Она не простит

Яркая вспышка молнии озарила затянутое тучами небо и огромную комнату. Тени ветвей деревьев, словно когти невиданных существ, на мгновение захватили всё помещение: крючковатые пальцы скользнули по полу и стенам, прошлись по широкой кровати с пологом, в которой мирно спал юноша, и наконец сомкнулись на шее женщины, сидящей в углу. Она вздрогнула, с ужасом посмотрев на черный бархатный плащ, который безжизненным комком валялся неподалеку. Раньше он всегда покоился на плечах своей хозяйки. Хозяйки, которая сейчас умирала от страха. Гримхильда дрожала, как осиновый лист на ветру, пальцами судорожно сжимала плечи, пытаясь унять страх. Волосы выбились и щекотали лицо, корона сползла на лоб. Но королеву сейчас это не волновало — она была слишком напугана. Ее бледное лицо было изрезано морщинами, алая помада почти стерлась с искусанных губ, и теперь её место занимала теплая кровь, сочащаяся из ранок. За окном ночь на мгновение снова превратилась в день — так ярко сверкнула молния, — а гром громыхнул так, что стекла задрожали. Словно вот-вот разверзнутся небеса, и Бог опустит на головы грешных молот правосудия. Гримхильда облизнула губы и вытянула вперед дрожащую руку. Тонкие пальцы сжались на мягкой ткани плаща и откинули его в сторону, открывая взору зеркало в серебряной оправе. Королева долго смотрела на него, кажется, не в силах разрешить какой-то внутренний спор, но затем всё же схватила волшебный предмет, подняв его на уровень глаз. Зеркальная гладь несколько секунд отражала лишь лицо хозяйки, а затем потемнела и подернулась дымком. — Что желаешь узнать, королева? — мягкий голос зеркала пронзил воцарившуюся в комнате тишину. Женщина, медленно дыша, вновь прошлась языком по шершавым губам и ухватила предмет двумя руками. — Покажи мне… Покажи мне ее, — последнее слово сорвалось в хриплый шепот, словно Гримхильда боялась, что эта она услышит и придет на зов. Несколько секунд поверхность зеркала не менялась, затем серый дымок закрутился в водоворот, а после и вовсе растворился. На его место пришло нечто иное. Черные, словно обгоревшие, деревья в редких отблесках света молнии выглядели куда страшнее, чем днем. Звенящая тишина давила на уши: ни шепота листьев, ни пения птиц, ни, даже воя волков. Словно этот лес умер. Королева крепче сжала ручку зеркала, костяшки ее пальцев побелели от напряжения. И вот, во тьме меж деревьев показался женский силуэт: желтая юбка платья выцвела и запылилась, синие рукава-фонарики изорвались, красный ободок с бантом, который давно уже расплелся, и теперь ветер трепал лишь две атласные ленты, ярко выделялся в черных, как смоль, волосах, а светлая, почти белая кожа, казалось, светится вопреки всей этой темноте. Правая рука девушки была обмотана веревками, концы которых скрывались во тьме позади. В другой руке она сжимала сгнившее надкусанное яблоко. Королева едва не выронила зеркало и сильнее вжалась в угол, словно желая слиться со стенами, спрятаться от кошмара, преследующего её. Но глаз почему-то не отводила. Девушка в зеркале продолжала идти вперед. Неспешно, но явно целенаправленно. Веревки, которые она держала, ослабли, и лесную тишину разрушили тихое рычание, клацанье зубов и топот нескольких ног. Через секунду вперед девушки вышло семь гномов: вокруг их шей были обмотаны концы той самой веревки. Глаза их блестели желтым огнем, рот, когда-то бывший человеческим, превратился в широкую пасть с рядом острых, как бритва, клыков. Одежда гномов была порвана, в бородах копошились насекомые. Семь коротышек, словно дикие звери, жадно рыскали глазенками вокруг, клацали зубами, пуская слюни. Свою госпожу они окружали плотным кольцом. Королева затряслась, будто бы её окатили ледяной водой. А девушка в зеркале вдруг остановилась и чуть повернула голову вбок, словно почуяв приближение чего-то. Веревки натянулись, стягивая горло гномам, и те покорно остановились, хищно осклабившись ночной тьме. Гримхильда прикусила губу с такой силой, что из только что затянувшейся ранки вновь начала сочиться кровь, медленно стекая по подбородку. Страх, словно жирный червь, разъедал женщину изнутри. Девушка в зеркале стояла, словно статуя. Но вдруг резко повернула голову. Королева от страха чуть не потеряла сознание — на нее через зеркальную гладь смотрели два абсолютно белых глаза без зрачков. Женщина едва не выронила зеркало, каждая клеточка её тела вопила от ужаса, вселяемого этими глазами. Губы девушки растянулись в такой улыбке, что кровь стыла в жилах. Гримхильда забыла, как дышать. И тут зеркальная гладь задрожала и из нее вырвалась когтистая рука, норовя схватить королеву за глотку и разорвать сонную артерию. Женщина пронзительно закричала и едва успела отбросить зеркало в сторону. Рука ещё какое-то время хватала воздух, а затем успокоилась и медленно опустилась обратно. Гримхильда, всхлипывая, подскочила и швырнула на волшебный предмет свой плащ. Паника охватила разум колдуньи. Она металась из стороны в сторону, то задергивая шторы, то заваливая дверь всяким хламом. Когда вещей больше не осталось, женщина свалила шкаф и попыталась сдвинуть туалетный столик. — Что-то не так, моя госпожа? — принц Фердинант, наконец проснувшийся от шума, сонно приоткрыл затянутые магической дымкой глаза. — Спи. До утра чтоб ни звука от тебя не слышала, — просипела королева, в панике озираясь по сторонам. Принц послушно положил голову на подушку. Королева в отчаянии вновь забилась в угол, завывая и всхлипывая, царапая лицо ногтями. Белоснежка придет за ней. Она не простит.