Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      Месяц пролетел незаметно. Я больше не появлялась в доме Блэка, как и обещала. Молли тоже выполняла свою часть уговора без претензий - члены Ордена периодически поздравляли Снейпа с будущим пополнением в семье. Я подглядывала за супругом с помощью Старшего. Теплые слова зельевар принимал сдержано и холодно, как и полагалось ему по статусу.       Почти каждый день я проводила в Министерстве в компании Люциуса. Он не предпринимал попыток сблизиться со мной, лишь изредка и украдкой бросал на меня взгляды и вздыхал.       - Мне не хватает тебя в моей жизни, - однажды сказал Люциус. Мы ушли обедать в облюбованный ранее ресторан, пытаясь отдохнуть от министерской рутины.       - Помнится, раньше вы говорили обратное, мистер Малфой, - улыбнулась я.       - И это было чрезвычайно глупо.       Признаться, мне тоже сильно не хватало внимания заносчивого блондина, но идти против воли Северуса я бы не рискнула. Он слишком проницателен, чтобы не заметить мою измену. Уверена, что ему хватило бы смекалки даже понять, с кем именно я ему изменила. Не хотелось бы оказаться в эпицентре громкого скандала с участием моего мужа. Пусть он и разрешил мне изменять, но, насколько помню, это касалось только времени до свадьбы. О том, как вести себя по отношению к другим мужчинам после бракосочетания, разговоров не велось. К тому же, если раньше подобная тема была относительно актуальной в рамках исполнения клятвы мои благоверным, то теперь, когда все запреты спали, она была, мягко говоря, не к месту.       Каждый вечер мы проводили время вместе. Северус не отпускал меня ни на секунду, сетуя на то, что ему никак не удается мною насытиться. Речь шла не о сексе, не только о нем. Северус просто хотел, чтобы я была где-то рядом, желательно, чтобы ко мне можно было прикоснуться. Поэтому мы частенько коротали вечера в библиотеке. Он читал, а я либо сидела у него на коленках, либо лежала, положив голову к нему на ноги. Периодически Снейп отвлекался от чтения, и тогда нам обоим становилось не до всего.       В Ордене все было тихо и относительно спокойно. Линия поведения Министерства и Корнелиуса Фаджа не менялась, и нам приходилось изо всех сил восстанавливать честное имя Дамблдора. Получалось, скажем так, не всегда. Из-за активного распространения всевозможных "обличающих" публикаций в газетах, положение директора Хогвартса становилось хуже с каждым днем. Отношение к нему у простых волшебников, не втянутых непосредственно в политику, менялось. Если раньше поддерживать Дамблдора считалось достойным, то теперь, в лучшем случае, над человеком посмеивались. В худшем - он вполне мог лишиться работы, особенно если дело касалось Министерства.       Головы летели со скоростью света. Стоило кому-нибудь заикнуться, что Альбус Дамблдор - мудрый волшебник, и к его словам стоило бы прислушаться, как от человека сразу же избавлялись. Это началось после заседания Визенгамота по делу Гарри Поттера, и со временем все становилось только хуже. Членам Ордена при Министерстве приходилось быть втройне осторожными.       Впрочем, меня вся эта заварушка мало касалась. Моей задачей было всюду сопровождать Люциуса Малфоя и доносить Ордену все более-менее важные факты. Благодаря мне Дамблдор узнал, что Фадж решил поместить в Хогвартс свою крысу и выбрал для этого наимерзейшее создание из всех, которые только могли быть. Долорес Амбридж - даже я считала ее конченной сукой, хотя ко мне она всегда относилась с некой материнской любовью. Мы с ней частенько пили приторный чай с конфетами и беседовали о верности Министерству и произволу, который устраивает Дамблдор в Хогвартсе. Я мило улыбалась и каждый раз прилежно изображала восторг от многочисленных кошек, украшающих ее кабинет.       - Сонечка, детка, я так рада, что ты устроилась к нам в Министерство! Министр Фадж говорил, что особенно ценит твои навыки и знания и ничуть не пожалел, что принял тебя на столь высокий пост. И, кстати, мистер Малфой не раз признавался, что без твоей помощи ему пришлось бы тяжко, - говорила мне Амбридж во время очередного чаепития, когда Люциус сбежал на планерку к Фаджу, а у меня неожиданно появилось свободное время посреди рабочего дня.       Обычно я согласно кивала и поддакивала всему, что говорила Амбридж. Она оказалась неплохим источником информации, особенно если говорить с ней о современной молодежи. Сначала мне было не по себе говорить гадкие вещи о своих сверстниках, но потом я привыкла и вошла во вкус.       - Думаю, из моего выпуска мало кто смог бы справиться с должностью помощника советника Министра, - высокомерно пожимала плечами я. - Знаете, еще учась в Хогвартсе, я заметила, что у большинства на уме всякие глупости. Никакой дисциплины, никакого стремления к учебе. Никогда не понимала, как можно променять свое будущее на...       - Как же радостно слышать такие правильные речи от столь юной особы! - восклицала Амбридж, трогательно складывая маленькие ручонки на своей груди. Большие камни колец, нанизанных на толстые короткие пальцы, блестели от света солнца, постоянно светившего из заколдованного окна кабинета женщины. - Обещаю тебе, моя дорогая, я обязательно наведу в Хогвартсе порядок. Полностью с тобой согласна: дети должны заниматься учебой, а не всякими глупостями!       Мне оставалось только кивать головой и улыбаться. К пришествию Долорес Амбридж невозможно было подготовиться, но, опять же, это были проблемы Дамблдора. Меня происходящее задевало только по касательной: все-таки Северус занимал в Хогвартсе должность профессора зельеварения и декана Слизерина. Но я сомневалась, что Амбридж при всей своей кажущейся непосредственности решит в открытую выступить против члена семьи л'Амори. Может, она и сука, но дурой не была никогда.       Отбытие Северуса в Хогвартс стало для меня настоящим испытанием. Трудно было прощаться, зная, что еще долго не увидимся. Начало учебного года всегда проходило тяжелее, чем остальной год. Новые студенты, не привыкшие к школьным правилам, постоянно попадали в неприятности, прибавляя работы деканам факультетов. Они терялись в лабиринте коридоров Хогвартса, влипали в истории, получали травмы, взрывали котлы... Много всего. Главное, пережить первые месяцы, потом будет спокойнее, и я смогу навестить мужа. Северус сам мне так сказал. Я плакала, и ему пришлось насильно отцеплять меня от своей мантии, чтобы уйти.       - Ты не останешься одна, уверен, - на прощание сказал Снейп. - Можешь приглашать любого, кто захочет скрасить твое одиночество. Я ревнив, но не идиот, чтобы заставлять тебя гнить от тоски и сексуального желания.       Сказал и исчез в зеленоватом огне камина. Я даже ответить ему ничего не успела, только рот беззвучно открывала, как рыба, выброшенная на берег. Северус снова предложил мне спать со всеми подряд. Ах, да, не со всеми, а с теми, кто "захочет скрасить" мое одиночество. Превосходная формулировка, лучше всех. Интересно, моему мужу что, нравится мысль, что его жена спит с другими мужчинами? Его это заводит? Или я чего-то снова не понимаю?       Удрученная происходящим с отвратительным настроением я отправилась в Министерство. Люциус смерил меня сочувственным взглядом и вывалил на стол новую стопку бумаг. Жизнь продолжалась и без Северуса, хотя с ним мне было бы намного лучше.       Вечером замок встретил меня холодными стенами и гнетущим одиночеством. Я призраком бродила по коридорам, пытаясь успокоиться и избавиться от грусти, но ничего не получалось. В конечном итоге ноги занесли меня в винный погреб. Я несколько минут простояла там, тупо пялясь на стройные ряды бутылок, а потом подумала: "Почему бы и нет?" Через мои руки прошла одна бутылка, затем вторая, третья... Я уснула, свернувшись калачиком на коротком диванчике прямо в погребе, не потрудилась даже до библиотеки доползти.       Утро началось неприятно. Руки тряслись, голова, словно налитая чугуном, наотрез отказывалась соображать. Затекшее от неудобной позы тело слушалось через раз. Контрастный душ немного улучшил ситуацию, но изо рта все равно за версту несло перегаром. Сначала меня это немного смутило, а потом я напомнила себе, что уже достаточно взрослая, чтобы пить алкоголь, и такие вещи смущать не должны.       Так я и явилась в Министерство - с ужасным выхлопом, слегка опухшим лицом и темными кругами под глазами. Люциус поглядывал на меня со своего места, а потом не выдержал и решил поговорить.       - Алкоголь - не лучший компаньон для беременной женщины, - заметил блондин, двигая гостевой стул поближе к моему столу.       Усевшись напротив, мужчина сложил руки перед собой. Я не могла не отметить, насколько красивые у него пальцы. Как у пианиста: длинные, с вытянутыми ногтями-миндалинами и идеальным маникюром. Ни у кого из моих мужчин не было таких рук. У Римуса были вечно сгрызенные пальцы, иногда до крови, а под ногтями постоянно собиралась кромка грязи. Мне частенько приходилось отправлять его к домовичкам, чтобы те привели руки Люпина в нормальное состояние, хотя бы заживили ранки, оставленные острыми зубами. Оборотня это немного смущало, но ему приходилось слушаться. Ведь я грозила ему отлучением от тела, а это, учитывая наше на тот момент и без того ограниченное взаимодействие, казалось мужчине очень болезненным наказанием. Действовало безотказно.       Руки Северуса всегда пахли зельями и иногда покрывались неаккуратными пятнами после работы с какими-нибудь неприятными ингредиентами. Его отправить к домовичкам на маникюр было сложнее, почти невозможно. На все мои доводы Снейп заявлял, что следы зелий не несут ровно никакого вреда, и мое беспокойство беспочвенно. Примерно то же самое касалось его вечно грязных волос.       - Ты снова забыл помыться, - строго говорила я, уперев руки в боки. Мы с Люциусом в тот день, наконец-то, разгребли завалы бумаг и спокойно выдохнули, и у меня появилось время, чтобы присмотреться к своему новоиспеченному супругу. Его черные волосы лоснились от жира, а от тела начало неприятно попахивать.       - Я работал над новыми зельями, - Снейп разводил руками. - Если бы я постоянно отвлекался на такие мелочи, как душ, то не считался бы лучшим зельеваром поколения.       И опять в действие шли старые угрозы про отлучение от тела. Пару раз Северус пытался взять меня насильно, но и я не лыком шита, особенно на территории замка л'Амори. Потому между нами завязывалась небольшая потасовка, в ходе которой мы оба оказывались в ванной, где позже занимались любовью прямо под струями горячей воды.       Как же мне не хватало моего мужа! Всего день прошел, а внутри такая тяжелая тоска, что жить не хотелось.       - Вы забываете о моей защите, мистер Малфой, - я поджала губы. - Ребенку не навредит алкоголь, даже если я за один вечер выпью канистру огневиски. А так... Всего-то парочка бутылок вина.       - Парочка? Неубедительно, - Люциус фыркнул. - Мне кажется, ты выпила куда больше.       - Ладно, два раза по парочке, так убедительней?       - Ты пила из-за Северуса? - спросил Люциус и накрыл мою ладонь своей. - Я волнуюсь за тебя, mon cher.       - Легко догадаться, да? - я криво усмехнулась, а потом загрустила. - Северус вчера отбыл в Хогвартс, и мне стало одиноко. Я отвыкла от одиночества за год, теперь вновь придется привыкать. Это тяжело, но я справлюсь. Я всегда со всем справляюсь, и такая мелочь, как чувство покинутости, не должна надолго выбить меня из колеи. Дайте мне немного времени прийти в себя, и все будет хорошо. Не надо волноваться обо мне, мистер Малфой. Я уже взрослая девочка.       - Я помню, что ты взрослая, и не сомневаюсь в том, что ты справишься, - голос Люциуса зазвучал необычайно нежно. - Но напомню, что мы - друзья. Хочешь выпить - хорошо, но не делай это в одиночестве. У меня достаточно свободного времени, чтобы составить тебе компанию.       - По отношению к Северусу будет несправедливо предаваться любви на супружеском ложе, - холодно заявила я и одернула руку. - Я еще не настолько опустилась, чтобы дойти до такого.       - Разве я предлагал тебе секс? Хотя, признаться, мне лестно слышать, что близость со мной ты считаешь актом любви, - губы Люциуса на секунду тронула самодовольная улыбка, но быстро ушла, сменившись на серьезное выражение лица. - Я не хочу оставлять тебя в одиночестве. Мне тяжело видеть тебя такой... - он сделал неопределенный жест рукой. - Поэтому я предлагаю тебе себя в качестве гостя. Пусть не на каждый день, но, к примеру, сегодняшний вечер у меня абсолютно свободен. Что касается Северуса...       - Я почти согласилась до фразы про моего мужа, - я приподняла бровь. - И что же касается Северуса?       - Я очень хорошо его знаю, Софи, со школьной скамьи. Позже мы разделали не только один факультет, но и одни идеи, мысли, имели один круг общения. Северус стал крестным отцом Драко не случайно, а как друг семьи Малфой, как мой дорогой друг, - Люциус сделал паузу, видимо, чтобы я осознала, насколько он близок с моим окольцованным зельеваром. В голове всплыли слова Нарциссы про "общий досуг" наших мужей. Черт! Надо обязательно выяснить, что именно она имела в виду. Тем временем Люциус продолжил: - Зная Северуса, он наверняка разрешил тебе иметь связи на стороне, пока сам не способен удовлетворить твои потребности. У него довольно... ммм... свободные взгляды, а понятие верности он распространяет только на эмоциональное отношение.       Превосходно. Божечки-кошечки! Осознание того, что я снова вляпалась в мужика со странными подходами к супружеской жизни, окончательно меня догнало. Стоило ради этого отказываться от изменщика Римуса, чтобы оказаться замужем за человеком, который спокойно разрешает жене совокупляться с другими мужчинами, да еще и делится своими взглядами с другими людьми. Раньше я бы посчитала подобное позором для семьи л'Амори, теперь же только покачала головой и хмыкнула.       Мне столько удалось пережить за последний год: едва ли не насильно привязать к себе ни в чем не повинного профессора Люпина и завязать с ним отношения, постоянно помня о том, что он не чувствует ко мне любви; измены и предательства, от которых в груди становилось тесно; групповой секс с участием разыскиваемого авроратом преступника (пусть Блэк и оказался невиновным, но ситуацию это нисколько не упрощает). Меня называли гулящей порочной девицей, оскорблял тот, ради которого я перевернула всю свою жизнь. Меня пытался соблазнить директор Дурмстранга Игорь Каркаров. Меня пытались убить собственные одногруппницы... После всего пережитого глупо было бы особенно сильно эмоционировать на слова Снейпа о "скрашивании одиночества" в объятиях других мужчин. Но Люциусу знать о моих взглядах лучше не стоит, иначе я и правда не смогу удержать себя в руках.       Гормоны прыгали, меняя настроение со скоростью звука. Чаще всего оно было подавленным, но с самоконтролем была беда - я постоянно хотела то плакать, то злиться и крушить все вокруг. Сдерживаться становилось все сложнее и сложнее, а тут еще Малфой со своими доводами.       - Интересно, с чего вдруг ты решил, что Северус до сих пор придерживается столь свободных взглядов? - с некоторой надменностью спросила я. - Ведь вполне могло оказаться, что рядом со мной его позиция изменилась.       - Твоя реакция только подтвердила мои слова, mon cher, - от Люциуса поднялась волна Тьмы. Она охватила мое тело, но я не была бы собой, если бы не научилась сдерживать ее натиск. Я даже бровью не повела, незаметно впившись острыми ногтями в ладони, чтобы не потащить Люциуса заниматься любовью прямо на диван в кабинете. - В некоторых вопросах Северус не изменится никогда. К тому же, его взгляды во многом совпадают с моими собственными, - Люциус вновь потянулся ко мне, но я отодвинулась подальше, упершись спинкой стула в стену. Красивое лицо блондина исказила гримаса злобы, разочарования и боли. - Скажи, Софи, неужели тебе противно касаться меня? Для тебя совсем ничего не значит то, что между нами было? Или те дни, которые ты провела со мной, были лишь постановкой, чтобы я повлиял на Визенгамот?       Последним вопросом Люциус словно плюнул мне в сердце. В его словах чувствовалась горечь, искренняя и очень сильная. Мужчина не стремился скрывать от меня свою душу и транслировал истинные эмоции через нашу связь. Люциусу было больно, но он воспринимал мысль о моей лжи с неким удовлетворением и гордостью. Потому что сам не раз поступал подобным образом и считал, что не достоин искренней любви и теплоты. Мужчина, как и я, жаждал наказания за свои грехи. И сейчас он открывался мне, как готовый к казни смертник открывается палачу.       - Что за чушь ты несешь, Люциус?! - с негодованием воскликнула я и на секунду закрыла лицо руками, сдерживая нахлынувшие эмоции мужчины. Меня разрывало изнутри от его чувств, и это было чертовски больно и очень несвоевременно. Вкупе с моим собственными чувствами, навеянными гормональными скачками, в душе началась буря.       - Почему чушь? Я вполне могу трезво оценить свое место в твоей жизни, - с горечью произнес Малфой. - Можешь не утруждать себя попытками объясниться. Но знай, что я готов к любому итогу. Пусть только ради того, чтобы я повлиял на Визенгамот, но ты была со мной.       - Пожалуйста, хватит... Прекрати. Те два дня были для меня волшебными, - я подняла голову и посмотрела в серебряные глаза Люциуса. - Мне не противно касаться тебя, никогда не было. И наша связь тому доказательство. Мы, Мерлин тебя раздери, связаны безо всяких магических примочек, и это сводит меня с ума. Какого черта вообще? Почему тебя я чувствую лучше, чем кого бы то ни было? Почему понимаю тебя с полувзгляда? Ты ведь тоже наверняка задавался подобными вопросами, я уверена в этом! Так почему же ты тогда ставишь под сомнение мои чувства к тебе?       - Потому что меня раздирает ревность от того, что другие мужчины касаются тебя, а мне нужно ждать своей очереди! - гневно выпалил Люциус. - Потому что ты снишься мне, потому что я чувствую тебя на расстоянии, знаю, когда тебе грустно или весело, знаю, когда ты возбуждена, когда злишься или боишься. Я. Чувствую. Всю. Тебя. Ежечасно!       Люциус вскочил со стула и, пафосным движением головы откинув волосы назад, отошел к дивану. Там он облокотился рукой на стену, затем зарычал и, дойдя до своего стола, скинул с него вазу с цветами. Вода растеклась по полу, а нежные цветы превратились в некрасивое месиво. Ваза разлетелась на множество осколков. Люциус сделал несколько глубоких вдохов, приходя в себя, а потом взмахнул волшебной палочкой, и вернул вазе с цветами первоначальный вид.       - Не так легко смириться с ролью пса, что вынужден быть вечно привязанным на цепи и ждать милосердного хозяина, который постоянно о нем забывает, - Люциус невесело усмехнулся. - Такова моя роль. Я сам на нее подписался и не имею права роптать. Но иногда становится сложно принимать это, когда всю жизнь играл роль властелина, - мужчина провел рукой по чуть растрепавшимся волосам. - Впрочем, мне стоило быть сдержанней. Надеюсь, я не ухудшил твое отношение ко мне.       - Ты хочешь прекратить это, хочешь оборвать связь? - спросила я, напряженно глядя на мужчину. Духи в один голос заявили, что разорвать связь между мной и Малфоем будет легче легкого, стоит только захотеть. Я была готова пойти на это, хоть и не хотела терять надменного блондина - ни как мужчину, ни как друга, ни как источник драгоценной информации для Ордена.       - Нет, - твердо ответил Люциус. - Сколько бы неудобств она не приносила, мой ответ всегда будет одинаковым. Я не хочу разрывать связь с тобой, я хочу продолжать чувствовать тебя.       Я облегченно выдохнула, с удивлением отметив, что все это время вообще не дышала. Странно, что ответ Люциуса вызвал во мне такую неоднозначную реакцию. Знать бы, что она означает. На душе вдруг стало легко и спокойно.       - В таком случае, мистер Малфой, приглашаю вас сегодня посетить замок л'Амори и выпить со мной пару бутылок вина. А, может, пару раз по паре, - подойдя к Люциусу, я тепло улыбнулась и взяла его за руки. - Прости, что оттолкнула тебя.       - Я понимаю, я все понимаю, моя дорогая мисс л'Амори, - Люциус поднес мои руки к своим губам и начал покрывать их поцелуями.       - Миссис л'Амори, - тактично поправила я.       - Звучит слишком по-взрослому, - Люциус смерил меня обжигающим душу взглядом. - Не думай, что я забыл о твоем замужестве. Но для меня ты навсегда останешься самоуверенной девчонкой, которая пыталась мной манипулировать, а в итоге сама вляпалась в сплетенную паутину. И вот мы болтаемся в ней, словно бабочки, застрявшие друг у друга в объятиях, и ждем, пока вылезет монстр и сожрет нас. Но до этого момента у нас еще есть время. Пожалуйста, позволь провести его рядом с тобой.       - Вы - мастер красивых эпитетов, мистер Малфой, - мои щеки чуть покраснели. Люциус оставил на каждой их них легкий поцелуй.       - Из меня еще и собутыльник неплохой, - со смешком заметил он.       Люциус не соврал - собутыльник из него получился действительно хороший. Правда, поначалу мы молчали, но это в любом случае было куда лучше, чем нажираться в гордом одиночестве. В какой-то момент мы с Малфоем осознали, что нам не о чем разговаривать. Все предыдущие разговоры касались нас и наших взаимоотношений, на людях мы обсуждали политику и происходящее в стране. Теперь же, оставшись наедине и не имея при этом намерений к совокуплению, мы растерялись.       О чем вести беседу? О работе? - Глупо, мы только что оттуда. О политике? - Опасно. Между нами было заключено безмолвное соглашение, что по-настоящему волнующие темы мы не обсуждаем. Не о Волдеморте же говорить, в самом деле! Погоду мы обсудили во время распития первой бутылки, а со второй погрузились в молчание - немного напряженное, но вполне приятное. На третьей мы начали вяло обмениваться фразами, а на пятой я смогла уговорить Люциуса рассказать, каким в юношестве был Северус.       Не такой рассказ я ожидала услышать, ох, не такой. Мой грозный зельевар был затюканным ребенком, которого постоянно задирали ребята из Гриффиндора. Заводилами среди них являлись Джеймс Поттер - отец Гарри - и Сириус Блэк. А еще в их компании пригрелся мой неслучившийся жених Римус Люпин, правда, он в задирании Северуса не участвовал, хоть и закрывал на это глаза.       Отвратительное чувство - признавать, что любовь всей твоей жизни в детстве подвергался травле. Я впервые пожалела, что родилась так поздно, иначе быть жопам обидчиков моего милого зельевара битыми до крови. В лучшем случае. В худшем, я, наверное, и круциатусом не погнушалась бы.       Люциус рассказывал, как помогал Северусу, буквально спасал его от обидчиков. Так они и подружились. Потом была юность - весьма экстравагантная, как по мне. Богатенький Малфой из хорошей семьи таскал за собой талантливого слизеринца Снейпа, ввел его в компанию и познакомил с Темным Лордом. Северус всем пришелся по вкусу. Богатые пирушки, яркая месть всем неугодным, беспорядочные сексуальные связи... Потом Люциус женился, но наличие Нарциссы не помешало мужчинам продолжать вести разгульный образ жизни. Малфой не стал углубляться в подробности, ограничившись общими фразами, но мне стало не по себе. Что-то подсказывало, что в словах про "беспорядочные сексуальные связи" таилось куда больше смыслов, чем хотел продемонстрировать Люциус.       - И все же мне интересно, - я скрестила руки на груди и начала сверлить Люциуса тяжелым взглядом. - Что за вечеринки у вас такие были в юности?       - Не думаю, что леди из приличной семьи в самом деле должны интересоваться подобным, - парировал Малфой. - Не лучше ли нам поговорить о чем-нибудь более безобидном и невинном?       - Вот именно поэтому меня и снедает любопытство при мысли о вашем с Северусом совместном прошлом.       Люциус поднялся на ноги и навис надо мной, облокотившись на спинку кресла. На его лице блуждала улыбка, от которой по спине пробежал неприятный холодок. Сейчас мужчина впервые казался мне по-настоящему опасным. От него веяло силой и властью, которой могли обладать лишь истинные властители мира. Малфой провел указательным пальцем по моей щеке.       - Ты узнаешь о нашей молодости не из моих уст, mon cher, - приглушенным шепотом сказал аристократ. - Но я искренне надеюсь быть рядом в этот момент.       Договорив, Малфой вернулся в свое кресло и деловито спросил, что мне хотелось бы узнать о Снейпе, не касающееся их общих развлечений. С трудом стряхнув с себя оцепенение после маленького представления, которое устроил мне Люциус, я спросила про то, как складывалась личная жизнь моего супруга до встречи со мной.       Ответ оказался предсказуем. Была в судьбе Северуса помимо меня лишь одна любовь - рыжая грязнокровка Лили Эванс, которая позже взяла фамилию мужа и стала Поттер. Не самая радужная история. Ее, как и Джеймса, ждала смерть. Следом за ними сгинул Темный Лорд, а их сын Гарри обрел популярность. Не было волшебника, не знавшего его имя. Только парень предпочел бы расти с родителями, а не славу героя.       