Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      - Просыпайся, mon cher*, мы почти приехали.       Люциус нежно погладил меня по голове. Я открыла глаза. А, ну, да. Я же сама попросила его увезти меня. Кто ж мог подумать, что он так лихо сорвется с места и отведет меня в свою... эм... летающую карету? Мне честно казалось, что подобное древнее средство передвижения было лишь плодом пьяного воображения. Но нет, мы действительно находились в карете - Люциус сидел с совершенно несвойственным ему одухотворенным выражением лица, а я, утомленная перелетом, умудрилась уснуть, положив голову мужчине на колени.       Короткий сон немного привел меня в себя, как бы каламбурно это ни звучало. Алкоголь начал выветриваться, что довольно ощутимо отзывалось головной болью и смешанными мыслями. Хм, да я молодец. Дала шанс Малфою-старшему завоевать меня, согласилась на, так сказать, горизонтальное продолжение банкета, а сама в глубине была крайне не уверена в удачности такого решения.       Впрочем, стоило вспомнить слова Снейпа о моей отвратительности и его глаза, полные надменности и холода, как все встало на свои места. Для кого мне себя хранить? Во имя чего? Ради предателя-Римуса, который демонстрировал мои письма той, которую любил и эмоционально, и физически? Или ради Северуса, который сам не знал, что ему от меня надо, и как он на самом деле ко мне относится? Смешно. Да пошли они все к черту.       Из всех мужчин, которые меня окружали, самым честным оказался Люциус Малфой. Такого поворота событий я не могла представить и в страшном сне. Мне всегда казалось, что белобрысый аристократ - последний человек, которому стоит доверять, а оказалось, что он единственный, кто смог по-нормальному, честно признать свои ошибки, без утайки рассказать о том, как развивались его чувства, и в итоге признаться мне в любви. Это стоило того, чтобы довериться ему. В Малфое-старшем не чувствовалось лжи, все его действия, поведение и слова казались последовательными. Проанализировав их, можно было проследить динамику его чувств, наличие которых изумляло самого мужчину.       Люциус вел себя по отношению ко мне трепетно и осторожно. Сначала в Хогвартсе вытирал мне сопли своим белоснежным платком, теперь помог мне сесть, заботливо разгладив чуть скомкавшееся платье. Я выглянула в окно. Карета снижалась неподалеку от широкой террасы Малфой-мэнора. Это меня не на шутку изумило и взволновало.       - Ты привез меня к себе домой? - удивленно спросила я. - А как же миссис Малфой?       - Не волнуйся, mon cher, - Люциус покровительственно улыбнулся. - Я все предусмотрел. Нарцисса отправилась погостить к дальним родственникам, и вскоре к ней должен присоединиться Драко. Я никогда не любил принимать участие в подобных мероприятиях, потому заранее сослался на чрезвычайную занятость и дела в родительском комитете.       - Оу, - многозначительно протянула я. - Значит...       - Мы будем одни, - Малфой приобнял меня и прошептал на ухо: - И здесь все пахнет мной, как ты и хотела.       От слов шикарного блондина бросило в жар. Надо же, запомнил ведь. А я даже не сразу поняла, о чем он. Все-таки алкоголь не хило пошатнул мои способности к восприятию информации. Не стоило так напиваться. А, может, наоборот - стоило сделать это намного раньше.       Мы приземлились и сразу пошли в замок. Девственно чистый покров снега принял наши ноги, как данность. Воздух был свежим и по-зимнему ледяным. Деревья вокруг были покрыты белоснежным одеялом сна. Они стояли, молча наблюдая за нами, и мне казалось, что от них исходит по-странному умиротворяющая угроза. Мол, вы потревожили наш сон, и мы проснулись ото сна. Тихое перешептывание едва колыхающихся на слабом ветру веток нарушало покой и лишало остатков сонливости.       Ноги вмиг продрогли. Изящные туфли не были предназначены для ходьбы по сугробам, и потому Малфой, заметив мою дрожь, подхватил меня на руки и донес в замок. Там, не останавливаясь ни на секунду, мы прошли по лабиринтам коридоров в просторную, на удивление скромно обставленную комнату.       Все помещения Малфой-мэнора, в которых я была раньше, казались воплощением изыска и дороговизны, но конкретно это сильно отличалось от остальных. Здесь не было ничего лишнего, из мебели стояли только пара тумб, шкаф в дальнем углу, бар в стене и кровать. Она - первое, что бросалось в глаза. Кровать была настолько большая, что в ней могли спокойно спать человек пять, не доставляя дискомфорта соседям. Над ней не было дурацкого балдахина, зато с потолка красноречиво свисали цепи с черными кожаными ремнями. Я вопросительно взглянула на Люциуса. Он подошел ко мне со спины и, прижавшись, сомкнул пальцы вокруг моих запястий.       - Эти ремни сделают тебя более доступной и послушной, - жарко зашептал мужчина. - Но только если ты сама пожелаешь полностью оказаться в моей власти.       - И скольких девушек ты приводил в эти покои? - мои мысли все еще метались вокруг Римуса, и я просто не могла спокойно опустить тему других женщин. Не хотелось встать в ряд рядом с другими молодыми особами, которых Люциус приводил в свою комнату. Нет, я жаждала особенного положения. В противном случае, мне хватило бы Люпина.       - Не так много, как может показаться, если тебя действительно это волнует. Не буду лгать, что вел монашескую жизнь, однако... - Люциус отпустил мои руки и встал ко мне лицом. - Забудь о прошлом, сейчас ничего не имеет значения. Важно только то, что мы сейчас здесь, вдвоем. Важно твое решение довериться мне. Важны наши чувства. Остальное - прах. Позволь ему развеяться от силы нашего дыхания, позволь ему слиться с небытием.       Люциус зацепил бретели моего платья пальцами и очень медленно спустил их с плеч. Я не могла пошевелиться от неожиданно накатившей волны нерешительности, страха и робости, только с волнением в груди следила за каждым движением мужчины. Он начал слишком быстро. Мне было в новинку подобное обращение. Раньше я была настолько близка только с Римусом - Снейп не считается, ведь тогда меня никто не спрашивал. Теперь же я добровольно пошла на сближение с мужчиной, с которым меня не связывали никакие обязательства. Это было странно и почему-то неловко.       