Ветер вереска

      Когда гребень повис на спутанных волосах, Стефани уныло вздохнула и махнула рукой. Имир фыркнула, натягивая кофту.       — Да срежь к чёрту, и все дела. Не пойму, всему учить что ли надо.       — Ага, срежь, — ответила за Стефани Мина, заматывая ноги портянками, запрокинула голову и укоризненно уставилась на Имир. — А как потом собрать? Вот когда длинные, хоть заплести можно и убрать, а так в глаза будут лезть. И вообще, — недовольно добавила она, — не лезь к нам.       — Значит, у вас волосы неправильные или вы ничего не умеете, — огрызнулась Имир и вышла прочь из комнаты. Дверь хлопнула.       — Злюка, — нахмурилась Мина и вскинула голову. — Вот чтобы ещё что-то у меня попросила…       Стефани покосилась на девочку, выпутывая гребень.       — Ну… Может, мы слишком придираемся к Имир? Она ведь неплохая…       — Ой, она-то? — протянула Мина, насмешливо вскинув брови. — Да она кого хочешь обзовёт и расстроит, какая-то ненормальная. И вообще, она, она…       — Ну всё, хватит, — оборвала Стефани. — Пожалуйста, перестань.       Мина пожала плечом, скривив рот, застегнула последнюю пуговицу на рубашке и потормошила за плечо Люку.       — Эй, ребёнок, встава-ай! Колокол давно звонил. Люка!       Та лишь сонно заворчала, всхрапнула и свернулась в клубочек за спиной Мины, накрыв голову краем одеяла. Маленький, взъерошенный цыплёнок. Ещё и пятно на щеке откуда-то…       — Ой! — вскрикнула Стефани, больно дёрнув за волосы. — Да что такое…       На ночь она распускала волосы — голова после целого дня с заплетёнными косичками начинала побаливать — и просто откидывала их за подушку, а те лежали на простыне светлым кружевом. Тонкие и гладкие, они быстро распутывались и оказывались заплетённым в косички, скрученные на затылке и заколотые шпильками. А сегодня просто не повезло.       — Так, давай помогу, — вызвалась Сания, высокая крепкая девочка с вытянутым лицом. Взявшись за гребень, она пропустила волосы Стефани через пальцы и начала аккуратно распутывать их короткими движениями.       — Вот опоздаем, Шадис нас наругает, — протянула Мина и толкнула Люку. — Эй, соня! Давай уже просыпайся.       Девочка вдруг рывком откинула одеяло и вскочила, от души пихнув Мину в бок.       — Она ещё и дерётся! — возмутилась та, сунула ноги в сапоги и обиженно отскочила от кровати.       Люка злобно и сонно зыркнула вокруг и помотала головой. Пушистые волосы взметнулись вверх, разлетелись в стороны и сверкнули золотом, когда на них упало солнце.       — И правда лучше поторопиться, — обеспокоилась Ханна, накидывая куртку.       — Ага, — пробормотала Сания, потянув за волосы, доплела и протянула гребень Стефани. — Вот, не как ты обычно делаешь, но вроде красиво.       Коснувшись волос, Стефани поняла, что Сания заплела одну косу, струившуюся ото лба вниз к шее. Она казалась непривычно густой, видимо, было не три пряди, а побольше — пять или шесть.       — Ой, спасибо, Сань, — польщённо пробормотала Стефани, теребя в пальцах кончик косички.       — Всё, мы пошли, а то и правда Шадис ругаться будет, — бросила Сания, выскакивая в коридор и на ходу засовывая руки в рукава.       — А ты? — посмотрев на Стефани, удивилась Ханна около самой двери, держа за руку сонную Люку, протиравшую глаза.       — А я дежурная.       