Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      Я была жива. Об этом свидетельствовала ломящая боль во всем теле и свет, пробивающийся сквозь закрытые веки. Я открыла глаза и сразу зажмурилась от яркого солнца, бьющего через приоткрытое окно. Легкий весенний ветерок прикоснулся к моему лицу, давая силы сделать следующий вдох. Черт, это было нелегко. Грудь ужасно болела, словно под ребра налили раскаленного железа.       Со временем я привыкла к свету и смогла открыть глаза. Итак, мое тело возлежало на огромной кровати с балдахином в шикарно обставленной комнате. С потолка на меня откровенно пялилась змея, красивая, перламутровая, но не очень подходящая к антуражу. Только спустя пару секунд до меня дошло, что змея была не рисунком, а вполне себе настоящей и живой. Она приблизила голову к моему лицу и ласково коснулась раздвоенным языком щеки. Затем, с удовлетворением в глазах кивнув, уползла куда-то по своим делам.       Ну, если вокруг змеи, значит, из Малфой-мэнора меня никто не забирал. Интересно, чем закончился мой эпичный полет с верхнего этажа поместья, где находился кабинет Нарциссы, и какая падла выкинула меня из окна? Если первый пункт мог подождать, то последний требовал немедленного ответа. Я попыталась встать, но затея с треском провалилась из-за сильной боли в ребрах. Вдобавок левую руку словно огнем опалили. Да и плечи пылали.       Встать мне удалось только с четвертой попытки. Для начала я остановилась на сидячем положении, решив подождать, пока тело не привыкнет. Неизвестно, сколько урона оно получило при падении, но радует, что позвоночник цел. Воспользовавшись моментом, я огляделась. Да, действительно, это точно был Малфой-мэнор. Маггловские пейзажные картины сменялись живыми произведениями искусства, созданными волшебниками. Напротив кровати стояло деревянное трюмо с изысканным резным узором, витиеватым и не совсем понятным, но и черт с ним. Наверняка опять змеи. В углу возвышался большой платяной шкаф, а у стены напротив стоял стол из темного дерева. Темные обои отливали золотом и пурпуром.       Перед тем, как подняться на ноги, я скинула с себя одеяло, решив оценить размах полученных увечий. Беглый осмотр показал невероятное количество ссадин и синяков, разбитую ногу, сломанное левое предплечье и подозрительное кровавое пятно на левой части груди под ребрами, плотно обмотанными бинтами. Кажется, они тоже частично были сломаны, от того и дышать стало проблематично. Впрочем, не мне жаловаться. Во-первых, падение с такой высоты могло оказаться куда менее приятным, а во-вторых, все раны были обработаны, где надо - забинтованы, а сломанное предплечье плотно зафиксировали с помощью заклинания. К тому же меня переодели в невесть откуда взявшуюся одежду, словно снятую с плеча не самой послушной ученицы. Палочка в ножнах лежала рядом.       Все оказалось не так плохо, как могло быть. Так что я, собравшись с силами, продолжила тяжелый путь к вертикальному положению. Короткая юбка совершенно не стесняла движения, а заодно и не доставляла проблем, потому что не дотягивалась до многочисленных ссадин на ногах. Блузка с короткими рукавами из тонкого шелка приятно холодила кожу, свободную от бинтов. Жаль, обуви мне никакой не оставили, но это мелочи. Холодный пол не казался мне большой проблемой, и так сойдет.       Кое-как я выбралась из комнаты и осмотрелась. Эта часть Малфой-мэнора казалась мне смутно знакомой, кажется, мы проходили здесь Драко во время моего первого визита в поместье. Кто бы тогда рассказал, что меня ждет... Ладно, все пустое. Нужно найти хоть кого-нибудь живого, чтобы узнать повестку дня. Неизвестно, сколько я провалялась без сознания после полета из кабинета Нарциссы и сколько времени потеряла из-за идиота, от чего-то меня невзлюбившего.       Долго же мне пришлось бродить по пустым коридорам Малфой-мэнора, прежде чем услышать голоса. Я остановилась перед аркой, служившей входом в один из залов поместья, и прислушалась.       - Убьем его? - деловито поинтересовалась Беллатриса.       - Можешь делать с ним все, что захочешь, Долохов хорошо его обработал, - шипящий голос Волдеморта было невозможно спутать с кем-то другим.       