Major Jasper Whitlock

      Они прибыли в Вашингтон первым же рейсом. Кассандра силой заставляла себя не плакать, но получалось так себе. Джаспер лишь молча обнимал ее, целуя волосы, не вмешиваясь со своим даром и давая выпустить эмоции.       Форкс встретил их проливным дождем и холодным пронизывающим ветром — типичная погода для середины января в штате Вашингтон. Кассандра всегда любила такую погоду, в отличие от Беллы, однако сегодня она была как никогда кстати, настроение как раз было подстать. Кассандра до сих пор не могла поверить в происходящее. Гарри Клируотер, мужчина, что был ей почти как родной дядя, больше не откроет ей дверь их дома и не улыбнется понимающей улыбкой, когда Билли в очередной раз обвинит ее во всех смертных грехах. Жизнь была ужасно несправедливой, она забирала самых лучших людей. Кассандра совершенно не была к этому готова.       Возле дома Фостеров их встретил Пол Лэйхот. Он стоял, прислонившись спиной к своему черному пикапу. К счастью, наверняка по настоянию Сэма, Пол надел футболку, дабы не вводить местных жителей Форкса в шок. Не привыкли местные видеть полуголых парней среди бела дня, что уж тут поделать…       На лице квилета в кои-то веки не было и тени извечной ухмылки. Кассандра вздохнула, изо всех сил сжимая руку Джаспера, что стоял рядом.       «Неужели Гарри нужно было умереть, а мне вернуться почти с того света, чтобы с лиц вчерашних детей пропала беспечная веселость, и они поняли всю серьезность происходящего?»       Ей совершенно не хотелось ехать в Ла Пуш. Еще в первый день, когда она только открыла глаза после обращения Джейкоба, Кассандра поклялась себе никогда там больше не появляться. Она не желала видеть их виноватые лица, скорбящего по другу Билли, Джейкоба, что станет прятать от нее взгляд. Но еще больше ей не хотелось видеть сломанную Сью, рыдающую Леа и потерянного Сета. Кассандра хотела запомнить резервацию такой, какой знала ее в детстве: веселой, счастливой, наполненной смехом и радостью. Но в тот злополучный декабрьский вечер вся жизнь пошла под откос. Теперь еще и Гарри погиб. Больше ничего не будет, как прежде. Место, что раньше ассоциировалось со счастьем, теперь стало главным источником боли. Как физической, так и душевной.       А ведь они с Гарри так и не обсудили случившееся… Если кто-то и мог примирить ее с Ла Пуш, то только он.       Боковым зрением она заметила, как Джаспер поджал губы. Он был категорически против этой поездки. Кассандра и сама не горела желанием туда ехать, но знала, что обязана поддержать подругу.       — Я ненадолго, — шепнула Кассандра, когда Джаспер обнял ее, утыкаясь носом в волосы и не желая отпускать. — Ты даже соскучиться не успеешь, обещаю.       В золотисто-карих глазах промелькнула грусть. Джаспер усмехнулся, покачав головой. Оба помнили, что произошло в последний раз, когда они были вдали друг от друга. Кассандра надеялась, что сегодня выберется из резервации живой и невредимой. И больше туда не вернется.       — Почему он ведет себя так, словно кровососы святые, а мы монстры? — мрачно поинтересовался Пол, когда они уже отъехали от дома Фостеров на порядочное расстояние.       — Может потому, что шрамами наградил меня оборотень, а за то время, что Каллены жили здесь с моей головы и волоса не упало? Как тебе такой вариант? — огрызнулась Кассандра, совершенно не жалея, ни о форме, ни о сути сказанных слов.       Пол лишь покачал головой, ничего не ответив. Не хотелось язвить и грубить кому-либо в день похорон отца лучшей подруги, но когда вынуждали… Кассандра не могла промолчать. Как они могут так спокойно оскорблять вампиров, когда сами виноваты намного больше них в произошедшем с ней?       