Еще Люциус упомянул, что, когда познакомился со мной, первая его мысль была о Снейпе. Как он чувствует себя, находясь в опасной близости с почти двойником его любимой Лили? Сможет ли удержать себя в руках? Много после, когда ощущение приближающегося возрождения Волдеморта стало слишком явным, ко мне начал приглядываться и сам Малфой. Он случайно стал свидетелем того, как я ссорилась с однокурсницей и, чтобы поставить ее на место раз и навсегда, заколдовала ее. Причем, как утверждал Люциус, в этот момент во мне было столько Тьмы, что он сразу понял, насколько хорошо я впишусь в компанию Пожирателей...       - Я понял, что должен заполучить тебя любой ценой, Софи, - Люциус усмехнулся и сделал большой глоток вина, опустошив бокал. - Но я совсем не подумал о том, чтобы обезопасить свое сердце. Я серьезно недооценил тебя.       - Ты жалеешь об этом? - я подняла на Малфоя затуманенный алкоголем взор. Мы допивали седьмую бутылку, и, кажется, мой мозг потерял привычную гибкость. Срочно захотелось заигрываний и если не секса, то хотя бы тактильного контакта.       - Ни в коем случае, дорогая, - Люциус внимательно посмотрел на меня и, тихо рассмеявшись, отобрал у меня бокал. - Тебе хватит. Пойдем, я уложу тебя.       - В гостевую! - решительно заявила я.       Люциус пожал плечами и помог мне подняться с кресла. Встать я, конечно, встала, но сразу рухнула обратно, чем вызвала новый приступ смеха у блондина. Меня его реакция задела, и я, скрестив руки на груди, заявила, что останусь спать тут. Малфой покачал головой и, взвалив меня на плечо, попросил указать дорогу. Я немного посопротивлялась из принципа, а потом послушно показала, в какую нам комнату.       Добравшись до места, Люциус скинул меня на кровать, раздел и укрыл одеялом. Затем, избавившись от одежды, залез ко мне. Я потянулась к мужчине за поцелуем и, получив желаемое, уткнулась носом в его грудь. Приятный парфюм, который когда-то спас меня от запаха Римуса, приятно щекотал ноздри.       - Мне нравится, как ты пахнешь, - заявила я. - И мне нравится, когда от меня пахнет тобой. Обожаю это.       - Рад, мой парфюм пришёлся тебе по вкусу, - сказал Люциус и нежно убрал волосы с моего лица. - Ты тоже приятно пахнешь. Чем-то свежим и цветочным, не могу описать точнее.       - Гребаными лесными цветами и свежестью луга, - вспомнила я описание от Римуса. Воспоминание о нем принесли мне глухую боль, притупленную алкоголем и теплом тела Малфоя. - Обними меня, пожалуйста. Выгони мою боль. У тебя получится, я точно знаю.       - Постараюсь, - прошептал Люциус и прижал меня к себе. Укутанная в тепло и запах мужского парфюма, я закрыла глаза и моментально отключилась.       Пробуждение было приятным, но неожиданным. Меня трахали, причем так, что ноги сами раздвигались, давая больше доступа к нужным местам. Когда-то давно, лет в шестнадцать, я наткнулась на книгу, в которой объяснялось значение понятия "полная сексуальная совместимость". Автор говорил, что при полной совместимости тела партнера идеально подходят друг другу, и в качестве аналогии использовал "ключ и замок". Если "ключ" подходит к "замку", то даже самый фригидный человек сможет испытать удовольствие практически без каких-либо дополнительных усилий.       О чем я? Хм... О том, что, проснувшись во время секса с Люциусом, я чувствовала каждый изгиб его тела, ощущала его член в себе и вместо того, чтобы прервать процесс, начала подмахивать бедрами в такт. Из головы напрочь улетучилась вчерашняя решительность на счет хранения верности Северусу, как, впрочем, и все остальные мысли.       - Какого... черта... Люциус? - с трудом спросила я и вскрикнула от накатившего удовольствия. - Ах!       - Прерви меня, если тебе не нравится, - томно прошептал мужчина мне в шею, и от его дыхания моя кожа покрылась мурашками.       Прервать я его не смогла, только сильнее вцепилась в мускулистые плечи. Великий Мерлин, ну, почему именно с Малфоем мне так хорошо? Почему не с Северусом или, на крайний случай, с Люпином? Несправедливо! Я искренне жалела об этом, но от всей души наслаждалась происходящим.       - Почему ты вообще решил начать после всего, что я тебе вчера говорила? - спросила я после того, как мы оба отдышались и просто лежали в обнимку.       - В моем сне мы были вместе, а когда я проснулся, услышал, как ты зовешь меня, - Люциус нежно провел ладонью по моему телу. - Я не мог не откликнуться.       Я напрягла память и с ужасом осознала, что мне действительно полночи снилось, как мы с Люциусом занимаемся сексом. Близость его тела и запах духов, видимо, повлияли на мое подсознание. Но почему нам обоим приснился сон с одинаковым смыслом? Я помотала головой, отгоняя ненужные мысли. К черту!       