Happy to die

      Ёхан позвал их всех на эту вечеринку по случаю Хэллоуина сразу после того, как в универе его самого туда пригласили через друга подруги чьего-то брата, и эти с каждым днем усложняющиеся схемы распространения его популярности Донхана искренне ужасают. Кажется, что Ёхана точно знает весь университет, а поэтому кто-нибудь обязательно пару раз в месяц зовет его на очередную тусовку, а Ёхан как хороший друг тащит с собой всех остальных.       И если пить в каком-нибудь клубе или на чьей-то квартире Донхану нравится очень, то ломать голову над оригинальным костюмом — совсем нет.       В прошлом году было хотя бы смешно, когда все-таки удалось уболтать Джунсо на дешёвый парный костюм Белоснежки с принцем из сэвен-элевен, а в этом Донхан даже не знает, кем тот собирается быть, потому что Джунсо ещё днем, загадочно улыбаясь, умотал из дома к Сокхва для приготовлений. А если уж в этом замешан Сокхва, ещё со школы поехавший на этой теме переодеваний и макияжа — значит он готовился к этому ещё едва ли не за месяц. У самого Донхана план на костюм, в принципе, был: однажды ему сказали, что он похож на Джейкоба из Сумерек, а в средней школе он фанател от Волчонка, так что выбор был очевиден. Перед выходом поправив на голове ободок с волчьими ушами, Донхан несколько раз моргает, возвращая желтую линзу в левом глазу на место, и ещё раз осмотривает себя в зеркало. В целом, вышло даже отлично, благо порванных вещей в шкафу нашлось достаточно. Несколько резанных прорех на джинсах, прострелы по всей футболке, меховой воротник на куртке — и он уже образцовый оборотень. А Джунсо ещё выбросить предлагал, вот не понимает ведь ничего. Народу в доме настолько много, что не протолкнуться. Так это сарафанное радио и работает: зовешь пятерых — эти — еще пятерых, и так до того, пока круг знакомств на ком-нибудь не замкнется. Пахнет кальяном и сладким алкоголем, видимо, где-то уже успели разлить. Играет какой-то легкий клубный трек, похоже, что-то из грувирум, по стенам навешана искусственная паутина и гирлянды из летучих мышей вместе с бумажной растяжкой «Happy Halloween», на полу валяется разбитая кем-то тыква с забавной вырезанной на ней рожицей.       По комнате скачут вспышки страбоскопа, кто-то танцует и смеётся, кто-то облепил диваны и кресла, а около стола с напитками два отчаянных парня, один в зелёном костюме из «Игры в кальмара», другой — в красном, пытаются друг друга перепить, закусывая сахарными медальками. — О-о, хён здесь, — Ёхан радостно налетает на Донхана сзади, чуть не уронив его на пол прям как ту бедную тыкву и пребольно шарахнув жёстким полем ковбойской шляпы по лбу, как только Донхан поворачивается лицом. — Ай, блин, осторожнее, дятел Вуди, — Донхан ворчит чисто из вредности, потерев лоб. — Есть еще выпить? — На кухне в холодильнике еще точно пиво осталось. Ехан указывает рукой в нужную сторону и растворяется среди людей. На кухне было намного прохладнее, чем в зале. Только какая-то костюмированная парочка зажимается у подоконника, пока Донхан их не спугнул открывшейся дверью, и честно, его эта встреча удивляет не меньше. — Ого… Не то что бы его удивил сам факт того, что Дэхён и Ёнха, строящие друг другу глазки ещё с первого курса, нашли, наконец, интересный способ провести время вместе на тёмной кухне, но кукла Чаки взасос целующаяся с Харли Куин — это опыт если не травмирующий, то точно уникальный. — Да не-не, вы не отвлекайтесь, — Донхан достает из холодильника бутылку пива и салютует ей испуганному Ёнха, спрятавшему лицо в шее Дэхёна. — Я уже ухожу. — Дверь ещё прикрой. — С радостью, хён, — Донхан картинно отвешивает Дэхёну глубокий уважительный поклон, еле сдерживая смех, и смывается до того, как этому хёну придёт в голову чем-нибудь придать ему ускорения. В зале душно, жарко, пахнет потом и алкоголем, но от этого Донхана плавит еще больше, он просто поддается происходящему, слившись с толпой под какой-то полупопсовый трэп. Донхан любит тусовки, любит, когда много людей, любит быть среди них, отключаться и просто… плыть по течению вместе со всеми. Чья-то грудь прижимается к спине, и руки скользят по талии вверх. — Один здесь? — вкрадчивый голос щекочет слух, и Донхан узнает его сразу. — Уже нет, — довольная улыбка сама собой растекается по лицу.       