Они ехали по знакомой с детства широкой трассе, позже свернули на узкую проселочную дорогу, что вела в резервацию. И если раньше, подъезжая к Ла Пуш, Кассандра чувствовала радость, сжимала сумку в предвкушении веселья, сплетен обо всем на свете с Леа, купания в океане, то сейчас в животе сжимался узел. Это была тревога. И страх. С этими двумя чувствами Кассандре довелось познакомиться совсем недавно. Она слышала об этом от психолога Беллы. Та спросила как-то раз у подруги, не сжимался ли в ее животе узел при виде Эдварда? Это тело пыталось предупредить ее о том, что он опасен. Кассандра не понимала, о чем толкует мисс Мартин.       Теперь поняла.       Чем ближе они подъезжали к дому Клируотеров, тем сильнее ее тошнило и болел живот. Кассандра не желала быть слабой, ей отчаянно хотелось подавить в себе страх и волнение, предстать перед Билли Блэком и остальными сильной, несломленной, доказавшей свою правоту.       «Вот бы Джаспер был рядом»       Но его не было, как бы ей этого не хотелось.       В жизни каждого человека наступает момент, когда он остается один на один с проблемой, и никто не может ему помочь, даже если очень захочет. Он должен справиться с этим сам, именно в этом и заключается взросление. Никто не может оставаться вечным ребенком, за которого решают проблемы поначалу родители, потом парень, муж, друзья, да кто угодно. Жизнь заставляет каждого понять, что порой с проблемами ты один на один. И решение идти вперед кроме тебя никто принять не в силах.       Этот момент в жизни Кассандры наступил в ту секунду, когда, подъехав к дому Клируотеров, Пол сообщил:       — Приехали.       Выйдя из пикапа Пола в наглухо застегнутом черном пальто из-под которого виднелся ворот черного свитера, она сразу же столкнулась лицом к лицу с Сэмом, что стоял на крыльце отчего дома жены, встречая приезжавших на похороны Гарри родственников и друзей.       — Кэсс, — лицо Сэма словно посветлело.       Они не виделись около месяца, Джаспер не позволял. Да и сама она не горела желанием общаться с кем-то из резервации.       — Прими мои искренние соболезнования, — тон был слишком официальным для разговора со старым другом, но она справлялась как могла. — Где Леа?       Сэм тяжело вздохнул, проведя рукой по лицу.       — В доме, — ответил он. Не успела Кассандра сделать и шага, как он добавил: — Сет обратился, узнав о смерти отца. Будь осторожнее с ним, пожалуйста. И, Кэсс, в смерти Гарри виновна Виктория. Я подумал, что ты захочешь знать.       Кассандра остановилась, как вкопанная, ошалело глядя на Сэма. Они что, совсем с ума посходили?       — Здесь новообращенный оборотень, а вы говорите мне об этом только сейчас? — в ее голосе явно слышалась паника. — Вам было мало того, что случилось в прошлый раз, и вы решили добавить мне еще парочку шрамов?!       — Кэсс, прошу, сейчас не время для сцен.       Но Кассандру было не остановить. В последнее время гнев и ярость стали ее защитной реакцией на все, что с ней происходило. Еще в больнице психолог сказал, что такое вполне нормально, и нужно не сдерживать эти эмоции, а дать себе возможность их прожить. А после отпустить. Но она понятия не имела, как отпустить то единственное, что заставляет ее просыпаться по утрам.       — А что так? — она вскинула брови, в очередной раз поражаясь наглости всех жителей резервации. — Как раз все здесь. Пускай Билли снова попробует почитать мне нотации о том, как опасен Джаспер. А я расскажу папе, что случилось в тот декабрьский вечер и почему его младшая дочь провалялась в больнице две недели. Как думаешь, сколько секунд нужно будет папе, чтобы достать пистолет и выстрелить Джейкобу в лоб? Насколько я понимаю, от пули в лоб оборотни умирают.       Взглядом давая понять, что разговор окончен, Кассандра вошла в дом Клируотеров, тут же оказываясь в до боли знакомой шумной гостиной, но теперь… Она словно была здесь впервые. В доме Клируотеров собрались все: ее родители и сестра, Леа, Сью, Сет, Билли и Джейкоб, Квил с дедушкой, Эмбри с матерью, Чарли с Беллой, Джон Лэйхот, родственники Гарри, приехавшие из другого города, словом, яблоку негде было упасть. Кассандра хотела бы сказать, что ее отношение к присутствующим ничуть не изменилось, но это было бы ложью.       