На секунду замешкавшись, я решила, что убийство может подождать, и уверенно вошла в зал. Передо мной предстала не самая приятная картина, совсем не то, что мне бы хотелось увидеть. Напротив Темного Лорда на коленях стоял Николай Каркаров. Его красиво лицо заплыло из-за многочисленных синяков, вывихнутая челюсть болталась у груди. Грязная одежда местами пропиталась кровью.       - Подождите! - воскликнула я и побежала к Николаю, заслоняя его от Беллатрисы. Она удивленно отпрянула и обиженно поджала губы. Я повернулась к Волдеморту. - Мой Лорд, если тебе не нужен этот человек, позволь мне забрать его.       - Не слишком ли многого хочешь, л'Амори? - возмущенно спросила Беллатриса.       - Это сын Игоря Каркарова, Николай, - Волдеморт изучающе смотрел на меня. - Сын предателя. Что ты будешь с ним делать?       - Я знаю, кто это, мой Лорд, - я очень осторожно присела в реверанс и легко склонила голову, украдкой поморщившись от резкой боли в ребрах. - Мы с Николаем провели вместе все детство. Мне пришелся бы очень кстати верный слуга-волшебник, который смог бы прикрывать мою спину. Не хотелось бы повторить полет из окна, который вывел меня из строя так не вовремя.       Последние слова я сказала с такой злобой, что сама удивилась. Мне приводила в ярость не боль в теле, а потраченное впустую время. Хотелось рвать и метать. Но вместо того, чтобы тотчас заняться поиском говнюка, который выкинул меня из окна, я рисковала всем своим планом и пыталась спасти Ники. Он не заслуживал смерти, не заслуживал судьбы своего отца. Я поняла, что Игоря Каркарова постигла не самая приятная участь, но чувствовала, что должна спасти его сына, хотя сама толком не понимала, на кой черт мне понадобилась лишняя головная боль.       - И ты уверена, что Каркаров-младший станет служить тебе, зная, чью сторону ты занимаешь? Зная, что ты заодно с теми, кто убил его отца? - Волдеморт криво ухмыльнулся, и его Тьма, словно плетка, ударила меня по душе. Я резко вдохнула через слегка приоткрытый рот, что явно понравилось Темному Лорду. Его улыбка стала шире. Он подошел ближе и провел указательным пальцем по моим губам. Я чуть прикрыла глаза. Прикосновение Волдеморта казалось мне приятным, несмотря на силу Темного Лорда, от которой изгибалось пространство.       - Я уверена в преданности Ники лично мне, - ответила я, подаваясь вперед, ведомая Темным Лордом. Мужчина продолжал держать между нами дистанцию, хотя от него исходило нелогичное тепло. - Он наверняка попытался бы прикончить любого другого хозяина, но не меня. Потому из Николая выйдет превосходный слуга. Пожалуйста, мой Лорд, прошу тебя, позволь мне оставить его себе.       Волдеморт резко отошел на несколько шагов от меня и закружил по залу. Его движения казались мне такими же резкими, как у Беллатрисы, когда она нервничает. Но Темный Лорд не мог волноваться по таким пустякам, скорее всего, он размышлял. Через несколько минут Волдеморт подошел к Николаю, пинком опрокинул его на спину и вдавил ногу в его грудь. Парень тихо заскулил от боли.       - Тогда скажи мне, наследница л'Амори, как ты поступишь, если я не выполню твою просьбу? - мужчина на грудь Ники сильнее, и до моих ушей донесся треск костей. Я видела, как из глаз Каркарова-младшего брызнули слезы. - Ты слишком многое просишь у меня, но пока ничего не отдала взамен.       Около года назад Северус предупреждал, что Волдеморт опасен, что он убивает из прихоти, и мне придется с молчаливым согласием наблюдать за тем, как калечат знакомых мне людей. Я согласилась с этим, но в глубине души продолжала верить, что ситуация не может оказаться настолько запущенной. Это было ошибкой. Я не была готова к тому, что происходило сейчас, и всей душой стремилась спасти Ники от смерти. Мои щиты дали огромную трещину. Внутри я спрашивала себя, на что готова пойти ради спасения человека, с которым провела все детство. Перед глазами замаячило воспоминание из прошлого - нескладный прыщавый подросток с желтыми, как у отца, зубами, молчаливый и пугающе странный. Николай был влюблен в меня с детства, а я не могла ответить ему взаимностью. Но это нисколько не умаляло того, что он оставался по-своему дорогим мне человеком.       