Серебряная

26. Из неоткуда появилось худощавое тело живого Поттера, крепко сжимающего в руках волшебную палочку. Увидев его, сердце Агнесс забилось вдвое быстрее, но только лишь от переполняющих чувств неистовой ненависти. Вопль изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» и «Он жив!» стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Волдеморт и Гарри, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу. - Пусть никто не пытается мне помочь, - громко сказал Гарри. В мертвом молчании его слова раскатились по залу, как трубный глас. - Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я. Темный лорд зашипел, расширив красные глаза. - Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер? - Никто, - просто ответил Гарри. - Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда… С наступлением полного безмолвия, в глаза тут же бросились бесчисленные тела, бездушно лежащие на полу школы. От их вида кровь стыла в жилах. Пустые остекленевшие глаза, посиневшие распахнутые губы, лужи крови. Все такие разные, пока живы, но такие одинаковые, когда последний вздох срывается с уст. Юная волшебница вслушивалась в суть разговора между самым темным волшебником и школьником, пытаясь понять, о чем вообще идет речь? И что такое крестражи? - Один из нас? - насмешливо повторил Волдеморт. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным. - Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, мальчик, который выжил благодаря случайности и козням Дамблдора? - Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? - Спросил Гарри. Агнесс знала почти обо всех подробностях жизни Поттера. Любимая тема для разговоров - это то, как тяжело ему без родителей, и как ужасно расти там, где с тобой обращаются так, словно ты - мусор. Будто он один здесь страдал. Раньше ей было его жалко. Ровно до тех пор, пока она не осознала, что жизненные обстоятельства месят всех, пускай и по-разному. Юная волшебница поняла это за разговорами с Драко. Никому в этом мире не сладко, но все всегда крутится именно вокруг мальчика, который выжил. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. Казалось, Гарри видел сейчас только одно лицо Темного лорда. - Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и все же остался жив и снова вернулся в битву? - Случайность! - крикнул Волдеморт, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. - Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя, мужчин и женщин, - позволяя мне убивать их вместо тебя! Каждая мышца девушки напрягалась еще больше, когда она смаковала очередные слова, сказанные теми, чьей смерти она хочет больше, чем собственной жизни. Повелитель был прав. По вине Поттера и только Поттера погибло слишком много людей. Он не стоит всех этих жизней, каким бы героем не хотел казаться. Он не стоил и дня жизни умершего Драко. И речь шла даже не столько о ней самой, как обо всем магическом сообществе в целом. Но вся ненависть,гудящая в голове была адресована всем тем, кто так просто загубил ее. Уничтожил все светлое, что она имела слишком мало. - Сегодня ты никого больше не убьешь, - сказал Гарри, пока они продолжали кружить по залу, глядя друг другу в глаза. - Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей… - Однако не умер! Юная волшебница изредко соглашалась со словами тирана мира, но это заявление было верным. Все пустые слова пустого мальчишки, который слишком много на себя взял. - Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл? - Ты посмел… - Да, я посмел, - ответил Гарри. - Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку? Волдеморт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Гарри понял, что на время его противник заворожен, выведен из строя; даже призрачная возможность, что Гарри и в самом деле знает последнюю тайну, удерживала его от удара… Они похожи на тупых котят, не поделивших клубок пряжи. Просто парочка детей затеяли игру, вплетая в нее жизни невинных людей. - Что, опять любовь? - Сказал Волдеморт с насмешливым выражением на змеином лице. - Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю? - Только одно, - сказал Гарри. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке. - Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, - сказал Темный лорд, - то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием? - И то и другое, - сказал Гарри, и Агнесс заметила панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение. Волдеморт рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу. - И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? - Сказал он. - Неизвестное мне, лорду Волдеморту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились? - Сниться они ему снились, - продолжал Гарри, - но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты. - Ты хочешь сказать, что он был слаб! - Воскликнул Волдеморт. - Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне! - Нет, он был просто умнее тебя, - ответил Гарри. - Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком. - Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора! - Это тебе так казалось, - сказал Гарри. - Но ты ошибался. - Дамблдор мертв! – Волдеморт швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. - Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, для него нет возврата. - Да, Дамблдор мертв, - спокойно откликнулся Гарри. - Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал ее за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой. На этом моменте Агнесс окончательно запуталась. Она никогда и ничего не обговаривала с Альбусом. Ей даже казалось, что он вовсе не знает о ней. Если Поттер надумал вплести и ее в свои игрушки.... - Это что еще за ребяческие россказни? - спросил Волдеморт, однако по-прежнему не наносил удара и не сводил с лица Гарри своих красных глаз. - Северус Снегг служил не тебе, - сказал Гарри, и тут Агнесс совсем позабылась, глядя на Поттера, - Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снегг вызывает Патронуса? Волдеморт не ответил. Они кружили друг за другом, как волки, собирающиеся вцепиться друг другу в глотку. А на юную волшебницу накатила злость. Отец? Даже не посвятил ее в свои дела? Он поэтому так оберегал парня? Оберегал больше, чем собственную дочь? Оберегал именно его настолько, что все это скрывалось даже от самой Анесс? - Патронус Снегга - лань, - сказал Гарри, - как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. - Гарри увидел, как затрепетали ноздри Волдеморта. - Разве он не просил тебя пощадить ее? - Он хотел ее, вот и все, - насмешливо сказал Темный лорд. - Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его… - Разумеется, он с тобой согласился, - ответил Гарри. - Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Агнесс прикончила его. Никто не издал и звука, но девушка на собственной шкуре почувствовала нависший шок, сменившийся напряжением. - Какая разница! - выкрикнул Волдеморт, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. - Какая разница, служил Снегг мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колеса! Я раздавил их, как раздавил твою мать, эту пресловутую великую любовь Снегга. О, здесь все было не зря, Поттер, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы ее настоящим хозяином стал Снегг! Но я опередил тебя, малыш, я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я все понял раньше тебя. Три часа назад я убил Драко Малфоя, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер! Вновь услышав имя погибшего друга, юная волшебница почувствовала, как магия, текущая по венам, отозвалась легкими покалываниями в ладони. Казалось, что такой силы ярости она никогда не испытывала. Эти двое ведут себя, как маленькие дети, словно по их вине не умерло больше тысяч людей. Звон в ушах напрочь заглушил все происходящее. Ее тело вдруг затрясло, будто в лихорадке. Где-то вдалеке слышались размытые голоса, выкрикивающие что-то неразборчивое, будто радио у соседей. Весь разум сковал самый жуткий, даже животный страх, будто нутро пыталось кричать о том, что вот-вот что-то произойдёт. На лбу выступили капли холодного пота, а ладони взмокли до невозможного. Дыхание было столь учащенным, что создалось впечатление, будто она не вдыхает воздух вообще. Что-то назревает. Вот-вот что-то произойдет. - Авада Кедавра! Словно вынырнув из проруби, Агнесс испугалась. Не на шутку испугалась громкости собственного голоса. Ладонь мгновенно взлетела к распахнувшимся от увиденного ужаса устам. - Нет! – Визгливый крик Джинни был первым звуком, убившим тишину.