Несчастные

Болезнь, при помощи лечения дедушки, быстро отступила. Буквально через неделю девочка чувствовала себя уже полностью здоровой, помогала Макару по хозяйству как на улице днем, так и дома. Морозы все крепчали и крепчали, ночи были длинные и безоблачные. Алиса часто не спала допоздна, в надежде услышать десять стуков и волчий вой за окном. Но знаков этих так и не было. Что только не надумывала маленькая Алиса: сначала была версия, что два новых друга где-то отдыхают от тяжелых событий той ночи; следующая по счету была мысль, что про нее просто напросто забыли и не хотят больше ее видеть; самой пугающей догадкой было то, что что-то все-таки случилось, что-то очень нехорошее, отчего кровь стынет в жилах и слезы наворачиваются на зеленых глазках Алисы. – Дед… – Алиса сидела на печке, свесив ноги. – Чего, золотко? – дед повернулся к девчонке, держа в руках кружку с чаем. – А ты встречал злых людей? – светловолосая посмотрела на старика, как на последнюю надежду. – Ох, – он присел на стул, закидывая ногу на ногу, – конечно встречал, золотко, мир полон людей без души. Им лишь бы настроение человеку испортить и ходить довольным. – А у всех злых нет души? – девочку явно заинтересовала эта тема, поэтому она улеглась на живот, внимательно рассматривая морщинистое лицо. – Нет конечно, одни злые, потому что у них ни друзей, ни семьи и радостей в жизни никаких; другие потому что выросли в семье злых людей; а третьим должность не позволяет быть добрыми. – А что значит «должность не позволяет»? – Ну знаешь, вот директор на заводе, чтобы все хорошо работали, ему приходится и прикрикнуть, и наказывать, – дед отвел взгляд за окно, – из-за этого человек сам черствеет, и становится злой не только на работе, но и дома с семьей, например, и все считают его злым, а у него привычка просто. – Ну так это значит, что доброе то в нем есть, и это вылазиет как-то наружу, – начала рассуждать Алиса. Дед почесал затылок, задумчиво окинув комнату взглядом, останавливаясь на двери. – Ну если поразмыслить, то да, верно. Наверное даже у самых черствых людей, с самой черствой душой, есть что-то доброе в сердце. Человечность она ведь от слова «человек» и всё мы люди. Девочка замолчала, рассматривая потолок, судорожно пытаясь собрать все свои мысли во что-то, что можно было понять. – А вот совсем черные душой люди, они есть? ну полностью плохие? – Алиса заикнулась на втором предложении и голос ее дрогнул, – даже если они и есть человеки… ой… ну то есть люди. Дед Макар сглотнул, смотря в окошко. Что-то в нем выдавало беспокойство, но он быстро скрыл это за маской любимого добродушия и заботы. – Совсем злые есть, только вот не люди это уже, – старик опустил глаза, пригубив кружку горячего чая с какими-то травами, – пуще зверей они. Нет в них ни жалости, ни понимания. Теряют они человеческий облик, не люди это совсем и никогда им ими не стать. Дед начал злиться, не понятно из-за чего, что послужило этому причиной. Маленькая Алиса была бы не против спросить у него это с нескрываемым интересом, но увы, она была слишком напугана. Впервые добрый и улыбчивый Макар сжал у нее на глазах кулаки, сомкнул свои челюсти с не большой нехваткой зубов и в глазах его читалось не то что бы раздражение. Ярость. Это была чистейшая ярость. Будто старик сейчас разожмет свои кулаки, но добром это точно не кончится. Сначала он разобьет на мелкие осколки керамическую кружку с незамысловатым цветочным узором, следом на деревянный пол полетит сахарница, в которой почти до половины насыпан белый сахар. Дальше цветок, что стоит в аккуратном красивом горшочке еще с того момента, как Алису привезли к старику в первый раз, «Герань жалко, красивая, пусть и пахнет отвратительно», – подумала Алиса. Миг и стола тоже уже не окажется на своем месте, стул упадет к сломанной ножке стола, иссякнув в бою с разъяренным Макаром. Следом вся посуда из шкафчиков окажется на скрипучем полу в виде осколков, повезет только парочке армеских железных тарелок, времен чуть ли не второй мировой, и разделочной доске, что со стараниями была вырезана стариком еще прошлым летом. Кочерга - самая ужасная штука, что могла тут оказаться. Этой самой кочергой старый Макар начнет колотить печь, сшибая с нее куски штукатурки вместе с побелкой, добираясь до кирпичей, которые от парочки ударов начнут рассыпаться. Песок посыпется на пол к сахару, перемешиваясь и становясь частью одной непонятной субстанции, к осколкам бедных тарелок, к сломаным ножкам стола, и к заваленной, как убитый зверь, табуретке. Пыль разлетится до двери в спальню, зеленые глазки даже смогут увидеть, как маленькие кусочки штукатурки падают на ковер, который только вчера выбили и почистили. Металлическая кочерга, не переставая будет долбить по печке, уже лишив ее угла и оголив до красных кирпичей приличную часть постройки. Дед как зачарованный будет смотреть в одну точку где-то на уровне его живота, непонятно, что он там увидел, но от реальности он точно сумеет отключиться. Звуки металла и падающего камня отскочат от стен и будут биться прямо об барабанные перепонки девчонки, отчего сердце ее то и дело пропустит пару ударов, сжимаясь в темном страхе. Стук. Еще раз. Это не чертова кочерга. Алиса открыла глаза. Темнота. Свет? Свет из окон. Луна. Приятный, пусть и холодный, лунный свет радовал зеленые глазки. Алиса свесила