Решать нужно было уже сейчас. Чего стоит жизнь Николая? Ответ лежал на поверхности. Я молча сняла бинты с левой руки и, поморщившись от боли в сломанной конечности, протянула ее Темному Лорду.       - Если ты сомневаешься во мне, то позволь развеять все сомнения. Я готова принять метку прямо сейчас, - твердо заявила я. - Жизнь Николая стоит дорого. Он чистокровный способный волшебник, и мне он нужен. Из него получится идеальный слуга.       - Неужели ты готова поменять жизнь Гарольда на сына предателя? - с насмешкой поинтересовался Волдеморт. - Сколько речей было потрачено впустую, сколько страсти было в твоих словах о предателе рода л'Амори... Они оказались лживыми. В тебе слишком много от Каспарави.       Я скрипнула зубами. Волдеморт знал, куда бить, и всегда попадал в цель. Ему не нужно было читать мои мысли, чтобы надавить. Я не имела права менять жизнь Гарольда на Николая, это нарушило бы все мои планы и поставило бы под сомнение право называть себя главой семьи.       - Род л'Амори всегда будет для меня в приоритете, - с трудом проговорила я. - У меня нет права платить за жизнь Николая смертью Гарольда. Я могу лишь просить у тебя и предлагать то, что могу дать тебе сама, без вмешательства посторонних.       - Ты дашь мне все, что я захочу и без одолжений, - сухо заметил Волдеморт и убрал ногу с груди Николая. Вместо этого он резко потянул на себя мою сломанную левую руку. Я вскрикнула, не выдержав резкой боли от смещения костей. Чертовы медики заколдовали бинты, но не догадались наложить защитное заклинание на руку. Гадство.       Темный Лорд поймал меня в объятия и сжал за плечи, оставляя еще несколько синяков на моей многострадальной тушке. Впрочем, не это смущало. От пожирающего взгляда Волдеморта в теле начало подниматься нечто принципиально новое. Меня словно магнитом тянуло к Темному Лорду, его сила манила меня, как пламя манит мотылька, и мужчина прекрасно все видел и понимал.       Пиздец моей руке после такого ласкового обращения. Боль, исходящая из места перелома, казалась невыносимой. Хотелось орать, но вместо этого я загипнотизировано смотрела в змеиные глаза Волдеморта, желая на себе ощутить силу его власти... Со мной определенно не все в порядке.       - Можешь забрать его, - процедил Темный Лорд и выпустил меня из объятий. Я почувствовала разочарование. - Но настоятельно советую тебе не испытывать мое терпение. Оно не безгранично.       - Спасибо, мой Лорд, - я едва заметно склонила голову и собиралась отойти к Николаю, но Волдеморт вновь схватил мою больную руку. Она сильно распухла и покраснела, но мужчину это нисколько не смутило. Он направил на нее палочку и пробормотал заклинание. Я поморщилась. Кожу предплечья словно резали, а на месте разрезов стал появляться знакомый узор со змеей и черепом.       - Теперь ты моя, - довольно произнес Волдеморт. - Не смей предать меня, девчонка.       - Никогда, - прошептала я. В тот момент мне по-настоящему казалось подобное предположение безумием. Как можно предать того, кто к тебе столь добр?       Ой, дурацкие же у меня мысли. Когда Темный Лорд выпустил мою многострадальную конечность и кивком разрешил мне идти, я подбежала к Николаю. Он был в ужасном состоянии, нужно было срочно отправить его в замок л'Амори, иначе парень умрет, и моя жертва окажется напрасной. Не теряя ни секунды, я одновременно послала мысленный зов Бонси, чтобы та встретила меня возле домика в лесу, и прижав к себе Николая, трансгрессировала.       Перенос настолько раненного и ослабленного человека всегда сопровождался огромным риском, но других вариантов быстро добраться до замка у меня не было. Домовичка уже ждала нас у домика в лесу. Она перенесла меня с Ники сразу в комнату, которую Екатерина переделала под медицинскую палату для родов. Воспоминания отозвались ноющей болью в груди, но усилием воли я ее погасила. Поплакать и погрустить можно будет потом, а сейчас от меня зависит жизнь близкого человека.       Пока я застыла, пытаясь справиться с разбушевавшимися эмоциями, Бонси наскоро раздела Николая и в ужасе ахнула. На его теле живого места не было, все оно было покрыто множественными ранами, ссадинами и синяками, грудь подозрительно изгибалась вовнутрь в том месте, куда наступил Волдеморт. Бонси растерянно повернулась ко мне.       - Маленькая госпожа, Бонси не справится одна, ей никак не спасти господина Каркарова, - домовичка помотала головой. В ее глазах застыли слезы. - У Бонси не хватит сил.       - Я помогу, говори, что делать.       - Нет, маленькая госпожа, мне нужен еще один медик или домовик семьи л'Амори, мне нужна сестра-Тонси, - эльфийка выглядела подавленной и начала всхлипывать. - Но сестра-Тонси теперь служит другому господину. Что же делать?!       - Тонси служит семье л'Амори, - жестко заявила я и сосредоточилась на внутренних ощущениях.       Не в моих правилах было принуждать домовиков делать то, чего им категорически не хотелось. Я не любила насилие в таком его проявлении, а несчастные эльфы не сделали ничего плохого, чтобы относиться к ним столь отвратительно. Но сейчас мне пришлось поступиться собственными взглядами. Помощь Тонси была нужна для спасения, потому я призвала ее, хоть и разрешила ранее остаться с Римусом.       Яркой вспышкой я ощутила панику маленькой домовички, но она не смогла ослушаться прямого приказа истинной хозяйки. С громким хлопком Тонси перенеслась в комнату. Рядом с ней стоял Римус. Он хмуро смотрел на меня.       - Что ты задумала, Соня? - настороженно спросил Люпин, но потом его взгляд зацепился за кушетку, и выражение лица изменилось. Затем он соизволил оглядеть меня повнимательнее и ужаснулся. - Великий Мерлин, что стряслось?       - Потом выясним отношения, - отмахнулась я здоровой рукой. Левая безвольно висела вдоль тела. Я повернулась к Тонси. - Малышка, у нас беда. Ты же помнишь, как мы в детстве играли с Ники? Помоги его спасти. Его... Он может умереть.       Тонси склонилась передо мной в почтительном поклоне и поспешила к Бонси. Домовички о чем-то быстро зашептались, то и дело бросая оценивающие взгляды на Николая. Затем приступили к делу. В комнату влетели несколько тазов с чистой водой, инструменты и еще всякая всячина.       - Как я могу помочь? - спросила я. - У меня есть одна дееспособная рука и силы. Только скажите, официально разрешаю просить у меня любую помощь, пока вы будете лечить Николая.       - Если маленькую госпожу не затруднит, она может обеззаразить комнату и всех присутствующих? Мы не успеем это сделать, нужно начинать операцию прямо сейчас, - Бонси на секунду отвлеклась, чтобы склонить передо мной голову.       - Конечно! Все, что скажешь!       Кое-как я вытащила из ножен волшебную палочку и стала обходить помещение, методично бормоча под нос очищающее заклинание. Ко мне сразу же присоединился Римус. Он начал обход с другой стороны, и в итоге мы встретились по центру комнаты, едва не вписавшись друг в друга. Мужчина ободряюще мне улыбнулся, и мы использовали заклинание очистки на себе, домовичках и Николае.       - Что-нибудь еще? - спросила я. На этот раз Бонси не только не стала на меня оборачиваться, но даже толком не ответила, лишь помотав головой.       - Нам будет удобнее, если вы покинете помещение, маленькая госпожа и господин Римус, - подала голос Тонси. Она склонилась над Николаем и что-то очень аккуратно зашивала. - Ники в плохом состоянии, нам... Мы не... Простите за дерзость, маленькая госпожа, но вы только отвлекаете.       - Тонси! - прошипела Бонси, не отвлекаясь от занятия. Тонси ничего не ответила, только чуть сильнее склонилась над Николаем.       - Спасибо. Если что-то понадобиться, воспользуйтесь ментальным призывом.       Выйдя из медицинской комнаты, я направилась в свою спальню. Хотелось отдохнуть от всего, что навалилось, и привести себя в относительный порядок. Хотя бы посмотреть на свои собственные раны и оценить их размах. Римус последовал за мной. Это немного раздражало, но ничего поделать я с этим не могла.       Наша с Северусом супружеская спальная была куда просторнее той, в которой фактически жили мы с Римусом. Здесь и кровать шире, и ванная больше, а еще есть два кресла, огромный шкаф, письменный стол и две тумбочки с витиеватыми лампами. С недавних пор над супружеским ложем появилась картина какого-то непризнанного гения прошлого. На ней неизвестный художник изобразил свое видение герба факультета Слизерин - две зеленые змеи переплетались друг с другом в бесконечном танце страсти и леденящего холода. Совсем не похоже на нас с Северусом, но ему почему-то картина понравилась. Как-никак, подарок Гарольда на первый месяц супружеской жизни.       