Едва завидев подругу, заплаканная Леа бросилась ей на шею. От неожиданности Кассандра отступила на два шага назад, но Леа, казалось, этого и вовсе не заметила. Она все так же продолжала безутешно плакать, повторяя одну и ту же фразу:       — Он умер.       Неловко обняв подругу, Кассандра провела рукой по ее спине, пытаясь утешить, хотя и плохо представляла, что нужно сказать тому, кто только вчера потерял отца. Гарри был замечательным отцом. Не только для Леа и Сета, но и для всех остальных детей в резервации. Они со Сью часто помогали молодым или малоимущим семьям, поддерживали, устраивали праздники на пляже, давая детям возможность развлекаться и хоть ненадолго позабыть о проблемах, в которые они были вовлечены с самого детства.       Уход из жизни столь светлого человека не мог пройти незаметно ни для одного из жителей резервации. Плакали многие, даже у мужчин в глазах стояли слезы. Единственный человек, в искренность чьей боли она не верила, был Билли. Он сидел в инвалидном кресле возле Чарли, утирая слезы носовым платком, будто незаметно, но внимательный взгляд Кассандры, смотревшей на него почти пристально, не пропустил этого. Ей казалось, он притворяется, скорбя лишь потому, что так нужно.       — Кэсс, как хорошо, что ты пришла. Папа был бы рад, — справа от них с Леа вдруг возник Сет.       Он выглядел как раньше, лишь слегка прибавил в росте и коротко постригся. Однако первое можно было легко списать на переходный возраст, в конце концов, ему только недавно исполнилось четырнадцать, кто в этом возрасте не прибавлял в росте сантиметров пять за несколько месяцев? Во всем остальном это был все тот же Сет, добродушный милый ребенок, только разбитый и сломленный. Потерявший отца.       — Мне очень жаль, Сет. Правда жаль. Если я могу чем-то помочь…       — Ты уже помогаешь, — утерев слезы, ответила Леа. — Одним своим присутствием. Спасибо, что пришла, Кэсс. Особенно после… Ты понимаешь.       — Я здесь ради вас. Остальное не имеет значения.       Небольшое кладбище, где хоронили только жителей резервации, находилось на выезде из Ла Пуш, почти у той самой «границы» с Калленами. По щекам Кассандры лились горькие слезы при виде того, как гроб с телом Гарри опускают в землю. Она стояла рядом с родителями, глядя на посеревшего от тоски отца. Гарри был ему лучшим другом, куда ближе, чем Чарли и Билли. Кассандра и представить себе не могла, что он чувствовал в тот момент. Каково это, понимать, что больше не сможешь поговорить с одним из самых близких людей, не сможешь поделиться проблемами, поддержать? Когда-нибудь ей предстоит это узнать на собственном примере. Когда умрет от старости Белла, Леа, родители, Кэролайн. Все, кого она любит и кем дорожит.       Но это было неизбежно. Как заход солнца, как смена времен года, потеря близких — неотъемлемая часть жизни каждого человека. Однако понимание этого не делало потерю менее горькой для Кассандры.       «Детство — это королевство, где никто не умирает», — прочитала ей как-то Белла цитату из книги. Кассандра думала, что детство закончилось в тот момент, когда Джеймс, Лоран и Виктория убили Уэйлона. Как оказалось, нет. После его смерти она еще могла искренне радоваться, улыбаться, смеяться. Но теперь, когда заколоченный гроб с телом Гарри засыпали землей, она четко осознала, что детство действительно закончилось. А вместе с детством исчез и тот мизерный шанс на хрупкий мир между вампирами и оборотнями. Она правда надеялась, что сможет сохранить дружбу с Леа после обращения, но… Как знать, не начнет ли подруга обвинять всех вампиров, а заодно и ее, в смерти отца… А Сет… Он ведь совсем ребенок. А Сью? Каково ей будет кормить себя и сына? Сэм ведь не может разорваться на две семьи.       