На кухню Стефани пришла самая последняя. Захлопнув дверь, она выскочила из казармы, взбежала по деревянной лестнице и отворила старую скрипучую дверь. Двое мальчишек проскочили мимо неё, на кухне Том искал что-то на полках, а Маруся деловито просыпала крупу через сито. Джоан открыла крышку огромной кастрюли, и вверх взвился горячий белый пар. Вообще-то дежурные подымались раньше остальных, но Стефани проспала, а ещё воевала с волосами. Впрочем, стыдно за это ей было вдвойне.       — О, нате! Явилась, даже ужин не подошёл, — проворчала кухарка, отмахнувшись прихваткой от пара. — Давай косынку надевай и помогай. Сегодня у нас пшёнка.       Стефани послушно кивнула и завязала белую косынку, спрятав под неё волосы. Джоан вручила ей миску с крупой и велела ссыпать её в кастрюлю. Пшённая крупа полилась в кипящую воду золотым водопадом, поднимая мелкие горячие брызги.       Опоздания Джоан не любила, как и лишние разговоры. Сама она была не прочь поболтать за едой или вечерком, когда всё вокруг утихнет, но пока готовила, решительно запрещала отвлекаться. «Я вам, конечно, не Шадис, да и дежурство — не тренировки, но относитесь серьёзно», — наставительно говорила Джоан, когда кадеты только познакомились с её кухней. К слову, кухней опрятной и довольно красивой. Всё было чисто, подметено и вымыто, на полках всё стояло по порядку и даже подписано — на берестяных коробках белели записки, выведенные крупным, круглым почерком Джоан.       — Масло принёс? — спросила кухарка у одного из мальчиков, и тот кивнул, протянув ей небольшой свёрток.       Кухарка отрезала кусочек большим ножом, подцепила его остриём и поднесла к кастрюле. Жёлтое масло упало на пшёнку и быстро растаяло.       — На, следи, чтобы ко дну не приставало, — велела Джоан, вручив Стефани деревянную мешалку.       Густая каша, разварившаяся и набухшая от воды, еле двигалась, мешалка увязала в ней, и приходилось применять силу, коей у Стефани было немного. Вцепившись в рукоять, девочка подалась назад и утопила мешалку в пшёнке, и когда та коснулась дна, поскребла стенки. Лицо раскраснелось от горячего пара и жара от печи.       Джоан привстала на носки и перебирала упаковки на полках, тихо бормоча себе под нос.       — Так, нету что ли? Закончилось, видать… — цыкнула она и опустилась на пятки. — Эй, ребятня!       Нарезавшая хлеб Маруся обернулась, мальчики встрепенулись и обернулись, отвлёкшись от сбора грязной посуды, а пара девочек, протиравших столы, выглянули из столовой.       — Надо будет после завтрака набрать чего-нибудь, душицы там или мяты… Зверобоя можно. Понятно?       Кадеты кивнули.       Зачерпнув ложкой немного пшёнки, Стефани подула на неё, осторожно взяла языком и сказала:       — Каша уже дошла.       — О, отлично. Кайл, сбегай-ка к Шадису, скажи, что уже завтрак, — попросила Джоан, открывая раздаточное окно.       Мальчик кивнул и выскочил на улицу.       — Маруся! — крикнула Джоан, и девочка кивнула.       Ножом она спустила нарезанный с доски в последнюю миску, потом подхватила их и кинулась расставлять на столах. А через минуту дверь в столовую распахнулась и внутрь вошли кадеты, все, как один, раскрасневшиеся от разминки и с блестящими от пота волосами.       — Держи, — сказала Джоан, вручив Стефани в руки черпак, — отвечаешь за компот.       