Все остальные праздники в этом году мы пропустили. День рождения Северуса выпал на следующий день после разлуки, а свой день рождения я провела в состоянии овоща в глубокой депрессии, оплакивая Сашеньку. Ни о каком торжестве и речи не могло идти. Про день рождения Римуса я просто забыла. Тоже как-то не до него было, я вовсю готовилась к родам, решала проблемы, и ломать голову над подарком сил не оставалось.       Не обращая внимания на Римуса, я встала перед ростовым зеркалом возле шкафа и стянула с себя блузку. Да, зрение меня не обмануло - на груди под бинтами алело красное пятно. Оно было влажным и липким, и это означало только одно - под ними открытая кровоточащая рана, и ее стоит обработать в первую очередь. Я попыталась развязать узлы бинтов, но умник, который их накладывал, додумался разместить их на спине. Одной рукой дотянуться до них можно, а вот развязать уже проблематично, как ни корячься.       - Позволь мне помочь, - Римус подошел ко мне со спины. В зеркале я увидела его взволнованное и опечаленное лицо и, вздохнув, кивнула. Чего выпендриваться, если итак понятно, что у меня самой ни черта не получится?       Римус осторожно развязал бинты и начал медленно разматывать их. Но все, что касается меня, не может пройти без проблем. Бинты намертво прилипли к ране, и площадь ее заставляла заранее содрогаться от гадостного предчувствия. Римус покачал головой и повел меня в ванную комнату. Там он заботливо раздел меня, периодически ужасаясь от обилия разнообразных ран, и засунул мою многострадальную тушку под душ. Теплая вода размягчила бинты, и от них сразу же избавились.       Чуть помедлив, Римус разделся до нижнего белья и залез ко мне. Я смерила его скептическим взглядом, но он никак на него не отреагировал, только начал очень осторожно меня мыть. Сначала мужчина наносил мыло на свои ладони, вспенивал его, и только потом наносил на мое тело невесомыми прикосновениями. Впрочем, и их хватало, чтобы я морщилась от неприятных ощущений.       От заботы Римуса становилось тошно. Мне стало бы куда легче и проще, если бы он просто ушел или хотя бы не вмешивался в процесс. Душа все еще стремилась к нему, хотела вернуть себе того Люпина, к которому привязалась летом полтора года назад. Я сама хотела вернуться в то счастливое время, вновь почувствовать ту парящую легкость, от которой становилось так хорошо, вернуть сладкие грезы о том, что со мной еще не покончено.       Поскорее бы избавиться от таких мыслей и пустой тоски. Сегодня я перешла очередную границу, стала ближе к Тьме, чем когда-либо. Сегодня на моем левом предплечье появилась метка Пожирателя Смерти. Я примкнула к Темному Лорду, и он благоволил мне, делал поблажки. За две встречи Волдеморт умудрился сделать для меня больше, чем большинство моих так называемых соратников за все время знакомства. Это угнетало.       - Когда же ты оставишь меня? - спросила я, повернувшись к Римусу. Он на мгновение зажмурился, и его лицо исказилось болью.       - Никогда, - ответил мужчина после недолгого молчания. - Я никогда не оставлю тебя. Я хочу заботиться о тебе, быть рядом. Ты все время сбегаешь от меня, но я поклялся, что буду ждать. И мое слово стоит не меньше, чем твое.       - Твое слово ничего не стоит, - я хмыкнула и начала вылезать из ванной. Быстро не получилось, да и грациозно тоже. Ребра болели, а слева под ними красовалась большая кровоточащая рана. - Хватит, Римус, правда. Спасибо за помощь, но тебе не стоило...       - Можешь говорить все, что считаешь нужным, мне все равно, - Римус вылез следом за мной и наскоро вытерся, а затем начал помогать вытираться мне. Я не сопротивлялась, только кривилась, когда полотенце касалось открытых ран. - Я уже давно понял, что тебя нужно не слушать, а чувствовать. И я пытаюсь. Знаешь, каждый день думаю о тебе. Дурак, сам понимаю, но не хочу терять это. Терять свои чувства к тебе.       - Слушай, у тебя есть Тонкс, какого черта ты все еще ко мне лезешь со своей дурацкой помощью?! - не выдержав, воскликнула я и толкнула Римуса в грудь. Правда, по запарке я сделала это больной рукой и тут же вскрикнула, прижав несчастную конечность к груди. Из глаз брызнули слезы. Я раздраженно встряхнула головой и гордо направилась в спальню. Там вновь встала перед зеркалом, разглядывая рану.       - Тонкс знает о моих чувствах к тебе, - сухо ответил Римус. Одетый, он вышел в комнату и, покопавших в карманах, извлек на свет до боли знакомый плоский пузырек с зельем. Люпин опустился передо мной на колени и начал осторожно размазывать снадобье по ране. От резкой боли я ойкнула, но постепенно становилось лучше. Спустя пару минут рана покрылась тонким слоем новой розоватой кожи. Конечно, до полного заживления было еще далековато, но кровоточить и болеть она перестала.       - И как она тебя терпит, зная обо всем? - спросила я. Римус поднялся с колен и осмотрел меня ещё раз, чтобы наверняка убедиться в том, что все раны обработаны.       - Не знаю, - просто ответил Римус. - Не понимаю, почему она продолжает за меня цепляться. Но отвергать ее я не собираюсь, если тебе интересно. Знаешь, ты показала мне, что такое любовь, и я не хочу больше возвращаться в затворничество, отказываясь от людей.       - Мне все равно, это твоя жизнь.       - Если бы тебе было все равно, то ты бы не стала начинать этот разговор.       Внутри все закипело от злости. Я вновь оттолкнула Римуса, на этот раз здоровой рукой, и отошла от него подальше. Накинула на плечи халат из тонкого шелка и выбежала из комнаты.       Не хочу. Не хочу снова попадаться в ловушку доброты Римуса. Нихрена он не добрый. Он говорил мне такие вещи, он сам отвергал меня, отталкивал, называя тварью. Он ведь хотел, чтобы я сбежала под крыло своего "дорого Нюниуса", так я и сбежала. Замуж за него вышла даже. Не нужен мне Люпин с его дурацкой заботой, хватит. Меня ждет Тьма, и Света на моем пути быть не должно. Потом, когда все это закончится, и Римус узнает правду, пусть поблагодарит и проваливает на все четыре стороны!       Божечки-кошечки, как же мне хочется его обнять. Прижаться щекой к его груди, провести пальчиками по редким рыжеватым волоскам на груди. И чтобы Римус поцеловал меня, нежно, как целовал во время, когда мы были вместе. Как бы мне хотелось, чтобы его Свет озарил мою истерзанную душу. И чтобы Сашенька был жив, чтобы мы растили его, как полноценная семья, окружая друг друга любовью и заботой. Бегать с ними наперегонки и ворчать по возвращению домой из-за того, что оба снова весь день болтались в лесу. Целовать в носы обоих, смеяться. А по ночам, лежа на плече у Римуса, делиться мечтами, залезать на крышу любоваться звездами. И ни о чем больше не беспокоиться.       Я не заметила, как начала плакать, осознала только, когда Римус догнал меня и резко остановился, не в силах ничего толком сказать. Он смотрел на меня, и в его глазах тоже начала собираться влага. Я отвернулась и, демонстративно игнорируя мужчину, полезла на верхнюю полку за зельями. Мне нужно было обезболить руку, чтобы затем вправить кости в более-менее правильное положение. Потом, когда буду в Хогвартсе, загляну к мадам Помфри, чтоб та взглянула на мою многострадальную конечность. Конечно, предварительно наложив тонну маскирующих заклинаний на метку.       Слазить было сложнее. Я взлетела на стремянку, ведомая эмоциями, и стоило им поутихнуть, как оказалось, что слезть с ненадежной конструкции, пользуясь только одной рукой, почти нереально. На помощь вновь подоспел Римус. С помощью левитирующего заклинания он спустил меня с лестницы и аккуратно поставил на пол.       Гордо задрав голову, я прошла мимо мужчины и уселась на диван, разложила перед собой кучу зелий и задумалась. Первым в ход пошло обезболивающее, его я влила в себя несколько бутылечков, а потом-то что? С чего начинать? Поверхностные раны залечил Римус, о внутренних я не знала, а кости... Что делать с костями я и подавно не знала. Медицина никогда не была моей сильной стороной.       - Позволь мне заняться твоей рукой, - тихо попросил Римус. Мне ничего не оставалось, кроме как, шмыгнув носом, согласно кивнуть. - Ты же выпила обезболивающее? Да? Отлично. Тогда потерпи немного, может быть неприятно.       