Извинения

      Плак Тау отступил и взгляд прояснился. Спок не знал насколько сильно ранен Кирк, не знал, что он чувствует после устроенной бойни, но он представлял насколько тяжело человеку, прошедшему через бойню с обезумевшим от внутреннего жара вулканцем. Спок не мог противиться зову крови, не мог усмирить в себе примитивные позывы природы одной из своих сторон. И подобно зверю он страдал, загнанный в угол, не способный отыскать иного, менее унизительного, менее страшного решения  — Капитан, — Спок, опустившись на колени, пристально вгляделся в изнуренное лицо, со смирением и счастьем взял ладонь Кирка, накрыл ее своей, — мне очень жаль. Радость от осознания того, что величайший страх не стал реален, Джим не умер, схлестнула со Спока. Горячее возбуждение после схватки сошло также быстро, испарилось вместе с безумными мыслями бродящими в голове и подавляющими логику. Горячая кровь текущая по венам стала причиной произошедшего безумия, но винить ее в этом не было бы правильным делом. Без этой крови Спок не являлся бы настоящим собой. И он принимал отвратительное и унизительное начало своего рода.  — Я знаю, Спок, я знаю. Джим был вымотан. У него не осталось выносливости, но у него все еще хватало силы на теплую, вызывающее в сердце самого логичного существа на всем Энтерпрайз волнение, улыбку. И за эту улыбку вулканец был готов бросаться в авантюру за авантюрой, спасать планеты и различные формы жизни. И только лишь страх в единый миг потерять возможность видеть улыбку Джима остужал иррациональное ликование.  — Мне следовало сообщить сразу же о происходящем. Я принимаю всю вину за произошедшее на себя, капитан, — смиренно опустив голову, цепляясь за человеческую теплую ладонь, боясь отпустить ее, Спок совсем не понимал, как звучит его голос. Виноватый вулканец на коленях посреди каюты — зрелище не для слабонервных. Консерваторы и вовсе не поймут подобного представления. За неподобающее поведение Спока могут и осудить, лишить того, чего он с большим трудом за свою жизнь заслужил. Но только не Джима. Нет. Никто не посмеет отобрать у него Джима.  — Спок, я рад, что ты осознаешь, что во всей этой суматохе действительно довольно твоей вины, но все уже прошло и думать об этом уже не стоит. Кирк знал о том, как сильно убивается его друг при подобных случаях, понимал, что успокоить его одними словами не получится. Легкое касание свободной рукой темных гладких волос на затылке. Всего одно мягкое касание.  — Джим. Мне стало по-настоящему страшно, — тихо-тихо проговорил вулканец. — Прости меня. Прости меня, Джим, — умоляющий тон голоса был настолько неловким, что Кирк смутился, покраснел щеками и кончиками самых обычных человеческих ушей.  — Спок, перестань. Им еще следовало обговорить это в будущем…