно, словно величайшую ценность, он начал поджигать сигару. — Знаешь, раньше было проще. Был ты, твоя банда, были копы и другие банды. А что сейчас?       На этот риторический вопрос Джим решил не отвечать. Неодобрительно посмотрев на пристрастие своего босса, тот остался неподвижно стоять рядом.       — Сейчас повылезали эти чертовы фрики в масках, мутанты и прочие отбросы. Никчемный слизняк из-за своей тупости засунул пальцы в розетку, и он не умер! Он стал новым "злодеем". Трепещите и бойтесь, простые смертные, — сигара достаточно разгорелась, и теперь мужчина начал проверять результат. Не затягиваясь, как это пытаются делать тупые малолетки, а чинно смакуя каждую нотку табака, гангстер выпустил целое облако дыма, — я владел Всем Бронксом, Паркчестером и частью Морриса. И где всё это? Где, я тебя спрашиваю?       — Джон, я всё понимаю, но... — массивная рука с силой ударила по столу. От ностальгического настроя не осталось и следа.       — Помолчи. Ты способен оценить иронию, а? Броксонских волков выбили из Броксона. Все, кто остался верен, кто помнит меня, сейчас сидят внизу и ждут грёбаного чуда. А я не чёртов Гудини, — печальный взгляд на пустую бутылку из-под виски вернулся обратно к собеседнику. Устало помассировав глаза свободной рукой, тот обернулся в сторону двери, — Эй, бездельники, тащите что осталось.       — Так, о чем это я... Да, точно. Знаешь, я хотел это сделать позже, когда мы вновь будем на вершине, когда ни одна шваль не посмеет оспорить нашу власть на этой территории. Но я передумал. Время пришло, я уже слишком стар для всего этого дерьма. Пора дать дорогу молодым. — Повелительный взмах рукой остановил парня, доливающего половину стакана. Тот понятливо кивнул и ушел в сторону. Подняв перед собой напиток, глава небольшой банды вперился в него взглядом, словно в этой янтарной жидкости крылись ответы на все вопросы. Неглубоко вдохнув, он залпом осушил свой стакан. Зажмурившись от прошедшего по телу тепла, Джон продолжил, — и я считаю тебя отличным кандидатом. Ты знаешь, я люблю тебя как собственного сына, мы столько прошли вместе! Теперь ты поведешь их вперёд.       — Чёрт возьми, Джон. Это не то, чего я бы хотел, точнее не сейчас. Ты же понимаешь, что по факту спихиваешь на меня свои проблемы, — руки молодого мужчины взъерошили волосы, а сам он начал нервно вышагивать из одной стороны. Его взгляд метался повсюду, обходя босса стороной, — я ещё не готов, у нас на носу война банд, а ты творишь такое безумие. Я надеюсь, что это шутка, и мы оба забудем этот разговор.       — Нет, Джимми, это не шутка. Это окончательное решение, тебе надо только принять его и делать то, что ты должен. Да, кстати, все, кому надо, уже в курсе, так что внизу тебя, наверное, ждут поздравления. Иди туда, мой друг. Иди, гордо расправив плечи, ведь ты ещё покажешь себя, покажешь нашу злость зажравшимся выродкам, которые сидят и чахнут на куче хрустящих банкнот. Бронксовские волки ещё покажут себя, пусть и с новым вожаком. Просто не забывай, что ты всегда можешь обратиться ко мне за советха, кха, кхам... — Тяжелый надсадный кашель, буквально разрывающий горло, заставил молодого бандита броситься к боссу. Предложенный графин с водой вдребезги разлетелся от конвульсивного удара могучей руки.       — Джек, нет, какого чёрта? — Хлопки по спине не помогали, проверив пульс, Джим бросился к двери, заметив так и не вышедшего новичка, который принёс виски, парень в ярости заорал на него. — Чё уставился, пиздуй за доком!       Медлительность этого парня неимоверно бесила новоиспеченного главу. Внезапно объект агрессии резко шагнул к Джиму, а лезвие складного ножа упёрлось ему в горло.       — Куда же это ты собрался, Джимми? Разве ты не видишь, как хорошо нашему боссу, он улыбается, ему весело. И мне тоже весело, а скоро будет весело и всему этому городу, — извернувшись и скосив взгляд, парень смог рассмотреть пугающую улыбку, вылезшую на лице человека, что заменил ему отца. Тело, до этого обессиленно валяющееся в кресле, издало звуки, которые с натяжкой можно было охарактеризовать как смех. Этот звук совершенно точно не мог издавать психически здоровый человек. Чем громче он становился, тем сильнее вставали волосы на голове у неудачливого заложника.       — Ублюдок, тебе не жить. Сейчас ворвутся остальные ребята и тебя изрешетят пулями. Но если ты меня отпустишь и скажешь, что было в стакане, то может мы смилостивимся и просто изобьем тебя до полусмерти. Страх хоть и пытался затуманить разум Джима, но под стальной волей человека, с самого детства крутившегося и участвующего в криминальных разборках, эта позорная эмоция сдалась, позволив ему связно мыслить.       — Блииин, мне таак страшно, — нож, описав странную дугу, резко чиркнул по кончику носа заложника, после чего последовал сильный пинок в спину. Схватившись левой рукой за обрубок носа, свободной конечностью начал резво шарить по карманам.       — Не это ищешь, Джимми, — манерно издеваясь, Джокер приставил к собственному виску украденный пистолет, — ой, ой ой, не туда.       Джим стоял уверенно и без страха смотрел на безумца, наставившего на него пушку. Что он мог сделать? Ребята внизу, но дать знать о происходящем здесь он не мог. Звукоизоляция в комнате босса была отменной, Джек никогда не любил слушать то, что происходит с должниками ниже по лестнице. Да и громкий звук обязательно спровоцирует безумца, а ведь кроме него тут находился еще и Джек, отравленный каким-то токсином...       — Знаешь, я даже отвечу на твой вопрос. Редко встретишь такие чувства, такие искренние эмоции. Маленький мальчик так переживает за своего папочку, ммм. В стакане была жидкая версия моего веселящего газа. Да-да, ты не ослышался, именно мой гений придумал и сделал его. Не слышу аплодисментов, — с намеком поглядев на застывшего Джима, джокер пару раз похлопал свободной рукой о пистолет, подавая пример слушателю. — Громче! Ты так скудно оцениваешь моё изобретение? Да-а, правильно, молодец. Так вот, этот Джек, без сомнения выдающийся человек, был болен. Он был болен самой тяжелой болезнью, которую только знало человечество. И имя ей... грусть. А я его вылечил! Ты только посмотри на его улыбку, разве может человек, которому плохо так улыбаться?       — Заткнись. Ты, чертов изверг, отравил старика какой-то херней, думаешь я поверю хоть одному твоему лживому слову? Ублюдок, я не знаю как, но если Джон умрёт, то я не знаю как, но я убью тебя! — Глаза молодого мужчины горели от ярости, а если бы взглядом можно было убивать, то просторная комната уже была бы доверху забита трупами Джокера.       — Нет, нет, нет. Знаешь, у меня уже был один очень близкий друг, чьих родителей я убил. Оооо, этот человек был буквально всем для меня. И можешь себе представить моё состояние, когда он бросил меня! Обменял нашу дружбу на каких-то новых упырей! — Слёзы, выступившие на глазах Джокера, казались настолько искренними и полными горечи, что стоящий напротив него Джим даже смутился. Уже не обращая внимания ни на кого из бандитов, психопат принялся экспрессивно размахивать пистолетом в одной руке, вытирая слёзную жидкость другой. Это было идеальным моментом, чтобы перехватить инициативу, и Джим бросился на врага, в надежде если не отобрать пистолет, то хотя бы выбить его из рук. Однако несмотря на паясничества, Джокер был собран. Два выстрела слились в один, простреливая ноги бедолаги. — Ты меня разочаровал. Очень сильно. Неимоверно.       — Видит кто-то там, я не хотел этого делать. Но ты меня вынудил. Расскажи мне, какого это знать, что все люди, сидящие внизу, потеряют часть своей личности из-за твоих действий. Подумай, на что ты обрекаешь их близких и родных. Матери и дети уже никогда не увидят своих отцов. Охх, мне было бы очень-очень совестно на твоём месте, — Склонившийся перед стонущим телом Джокер помахал детонатором перед лицом Джима. Расширившиеся в узнавании глаза парня так сильно понравились психу, что его улыбка стала ещё больше, а смех начал перерастать в гомерический хохот, — ты такой смешной, так дёргаешься, словно червячок. О, кстати, я придумал как развеселить и тебя! Давай поиграем, тебе нужно будет, ну, скажем, за две минуты доползти до этой штучки, и тогда у твоих друзей будет шанс остаться самими собой.       Обрадованный, словно он придумал лучшую шутку во вселенной, Джокер подошел к бесконтрольно смеющемуся Джеку. Отечески похлопав того по щекам, он с силой вставил детонатор ему в рот, оставив верхушку с кнопкой торчать на виду. — Итак, дамы и господа, гонки начинаются через три, два, один... поехали!       Он кричал, рвал свою глотку, но полз к чёртову детонатору. Уже не столько ради себя, сколько ради своих друзей. Воспалённый мозг словно в тумане воспринимал слова безумца, отсчитывающего время. — Так не пойдет. Что-то наш червячок слишком бодрый! — Одним прыжком Джокер добрался до осколков графина и начал выкладывать их на пути Джима. Обойти их, конечно, можно, но тогда времени останется ещё меньше. Улюлюкая и пританцовывая, психопат принялся бегать вокруг орущего от боли тела, — да-вай, да-вай, да-вай! О, Джим, я верю в тебя. Ты сможешь. Ещё чуть-чуть и... Ах, какая неудачная попытка.       