Сводить кости предплечья было намного приятнее, чем собирать по мелким кусочкам переломанную правую руку после сражения со слизеринками в начале выпускного года в Хогвартсе. Тогда кости были раздроблены, сейчас - простой перелом, ничего особенного. Римус быстро соединил кости, несколько раз пройдясь пальцам по месту срастания, убедился, что все сделал правильно, и зафиксировал получившийся результат заклинанием, которым мы когда-то обездвижили его самого. Еще несколько раз перепроверив результат своего труда, Люпин с удовлетворением кивнул и стремительным шагом покинул библиотеку.       Хоть бы попрощался перед уходом. В груди вдруг стало так пусто. Библиотека начала казаться очень неуютным местом, пугающе холодным и одиноким. Я поджала ноги и уставилась на огонь в камине. Я понимала: дело не в библиотеке и не в Римусе. Весь мир стал для меня холодным одиноким местом, пугающе опасным и враждебным. Сначала Пожиратели заколдовали Люциуса, потом какая-то посторонняя женщина подменила Нарциссу и пыталась меня подставить, а неизвестный мужчина выкинул меня из окна. Темный Лорд, имея силу, от которого содрогалась реальность, неожиданно благоволил мне, но постоянно задевал за живое, был жесток, и мне едва удалось вытащить из его лап Николая Каркарова. Теперь Ники при смерти, домовички борются за его жизнь, а я вынуждена сидеть в библиотеке бесполезным грузом и ждать вердикт.       Еще и Римус со своей привычкой залезать под кожу, добираться до самого сердца и болеть. Его слова остры, как нож. Раз за разом мне приходится отбиваться от него, молча наблюдая, как медленно погибает его любовь ко мне, и не имея права ничего ему рассказывать.       Я ведь обычный человек... Какого черта все это дерьмо льется на мою голову? Я ударила по дивану кулаком и выругалась. Слез не оставалось. Ситуация была слишком опасной, а обстановка - мрачной, чтобы расслабляться. Поревели и хватит. Пора собираться обратно, возвращать жесткость сердца и восстанавливать внутренние щиты, которые столь неудачно треснули из-за Ники и Римуса.       Как шпион Ордена Феникса, я допустила серьезную ошибку, спасая Каркарова-младшего. И ситуация усложнялась Римусом, который продолжал вызывать у меня бурные эмоции. Потому что Волдеморт знал о наших с ним отношениях, знал о моих чувствах и мог с легкостью обратить их против меня. Слишком много у меня уязвимых мест, и о них знает слишком большое количество людей. Значит, мне нужно зайти с другой стороны, сделать так, чтобы у Темного Лорда не возникало сомнений в моей верности.       Соблазнить его? Сомневаюсь, что он пойдет на поводу у моей обольстительности. Слишком большая разница в силе. Тогда как? Будто я умела что-то еще...       - Знаешь, малыш, а я ведь не подумал, что ничего не сказал тебе, когда вышел из библиотеки, - Римус протянул мне стеклянную бутылку, на дне которой плескалась невнятного цвета жидкость. - Вспомнил, что в моей комнате оставалось зелье, которым ты лечила мой сломанный позвоночник, и решил его принести. Только почему-то не озвучил. Знаешь, я, наверное, олух, раз решил, что ты продолжаешь считывать все мои мысли, как раньше, знать наперед обо мне все-все-все.       - Я не понимаю, зачем ты мне все это говоришь, - я устало приняла бутылку из рук Римуса и сделала несколько больших глотков. Рука и ребра зачесались, но быстро прошли, осталось только легкое жжение и покалывание. Мелочи, если разобраться. - Между нами никогда ничего не станет, как раньше. Я замужем за Северусом, я добилась мужчину, которого полюбила, будучи совсем ребенком. У тебя есть Тонкс, и она появилась у тебя задолго до нашего расставания. Чего ты хочешь от меня?       - Ничего, - Римус пожал плечами. - Правильнее сказать, что я хочу от тебя слишком много, а ты не можешь дать мне ничего. Или почти ничего. Или не хочешь. Игра слов, не более.       - Спасибо, что помог с лечением, - я выдавила жалкую слабую улыбку. - И спасибо за понимание.       - Расскажешь, что с тобой случилось? - Римус уселся рядом и осторожно взял мою левую руку. - Как давно появилась метка? Почему ты вся изранена? И что с волосами? У тебя они были такими роскошными, я так любил закрываться в них носом, чтобы...       - Меня выкинули из окна, - недобро ухмыльнулась я. - А метка появилась сегодня в качестве платы за жизнь Ники. Впрочем, она должна была у меня появиться в скором времени, но получилось чуточку быстрее, чем я планировала. Больше тебе знать ничего не надо.       - Ты встречалась с Ним, - Римус вздохнул. - Это Он выкинул тебя из окна?       - Темный Лорд благоволит мне, Римус. Из окна меня выкинул другой человек, и я обязательно выясню, кто. Поверь, он заплатит за свой поступок, сполна заплатит. Но лучше бы нам поговорить немного о другом, - я повернулась к Люпину и стала намного серьезней. - Римус, тебе нельзя приближаться ко мне в открытую, вести диалог и тем более лезть в мои дела. Не задавай мне лишних вопросов. Не пытайся выяснить информацию обо мне из других источников. Потому что, боюсь, если ты окажешься на месте Николая, я не смогу тебя вызволить. Есть вещи поважнее наших жизней, желаний и эмоций. Выкинь меня из своей головы и уходи.       - Ты требуешь невозможного, - Римус нежно провел пальцами по метке на моей левой руке. - Я не смогу выкинуть тебя из головы, потому что ты накрепко засела в моем сердце, и извлечь тебя оттуда все равно что вырезать его из моей груди.       - Я запытала человека до умалишения, - отстраненно заявила я. - Я резала его живьем, затем лечила и снова резала, использовала сотни раз круциатус, прыгала на его животе, чтобы внутренние органы превратились в кашу, а потом снова лечила, чтобы повторить все еще раз. Мне хватило нескольких часов, чтобы опытный шпион Темного Лорда сошел с ума от нескончаемой боли. Я убивала, лгала и подставляла...       - Зачем ты говоришь мне все это?       - Чтобы ты понял, что той девчонки, которая заключила с тобой кровавую помолвку, больше нет. Я другая. И ты больше не нужен мне.       - Да? Ты в этом уверена? - голос Римуса дрогнул, но моя душа оставалась холодна. Мы прощались так много раз, что теперь это казалось не трагедией, а незначительной частью жизни. Наверное, поэтому я потеряла бдительность. Римус склонился надо мной, и его глаза блестели от слез. - Ты думаешь, что тебе плевать, но на самом деле ты хочешь вернуть все, как было. Жить семьей, воспитывать детей... Мое сердце разбилось со смертью Сашеньки, но, если бы мы были вместе, это не было бы концом всего. Мы можем зачать еще одного ребенка. Понимаю, сейчас это звучит эгоистично и бездушно, но, поверь, я страдаю так же, как ты.       Меня охватил гнев. Как он смеет упоминать Сашеньку? Как посмел заикнуться о том, чтобы сделать другого ребенка? Какого другого? Великий Мерлин, мне не нужен другой ребенок, верните мне моего Сашеньку! Верните! Верните, черт бы вас побрал! Отдайте мне моего ребенка...       - Прекрати отталкивать меня, я ведь вижу твои настоящие эмоции, вижу, как ты смотришь на меня. Вернись ко мне, малыш. Вернись, прошу.       Римус поцеловал меня. Ярость, смешанная с болью потери, сжигала мою душу. Впервые с момента знакомства я не ответила Люпину на поцелуй, а призвала силу Младшего, чтобы оттолкнуть мужчину. Он отлетел от меня на пару метров, врезавшись в кресло.       - Не смей. Прикасаться. Ко мне, - тяжело дыша, проговорила я. - Вон из моего дома! И больше никогда не приходи. Ты не имел ни малейшего права говорить о Сашеньке. Никакого! Как же я ненавижу тебя!       Лицо Римуса озарилось злобой. Он рывком поднялся с пола и направился ко мне.       - Ненавидишь, значит? Из-за тебя у меня поехала крыша, из-за твоего проклятого Духа я презирал себя, и ты говоришь мне про ненависть? Ты изменила мою жизнь, пробилась в душу, втерлась в доверие, а потом что? Ты знала, что в моей измене виноват Дух! Может, это ты специально его подговорила, чтобы избавиться от меня? Знаешь, а ведь такое поведение очень подходит Пожирателям Смерти. Не зря же Волдеморт тебе благоволит.       - Заткнись! - закричала я. - Как ты смеешь обвинять меня?       Римус открыл было рот, чтобы вывалить на меня очередную порцию дерьма, но его прервали весьма неожиданным способом.       - Какой интересный диалог, - холодный голос Северуса пронзил кратковременную тишину библиотеки. - Опять лез к моей жене, Люпин? Ничему тебя жизнь не учит, а был таким способным юношей в свое время.