Под пальцами струится тонкая ткань широкой рубашки, вуалью закрывающей от Донхана все самое прекрасное. В ней Джунсо, в образе аристократичного вампира, выглядит как создание с картин эпохи Ренессанса. Ажурные рюши на запястьях и аккурат вокруг небольшого выреза между ключиц, поблескивающих тонкой поволокой хайлайтера. Донхан чувствует настойчивое и жгучее желание укусить их, а потом долго зализывать следы своих навязчивых фантазий. Наверняка на этой светлой, кофе с молоком коже красиво смотрелись бы отпечатки его, Донхана, волчьих клыков. Джунсо как будто бы весь переливается и блестит под разноцветным светом, а с дымкой тёмных глубоких теней его глаза кажутся ещё более притягательными, почти демоническими, и Донхан готов утопиться в них прямо сейчас. Джунсо обнимает его за шею, двигаясь под музыку, и Донхан вместе с ним, кажется, ловит ритм. — I could die right now, yeah, — Джунсо проговаривает слова песни одними губами, глядя прямо в глаза, и Донхан, правда, едва держится. Между ними точно искрят все 220. — I can never lie, yeah, — он первым наклоняется ближе, ближе настолько, чтобы губами легко задеть губы Джунсо. В эту игру могут играть и двое. Донхану всё равно, смотрит ли на них кто-то прямо сейчас, потому что всё его внимание собралось в одной единственной точке.— You bring me to sky, let me be yours 'till I die. –… Let me be yours 'till I die, — Джунсо шепчет одновременно с ним, и Донхан губами чувствует его лисью улыбку, которую хочется непременно слизать. — Не хочешь найти место поспокойнее? — С радостью. Закрытая дверь ванной щелкнула за их спинами, и Донхан наконец может нормально его поцеловать. Губы Джунсо сладкие и мягкие, покрыты чем-то, что сейчас точно остаётся у Донхана на подбородке и щеках липкими следами, потому что он целует Джунсо ещё раз и ещё один и не может остановиться. — Вишневый блеск? — Идея Сокхва. Нравится? — Сокхва, конечно, в искусстве визажа точно преуспел за последнее время, и Донхан обязан отдать ему должное, потому что он постоянно возвращается к тому, чтобы влюбленно смотреть на то, насколько Джунсо красивый с этим макияжем в стиле что-то между Эдвардом Калленом и Джонни Деппом из «Мрачных теней», но все-таки Сокхва — это последнее, о чем хочет думать Донхан, когда перед ним этот совершенно сексуальный Джунсо. — Погоди, не распробовал ещё, — Донхан снова подается вперёд и Джунсо ему тут же горячо отвечает, языком проникая в рот. Определённо нравится. Что с вишневым тинтом, что без, всегда нравится. Просто Джунсо весь нравится. Они точно целовались уже не одну сотню раз в разных местах и обстоятельствах, но хоть первый, хоть сто первый раз у Донхана звезды пляшут перед глазами. — Спасибо, что ты не решился на костюм мумии, а то я бы с ума сошёл сейчас тебя распутывать, — Донхан вжимает Джунсо в стиральную машину, беспорядочно целует его в шею и непослушными руками едва справляется с мелкими пуговицами на рубашке. Прямо сейчас на нем непозволительно много одежды. — Хён, у тебя рот хоть когда-нибудь закрывается? — Джунсо беззлобно смеется, снимая ободок с головы Донхана и обеими руками зарываясь в его волосы. — Иногда, когда целуюсь с тобой, — Донхан мажет по губам Джунсо и опускается перед ним на колени, судорожно расстегивая пуговицу на брюках. Живот