Сны... Это ведь был всего лишь сон, к чему волноваться? Но что-то внутри упрямо нашептывало, что все не так просто, как кажется. Наша связь была сильна, сильнее всего, что я знала ранее. Она была нелогичной, непоследовательной, но яркой и эмоциональной. И она влияла на нас обоих.       Люциус сильно изменился за прошедший год. Его самолюбование, граничащее с идиотизмом, уходило, надменность появлялась при мне редко, да и то если я доведу. В основном мужчина был ласков, нежен, от него исходил какой-то умопомрачительный трепет. Иногда Люциус пытался быть со мной пожестче, но все попытки с треском проваливались. Как и сейчас - он не стал брать меня резко и страстно, он словно просил разрешения прикоснуться еще раз. Его душа всегда была для меня открытой.       Да и я не заметила, как стала относиться к Люциусу иначе. Раньше он воспринимался с точки зрения телесного удовлетворения, но в последнее время мужчина стал значить для меня куда больше. Наше сближение перестало болтаться на уровне физиологии, постепенно превращаясь в нечто куда большее, чем дружба или любовь. Мы словно стали единым организмом, и это многократно усилилось после вечера, когда Малфой соизволил составить мне компанию в уничтожении запасов винного погреба.       Мы стали частенько проводить время вместе. Днем на работе, а вечером, налакавшись вина, засыпали, держа друг друга в тесных объятиях. Люциус стал моим спасением в череде беспощадно одиноких буднях, наполненных сыростью английской осени и откровенно пренебрежительным отношением тех, кто должен был считаться моими союзниками.       Сентябрь быстро сменился на октябрь. На улицах стало заметно холоднее, лужи впервые покрылись ледяной корочкой. Я все так же игнорировала собрания Ордена Феникса, передавая всю информацию через мракоборцев, с которыми сталкивалась по работе. Они - все без исключения - презрительно кривились, но сообщения передавали исправно, как и редкие слова благодарности лично от Дамблдора. Правда, говоря их, мои милые посредники явно боролись с собой и желанием добавить что-нибудь резкое от себя, но молчали. И на том спасибо.       За месяц Северус прислал мне короткое письмо, в котором предупредил о возможной встрече в ближайшем будущем. Причиной стала не любовь, как мне хотелось бы, не тоска, а банальная бытовуха - мой супруг приготовил для меня новый запас зелий, добавив к обычному списку ценные рекомендации от мадам Помфри. Северус передал мне поздравления от всех преподавателей и добавил, что Амбридж с нетерпением ждет моего визита.       Да уж. Потенциальная встреча с Долорес Амбридж могла подстегнуть меня только в обратном направлении. Удивительно, что Снейп додумался упомянуть ее в единственном своем письме. Спасибо, дорогой супруг, огромное человеческое спасибо.       Пару раз в неделю мы с Люциусом устраивали попойки в замке, которые каждый раз заканчивались умопомрачительным сексом и долгими разговорами о чувствах, полными нежности вечерами и утренней страстью. Рядом с ним я чувствовала себя желанной и любимой, как ни с кем до него. Люциус постоянно приходил в мои сны, от чего дни становились прекраснее и приятнее...       До одной ночи.

***

      Пол - древний, дорогой камень. Холодно? Нет, не чувствую. Ничего не чувствую. Идеально отполированный длинный стол со множеством стульев. Мрачно. Никакого лишнего убранства, картины со стен сняли - а ведь я точно помню, что они здесь были, и дырки от гвоздей остались. Свет от изящных бра слаб, его не хватает, но разве кого-то здесь может смутить такая мелочь?       За столом сидят люди, по большей части не знакомые. Среди них - светлые волосы Люциуса Малфоя, но мне никак не удается разглядеть лицо мужчины. Мир концентрируется на дальнем конце стола. Тело обволакивает приятная тяжесть живой плоти. Чьей? Я не могу отвести взгляд от того, кто сидит напротив, поэтому не знаю ответа.       Несмотря на обстановку мне хорошо и спокойно. Тьма струится из каждой поры кожи: растекается по каменному полу, затем взбирается вверх по стенам и, наконец, сливается на потолке. Здесь все пропитано моей силой. Духи тревожно шевелятся, я чувствую внутри себя кокон, в котором надежно спрятан будущий наследник л'Амори - ему ничего не грозит, значит, и моя жизнь пока в безопасности.       Взгляд - по-змеиному ласковый и нежный, такой может подарить гремучая кобра перед тем, как вонзит в твое податливое тело смертоносные клыки. Улыбка, довольная, радостная и ликующая, обнажает ряд острых зубов - таких не может быть у обычного человека. Руки с невероятно длинными пальцами - я точно знаю, что они могут дарить жизнь и смерть, причинять невообразимые муки и наслаждение, после которого твоя жизнь никогда не станет прежней.       - Ты хорошо защищена, София л'Амори, - говорит человек на другом конце стола. Человек ли? Его плотоядная улыбка становится шире. - Я жду нашей встречи, но мое терпение не бесконечно. Рано или поздно оно закончится. Неужели тебе не страшно?       - Я не знаю страха, - прямо отвечаю я. Мне спокойно, хотя ситуация тому не благоволит. - Сейчас у меня есть другие дела.       - Я могу сделать так, что у тебя больше не останется никаких дел, - человек поднимается на ноги и выходит из-за стола. Шаг, еще шаг, и еще... Он останавливается возле белых волос Люциуса, цепляет прядь острым когтем. - Неужели мы перейдем к угрозам, миссис л'Амори? Я считал тебя умнее твоей матери. Не расстраивай меня.       - Я всех расстраиваю, - пожимаю плечами. - Таковая моя сущность. Как твоя - порождать страх. Но, возможно, раз я не боюсь твоей силы, то и ты в итоге останешься мной доволен.       Человек смеется. Его сила искажает пространство, влияет на мою Тьму. Она недолго выдерживает хлесткие удары и трескается. Через появившиеся прожилки бьет ослепительный свет. Человек морщится и затыкает их своей силой, столь черной, что в помещении становится заметно темнее.       - И старик здесь, - бормочет человек. Но мне плевать, о ком он, меня интересует лишь уготованная мне роль. Потому я задаю вопрос.       - Зачем я тебе понадобилась?       Руки начинают дрожать от волнения. Доверит ли он мне тайну моего становления? Скажет ли, зачем нужно было проходить через все это? И что он собирается делать с Люциусом?       - Все ответы я подарю тебе при встрече.       Не могу дышать. Человек вытаскивает из складок мантии красивый серебряный нож с рубиновым узором и резким движением отрезает прядь белых волос. Люциус инстинктивно дергается. Я не вижу, но точно знаю, что на его шее остается тонкий порез, и кровь из него проливается на шелковую кожу. Всего лишь царапина - не смертельно. Он мог перерезать глотку Люциусу одним движением, но лишь отрезал прядь волос. Я выдыхаю и жадно втягиваю в себя воздух.       Человек подходит ко мне. Пространство вокруг него искривляется, оно не может вынести его силу. Моя Тьма едва выдерживает такое присутствие, концентрируясь вокруг меня для защиты. Но мы все знаем, что не справимся с Ним. Не сейчас. Нам нужно куда больше силы.       - Возьми, - человек вкладывает в мою ладонь отрезанную прядь белесых волос. - Пусть это будет моим маленьким памятным подарком.       - Мы перешли на прямые угрозы? - интересуюсь я, принимая подарок. - Л'Амори всегда защищают то, что считают своим.       - Твоя связь с Люциусом поражает, - человек игнорирует вопрос. Его ладонь накрывает мою щеку. - Он не должен быть здесь, но твой дух притянул его. Одни сны на двоих? Интересно. Как думаешь, София, если я убью его здесь, что произойдет с ним в реальности?       Меня передергивает от такой перспективы. Если человек убьет Люциуса здесь, во сне, то мой аристократ умрет, и в реальном мире я проснусь в обнимку с его холодным телом. Ну, нет. Меня не устраивает подобное положение дел. Моей Тьмы становится больше. Если приложить силы, то мы сможем справиться и защитить Малфоя. Я смогу.       Тьма собирается вокруг аристократа, пряча его силуэт в черном коконе. Вокруг меня силы истончаются вместе с тканью реальности, оставляя почти беззащитной. Но внутри продолжают контролировать ситуацию Духи, потому я не чувствую страха.       - Как мне воспринимать твой вопрос?       - Не беспокойся за Люциуса, он мне пока нужен, - из горла человека вырывается хриплый смешок. - Но ты нужна мне больше и быстрее. Не пытайся защитить его от меня. Он жив, пока полезен.       - Я приду к тебе через полгода. Сама. Без угроз и демонстрации силы. Я чувствую ее и знаю, как далеко простираются твои возможности.       - Слишком долго! - ярость человека кровавым пятном застилает мои глаза. Тру их рукой, снимая наваждение. - Я хочу быстрее.       Его руки смыкаются вокруг моей талии. Наши лбы соприкасаются. Я прикрываю глаза, но змеиный взгляд проходит сквозь закрытые веки. Человек усаживает меня на стол, оказавшись между моих ног. Он властно сжимает подбородок и тянет меня к себе. Ведомая Тьмой, я подаюсь вперед и оставляю на тонких губах чувственный поцелуй. Человек резко отстраняется. Его сила внезапно теряет концентрацию, становясь податливой. Я черпаю ее, восполняя личные запасы, и человек это понимает, но никак не останавливает. Ему нравится, что часть его окажется во мне. Воздух вибрирует.       - Шесть месяцев, - твердо повторяю я. - Жди моего появления шесть месяцев.       - Если ты не явишься, то... - человек проводит тонким гибким языком по лезвию ножа, слизывая с него капельки крови Люциуса Малфоя. Я киваю.       - Тебе не о чем волноваться, л'Амори не нарушают слово. Я приду через шесть месяцев с требованием, за исполнение которого встану на твою сторону. Знай и жди. Ничего больше сейчас я пообещать не смогу.       - Не в твоей ситуации что-то требовать у меня, София, но я заинтригован. Когда ты придешь ко мне...       Мир разрывается вдоль по трещинам, оставленных на моей Тьме. Ослепляющий свет резко заполняет мироздание. Он окончательно прогоняет Тьму, а образ человека медленно стирает из бытия. Исчезая, человек смеется. Я остаюсь одна в бесконечности нестерпимого сияния, от которого невозможно спрятаться.