Кассандра не могла не чувствовать вину за произошедшее, хотя и понимала, что всему виной глупость Эдварда. Если бы он не заставил Беллу влюбиться в себя, Джеймс и остальные не задержались бы надолго в городе. Однако слезы стыда лились по ее щекам вопреки пониманию, что ее вины в этом нет. Мелкий дождик, что рисковал перейти в ливень, помогал ей скрыть слезинки, текущие по лицу.       Почувствовав руки Кэролайн на плечах, Кассандра улыбнулась одними уголками губ. Кэролайн стояла возле нее все время, не отходя ни на шаг. Родители поддерживали Сью. Джейкоб стоял возле отца, порой поглядывая на нее, но Кассандра старательно отводила взгляд, не желая с ним разговаривать. Не желая даже на минуту дать ему шанс на прощение.       — Как я буду жить дальше, Кэсс? Его больше нет… — всхлипнула Леа, когда они сидели на широкой коряге возле дома Клируотеров. — Эта боль никогда не пройдет, никогда.       — Я буду рядом, Ли, — Кассандра сжала ее руку, стараясь подавить всхлип. — Прости, — сказала она, тут же ловя на себе удивленный взгляд подруги. — Если бы не я, этого бы не произошло,       — Ты здесь не при чем, — Леа покачала головой. — Виноват убийца. Сэм уверен, что всему виной эта рыжеволосая вампирша.       Кассандра хотела ответить, что Джаспер тоже так считает, но подумала, что сейчас будет неуместно произносить имя вампира. Пусть даже и того, кто совершенно не причастен к убийству Гарри. Поэтому она лишь кивнула, соглашаясь с тем, что говорила Леа, и крепче обняла подругу.       — Кэсс, поговорим? — позади них раздался голос Билли. Кассандра, раздраженно вздохнув, покачала головой.       — Мне не о чем с Вами говорить, Билли, — мельком взглянув на мужчину, ответила она. — Я здесь из-за бесконечной любви и уважения к Гарри. Не испытывайте мое терпение и свою удачу. Если мой отец узнает о произошедшем, Вы потеряете еще одного друга. И сына впридачу.       Кассандра вернулась домой совсем разбитая. Сил хватило только на то, чтобы подняться на второй этаж и закрыть дверь в свою спальню. Оказавшись в комнате, она едва заметно улыбнулась. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы почувствовать присутствие Джаспера. Она знала, что он здесь.       Вздохнув, она прислонилась лбом к двери. Дар Джаспера, точно теплое пушистое облако, окутал ее, даруя столь необходимое успокоение. Кассандра знала, что это были не ее эмоции, но сопротивляться сил не было. Ей нужен был покой, на мгновение просто забыть обо всех проблемах, и жить нормальной жизнью. Хотя, когда это ее жизнь была нормальной в последний раз? Лет в четырнадцать?       — Ты ни в чем не виновата, Кэсси.       — Я знаю, — она обернулась, почувствов его руки на своих плечах. Джаспер внимательно наблюдал за ней, словно думал, что за три часа в ней могло что-то кардинально поменяться. — Но от этого почему-то не легче. Я не могу смотреть на то, как люди вокруг умирают. Сегодня похоронили Гарри. Когда-нибудь на его месте будут и мои родители, возможно, не из-за Виктории, а от старости, но я не уверена, что смогу это пережить.       — Дети хоронят родителей. Это естественно.       Это звучало цинично, но Кассандра могла его понять. Джаспер потерял родных слишком давно, а после череды войн, битв, убийств, скитаний все чувства кроме желания выжить оказались вытеснены из его души. Боль из-за событий ста пятидесятилетней давности давно не преследовала его. Когда-нибудь так будет и с ней, но не сейчас. В этот момент горе казалось таким глубоким, будто еще секунда — и Кассандра захлебнется в нем.       — Это больно, Джас. Леа разбилась вдребезги от случившегося, Сет… Ему только четырнадцать, а он уже обратился. Это противоестественно, так быть не должно, — она покочала головой и, заметив, как Джаспер отвел взгляд, добавила: — Что? Что-то еще случилось? Не молчи, прошу.       — В Сиэтле вот уже несколько недель пропадают люди, Кэсси, — рассказал Джаспер, когда они сели на низкий подоконник, что иногда служил ей в качестве дивана. — С тех пор как мы вернулись в город. Мне кажется, это дело рук Виктории. Больше некому. Она собирает армию.       — Какую еще армию? — нахмурилась Кассандра. А мгновение спустя в голове словно что-то кликнуло. — Новорожденных?!       «Только этого не хватало»       Устало прикрыв глаза, она опустила голову на колени. Как же ей все это надоело. Оборотни, вампиры, новорожденные — все словно сговорились испортить ей жизнь. Хотелось взять родителей, сестру, Джаспера, может быть Беллу, и убежать куда-нибудь очень далеко, где все проблемы растворятся в воздухе и перестанут донимать ее. Эмметт с Розали могут иногда навещать. А вот от всего остального пока хотелось быть как можно дальше. Она устала от бесконечной череды мелких неприятностей и грандиозных трагедий. Будущее казалось все более туманным. До конца учебного года оставалось три с половиной месяца, а она не знала, доживет ли до завтра.       — Новорожденных, — подтвердил Джаспер ее догадки. — Я знаю, что тебе не понравится эта идея, но мы должны поговорить с Сэмом. Их это касается не меньше. Виктория несет угрозу для всех нас.       С оборотнями хотелось связываться меньше всего после всего произошедшего за последние пару месяцев, но Кассандра понимала, что Джаспер прав. Численное превосходство им будет необходимо, потому что вряд ли Виктория ограничится двумя-тремя новорожденными. А, учитывая, что недавно обратился еще и Квил, стая оборотней насчитывала семь волков, хотя Кассандра и не хотела вмешивать в это Сета, уж слишком юным и непознавшим жизнь он еще был.       Оставшись одна, она рухнула на кровать, желая уснуть и проснуться там, где нет никаких проблем. Словно проблем было мало, теперь еще и Виктория свалилась им на головы. Кассандре казалось, что еще немного, и она просто сломается. Насколько бы гибкой не была веточка, рано или поздно она ломается. Так и Кассандра уже дошла до предела. Еще немного, и уже нельзя будет ничего исправить.       Она уснула под шум дождя и капель, беспрерывно стучавших по крыше в каком-то странном забавном ритме. Проснувшись посреди ночи от кошмара, Кассандра лежала, свернувшись клубочком под теплым одеялом, вытирая слезы, то и дело проступавшие на глазах и грозящие сорваться с длинных темных ресниц. Она плакала до тех пор, пока вновь не забылась тяжелым сном.       — Тебе нужно уехать куда-нибудь на некоторое время, — сообщил ей Джаспер, когда они утром следующего дня сидели в школе на уроке истории.       Слушавшая мистера Уильямса Кассандра заинтересованно взглянула на Джаспера. О чем это он? Какой отъезд на сей раз?       Вот уж не думала Кассандра, что когда-нибудь ей так надоедят поездки, что она станет мечтать о простых деньках, проведенных в спокойствии в родном городе. Она любила их путешествия с Джаспером и возможность просто побыть наедине, вдали от кучи родственников, но… После поездки в Аризону, счастье которой нарушил звонок от Сэма, ехать куда-либо совершенно не хотелось. Даже если это будет самое прекрасное место на свете.       — Уехать куда? — зашептала она, в надежде, что мистер Уильямс не услышит. — Джас, я и так пропустила несколько недель учебы, сначала из-за больницы, потом из-за отъезда в Аризону. Я так школу не закончу…       Школа уже давно перестала быть самым главным аргументом лично для нее, но Кассандра знала, «не хочу» в данную секунду на Джаспера не подействует никак.       — Сейчас твоя жизнь важнее учебы, Кэсси. Если Виктория узнает о тебе, она попытается использовать это. Я не смогу защищать семью, если придется защищать тебя.       — И куда ты предлагаешь нам поехать?       — Не нам. Тебе. Я буду нужен здесь.       Кассандра возмущенно фыркнула, не сдержавшись. Впереди сидящие одноклассники обернулись, чтобы посмотреть, что происходит.       