Мое состояние не осталось без внимания. Люциус сначала очень внимательно на меня посмотрел, а потом нежно и уверенно поцеловал.       - Доверься мне, - сказал он, когда поцелуй прервался. - Но, если ты решишь передумать, я остановлюсь по первому твоему требованию.       У Люциуса был очень проницательный взгляд. Я впервые это заметила. Серебристые глаза, всегда казавшиеся холодными, сейчас прожигали насквозь, словно смотря в самую душу. Я почувствовала стеснение. Неожиданно захотелось разбавить обстановку дурацкой непринужденной болтовней. Наверное, поэтому из моего рта тут же начали вылетать совершенно не располагающие обстановке слова.       - Я постараюсь, но... Страшно представить, как я выгляжу. Мне кажется, что сейчас мой вид совсем не привлекает. Вы привезли к себе пьяную девушку с растекшимся макияжем и гнездом на голове. Разве это, - я провела руками вдоль тела. - Разве это может радовать глаз?       Тяжело вздохнув, Люциус смерил меня скептическим усталым взглядом. Я покраснела и подумала, что сейчас Малфой прозреет, его очарованность спадет, и он выдворит меня из своего поместья. Но вместо того, чтобы прогнать, Люциус схватил меня за локоть и решительно подвел к огромному зеркалу, занимающему почти половину стены напротив кровати. Сам мужчина встал позади.       - Посмотри на нас, - приказал Малфой, убирая мои растрепавшиеся волосы назад. - Что ты видишь?       Мое шикарное платье помялось и потеряло часть шарма, от прически не осталось и следа, а волосы торчали в разные стороны неаккуратным снопом. Под глазами неровными синяками растекались остатки туши, которую не смог стереть Люциус, сидя рядом со мной на полу в Хогвартсе. Помада тоже сохранилась не вся, так что губы напоминали пятнистую кожу животного.       Теперь, когда алкоголь не так сильно затуманивал разум, я смогла по-нормальному разглядеть, как выглядел Малфой. В Хогвартсе это не казалось важным, но перед зеркалом в спальне контраст стал очевиден. Светлые волосы Люциуса были аккуратно уложены и скреплены сзади. Ни единый волосок не выбивался из идеальной прически аристократа. Белоснежный костюм подчеркивал темно-бордовый галстук и такого же цвета туфли не то из змеиной, не то из крокодильей кожи. Из кармана пиджака выглядывал аккуратно сложенный белый платок, измазанный разводами моей косметики.       - Нас... Вы выглядите превосходно, а вот я в ужасном состоянии. Признаться, мне неловко от такого явного контраста.       - Знаешь, что вижу я? - спросил Люциус. Я помотала головой, и мужчина продолжил: - Я вижу невероятно красивую девушку. Ее нежная кожа подчиняет волю, манит и обещает блаженство, которое не сможет доставить ничто, кроме нее, - пальцами Малфой начал нежно ласкать мои ключицы, шею, плечи. Затем его руки спустились на мою талию. Резкими движениями Люциус начал развязывать плотные шнуры, затягивающие корсет. Я начала ловить ртом воздух, и после каждого нового движения мужчины следовал взволнованный вдох. - Я вижу в зеркале отражение самой смелой мечты, которая скоро будет трепетать в моих руках. Я жду момента, когда губами смогу уловить ее взволнованное дыхание, вновь ощутить, как мечется ее тело от удовольствия.       Платье соскользнуло с плеч, оставив меня почти обнаженной, лишь изящные кружевные трусики, да чулки с туфлями прикрывали некоторые участки тела. Люциус зачарованно смотрел на наше отражение в зеркале, а я не знала, куда спрятать глаза, и автоматически прикрывала грудь руками. Невероятное смущение не покидало меня, наоборот, только усиливалось от пристального внимания блондина.       Люциус осторожно убрал мои руки и невесомо накрыл мою грудь ладонями. Выражение лица и легкая дрожь выдавали напряжение - казалось, мужчина сдерживает себя, чтобы не сжать пальцы сильнее. Он старался унять свое желание, чтобы не перейти к активным действиям и... не напугать меня?       - Никогда мне не было так сложно сдерживаться, как сейчас, - неожиданные слова Люциуса подтвердили мои догадки. - Но я не буду спешить. Я вижу твою нерешительность, чувствую твой страх и робость. Такая невинная и такая податливая - сочетание, сводящее с ума. Как далеко ты разрешишь мне зайти, mon cher?       Пальцами мужчина начал даже не поглаживать, а осторожно дотрагиваться до моих сосков, но каждое прикосновение отзывалось в теле жгучим желанием. Сосредоточенное внизу живота, оно стирало границы. Я смотрела в зеркало и видела, как меняется выражение лица Люциуса после каждого моего движения или стона. Мужчина чуть склонился и начал целовать мою шею, покусывая нежную кожу.       Я облокотилась спиной на грудь Люциуса, не в силах больше держаться на ногах. Колени дрожали. Хотелось упасть на пол и отдаться прямо на нем, не добравшись до кровати. Но разве ради этого сдерживал себя Малфой? Нет, он хотел куда больше, он хотел растянуть момент, отсмаковать его. Это было видно по лицу Люциуса. Его самодовольная мина раздражала даже сейчас, хотя она и была тщательно замаскирована желанием.       Моя душа была в смятении. Я не любила Люциуса, хоть он и вызывал у меня определенную реакцию. И - да! - у меня были на него планы, но ровно до тех пор, пока я не заключила помолвку с Римусом. Мой свет, Люпин казался таким хорошим и замечательным, что я не смогла бы предать его, пойдя на близость с Малфоем. А про Снейпа он и так знал, как и то, что у нас никогда не будет полноценного секса. Я ведь невеста, будущая жена, как я могу лишиться девственности с кем-то другим, кроме Римуса?       Так я думала до ночи перед Святочным балом. Прошли всего сутки, а моя жизнь так перевернулась, что от одной мысли становилось нестерпимо гадко и постоянно хотелось плакать. Справиться с этим помогали только чернейшая злоба, цинизм и внутренняя тьма, которая и не думала убираться обратно. Все это смешивалось в один абсолютно чужеродный для меня коктейль, сводя с ума и толкая на безумные поступки. Иначе как объяснить то, что я оказалась в объятиях Люциуса?       Я чувствовала себя потерянной и грязной. Моё тело ничего не стоило, оно было всего лишь разменной монетой в жестоких играх судьбы. Римус изменил мне. Нет, не так. Римус предал меня. Он лгал... столько лжи на одну меня! Он так проникновенно смотрел мне в глаза, когда говорил, что хочет семью, так искренне расстраивался от моей неуверенности, что я поверила ему. Я расслабилась, посчитав, что Римусу можно доверять, а он в ответ лишь доказал, что верить нельзя никому. Люпин оказался такой же мерзкой скотиной, которые окружали меня всю мою сраную жизнь...       