Девочка послушно кивнула, поменявшись с кухаркой местами, и Джоан оказалась справа от раздаточного окна — около печи — и окинула взглядом собиравшуюся очередь.       — Ну ваще-е, Шадис вкрай задолбал, — раздался знакомый голос.       Стефани сдвинула брови и перегнулась через раму, пытаясь отыскать маленькую, низкую фигуру среди остальных.       — Люка!       В ответ несколько парней постарше тихо гоготнули, взглянув на неё, и обернулись куда-то к середине очереди, видимо, на Люку. Вспыхнув, Стефани опустила взгляд и схватилась за черпак, уставившись на кусочки яблока, плававшие в компоте.       Стоя на раздаче, Стефани невольно искала в очереди знакомых ребят. Девочек, с которыми жила, Лею с Сашей, полюбившихся за весёлую непосредственность, даже Жана. А ещё Энни, невольно пробудившей в ней какое-то неправильное чувство жалости. Стефани казалось, что Энни — эта девочка-лёд, заговаривавшая с другими только в случае, если ей было что-то нужно — в кадетском грустит. Вот так, совсем просто. Может, Стефани просто не понимала её (и вряд ли могла в полной мере понять, раз Энни раньше жила за Марией), но вечно плотно сжатые губы и опущенный взгляд словно кричали: «Помоги». А кто может помочь? Кажется, никто.       — Ой, привет, — улыбнулась Стефани и дружелюбно помахала рукой, когда перед ней показалось знакомое лицо.       — Привет, — кивнул Бертольд, не ответив на улыбку.       — Как пробежка? — полюбопытствовала Стефани, зачерпнув компота. — Не тяжело?       — Как обычно. По жаре, знаешь ли, бегать такое удовольствие, но что поделаешь.       Поставив кружку на раздачу, Стефани подняла взгляд на Бертольда и снова улыбнулась, пытаясь вызвать в нём хоть какой-то отклик.       — Ага.       Разговоры их были вежливо-пустые. Ни о чём, но зато немного приятные. Стефани нравилось порой переброситься с Бертольдом парой слов, успокаивало. В Бертольде ей нравилось то, что он был спокойным. Может, сказывался его возраст немного старше, чем у остальных ребят, но Стефани казалось, что Бертольда можно только напугать, а вот разозлить или распалить — никак нет. Это были не Милиус с Наком, шебутные и готовые сорваться с одного слова, как бывает у мальчиков их возраста. И не Жан, так и норовивший подначить Эрена. И не Эрен, которого напрочь срывало, когда речь заходила о чести и ценностях. Спокойный, тихий и практически незаметный — вот это Бертольд, думала Стефани. Пускай он постоянно вёл себя немного странно, будто ожидал чьего-то нападения, да и не заговаривал почти ни с кем, только опасливо оглядывался и шептал что-то Райнеру на ухо, а иногда и Энни, Стефани нравилось, как Бертольд держал себя с ребятами: ни с кем не ссорился и вёл себя вежливо-отстранённо.       Правда, сейчас он казался совсем уж поникшим. Обидел что ли кто-то… Состроив сочувственное лицо, Стефани перевела взгляд и заметила, как Джоан вздёрнула одну бровь, неодобрительно взглянув на них. Ойкнув, Стефани поспешила схватить черпак, оставшийся висеть на краю кастрюли с компотом.       — Вот именно, — хмыкнула кухарка. — Ещё успеете наговориться, а сейчас работать. А ты иди-иди! — велела она и подвигала ладонью, спровадив Бертольда.       Вытянувшись, Стефани проводила его взглядом до самого стола, машинально налив компот в следующую кружку.