После того дня, когда Джейкоб напал на нее, первое время она честно старалась держать эмоции под контролем, несмотря на советы психолога: быть милой, дружелюбной, не хамить, не посылать каждого, кто спросит «как дела?» ко всем чертям, не проклинать Джейкоба и всех квилетов вплоть до Таха Аки. Она старалась быть прежней «Кэсс», которая заботится о семье, друзьях, которая прислушивается к чужому мнению от людей, которые хотят для нее как лучше. Но чем больше она подавляла в себе гнев, тем сильнее он сжигал ее изнутри. В первый раз за долгое время она взорвалась на крыльце Клируотеров, когда разговаривала с Сэмом. Она совершенно не планировала закатывать скандал посреди урока, но, кажется, Джаспер не оставлял ей другого выхода.       — То есть, ты решил меня сплавить, чтобы не мешалась под ногами, пока ты по собственному желанию будешь рисковать жизнью! — шепотом воскликнула она. — Решил самоубиться? Ты ведь сам говорил, что это опасно.       — Каждому из нас есть что терять. Если Эсме и Роуз начнут рассуждать так же, как и ты, то город защищать будет некому, — в голосе Джаспера четко слышалось осуждение. — Не будь такой, Кэсси.       — Не будь какой? Эгоистичной? А я хочу, хоть раз в жизни. А может и не раз. Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью, Джаспер. Пожалуйста.       Губы Джаспера сжались в тонкую полоску. Он покачал головой. Кассандра видела, что он уже все решил, и спорить с ним бесполезно, но в этот раз она не могла так просто сдаться. В прошлый раз, когда он уехал в Аризону с Беллой и Элис, чтобы спрятать ее от Джеймса, Кассандра извелась. В голову лезли самые страшные картинки. А ведь тогда речь шла об одном вампире. Сейчас же их как минимум с десяток, и как с ними драться и выйти живым из этой драки, знает только Джаспер. Джаспер, который во время боя захочет помочь Карлайлу, Эсме, Эмметту или сестрам, и может погибнуть.       — Не все в жизни происходит так, как мы хотим, Кэсси.       — Прекрасно. Тогда и я никуда не поеду, — отрезала она и отвернулась от него, вперивая сердитый взгляд в окно.       Глупо было думать, что она сможет заставить Джаспера передумать. Одним разговором не обошлось, они спорили каждый день. За гневом Кассандры стоял страх его потерять, оба это понимали, как понимали и то, что он не откажется от затеи помочь семье. Обычно, когда их мнения не совпадали, один всегда уступал. Чаще всего, этим человеком был Джаспер, и Кассандра несколько недель надеялась на то, что он в итоге, как всегда уступит ей. Но дни бежали, начались тренировки, на которых присутствовали волки, но ей появляться было строго запрещено, а Джаспер так и не отказывался от идеи драться вместе со всеми.       В середине марта Кассандра призналась самой себе: она не помнила, когда они спокойно разговаривали друг с другом. Они не повышали голоса, не кричали, но постоянные споры утомляли. Он доказывал свою точку зрения, она — свою. Оба стояли на своем, не желая приходить к компромиссу. Кассандра не раз предлагала Джасперу обучить их всему, что знает сам, но в бою не участвовать. Джаспер не соглашался, отвечая, что будет нужен семье именно на поле боя.       — А если ты погибнешь? Каково будет мне? Почему ты думаешь только о своей семье, забывая при этом о моих чувствах?!       — Я не стану отсиживаться где-то в уголке, словно последний трус, пока моей семье грозит опасность! Я повторял это уже двадцать раз, Кэсси. Я буду драться. Смирись.       — Трус? Это не трусость, Джас, а здравый смысл. Желание не причинять боли тому, кто за тебя переживает.       Один и тот же разговор каждый раз, те же самые аргументы, но с обеих сторон безрезультатно. Розали, видя то, как Кассандра переживает, пару раз пыталась поддержать ее, говоря, что они справятся и без Джаспера, хоть это и будет немного сложнее, но он и слышать ничего не хотел.       