ноги с печки. Целая печка, без царапинки. – Надо же, – прошептала светловолосая, – а дед? Где дед? Девчонка босыми ногами протопала в другую избу, сжимая кулаки от страха. В горле предательски встал ком, от которого девчонка как будто начала задыхаться. Несмотря на то, что вокруг было достаточно темно, Алиса почувствовала, что темнеет намного сильнее и чересчур быстро. Ноги стали ватными и светловолосая девочка поняла, что на ногах ей не устоять. Секунда и Алиса зажмуривает глаза, в ужасе от ощущения падения. Казалось бы она уже должна была лежать на полу с ушибом копчика, но нет. Что-то за гранью реальности. Полет. Как-будто плаваешь в чем-то очень мягком вместо воды, правда совсем ничегошеньки не видно, отчего Алиса безрезультатно всматривалась в цвет чернее черного. Она хорошо видела свои руки, ноги, волосы. Все это светилось. Алиса светилась изнутри, точно маленькая звездочка. – Дед? Дед?!?! – паника охватила малышку, она ничего не могла понять, – ты где? Что-то щекотнуло нос, но Алиса ничего не смогла разглядеть. Ничего не было вокруг. Она осталась абсолютно одна, один на один со своими мыслями и эмоциями. Нечто в этот раз щекотнуло ногу, отчего светловолосая дернулась и нащупала ногой что-то мягкое. – Алиса? – до мурашек знакомый детский голосок, – ты тут? Девчонка затаила дыхание, пытаясь понять, откуда идет голос. Маленькая голова поворачивалась то влево, то вправо. Ничего не видно. Из кромешной темноты выбрался Кирилл и ухватил девчонку за руку, настойчиво потянув за собой. – Куда? – удивленно спросила Алиса хлопая глазками. Момент и она уже бежит по осеннему лесу по пятам за бледным худым мальчишкой. У зеленоглазой было ощущение будто она знает куда идет, но она как будто не помнила. – Тихо, – шикнул Кирилл, переходя с бега на шаг. На пути появилась землянка, какие дед Макар показывал Алисе в фильмах про вторую мировую. Только тут имелось маленькое окошко. Внутри явно кто-то был. На цыпочках детишки подобрались к совсем маленькому окошку, которое находилось даже ниже их глаз, пришлось присесть на корточки. На земляном полу, на коленях сидел старый Макар, хотя выглядел он моложе, чем выглядел вечером, три дня назад или даже неделю Пару лет, в виде морщин, исчезли с лица Макара. Слабый свет маленькой лучинки сверкал в глазах деда. Старик плакал, сидел и рыдал над еле дышащим тельцем волчонка, который лежал, положив голову на руку Макара. – Что с ним? – спросила Алиса, бросив обеспокоенный взгляд на мальчика рядом. – Тихо, кому говорю, – нахмурился светловолосый. Алиса зло посмотрела на него, но говорить ничего не стала, молча повернула голову обратно к окну. Даже через земляные стены было слышно, как зверь поскуливал, облизывая грубую кожу на ладошке старика. Макар начал что-то бубнить, Алиса всеми силами пыталась прислушаться, мотая головой из стороны в сторону, прикладываясь ухом к поросшей мхом земле. Была слышна только одна единственная фраза: «все хорошо будет, маленький, не отдам тебя» Вдруг с другой стороны послышались приближающиеся, в меру быстрые, шаги. – Быстрее, – Кирилл ухватил девчонку за руку, вскочил на ноги и понесся за ближайшее поваленное дерево. Алиса спотыкалась, сердце ее бешено колотилось, напряжение и страх выросли в разы. Они сели за дерево, спинами уперлись в кору, что была неприятно влажная. Одними глазами мальчишка говорил: «пожалуйста, только молчи, не говори ничего». Он лег на листву, почти не издавая звуков, и в небольшой щелочке под деревом наблюдал за местечком где они на коленках стояли и смотрели в окно пару минут назад, зеленоглазая сделала то же. – Старый, открывай быстро, – говорил мужчина в черном пальто с неприятно кривым лицом, будто он наспех надел маску и выглядела она неестественно и несуразно. – Чего долбишься, окаянный? – грубо сказал Макар, открыв дверь. – Не бурчи, дед, не видел тут зверей никаких? Охотились, подстрелили волчонка, а он сбежал, скотина, вот теперь ходим разыскиваем, – мужчина улыбнулся, отчего лицо и вовсе потеряло человеческий вид, стало каким-то сумасшедшим, оскалившимся. – Осень, нельзя сейчас стрелять, приплод только подрастает… Вы скотины, а не они, – дед нахмурил брови, явно показывая свою ярость. – Старый, ты за словами то следи, – сказал мужчина, который сам явно рассердился, улыбка пропала и лицо как будто выпрямилось, встало на место, – так видал? Не видал? – Осень, звуков то в лесу никаких нет, я бы услышал, если бы кто-то пробегал. А так ничего не слыхал и не видал. – Бестолковый, ты, старик, – мужчина взмахнул руками, – время только мое тратишь, оставайся, продолжай гнить в своей пещере. – Ступай с Богом, – сказал старик, на что, уже развернувшийся, мужчина что-то буркнул и отправился в ту же сторону, откуда пришел. Алиса круглыми глазами посмотрела на мальчишку, а он взглянул в ответ. – Это твой…? – шепнула девчонка, начиная разбираться в происходящем. – Да, дед твой спасает лесных зверей, – Кирилл опустил глазки, – и волка моего он спас, много кого он спасает, а ты… – Что это мы тут делаем? – грубый голос сверху. Черное длинное пальто, Перекошенное лицо. Оскал. Темнота. Алиса только почувствовала руку Кирилла на своей и услышала нечеловеческий, и даже не животный вой. Дальше темнота и что-то мягкое под собой. – Прости, что напугал, все хорошо, мне пора, – мальчишка. Это был все тот же беспризорный мальчишка…