Божечки-кошечки, как же это противно. От самой себя в первую очередь. Наивная дура! У меня же были планы на эту жизнь, так почему я с такой легкостью развесила уши и доверчиво отдала сердце в руки неблагодарному оборотню?       Чуткость Малфоя, кажется, не знала границ. Он заметил перемены в моем настроении. Признаться, я и подумать не могла, что у него хватит на это внимательности. Тем не менее, мужчина остановился и, развернув меня к себе лицом, крепко обнял. Просто обнял, без какой-либо эротики. В этом жесте было что-то по-отечески теплое. Сильные руки прижимали меня к чужому телу и успокаивающе гладили по спине.       - Ты так и не рассказала, что у тебя случилось, - заметил Люциус. В его голосе засквозила угроза. - Доверься мне, и я сделаю все, чтобы твои обидчики пожалели о содеянном. Поверь, у меня хватит сил и связей на то, чтобы превратить в ад жизнь любого человека.       - Простите, мистер Малфой, я... я постараюсь сдерживать негативные эмоции, - я уткнулась носом в пиджак мужчины. От него вкусно пахло дорогим парфюмом. Запах обволакивал меня, ласкал обоняние. - Как аристократке, мне не стоило проявлять чувства. Знаю, что это не делает мне чести и может испортить вам настроение, но ничего не могу поделать. Простите меня...       - Прекрати, - теперь голос Люциуса стал строже. Он положил руки на мои скулы и поднял лицо так, чтобы наши глаза встретились. - Никогда не извиняйся за свое настроение, особенно передо мной. Ты нужна мне вся, такая, какая есть, без остатка. С дурным настроением, плохими воспоминаниями... Плевать на правила поведения, не сдерживай себя. Если ты хочешь плакать - плачь, я буду рядом, чтобы вытирать твои слезы и успокаивать. Если хочешь смеяться - смейся, я буду рядом, чтобы радоваться вместе с тобой. Если твоя душа жаждет мести - я буду рядом, чтобы помочь тебе вершить справедливость. Пойми уже наконец, что мне от тебя нужно не тело.       - А что тогда? Сейчас во мне нет ничего, кроме тьмы и горя... Нет любви, - я криво ухмыльнулась. - Но тело еще со мной, и я могу отдать его вам, мистер Малфой.       Боль воспоминаний вновь всколыхнула внутреннюю Тьму, которая только-только успела успокоиться. Я чувствовала, как она течет по венам, заполняя тело гибкостью змеи. Подойди ближе, и она вонзит в твою кожу свои отравленные зубки. Я оттолкнула от себя Люциуса, и он рефлекторно сделал несколько шагов назад. Потом толкнула еще раз и еще, пока мужчина не опрокинулся на кровать.       Не спеша и плавно я, словно змея, перетекла на Люциуса, оседлала его, как породистого скакуна. Сначала он завороженно смотрел на меня, но потом его взгляд резко изменился, настолько сильно, что это меня искренне изумило... Я даже не знала, что в таком состоянии способна удивляться.       Люциус скинул меня с себя, перекувыркнулся и оказался сверху. Мои руки он перехватил и прижал к кровати над головой. Почти как в мой первый официальный визит в Малфой-мэнор, но на этот раз куда жестче, яростнее. Я посмотрела в глаза мужчине и обомлела: стальные очи сияли такой же Тьмой, как и у меня. То же выражение, та же кривая ухмылка, та же невероятная обольстительность - мое оружие применили против меня самой.       - Я сказал, что мне нужно не только твое тело, - жестко сказал Люциус. - Но если ты продолжишь в том же духе, то все испортишь. Я ведь точно знаю, что на самом деле ты решила пойти со мной из-за личных проблем. Но даже в такой ситуации я не хочу пользоваться тобой, как обычной девчонкой, хоть ты и сама напрашиваешься на такое обращение... Mon cher, прояви терпение, и я открою тебе удивительный мир. И прекрати эти нелепые попытки соблазнить меня - иначе я перестану сдерживаться и жёстко отымею тебя безо всяких прелюдий, - Люциус прижался пахом между моих раздвинутых ног. Я почувствовала, как холодная пряжка его ремня неприятно царапает чувствительную кожу живота. - Не одна ты здесь обладаешь темной силой. Вспоминай об этом прежде, чем играть со мной.       - И что же мне тогда делать, мистер Малфой? - я с вызовом посмотрела в глаза блондину.       - Не пытаться использовать на мне свои чары - для начала, - Люциус вздохнул, и его глаза вновь приобрели человеческое выражение. - Я открываюсь тебе и веду себя честно, ответь мне тем же.       Малфой поднялся с кровати и помог встать мне. От неожиданного проявления его внутренней Тьмы меня колотило, как от холода. Но больше я удивилась открытости мужчины. Это выбивало почву из-под ног куда сильнее, чем обещание "отыметь без прелюдий".       Раньше Люциус казался мне образцом - именно так должен в идеале вести себя настоящий британский аристократ: отстраненно, холодно и надменно. Но то, что он говорил мне сегодня, резко меняли устоявшееся мнение. Мужчина не только требовал от меня искренности и эмоций, но и сам был готов к их проявлению. Его слова шли от самого сердца - впервые в жизни я ощущала это всей душой. Я считала, что не способна к эмпатии, ведь никогда прежде ни один человек не мог достучаться до меня. Но Малфою это удалось. Каким-то неведомым образом он пробился сквозь все мои щиты, залез под шкуру и заставил понять его чувства, не прибегая к дедукции и наблюдению.       - Ты вся дрожишь, - Люциус вновь превратился в заботливого папашу. Он приобнял меня и сжал ладонь своими теплыми нежными пальцами. - Пойдем в ванну. Если не хочешь вместе, я могу подождать тебя тут. Но тебе обязательно нужно расслабиться и принять и почувствовать себя, понять, чего ты хочешь сейчас на самом деле. Принять горячую ванну - лучший способ привести мысли в порядок.       - Боюсь после вашего неожиданного откровения, мои ноги стали меня подводить, и мне никак не добраться самостоятельно, - я неловко улыбнулась. - Простите меня, мистер Малфой. Я еще не научилась держать себя в руках. Но ваше присутствие меня почему-то успокаивает.       - Думаю, тебе стоит снова начать обращаться ко мне по имени, так нам обоим будет проще сблизиться, - мужчина поцеловал меня в лоб. - И не извиняйся. Я, вероятно, лучше всех понимаю твое нынешнее состояние и потому сдерживаю себя. Но хватит об этом. Пойдем, тебе необходимо расслабиться и согреться.