Она не говорила ему, но каждую ночь подскакивала на постели, просыпаясь от очередного кошмара. Они были похожи — в каждом Джаспер погибал, менялись лишь декорации и обстоятельства. Она рыдала в подушку каждую ночь, боясь, что в один прекрасный день раздастся звонок, и Карлайл сообщит ей новость, что разобьет ее вдребезги. Джаспер не рассказывал ей ничего, ни как проходят тренировки, ни то, когда будет битва. Неизвестность только пугала ее еще больше.       «Даже Белла знает больше, чем я! Что за черт?!»       Тех крох информации, что она получала от Леа и Беллы, не было достаточно от слова совсем. Первая не особо интересовалась происходящим, но слышала обрывки фраз в разговорах Сэма с остальными ребятами, и передавала их подруге, вторая же была очевидцем некоторых тренировок, и в красках рассказывала о них Кассандре, однако и она не могла объяснить, что происходит в голове у Джаспера, а уж тем более помирить этих двух упрямцев, при том, что происходящее между ними нельзя было назвать даже ссорой. Просто каждый разговор пары начинался и заканчивался одной фразой «ну как ты не понимаешь?!». Если и существовал кризис трех лет в отношениях, о котором говорили все семейные психологи, то это был именно он.       — Вы ведь раньше всегда старались понять друг друга, даже если не были согласны с решениями. Что происходит, Кэсс? — спросила Белла, сидя на кровати в спальне подруги, скрестив ноги по-турецки.       — Изи, это не проходной случай, где можно найти компромисс. Я очень за него боюсь, понимаешь? Я знаю все, через что он прошел, знаю, в скольких битвах ему приходилось участвовать, но… Это было так давно, Изи, так давно. Джас просто упрямится и не хочет меня понять, вот и все.       — Ты не лучше, знаешь ли. Никогда не думала, что скажу тебе это, но мы словно поменялись ролями. Ты тоже не хочешь его понять, — она покачала головой. — Но, признаюсь, если бы у меня был парень, мне бы не хотелось, чтобы он рисковал там жизнью.       Кассандра грустно улыбнулась. Она ни секунды не винила Беллу в произошедшем, хотя и часто натыкалась на виноватые взгляды подруги в последнее время. Однако, конечно, эгоистичная ее часть хотела, чтобы Белла не приезжала в город, не влюблялась в Эдварда. Тогда бы не было никаких проблем. Тогда бы Джаспер не рисковал жизнью. Но что случилось, то случилось, и прошлого не изменить. Винить Беллу было незачем. Она последняя, от кого что-либо зависело в сложившейся ситуации.       В последнее воскресенье марта по прогнозам Элис должна была объявиться Виктория. Об этом Кассандра узнала от Сэма лишь в среду. Накануне вечером она не выходила из собственной комнаты, делая вид, что занята уроками на следующую неделю, хотя и не понимала ни строчки из того, что читала. Все мысли вертелись вокруг завтрашнего дня. Она понятия не имела, как переживет это воскресенье, что с ней станет, если Джаспер погибнет на поле боя. В голову лезли мрачные мысли о том, что она не станет жить, если Джаспера не будет, но Кассандра сжимала кулаки, до боли впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней, отрезвляя себя.       Когда в дверь постучали, она вытерла слезы, набежавшие на глаза, и мокрые дорожки на щеках.       — Милая, к тебе можно? — Скарлетт приоткрыла дверь, с мягкой улыбкой глядя на дочь. — Ты плакала?       — Нет, мам. То есть, да, — исправилась Кассандра, когда Скарлетт приподняла брови в неверии. — Но ничего страшного не произошло, не переживай. Просто нервы сдают.       — Моя сильная девочка, — она улыбнулась, обнимая дочь за плечи. — Милая, вы с Джаспером поссорились?       Кассандра покачала головой. Она почти не врала, они ведь и правда не ссорились. Просто Джаспер делал вид, что не замечает того, как сильно она переживает из-за того, что он рискует собственной жизнью. Пусть даже и ради ее близкой подруги.       —Тогда я скажу, чтобы он поднялся, — не дожидаясь ответа дочери, Скарлетт улыбнулась и вышла из комнаты.       Кассандра догадывалась, почему Джаспер приехал. Она знала, что он и сам до конца не был уверен в том, что выживет, и прощаться так совершенно не хотелось им обоим. Расставаться может навсегда, будучи обиженными друг на друга, сердитыми, все еще обвиняющими друг друга в непонимании… Сейчас в этом совершенно не было никакого смысла. Она бы не простила себя, если бы они простились так.       — Поговорим? — Джаспер вошел в комнату, закрывая за собой дверь.       Кассандра покачала головой. Разговаривать сейчас хотелось меньше всего. Они ведь только продолжат спорить, снова доказывая друг другу правильность собственного мнения.       — Джас, я… Просто пообещай, что ты будешь осторожен завтра, — она обняла его, прижимаясь как можно ближе, и вдыхая любимый запах.       — Я вернусь к тебе. Обещаю, — прошептал он, закрепляя клятву глубоким поцелуем, что обжигал ее кожу.       Но это был приятный жар, вскруживший ей голову, заставляя забыть обо всем на свете. Она скучала по нему эти несколько месяцев, и теперь не могла надышаться, боясь, что завтра его у нее отнимут самым жестоким образом. Она целовала его чувственно, желая запечатлеть в памяти каждый миллиметр его лица.       Кассандра искренне надеялась, что он действительно вернется. Она никогда не была особо верующей, не ходила в церковь по воскресеньям, но если бы знала, что это поможет, начала бы. Однако здравый смысл все же преобладал, давая понять, что все зависит только от самого Джаспера.       Между ними ничего не происходило с декабря, и хотя она совершенно не была к этому готова, Кассандра хотела коснуться его сейчас. Целовать его. Обнимать. Наслаждаться присутствием. Она боялась, что это было в последний раз, что другой возможности может и не представиться. Кассандра была уверена, что сможет подавить в себе страх, ведь это был Джаспер. Всего лишь Джаспер. Ее любимый.       Она углубила поцелуй, давая понять, чего хочет. Руки медленно поползли к вороту темно-синей рубашки, Кассандра начала расстегивать самую верхнюю пуговицу, но холодные руки Джаспера сжали ее запястья, останавливая. Удивленно взглянув на него, она отступила на три шага назад.       Сердце упало. Вперив взгляд в пол, она старалась остановить непрошенные слезы, чтобы не плакать при нем, снова жалея себя, этим она ситуацию не спасет. Неужели он больше не хотел ее после того ужасного декабря? Больше не испытывал к ней влечения, не хотел касаться…       Джаспер, словно услышав ее мысли, сократил расстояние между ними, заключая ее в объятия.       — Дело совсем не в том, что я тебя не хочу, Кэсси, — проговорил он. — Но сейчас… Ты еще совсем не готова, я же чувствую, и делаешь это только потому, что боишься, что это наша последняя встреча.       Это была правда. Они оба знали это. Кассандра понимала, что пока совершенно не готова пойти на этот шаг, она боялась этого куда больше, чем в первый раз. Сама не знала, почему. Наверное просто боялась увидеть отвращение в его глазах, хотя здравый смысл и подсказывал, что такого точно не случится.       — Иди сюда, — они расположились на полутораспальной кровати в спальне Кассандры, держа друг друга в объятиях. — Послушай, я знаю, что последние месяцы выдались крайне напряженными, и я вел себя не самым лучшим образом, но я не мог допустить того, чтобы ты присутствовала на тренировках, — встретившись с ее непонимающим взглядом, он пояснил: — Там я думал не головой, лишь инстинктами. Я не хотел, чтобы ты видела меня таким, Кэсси, а еще больше опасался того, что могу навредить тебе, пусть даже случайно. Обещаю, завтра вечером, в крайнем случае послезавтра утром, я уже буду рядом с тобой, и ничего страшного не произойдет. Ты должна верить мне, Кэсси.       — Я верю, — прошептала она, утыкаясь носом в его шею и прижимаясь поближе.