Массивное тело бывшего босса не давало сдвинуть себя ни на миллиметр, из-за чего молодому гангстеру пришлось буквально карабкаться на него, чтобы достать до глотки, в которой то скрывался, то вновь показывался кончик детонатора. Изо рта Джека вылетала слюна вперемешку с пеной и кровью, попадая на обессилевшего, но всё еще борющегося парня. Очередное усилие, и рука схватила край воротника, промахнувшись мимо заветной цели. Падение было стремительным и неумолимым. Кресло не было рассчитано на вес двух человек, один из которых ещё и карабкался по второму. Падение окончательно добило парня, но и детонатор упал практически рядом. Осталось лишь протянуть руку и...       — ... сто восемнадцать, сто девятнадцать, сто двадцать! — Лакированная туфля с силой наступила на вытянутую кисть, впечатывая её в пол и дробя кости. Очередной крик боли огласил комнату. Вторая рука схватила джокера за лодыжку, на что тот недоуменно обернулся. Смачный удар в голову, за которым последовал следующий, а потом и целая серия. Руки уже давно не держали своего мучителя, прикрывая разбитую голову, однако спасительное забытье никак не наступало.       — Знаешь, ты действительно не плох. Такая воля, такая самоотдача. Но все же... Да кого я обманываю, ты жалкая тень того, кого я потерял. Цени, я даю тебе шанс. Шанс переродиться и отомстить мне. Так что не бойся, ты будешь жить. Жить и помнить, что произошло здесь, — наступив на живот бандита, Джокер опустил руку с детонатором так, чтобы ему было видно. Несмотря на какофонию звуков, щелчок отчетливо прозвучал, после чего весь мир на мгновение застыл. Затишье перед бурей, которое закончилось безудержным смехом, пробившимся даже через звукоизоляцию комнаты. Сознание парня, пережившего слишком много за один слишком дерьмовый день, наконец отключилось.       ****       Это был очень тяжелый день, тяжелый настолько, что капитан полиции позорно не дошел до собственной кровати. Количество преступлений за последний месяц хоть и сократилось, но тревожное чувство, не раз спасавшее ему жизнь, настойчиво твердило о грядущих проблемах. И именно сегодня его опасения подтвердились. Один из информаторов все же прокололся, рассказав о грядущей войне банд, в связи с чем каждая более-менее крупная группировка начала стягивать собственные силы. Любителей половить рыбу в мутной воде в Большом яблоке было всегда много. Проверки и перепроверки личного состава, постоянные учения и целое море неотложной работы, которую просто не на кого было спихнуть. Спал он по несколько часов в день, все силы, всё здоровье и разум были положены на защиту простых гражданских. Капитан Джордж Стейси был действительно достоин своего значка.       Единственное, что заставляло его сердце сжиматься от горечи в те редкие минуты, когда повседневная рутина давала ему каплю отдыха, - это мысли о дочери. Гвендолин всегда была чрезвычайно самостоятельной. Ранняя смерть матери сплотила их, но со временем Джордж начал отдаляться. Воспоминания о жене всё ещё жили и не давали покоя. Спасением стала работа, где нет места сомнениям и страхам. Да, он старался заботиться о ней, как мог. Но некоторые моменты могла дать только мать. Он любил свою дочь, любил больше себя, но не мог противиться долгу.       Противный писк будильника казался чудовищной пыткой, придуманной не меньше, чем дьяволом. Гвендолин уже ушла на учёбу, оставив на прикроватной тумбочке записку. Устало откинувшись обратно на подушки, Джордж потёр глаза и принялся за чтение. По мере прочтения морщины на лице уставшего мужчины расправлялись. Тяжелый вздох и сжатые губы обозначили слабую улыбку на лице усталого мужчины. Стейси действительно гордился своей дочерью и считал, что ему очень повезло целых два раза в жизни. Первым стала встреча с еще молодой студенткой юрфака, которой он все же смог завладеть после продолжительных ухаживаний. Вторым же было его величайшее, посланное Богом сокровище, его маленький ангел, который помог пережить боль утраты, дал смысл бороться дальше и не замкнуться в себе.              Однако меланхоличное настроение быстро отошло на второй план, когда потертая Нокия разрезала тишину раннего утра. С тяжелым вздохом капитан полиции принял вызов, моментально сосредотачиваясь и скидывая налет утренней дремы.       — Понял, через пятнадцать минут. Требования уже выдвинули? Известно о суперах?...       Спустя пару минут тяжелого разговора Джордж отточенными за годы службы движениями начал собираться, типичное утро слуги народа не слишком выбивалось из рабочих будней. Его могли разбудить и ночью, если ситуация осложнялась и никто из молодняка не мог с ней справиться. Жизнь в таком темпе быстро старила и так не молодого человека, но сильная воля и железные принципы не давали предательским мыслям о заслуженном отдыхе взять вверх. Тем страннее выглядело предчувствие, которое настойчиво говорило ему, что с этим вызовом будет еще тяжелее, чем обычно.