***

      Проходя мимо плаца, Стефани зарыскала взглядом по кадетам, отрабатывавшим рукопашный бой. Около самого края Мина стояла в паре с… Кажется, Энни. Удивившись, Стефани качнула головой и мысленно пожелала Мине удачи. Она видела, как Энни дерётся. И это было впечатляюще. Поближе к башне с колоколом виднелась маленькая Люка, сидевшая на земле и сердито тёршая ногу, а прямо над ней стояла растерянная Микаса.       — Не придуривайся, ты ничего не сломала! — воскликнула подбежавшая Лея. Стефани тихо фыркнула, представив, чего Люка напридумывала. Лея покачала головой, опустилась на корточки и похлопала Люку по ноге. — Вот видишь! Не кричишь — значит, ничего не сломала.       — Хе, будущая медсестра, — весело бросила Маруся.       Сразу после завтрака Джоан оставила Тома и ещё пару ребя мыть посуду, а Стефани с Кайлом, Микаэлой и Марусей отправила в поле, лежавшее прямо между Псковицей и территорией кадетского, собирать травы для чая, а то прежних запасов совсем не осталось.       — Эй, — окликнули их, и Стефани увидела, как к ним, огибая пары дерущихся, идёт помощник Шадиса.       Алексиэль, молодой парень, стажировался здесь на инструктора. Ему было лет двадцать, не больше, но на построении Алексиэль стоял вместе с командующим составом, а во время тренировок по рукопашному бою условно принимал позицию главного. Длинные каштановые волосы он заплетал в пучок на затылке, а в свободное время держал распущенными. А ещё они немного вились, Стефани находила это довольно милым и красивым. Ребята звали его просто — Лекси.       — Привет. Нас Джоан отправила, хочешь, спроси у неё, — объяснила Маруся, а Микаэла активно закивала. — Мы собирать зверобой и душицу. Ну и мяту, если найдём, там как пойдёт.       — Хорошо-хорошо, — улыбнулся Лекси. — Я Шадису передам, чтобы вопросов не было.       — Спасибо, — улыбнулась Маруся, запрокинув голову.       Пока они не ушли с плаца, Стефани в последний раз окинула кадетов взглядом. Хотелось найти ещё одного человека. Глаз натыкались всё не на тех, но наконец приметив Бертольда, она успокоилась. Правда, Стефани тут же стало понятно, что что-то не так. Они, Бертольд и Райнер, стояли около самого края, поближе к Энни. Бертольд отчаянно помотал головой, а потом вскинул руки и сцепил пальцы в замок, тихо говоря что-то Райнеру. Тот скрестил руки, глядя куда-то вбок. Прежде Стефани не видела, чтобы они ссорились. Кажется, она увидела то, что совсем не было предназначено для её глаз. Поспешив за Кайлом, Стефани отвернулась и зашагала прочь.       — Смотрите, вот это душица, — объяснила Маруся, сорвав высокую траву с розовато-сиреневыми цветочками. Те напоминали маленький, но пышный куст на крепком стебле с узкими зелёными листьями. — Вообще, срывать можно как угодно, но лучше не под самый корень, но и не очень коротко, чтобы потом можно было повесить сушиться.       Стефани покивала.       — И что, просто собирать её? — недоверчиво спросил Кайл, выставив перед собой ладонь.       — Нет, ну хочешь, можешь съесть, — усмехнулась Маруся.       Вскинув брови, мальчик сорвал такую же веточку душицы и осторожно сунул в рот. Немного пожевав цветы, он скривил рот и выплюнул их. Маруся фыркнула, а Микаэла засмеялась.       — Дурак. Так, ладно, давайте собирать. Просто складывайте сюда, кто-то отнесёт и вернётся за новой. А вот кстати зверобой, — объяснила Маруся, нагнувшись, а выпрямилась уже с другим цветком в руках. — Его тоже можно. Кипрей немного дальше растёт, да и я не уверена, что уже зацвел, так что за ним в следующий раз.       Ребята быстро разбрелись по полю с дикими злаками, выискивая яркие цветы. Солнце стояло высоко над головой, ветер покачивал зелёные, золотые и бурые стебли, а от цветов пахло пряным и медовым. Стефани вспомнилось, как за ухо ей заправили пышный тысячелистник, и улыбнулась. А потом — как Бертольд говорил что-то Райнеру, отчаянно заламывая руки. Кажется, настроения у него сегодня не было с самого утра. И у неё тоже вдруг пропало.       