Джунсо напрягается, когда Донхан гладит по нему ладонями, прежде чем окончательно стянуть с него штаны. — Хён… — Джунсо скулит, чтобы не стонать слишком громко, сжимая волосы Донхана на затылке, и рвано дышит. Донхан чувствует, как он мелко дрожит, и заглатывает член на всю длину, прямо так, без всякой подготовки, рукой сжав себя через джинсы, потому что если он кончит прямо сейчас, а он очень рискует кончить прямо сейчас как девятиклассник — будет совсем неловко в мокрых штанах. Джунсо судорожно хватается рукой за край стиральной машины, чтобы удержаться на ногах, и все, что Донхан разбирает в его задушенных всхлипах это «хён», «хён», «хён» и стонет сам от того, как голос Джунсо приятно лижет его подсознание. Донхан думает о том, что хотел бы сегодня сделать иначе. Привезти Джунсо домой и никуда не торопиться, долго целоваться с ним в коридоре, может быть, даже посадить на стол и целовать там, прежде чем добраться до спальни. Раздевать тоже долго, открывать сантиметр за сантиметром, пока между ними не останется свободного пространства. С Джунсо никогда не хочется по-животному торопливо потрахаться, с ним хочется так томно, медленно, чтобы слышать своё имя чужим сорванным голосом, в общем, как надо.       Впрочем, сегодня они ещё точно успеют этим заняться.       Джунсо двигает бедрами навстречу и Донхан расслабляет горло, позволяя себя трахнуть. Свободной рукой он сжимает пальцами крепкое бедро Джунсо, не боясь оставить синяки. — Подожди, — он заставляет Донхана остановиться, выпустив его член изо рта, тянет его обратно наверх и порывисто целует. — Я хочу кончить вместе с тобой.       Донхан готов поклясться, что где-то здесь прозвучало «я тебя люблю». Джунсо расстегивает его джинсы ловкими, но дрожащими пальцами и обхватывает ладонью сразу оба члена. Донхан прижимается лбом к его лбу и ловит губами прерывистое дыхание. Джунсо быстро двигает рукой, сильно жмурится и глушит свои стоны в поцелуях. Донхан держит его за шею одной рукой, не давая отстраняться, а второй держит их обоих, опираясь на стиральную машину. Он тяжело дышит от крышесносных ощущений соприкосновения кожи с кожей, слышит этот пошлый, влажный звук и уверен, что не продержится слишком долго. Оргазм зажигается горячей волной где-то в животе и воздух застревает где-то в горле, что не получается протолкнуть его дальше. Джунсо под Донханом мелко трясёт и он весь напрягается, движения теряют ритм. Его всего словно прошивает вдоль позвоночника, и Донхан готов поклясться, что это лицо Джунсо с лихорадочным румянцем, с приоткрытыми губами и бровями, изломленными в болезненном выражении добавится в его коллекцию и останется в памяти на всю оставшуюся жизнь. Донхана пробирает до самых внутренностей, а перед глазами скачут белые пятна, он вздрагивает, последний раз толкнувшись в ладонь, и кончает почти следом за Джунсо. Пытаясь отдышаться, они даже не разговаривают, и Донхан все еще за талию прижимает к себе Джунсо, носом уткнувшись в его шею и пытаясь собрать себя по кусочкам снова и вернуть себе хотя бы способность видеть без цветных кругов и мошек перед глазами. Джунсо до сих пор мелко трясёт и Донхан успокаивающе целует его в изгиб плеча, а потом осторожно отстраняется, чтобы взять с вешалки полотенце, и, намочив под краном, вытереть сначала чужие бедра и руки, а потом себя, мысленно извиняясь перед хозяином квартиры, которому бы это вряд ли понравилось. — Наследили тут, — Джунсо смеётся, кивнув на мокрое полотенце, надевает обратно джинсы, не с первого раза справившись с ремнем, и застегивает рубашку. — Уверен, что не мы одни точно, — Донхан хмыкает, вспоминая сцену на кухне, и коротко целует Джунсо в губы, вжикнув молнией ширинки. — Поехали домой. — Мы здесь только часа три пробыли. — Тоже думаешь, что уже слишком долго?