***

      Теплая ароматная вода приятно окутывала тело. Я облокачивалась спиной на широкую грудь Люциуса и наслаждалась его ласковыми прикосновениями. В них, на удивление, не было пошлости или желания, только бесконечная забота и нежность. Немногим ранее Люциус помыл мне голову, завороженно перебирая волосы. Он говорил, что их цвет вызывает у него восторг и некий трепет, непонятный даже ему самому.       - Мне всегда больше нравился белый или черный, - признался Люциус. - Но есть в тебе нечто, что заставляет мое сердце трепетать. Как ты считаешь, mon cher, что бы это могло быть?       Вопрос был скорее риторическим, поэтому я лишь скромно промолчала. Мне и самой не было понятно, что такого единственный и неподражаемый Люциус Малфой - великолепный зрелый красавчик, за которым бегала толпа студенток, - мог найти в такой, как я. Разве что происхождение и чистую кровь, на этом мои достоинства заканчивались - особой красотой я не отличалась, фигура тоже не казалась особо примечательной. Среди отличительных черт можно было вспомнить навязчивое желание стать мракоборцем, но это можно посчитать скорее за минус, чем за плюс. Тем более, что на левом предплечье Малфоя, скрытая заклинанием, красовалась точно такая же метка, как у Северуса.       Со стороны Люциуса было наивно полагать, что моих сил не хватит на то, чтобы её разглядеть. Значит, догадки на счет его служению Волдеморту были верны. Это приводило к новому выводу - тот загадочный Он, которому собирался преподнести меня Люциус, был Темным Лордом. Что-то слишком много людей в последнее время хотят подарить меня одному из самых могущественных волшебников истории. Интересно, что они все во мне нашли?       Хотя, ответ на этот вопрос сейчас затаился в глубине моих ярко-зеленых глаз. Тьма... Всепоглощающая, сильная, дарующая такую мощь, что становилось страшно от самой себя. Она увлекала за собой и неустанно шептала на ухо: "Тебе позволено все. Твои обидчики умрут в страшных муках. Открой меня миру, и ты познаешь истинную власть"... Я сдерживала ее из последних сил, но не была уверенна в успехе.       Раньше меня спасало собственное упрямство и желание стать мракоборцем. Признаться, я хотела бороться не столько с преступниками, сколько с собственной Тьмой. Жаждала доказать самой себе, что смогу побороть все, в том числе - саму себя. Но потом добрый профессор ЗОТИ Римус Люпин отпаивал меня в своей комнате после неудачной встречи с боггартом, и с того момента все изменилось.       Свет Римуса был таким ярким и теплым, что Тьма сама отступала, пряталась где-то глубоко-глубоко и не искала выхода. Даже простое воспоминание о моем солнце помогало. Теперь же, после его предательства, столь низкого и болезненного, я лишилась и сил, и стимула. Тьма помогла мне справиться с бесконечной горечью и отчаянием, от которого кричала душа.       Забавно. Сначала я пряталась от Тьмы в Свете Римуса, теперь же прячусь от воспоминаний о Римусе во Тьме. Люпин подарил мне надежду, возвышенные мечты о любящей семье, детях и мужчине, который всегда будет рядом. И насколько светлые были эти грезы, настолько темно стало после того, как я их лишилась.       Теперь же спасение моей ослабшей души находилось в руках Люциуса Малфоя, и это вводило меня в некий ступор. Как так вообще могло случится? Я же никогда не любила его. Я же хотела его использовать, о каком доверии может идти речь? Но реальность оказалась куда сложнее, чем мысли и планы. Я чувствовала, что рано или поздно мне придется отпустить Римуса, но надеялась, что тогда смогу прийти к Северусу, и он примет меня. Однако после стольких красивых речей, от которых сладко замирало сердце, при первом же падении Снейп отверг меня, назвал отвратительной.       Все, что я хотела сохранить, разрушилось за один несчастный день. И вот, я лежала в ванной вместе с Люциусом. Ароматная вода согревала тело, снимала дрожь и усталость. Прикосновения мужчины успокаивали мою мятежную душу, и голова очищалась от болезненных мыслей и воспоминаний, оставляя только тоску по тому, чему не суждено было сбыться.       Единственное, в чем я была точно уверенна, это то, что при любых обстоятельствах жизнь Римуса будет спасена. Даже если мне придется пожертвовать собой. Любовь к нему не стала меньше ни на грамм, просто теперь она перестала приносить мне радость, перестала быть моим спасением. Но... пусть он будет счастлив с другой. Возможно, Тонкс действительно лучше меня. Уж точно светлее. И я прекрасно это понимала и, благодаря Люциусу, смогла принять.       - Ты идеальна, - прошептал Малфой. Его ласки в какой-то момент перестали быть невинными, а я, погруженная в мысли, не сразу это заметила.       Мне было хорошо и спокойно в его объятиях. Эмоциональная буря улеглась, оставив лишь пустоту и умиротворение. Руки Люциуса блуждали по моему телу, останавливаясь на особенно чувствительных местах, а мне словно было все равно. Нет, конечно, я ощущала каждое прикосновение, и они доставляли физиологическое удовольствие, но внутри царил мир и покой. Это было странно.       Внешне я стонала и выгибалась, извивалась в сильных руках Люциуса, иногда пыталась вырваться из его крепких объятий. Прикосновения дарили блаженство и расслабляли душу. Мне стало плевать на возможные последствия, в том числе на то, что будет, если о связи с Малфоем-старшим кто-нибудь узнает. В любом случае Снейп считает меня отвратительной, а у Римуса уже есть другая отрада в виде такой же светлой Тонкс. На кой черт им обоим моя непроглядная Тьма?       - Хочу предложить тебе кое-что попробовать, - улыбка Люциуса показалась мне коварной и очень многообещающей. - Возможно, поначалу тебе будет неловко, но потом...       - Я полностью в твоей власти, Люциус, - я провела ладонями по рукам мужчины. Его дыхание участилось.       - Хорошая девочка, послушная, - направляя, Малфой заставил меня встать перед ним на колени и немного выпятить зад. - Я ценю эти качества в юных леди.       - Не обольщайтесь, мистер Малфой, в обычной жизни я куда строптивее, - я усмехнулась. Конечно, принятая поза сейчас не благоволила выпендрежу, но промолчать было выше моих сил.       - Да? Звучит, как вызов, - Люциус начал поглаживать мои бедра, а потом я почувствовала, как его палец входит туда, где вообще ничего, по идее, не должно находиться. - Твое упрямство меня только заводит.       - Нет, не туда, - запротестовала я и попыталась отстраниться, но Люциус мне не позволил. Свободной рукой он зафиксировал мое положение, лишив возможности поменять позу, а второй продолжал свои манипуляции.       - Ты сама сказала, что доверяешься мне, - голос Люциуса вызвал в моем теле приступ яркого возбуждения, от которого хотелось умолять. - Что успело измениться?       Пока он заговаривал мне зубы, к первому пальцу прибавился второй. Странные, местами неприятные ощущения вызывали во мне смущение и неловкость. Но Люциус быстро понял мое недовольство и большим пальцем дотянулся до чувствительного бугорка спереди. Одновременно с этим сзади он дотронулся до какой-то точки, от чего я вскрикнула и выгнулась.       - Остановись! - истошный вопль Духа на мгновение выбил меня из тела. Благо, Люциус не видел сейчас моего лица, иначе плакало мое сексуальное просвещение. - Ты умрешь, если продолжишь.       - От анального секса еще никто не умирал, - мысленно ответила я. - Я тут занята немного, не отвлекай.       - Ты не понимаешь, что творишь...       - Прекрасно понимаю. Приказываю тебе оставить меня в покое. Дай мне насладиться телом и навыками Люциуса. А ты можешь подоставать и Римуса. В конце концов, почему только я страдаю от связи с тобой?       Протяжно завывая, Дух исчез из моей головы. Два дня я не слышала его голоса и в другой момент, наверное, обрадовалась бы, но сейчас мне хотелось полностью отдаться ощущениям, а не щуриться от легкой головной боли. Да и ни к чему сейчас лекции о целомудренности. Если раньше я изо всех сил старалась сохранить себя для Римуса, держала дистанцию со Снейпом, то теперь меня ничего не сдерживало. Мои желания - вот единственный закон, которому сейчас хотелось следовать.       Люциус остановился, но только для только, чтобы притянуть меня и усадить на живот. Я держалась за бортик ванны. Внутри все клокотало от концентрированного изнывающего желания.       - Хочешь ли ты большего? - спросил Люциус, сжав пальцами мои соски.       Вместо ответа я застонала и медленно съехала по его животу вниз. Вхождение члена Люциуса прошло не так гладко, как в случае с пальцами. Внизу все свело от боли, такой яркой, что я не удержала вскрик.       - Ты слишком быстро все сделала, упрямая девчонка, - Люциус обнял меня, не вынимая член. - Теперь придется немного подождать, чтобы болевые ощущения исчезли. Не волнуйся, скоро тебе станет хорошо, верь мне. И не торопись больше.       - Прости, я не знала, что будет так... - я всхлипнула.       - Ш-ш-ш, девочка моя, не плачь, - Люциус сильнее прижал меня к себе. От каждого движения положение его члена во мне немного менялось, доставляя новые неприятные ощущения. Но Малфой был прав - боль постепенно становилась не такой яркой. - Постарайся расслабить мышцы. Понимаю, сейчас это звучит сложно, но чем быстрее ты сможешь это сделать, тем быстрее придет удовольствие.       - Я постараюсь.       Это было действительно сложно, как и обещал Люциус, но усилия стоили того - по мере расслабления приходили новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Я чувствовала член Люциуса внутри и от одной мысли об этом становилось горячо. Когда боль ушла, захотелось продолжения. Я неосознанно заерзала, стараясь ощутить больше, чем сейчас. Малфой понял это без слов и начал осторожно двигаться.       Так вот оно как бывает во время полноценного секса. Ощущение части тела мужчины внутри казалось мне чем-то нереальным. Я так долго довольствовалась малым, лишаясь самой возможности на полноценный секс, что в какой-то момент смирилась со своим положением и запретила себе желать большего. Измена Римуса не только открыла путь внутренней тьме, но и стерла казавшиеся ранее нерушимыми запреты.       Люциус застонал. Его движения стали жестче и резче, темп ускорялся. Мужчина начал ласкать меня руками, добавляя остроты ощущений. Сначала новый темп казался немного неприятным, но потом легкая боль смешалась с невероятной силы удовольствием, и я потеряла контроль. Мир смазался и будто перестал существовать, а все ощущения сосредоточились на резких движениях члена Люциуса внутри меня.       Я кричала от наслаждения, пыталась самостоятельно ускорять темп, но Малфой недовольно зарычал и приподнял мои ноги, лишая опоры и возможности хоть как-то влиять на процесс. Впрочем, от этого возбуждение только прибавилось. Я полностью находилась во власти Люциуса, и мне не хотелось ничего менять.       Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Люциус громко застонал и резко вошел в меня, так, что даже после продолжительного секса мне стало больновато. После этого мужчина расслабился и осторожно поставил мои ноги на дно ванны. Его член внутри потерял былую мощь и стал мягким и не таким большим.       Передохнув буквально несколько секунд, Малфой крепко обнял меня. Его губы нашли мои, и мы слились в глубоком поцелуе. Он был властным, но, в то же время, заботливым и нежным. Люциус будто говорил: "Теперь ты принадлежишь мне. Но я буду лучшим властителем твоей жизни, лучше их всех". Я отнеслась к такому скептически. Все же одно дело - секс, и совсем другое - вся остальная жизнь.       - Повернись ко мне лицом, хочу видеть твои глаза, - приказал Люциус.       Я прикинула, как это можно сделать так, чтобы всем было удобно, и кое-как развернулась, усевшись на ноги мужчины. Он довольно улыбнулся и притянул меня поближе. От резкого перемещения я неприятно стукнулась коленками и твердую ванну и ойкнула. Люциус отодвинулся от края ванны вместе со мной. Так стало намного удобнее. Я обхватила Малфоя ногами и плотно прижалась к сильному мужскому телу, спрятала лицо, уткнувшись в его ключицу, и позволила себе просто расслабиться.       - Моя маленькая девочка, - ласково говорил Люциус, гладя меня по спине. - Ты все-таки позволила мне, ты решилась довериться. Не могу передать словами, насколько я счастлив от этого... Теперь я хочу смотреть на твое лицо, когда буду внутри тебя, хочу видеть все.       - Мы же только что закончили, - растеряно сказала я и прервала объятия, чтобы посмотреть на Малфоя. - Ты хочешь еще раз... так быстро?       - Ты так удивляешься этому, будто считаешь, что мужской член может вставать лишь раз за ночь, - Люциус проследил за моей реакцией и с недоверием поднял бровь. - Кажется, я прав. К счастью, у меня с мужским здоровьем все прекрасно. Сегодня я покажу тебе, сколько может за ночь здоровый мужчина.       - Мне заранее не по себе, - я неловко улыбнулась.       Люциус проигнорировал мою реплику и вместо реакции приступил к активным ласкам. Он откинул меня чуть назад, обеспечивая себе неограниченный доступ к моей груди, и стал покрывать ее страстными поцелуями. Божечки-кошечки, да я еще от предыдущего раза не оправилась, а тут опять все идет к близости... Пожалейте мою задницу.       Пальцы Малфоя уже проникли в заветную дырочку и активно разрабатывали ее, будто предыдущего акта любви не хватило, в самом деле. Впрочем, когда Люциус приподнял меня и посадил на член, ко мне вновь вернулись те самые специфические дискомфортные ощущения - не такие сильные, как в первый раз, но все равно неприятные. Но это не помешало мне застонать и начать двигаться навстречу удовольствию.       На этот раз Люциус был куда менее сдержан. Казалось, его член раз за разом приникал все глубже. Из-за смены угла вхождения ощущения немного поменялись, стали не такими яркими, но все равно было хорошо. Когда толчки стали жестче, а ритм ускорился, я почувствовала странное ощущение глубоко внутри, как будто напряженное удовольствие начало резко скапливаться и сосредотачиваться в одном месте. Казалось, что вот-вот должно что-то произойти.       Я громко застонала и начала активно помогать Люциусу, изо всех сил насаживаясь на его член. На этот раз мужчина не мешал мне, наоборот, помогал, придерживая за бедра. Наши стоны сливались в одно, эхом отражаясь от стен ванной комнаты. Я впилась ногтями в спину Люциуса, не в силах сдерживаться. Ощущение постепенно становилось невыносимым, оно напоминало мне клитеральный оргазм, но намного сильнее, мощнее и менее понятный.       Малфой вскрикнул и замер. Я по инерции еще подвигалась, но быстро поняла, что продолжать сейчас смысла нет. Это разочаровывало. Невыплеснутое удовольствие жаждало выхода, но ему не позволили, остановившись на самом интересном моменте. Я расстроенно отодвинулась от Люциуса на другой край ванны, а он не успел вовремя меня перехватить.       - Прости, я должен был сдержаться, но не смог устоять перед соблазном, - Малфой протянул мне руку. - Вернись. Дай мне еще немного времени, и я смогу продолжить. Совсем чуть-чуть.       - Мне надоело сидеть в воде, хочу на кровать, - я капризно поджала губки, но тут же лукаво взглянула на мужчину. - Люциус, я хочу попробовать больше.       - О, ты обязательно попробуешь, - глаза мужчины вспыхнули пламенем страсти. Он все-таки смог дотянуться до меня и притянуть к себе, затем яростно поцеловал. - Хочешь продолжить на кровати - тогда скорее, пока я еще могу сдерживать себя, чтобы не наброситься на тебя, как только увижу твое манящее тело на простынях.       Несмотря на угрозы наброситься, в постель мне принесли не стоящий член, а бокал вина, судя по запаху и вкусу - невероятно древнего. Люциус довольно смотрел, как я пью, а когда капелька красного напитка случайно пролилась и потекла по шее, он подтянулся ко мне и медленно слизал ее. Это было очень возбуждающе.       Еще бы я себя чувствовала нормально, то все стало бы намного лучше. Но вино воспринималось скорее, как средство от похмелья, которое после активных телодвижений только сильнее разошлось. Голова побаливала, немного тошнило - вещи, с эротикой не совместимые. Но Люциус, кажется, все и сам прекрасно понимал, потому не торопился, только хищно наблюдал за каждым моим глотком, а потом наполнил бокал заново.       - Ты хочешь меня напоить? - хихикнула я, чувствуя, как медленно, но верно возвращается опьянение.       - Я хочу тебя. Без напоить.       Люциус провел ладонью вдоль моей обнаженной ноги, почти достигнув заветного места между. Я отпрянула и слезла с кровати. Удобно устроившись на полу возле мужчины, я ответила ему схожей лаской, но мои шаловливые ручки все же добрались до его члена. Малфой довольно наблюдал за каждым моим движением.       - Мне хочется кое-что попробовать, - лукаво заявила я.       - Что же? - с тем же выражением спросил Люциус. Хитрый блондин уже все прекрасно понял: он поменял позу, устроившись удобнее, облокотился локтями на кровать, чтобы дать мне больше простора для деятельности.       - Не "что", а "кого", - ответила я и, ухмыльнувшись, начала ласкать член Малфоя.       Он был довольно крупным, даже немного больше, чем у Римуса, хотя в этом плане я могла ошибаться - жених не подпускал меня к себя с самого начала учебного года. Неожиданный приступ тоски сжал сердце. Я постаралась спрятать лицо между ног Люциуса - не самое лучшее место, чтобы скрывать внутреннюю боль, но лучшего поблизости, как назло, не оказалось. Да уж... Плакать, делая минет, - это перебор даже для меня.       - Остановись, - слова Люциуса звучали, как приказ. Я остановила действия, но лицо все равно прятала. Это мужчине не понравилось - он силой поднял меня с колен и усадил рядом. - Я все вижу, - Люциус вздохнул и обнял меня. - Если тебе неприятно, то ненужно ничего делать. Мне будут приятны твои старания только тогда, когда они начнут приносить удовольствие и тебе.       - Прости, я... Великий Мерлин, я такая идиотка! Прости меня, Люциус, прости... - я разрыдалась и продолжила говорить сквозь слезы. - Не нужно было это затевать... Но... Рядом с тобой боль немного отступала... Но снова эти мысли... Я не смогла с ними справиться... Прости...       Великий Мерлин, какой позор... Сама ведь решила подпустить к себе Люциуса, а теперь реву, как дура, да еще и ему все удовольствие испортила. Я бы на его месте уже давно вышвырнула из дома истеричную идиотку, которая чуть что начинает плакать. Ужасная ситуация. Хуже не придумаешь.       Голый Малфой-старший по-отечески гладил меня по голове, обнимал, нашептывал на ухо теплые слова, вроде "все будет хорошо", "я помогу тебе", "доверься" и так далее. Я бы с радостью рассказала обо всем Люциусу, но, стоило только представить эту душещипательную исповедь о моем эмоционально-физиологическом блядстве, как становилось дурно. Дурацкого поведения с лихвой хватает на то, чтобы невозвратимо испортить репутацию, обойдемся без охренительных историй.       - Со мной все будет хорошо, правда, - я выпуталась из объятий Люциуса и выдавила слабую улыбку. Слезы продолжали течь, и никакой самоконтроль не помогал. Слишком больно... - Дай мне несколько минут прийти в себя, и мы сможем продолжить.       Люциус смерил меня изучающим взглядом. Его лицо стало задумчивым, что никак не соответствовало ситуации. Мне подумалось, что сейчас он вполне мог бы выгнать меня из Малфой-мэнора, добавив вслед много гадких слов. Что ж, при таком раскладе мне, наверное, стало бы легче. После предательства и отвращения со стороны двух мужчин, которые делили мое сердце пополам, отторжение со стороны третьего казалось мне самым логичным итогом. Не мог же Люциус оказаться ко мне ближе остальных. Чушь какая-то.       Идиотское желание саморазрушения никак не покидало. Оно всплывало при любом удобном случае, нашептывая на ухо различные гадости. Я старалась не обращать на это внимания, пропуская мимо себя мысли о смерти. У меня еще были незаконченные дела: Римус в опасности, Волдеморт с Гарольдом живы, а я сама еще не прошла процесс завершения ритуала. Напоследок хотелось трахнуть всех, кого когда-либо хотела, чтобы уйти с чувством удовлетворения, хотя бы физического.       - С любой другой женщиной подобный всплеск эмоций оттолкнул бы меня, но сейчас... - Люциус задумчиво провел пальцами по моей щеке, вытирая слезы. - Сейчас, с тобой, все иначе. Меня не раздражают твои слезы, твоя боль не вызывает злобу и желание усилить ее. Обычно я другой. Мне всегда нравилось смотреть на чужие страдания, это доставляло удовольствие, даже возбуждало... Почему с тобой не так? Почему я хочу стать тем, кто оградит тебя от боли, поможет справиться со всеми невзгодами? Хочу своими руками превратить в пыль твоих обидчиков... Непривычное ощущение.       Я понятия не имела, как отреагировать на неожиданное признание Люциуса, просто смотрела на мужчину, хлопая ресницами, и пыталась придумать хоть какие-нибудь слова. В голову, как назло, ничего не приходило. Смешно... Мне уже говорили, что хотят защитить, помочь, уберечь, только вот заканчивалось это все всегда плачевно, а теплые слова раз за разом оказывались ложью, такой болезненной и бессмысленной, что хотелось кричать. Но почему-то именно Малфою я верила безоговорочно. По неясным причинам речь этого сексуального блондина не давала мне усомниться в правдивости ни на миг. Когда Люциус говорил, в его голосе чувствовались искренние нотки удивления. Мол, надо же, на что я, оказывается, способен, сам в шоке.       - ...Хотя меня приводит в ярость, что твое сердце отдано другому. Не скрою, я жажду тебя. Ты как глоток воды в пустыне, и я готов совершить практически любой поступок, чтобы ни с кем не делиться. Но, как ты сама сказала, мне доступно лишь твое тело, - Люциус фыркнул. - Чувствую себя бедняком, которому подали из жалости. Или уродом, с которым переспали по пьяни, и теперь пытаются найти причину, чтобы сбежать.       От удивления даже слезы литься перестали. Очередная порция откровений окончательно выбила меня из колеи, заставив замереть от изумления. Люциус Малфой из-за меня чувствует себя нищим уродом? Хрена ж... Быть такого не может, это просто не совместимо с реальностью.       - Чушь какая несусветная, - я ошарашенно уставилась на Люциуса. На его лице застыло выражение, знакомое мне по отражению в зеркале, - он чувствовал то же самое, что и я, когда говорила Римусу, что недостойна его... Я взяла Малфоя за руку и поцеловала его пальцы. - Подать из жалости? Ты можешь вызывать самые разные эмоции, но жалости среди них не будет никогда. Страсть, желание, такое сильное, что ноги сами разъезжаются, что внутри все переворачивается, умоляет заполнить пустоту... Мерлинова борода, об этом так сложно говорить вслух! Но... Ты давно привлекал меня. И я бы отдалась тебе гораздо раньше, если бы моя дурацкая жизнь сложилась бы по-другому... Да по тебе сохнут почти все студентки Слизерина!       - Какое мне до них дело? - надменно произнес Люциус, а потом неожиданно сник и повторил: - Какое мне до них дело, если мне нужна только ты? Впервые за свою долгую жизнь я по-настоящему жалею, что скреплен узами брака с другой женщиной, и не могу их разрушить. Это уничтожает. Я понимаю, что никогда не смогу дать тебе то, чего ты достойна, никогда не смогу полноценно считаться твоим мужчиной, но даже так... Я все равно продолжаю низко желать тебя, надеясь когда-нибудь услышать слова любви.       - Я бы хотела любить тебя, но ты прав - мое сердце безнадежно занято... Прости... - я отвела взгляд. - Знаешь, я ведь тоже связана определенного рода узами с одним мужчиной, и разрушить их невозможно...       - Кто же этот счастливчик, позволь узнать? В конце концов, если наша связь вскроется, мне нужно понимать, с кем придется воевать за тебя, - холодно заявил Люциус. Его взгляд стал тяжелым.       - Римус Люпин, - выпалила я. - Мы помолвлены с лета.       - Я догадывался, но все не мог понять, кто именно: Люпин или Снейп? - Люциус криво ухмыльнулся и покачал головой. Я кожей чувствовала выросшее напряжение. - Они оба постоянно возле тебя крутились, не позволяя мне приблизиться. Ты говоришь, что вы помолвлены с лета... Получается, когда я обучал тебя новым заклинаниям, вы уже были вместе. Ха, так ты сбегала от Люпина ко мне? Лестно... Вероятно, мне стоило сразу быть более решительным и овладеть тобой еще в первый визит в Малфой-мэнор. Может, тогда все бы сложилось иначе. Что ж, я сам упустил такую великолепную возможность. Хотя в тот раз мне было намного сложнее удержать себя в руках и не наброситься на тебя, чем сегодня.       - Нет, ничего бы не изменилось, Люциус, - возразила я. - Мы с Римусом обвенчались в ночь полнолуния, когда я сбежала из Малфой-мэнора. И этому ничего не могло бы помешать, поверь. Как и то, что произошло между нами сегодня, и, вероятно, произойдет еще не один раз... Мою помолвку с Люпином разорвать во много раз сложнее, чем твой брак с Нарциссой.       - Понимаю... и не понимаю, - Люциус повернулся ко мне лицом и схватил меня за плечи. - Что могло привлечь тебя в этом... Люпине? Что такого есть у него, чего нет у меня? Он - оборотень, его состояние равно нулю, даже, наверное, уже ушло в минус. Он - полукровка с матерью-магглом и отцом-неудачником. Внешность? Брось, я прекрасно знаю, что красивее. Может быть, манеры? Пфф... Маловероятно... Что же тогда?       - Внутренний Свет, - с горечью ответила я, чувствуя, как внутри вновь поднимается буря. Воспоминания о женихе причиняли боль. - Римус - невероятно светлый человек. Его доброта и трепетное отношение заставили мою внутреннюю Тьму спрятаться так глубоко, что я почти перестала чувствовать ее присутствие. Мне было легко рядом с ним. Никто и никогда не относился ко мне с такой заботой, как он. Римус... Римус был моим солнцем и...       - Был? Значит, это благодаря какому-то оборотню ты оказалась в моей постели? Удивительно, - Тьма Люциуса стала физически ощутима, будто сама реальность изгибалась вокруг мужчины, не в силах вынести черноту его души. Малфой взглянул на меня сверху вниз и покровительственно улыбнулся. - Надо будет отблагодарить Люпина за столь ценный подарок... И все же... Каким нужно быть идиотом, чтобы добровольно обидеть такую женщину?       Подарок, да? От слов Малфоя сжалось сердце. Он посчитал подарком то, что разрушило меня до основания, лишило меня опоры и смысла жизни. Эгоист? Нет, не совсем. Глупо обижаться на такого человека, как Люциус Малфой. Он всего лишь самовлюбленный болван, у которого напрочь отсутствует даже капля способности сопереживать другим. Что бы он ни говорил про заботу и защиту, это все продиктовано только его личным желанием присвоить меня.       Как же это все глупо и бессмысленно! Я по собственной воле согласилась лишиться девственности с человеком, который даже не думает о моих чувствах. С другой стороны - а кто думал? Римус, читая мои письма вместе с другой? Северус, считающий меня отвратительной и ни капельки не интересуясь, что произошло? Глупость...       Хуже было от воспоминаний о теплом счастье, которое я испытывала рядом с Римусом. Рядом с ним я впервые в жизни позволила себе расслабиться. За спиной будто выросли крылья, которые несли меня в светлое семейное будущее с детьми и любящим мужем, который будет ждать меня, уставшую, дома, где всегда уютно и звучит радостный смех... Теперь же от этого становилось невыносимо.       Несбывшиеся мечты и надежды терзали душу, как стая голодных гончих собак. Истерика вновь набирала обороты. Сначала вернулись слезы, их становилось все больше и больше, пока они не начали душить меня. Окружающий мир стремительно терял четкость. Я пыталась вдохнуть, но слезы топили меня в боли, убивали меня.       Люциус поздно спохватился и попытался успокоить истерику. Он обнял меня, начал шептать какие-то слова, но они не достигали цели. Прикосновений мужчины будто и вовсе не существовало. Для меня весь мир сосредоточился на всеохватывающем чувстве потери всего: надежды, сил, самой себя... Горе сожрало меня до основания, оставив лишь задыхающуюся оболочку, которой тоже, в общем-то, не долго осталось. Мир потерял всякий смысл.       Когда я почти потеряла сознание, Люциус резко опрокинул меня на кровать и положил ладонь на мою грудь. Ну, да. Пока я еще жива, моим телом еще можно воспользоваться. От этой мысли стало хуже, но смешнее. Если бы я могла, то громко бы захохотала... Но вместо того, чтобы вступить со мной в предсмертный половой акт, Люциус забормотал заклинание. От его ладони начало исходить тепло. Оно медленно растекалось по всему телу, выгоняя истерику и оставляя на ее месте очень грустную, и от того странную нежность.       Дыхание постепенно выравнивалось, и мир перестал быть расплывчатым пятном. Над головой так же висели цепи с кожаными наручниками, а рядом возвышался Люциус, такой взволнованный и серьезный, что даже не по себе становилось. И зачем они все возвращают меня к жизни, когда забвение так близко? Когда же они оставят меня в покое?       - Никогда не пугай меня так. Слышишь? Никогда, - Люциус провел ладонью по моей щеке, потом спустился ниже и сжал горло. - Это не просьба, mon cher, это приказ. Если ты чувствуешь боль, выплесни ее, сломай что-нибудь, кричи... Повторюсь: пока ты со мной, ты вольна делать все, что угодно. Но я категорически запрещаю тебе умирать. Ты слишком ценна для меня, чтобы так просто тебя отпустить. Нет, ни за что.       Я замерла. Слова Люциуса, его ладонь у меня на горле вызвали в теле нелогичное возбуждение. Я хотела, чтобы он владел мной, приказывал, заботился, как о любимой драгоценности. Это было так не похоже на меня... Но все же, это его внутренняя Тьма вернула меня. Не доброта, не самопожертвование, не Свет, как это бывало раньше. Тьма... И от нее ехала крыша.       - Я хочу знать, что сделал с тобой Люпин. Расскажи мне, - Люциус отпустил горло, и его ладонь спустилась ниже, сначала на грудь, а потом... Я подалась бедрами вперед, чтобы ощутить больше, но Малфой тут же убрал руку и надавил на живот, удерживая меня на месте. - Сначала ты ответишь на вопрос, а потом получишь свою награду.       - Римус... Он...       Я хотела сказать, и не из-за обещаний "награды", а просто потому, что человек, спасший меня от смерти, заслуживает знать правду. Я хотела рассказать Люциусу всю эту дурацкую историю с неправильным зельем, помолвкой и предложением Снейпа, но мне помешали. Дверь в комнату разлетелась на щепки, и Люциус мгновенно вскочил на ноги и схватил волшебную палочку, лежавшую на комоде возле. Я успела только отползти по кровати чуть дальше, судорожно укутывая обнаженное тело в простыню.       Сквозь пелену пыли в Малфоя полетели заклинания. Если одно он отбить успел, то второе попало в цель. Благо, это был всего лишь "остолбеней", а не "авада", поэтому Люциус безвольной статуей рухнул обратно на кровать, едва не придавив мне ноги. Со всей возможной в такой ситуации скоростью я перекувыркнулась на другой край кровати, рядом с которым неаккуратной тряпкой валялось мое нарядное бальное платье. Оставалась крохотная вероятность, что мне удастся успеть дотянуться до своей палочки прежде, чем в комнату ворвутся гости. Но я не успела. Впрочем, это было не важно.       Сквозь ставшую прозрачной завесу пыли четко виднелись силуэты людей, которых я бы узнала при любых обстоятельствах. На пороге стояли Римус Люпин и Северус Снейп.

*франц. - моя дорогая