не забывай отдыхать

      на хребте чрезвычайно холодно, но альбедо ощущает себя нераздельно с ним; холод стал близкой и привычной чертой в его жизни, при низких температурах легче хранить эксперименты — реже портятся. сахарозе здесь не совсем нравится, но учиться она любит: глаза горят, изо рта облачка пара, но долго здесь находиться она не может.       альбедо это прекрасно понимает, и даёт нужные отгулы. тимей и вовсе на хребет почти не суётся: без глаза бога становится опаснее. фатуи, хиличурлы, древние сооружения, сложные загадки — интересно, но затратно.       большую часть времени альбедо всё-таки роется в своих заметках, пытается достичь нужного результата, учится сам у себя.       люмин навещает так часто, как может. смотрит внимательно, слегка пристально — улыбается, когда паймон лезет в заметки и возмущается: «непонятно, ничего непонятно! это другой язык?». альбедо ничего не говорит: ворох пергамента в той куче уже не актуален, все записи — очередной провал. он кусает шоколадку с перцем — люмин принесла — и морщится. в последнее время не везёт.       — как твоя попрыгунья? — люмин склоняет голову набок, смотрит вглубь лагеря. — с ней же всё в порядке?       альбедо замирает: ну, кажется, да. правда, последние несколько дней — три дня? — он совершенно забыл о ней. это маленькая попрыгунья, совсем как комнатное растение, безобидная и не агрессивная: забавно попискивает-поёт, выведенная случайно. люмин она понравилось. у альбедо что-то надломилось внутри, поэтому он решил оставить. возможно, это и нечто интересное, но селекция — не его мечта.       — вероятно, стоит проверить.       люмин смотри слегка осуждающе, из-за чего неприятное чувство в груди усиливается: вина. точно. ему не нравилось это ощущение, оно было непередаваемое и противно гноящееся внутри.       внутри лагеря теплее: он находится в пещере, освещается факелами и специальными проборами, распространяющими тепло в области. чаще всего здесь останавливалась сахароза или же рыцари, приходящие, в основном, по делу. люмин тоже здесь останавливается, но ночевать предпочитала в чайнике. альбедо там нравилось, но, на его взгляд, слишком много вещей.       попрыгунья как-то зачахла: светло-голубые цветки в порядке, но вид… унылый? заметив люмин, цветок-существо заметно оживилось, начало стрекотать. удивительно.       — не забывай ухаживать, альбедо. растения, как детишки, за ними нужно следить. а чем она питается? энергией? — она хмурится, появляется забавная морщинка. — это уже вопросы к тебе.       альбедо, опять же, селекцией не интересуется, но в энергии и живых существах вполне себе разбирается. другие виды зависят от элементальной энергии: на хребте для крио попрыгуньи созданы все условия.       это какая-то странная. как домашнее животное.       — ты права. переживать не стоит — иначе бы она умерла.       и снова этот взгляд. альбедо хмурится: это чистые факты, а люмин отчего-то недовольная. ему это сложно понять, но он, кажется, приходит к решению. верно, если ей она нравится, выходит, потеря питомца — это боль? кли плакала, когда угрожала опасность додоко: боялась потерять.       потеря. это действительно крайне неприятно. альбедо не хочет это чувствовать — это откладывает тяжелый отпечаток и заставляет отвлекаться от главной цели. но, возможно, иногда это и полезно.       — я буду делать перерывы почаще и следить за ней.       теперь люмин довольная; она садится на диван, потягивается. альбедо почти чувствует, как расслабляются её мышцы: целый день стоять на морозе, пускай и слегка обогреваемом, не лучшее времяпровождение. втайне он рад, что она навещает почаще — отношения с кем-то ещё полезны, так говорила и учительница.       — как её зовут? — паймон вылезает из-за угла, альбедо видит, что она ела конфеты, оставленные, кажется, сахарозой. — у всех должны быть имена!       альбедо хмурится. в голове не приходило никаких идей: завораживающая пустота. это его слабое место, может быть, снежинка? глуповато.       — солнышко? — люмин прикрывает глаза. — они чем-то на солнце похожи — попрыгуньи. правда, раздражают сильно.       кли рисовала солнце цветокоподобным, и альбедо никогда ничего не говорил. если ей так нравится, то пусть делает его хоть квадратной формы. но, наверное, это абстрактное впечатление вполне распространенно, хотя он всегда любил больше реализм.       — солнышко. неплохо.       паймон продолжает вертеться у попрыгуньи, забыв про них. наверное, из них всех ей больше всего симпатизировало растение-существо. она кружилась вокруг него, что-то тихонько напевала; люмин подвинулась ближе. альбедо снова почувствовал себя как-то глупо, но ему это нравилось — правда.       — отдыхай почаще, правда, — она почти шепчет.       в последнее время мирские дела уходили даже не на второй план, а куда-то далеко-далеко. спал он не так часто, может быть, это тоже являлось виной его провальных исследований. прогресса нет — это отягощает. и нервирует, слегка.       — ты же знаешь, сейчас это сложно, — альбедо по привычке создаёт маленький гео-цветок, крепит около уха люмин. ей это нравилось. — я постараюсь.       уголки её губ слегка приподнимаются. не поверила — правильно сделала. он бы тоже не поверил. но они продолжают молчать, и ему кажется, что она хочет что-то добавить, а потом качает головой.       — не сейчас, — для него — не слышно.       проходит минут пять, наверное, в тишине, и он чувствует тяжесть на плече: люмин заснула. паймон едва слышно витает в воздухе рядом, комично преподносит маленький пальчик ко рту. он и не собирался беспокоить.       люмин тоже нужно отдохнуть. у неё впереди — путешествие.