"извинись для начала перед самим собой."

по руке стекает что-то прохладное. Лайт открывает глаза, тут же морщась от головной боли и невыносимо яркого света лампы. первым в поле зрения попадает кафельный пол ванной комнаты, обычно белый, но сейчас залитый тёмно-красным. осмотревшись, Ягами понимает, что сидит в луже крови, стекающей на пол из многочисленных глубоких порезов на его руке. - твою ж... - хриплый шёпот дерёт горло. Лайт поднимает с пола окровавленное лезвие от канцелярского ножа. смотрит с отвращением несколько секунд, а затем бросает в раковину. отвращение он испытывает в первую очередь к самому себе. парень клянётся никогда больше не брать в руки лезвие, но в который уже раз? его обещания бессмысленны, грош им цена. осмотрев раны, Лайт понимает, что в этот раз он перестарался. кровь всё течёт и течёт, постепенно расползаясь по полу тёмным пятном, а бывший Кира поднимает глаза, рассматривая стоящие на полке флаконы с шампунями, на одном даже пытается вчитаться в состав, но отвлечься от ощущения стекающей по руке прохладной жидкости не получается. он мечтает потерять сознание. или умереть. память услужливо подсовывает события 28 января 2010 года, когда верный сторонник Миками дал ему время сбежать со склада, воткнув в грудь ручку-перо. а позже, лёжа на ступеньках и истекая кровью после выстрелов Мацуды, Лайт увидел его размытую фигуру над собой. Миками уговорил Рюка оставить его бога в живых, на что Шинигами согласился, но с условием, что Икс-Кира вернёт тому тетрадь в течении года, в противном же случае придётся убить обоих. и тетрадь оказалась у Лайта через несколько месяцев. всё это время они с Теру скрывались в квартире на окраине Токио, которую помог найти старый знакомый прокурора. благодаря Миками Лайт пошёл на поправку довольно быстро, но лишь физически. его преследовала одна и та же мысль: "мои попытки изменить мир к лучшему никому не нужны. всё было зря." именно поэтому в его жизни появилась зависимость от острых предметов и вида собственной крови. Миками не знал об этом. прошло уже больше года, но Ягами всё ещё хочет вернуться в тот самый день и попросить Миками оставить его и спасаться в одиночку. скосив глаза на исполосованную руку, бывший Кира чувствует себя как никогда жалким. он ведь ничем не лучше наркозависимых, сходящих с ума без новой дозы. он ненавидит собственную слабость и неспособность справиться с собой, свою неисправность. руки дрожат. Лайт нехотя признаётся сам себе, что он, блять, боится. он не боялся, начиная убивать и понимая, что его могут раскрыть. не боялся ходить по краю в общении с L и его наследником. не боялся даже тогда, когда гремели выстрелы Мацуды. но сейчас, сидя в луже собственной крови, он пиздец как боится. потому что в этот раз он сделал всё сам. потому что не думал, что зайдёт настолько далеко. и потому, что в дверь ванной стучит Миками. - Лайт, всё в порядке? - они уже давно избавились от формальностей, называя друг друга по именам. дышать спокойно, натянуть на лицо улыбку и ответить. - да, конечно. "пизди дальше." - проносится в голове, когда приходит понимание, что голос всё-таки дрожит. - я звон слышал, ты точно... - дверная ручка дёргается и Лайт мысленно ругает себя последними словами, осознав, что он не заперся. в тёмных глазах Миками можно прочитать одно: "блять." и Лайт с ним согласен. он даже хочет, чтобы Теру сказал это вслух, лишь бы нарушить эту мучительно звенящую тишину. - нужно в больницу. нет. нет, господи, только не это. лучше бы он молчал, лучше бы молчал... голос Миками полон злости и страха, а во взгляде Лайт читает разочарование. отвращение. "как же низко ты пал, Ягами Лайт." бывший Кира полностью согласен, пусть Теру и не говорит этого вслух. пронизывающего холодного взгляда вполне достаточно, чтобы прочитать его мысли. взгляд этот буквально забирается под кожу, отчего Лайта начинает трясти от желания содрать её с себя нахуй. - не нужно. на два слова уходит слишком много сил. короткое, но ёмкое "блять" здесь действительно очень в тему. Миками молча подходит, опускается на колени рядом, с той стороны, где крови нет. рассматривает руку Лайта, покоящуюся на его коленях, на пропитавшихся кровью джинсах. - их зашивать надо. Лайт знает это. знает, но даже думать о произошедшем не хочет, поэтому упорно отказывается. - да не нужно ничего делать. само заживёт. по такому принципу он живёт уже год с небольшим. с тех пор, как впервые испытал острые ощущения. всегда само заживает. вот только в этот раз ситуация намного серьёзнее обычного. он и правда перестарался. Миками быстро выходит из ванной, а спустя минуту возвращается обратно с бинтами, чтобы остановить кровотечение. покончив с перевязкой, он хватает Ягами за воротник, заставляя подняться, и тащит на кухню, где хватает телефон и, приказав бывшему богу нового мира сидеть тихо, вызывает скорую. объяснив ситуацию, назвав адрес и попросив приехать побыстрее, он поворачивается к Лайту. - я догадывался, что всё именно так. - хмуро кивает он на забинтованную руку парня, после чего нервно оглядывает кухню, - сука, где чёртовы сигареты?.. он курит уже давно, пару раз Лайт слышал щелчки зажигалки во время телефонных разговоров ещё во время дела Киры. сейчас бывший прокурор иногда напрочь забывает о своей зависимости, но из-за этого ломка наваливается с чудовищной силой, отчего он буквально слетает с катушек и из спокойного, сдержанного человека превращается в машину для убийств, которой страшно слово не так сказать. наконец отыскав такую необходимую пачку, Теру закуривает, практически обжигаясь из-за трясущихся рук. садится рядом с Ягами и затягивается, расфокусированным взглядом смотря прямо перед собой. однако в уголках его глаз блестят слёзы, которые он из последних сил сдерживает. его пальцы переплетаются с пальцами Лайта. Теру с силой сжимает руку "бога". Лайт смотрит на него и в глазах начинает неприятно щипать, а вскоре он осознаёт, что плачет. плачет от осознания: Миками точно такой же, как он. Ягами словно в зеркало сейчас смотрит. - прости. - шепчет он. Теру переводит взгляд на него и позволяет слезам скатиться по лицу. быстро моргнув, прижимает своего Киру к себе, лишь бы не дать тому как-то прокомментировать его слабость. он тоже прекрасно понимает, что друг для друга они давно стали как зеркала. и ему тоскливо от того, что его бог также, как он сам, постепенно разрушает себя, причём осознанно. они так похожи. и Теру боится говорить об этом. поэтому в очередной раз уходит в отрицание, сквозь всхлип произнося: - извинись для начала перед самим собой.