Стебли с хрустом ломались, на пальцы из них лился свежий сок, а охапка в руке становилась всё гуще, аж голова закружилась от обилия цветочного аромата. Пособирав душицы, Стефани обнаружила, что внизу повсюду растёт земляника, и стала время от времени срывать её. Вот бы остальным ребятам сюда, так бы обрадовались. Должно быть, жителям Псковицы повезло — вышел на прогулку, а тут не пыльная городская улица, а стелющееся далеко-далеко поле и кромка леса виднеется впереди. А ещё своё озеро есть…       — Вы тогда отнесите и уже там жди, мы остальное сами соберём и вернёмся, — оценив взглядом кипу душицы, сказала Маруся. Кайл и Микаэла схватили всё в охапку, едва рук хватило, и зашагали обратно. А Маруся уверенно прикинула: — Ещё немного, и пойдём.       Стефани кивнула. Насобирав пышной душицы, она стала быстро срывать землянику и бережно складывала её в ладонь, стараясь не подавить. Когда набралась целая пригоршня, Стефани распрямилась и поискала Марусю взглядом.       — Ну что, всё? — крикнула та, и когда Стефани кивнула показав ей крупную охапку душицы, махнула рукой. — Всё, молодец, пошли обратно.       Придерживая душицу одной рукой, Стефани приподняла правую ладонь с земляникой, медленно шагая, чтобы не просыпать ни ягоды. Благо ладонь у неё была узкая, но вытянутая, с длинными пальцами. Хотелось ещё верить, что простая земляника поможет от плохого настроения.       Уже на кухне, распределяя душицу и зверобой по связкам, Джоан довольно смотрела на цветы.       — Молодцы-молодцы, спасибо. Вот засушим, и будет нам счастье.       Слушая её вполуха, Стефани пересыпала землянику в кружку и бережно промыла. Слив холодную воду, утёкшую в землю с мелкими соринками и листиками, девочка накрыла кружку ладонью и отпросилась на минуту.Быстро минув конюшни, Стефани обошла дорогу перед манежем, но никого не нашла. Его не было ни на плацу, ни около столовой, ни рядом с башней. Значит — казармы.       — Эй, Нак, — окликнула Стефани, схватив мальчика за рукав. — Где Бертольд живёт?       — А вон вроде ихнее окно, — отозвался тот и ткнул пальцем вперёд. — Вон оно, с трещиной на раме.       — Ага, спасибо.       Отпустив Нака, Стефани понадеялась, что Бертольд всё же в комнате, бодро пересекла расстояние и замерла перед самым окном, прислонившись к нагретой стене. Собравшись с духом и осмелев, она крутанулась и постучала по стеклу. Солнце отблёскивало, и что происходит внутри, было видно плохо. А изнутри-то плац просматривался хорошо. Послышались глухие голоса, потом щелчок задвижки, и окно распахнулось.       — Ой, привет, — обронила Стефани, увидев в окне Бертольда.       Он свёл брови и вопросительно посмотрел на неё.       — Ты не пойми неправильно, я тут… Ох, — пробормотала Стефани, прижимая кружку с земляникой к себе. — Ты просто показался мне каким-то грустным, и я вот… Это тебе.       Она выпрямила руку и ткнула кружкой в грудь Бертольду. Тот удивлённо вскинул брови, плотно сжав губы. Несколько секунд они молчали, а мальчики в комнате тихо переговаривались. Стало печь спину, а Стефани показалось, будто и лицо с шеей горят.       — Возьмёшь? — притихнув, спросила она.       Качнув головой, Бертольд аккуратно перехватил её руку и плавным движением взял кружку.       — Спасибо. Не стоило, но спасибо, — кивнул он и, наконец, улыбнулся.       Стефани посияла, вскинув голову и закусив губу от неожиданного согласия.       — Она сладкая, — зачем-то добавила она, растягивая рот глупой улыбке.       Бертольд снова кивнул с тихим смешком.       — Ну, я тогда… Я это, пойду, — пробормотала Стефани, развернувшись. Прошла несколько шагов, нет-нет, да обернулась.       Бертольд устроился на подоконнике, правее от печки, и смотрел ей вслед, взяв землянику большими руками. Хихикнув от удовольствия, появившегося с принесённой маленькой радостью, Стефани отвернулась накрутила кончик косицы на палец. Волосы успели выгореть. В городе такое случалось редко. Стефани и так была белобрысой, а сейчас вообще сделалась какой-то цыплячьей.       — Эй, — окликнул Бертольд. Она снова обернулась. — Ты раньше по-другому волосы делала, как-то так… Как уши кроликовы.       Он выпрямил указательные пальцы и провёл ими линии от ушей.       — Да, сегодня Сания заплетала, — весело и громко ответила Стефани. — А что?       — Да так. Просто… Интересно.       Рассмеявшись, Стефани сощурилась от солнца помахала Бертольду.