Часть 1
2 ноября 2021 г. в 23:47
Я снова не спал всю ночь.
Честно сказать, мне с каждым днём становится всё труднее находиться здесь, в нашей квартире: слишком много воспоминаний о тебе, от которых никак не избавиться. А если бы я мог, если была бы возможность выбросить из головы все годы, проведённые вместе, сделал бы я это намеренно? Не думаю. Наверное, я просто трус, который боится жить дальше.
Я открываю глаза, и взгляд упирается в потолок. Удивительно, как это у меня получается: лежать с закрытыми глазами много часов подряд, но не иметь возможности уснуть в попытках перестать думать о тебе. Хотя, сказать по правде, я и не предпринимаю никаких попыток забыть о тебе, скорее наоборот. Я слишком сильно дорожу этими воспоминаниями, но они душат меня. Душат настолько сильно, что когда я в очередном бреду вижу перед глазами твоё лицо, дыхание тут же перехватывает, а в груди становится мучительно больно. Невыносимо настолько, что хоть в петлю полезай.
— Но пока я здесь, чёрт тебя дери, — я болезненно откашливаюсь, переворачиваясь на бок. Тело затекло, и очень болит спина, но я почти не обращаю на это внимания. Все эти мелочи — ничто по сравнению с тем, что творится у меня внутри.
Перед глазами настольный календарь, стоящий на твоей тумбочке. Я переворачиваю очередную страницу и не без удивления отмечаю про себя, что уже ноябрь. С каждой страницы чёртового календаря на меня смотрят собаки разных пород: большие и мелкие, взрослые или совсем ещё щенки. Ты до безумия их любил, а я всё никак не соглашался заводить животных, правда надежды ты никогда не терял.
«Хватит разводить нюни, Йегер, — сетовал я тогда. — «Как можно ужиться с этими грязными и шумными созданиями? Только через мой труп». И каждый раз на моё категорическое «нет» ты лишь улыбался и откладывал этот разговор ещё на некоторое время.
Помнишь, Эрен, я обещал тебе, что куплю грёбаного щенка, если тебе удастся выбраться в ремиссию? Да вот только, как оказалось, случиться этому было не суждено.
Я тоскливо опускаю глаза и бессознательно кусаю губы, давя в себе жалкий скулёж. Чертовски больно только при одной мысли о том, каким я был дураком. И почему я просто не мог порадовать тебя, отодвинув на второй план свои идиотские привычки?
С того дня, когда чёртова болезнь взяла верх и отняла тебя у меня, прошло уже два месяца.
Ты угасал быстро и безвозвратно, и с каждым днём улыбка на твоём осунувшемся мальчишеском лице появлялась всё реже.
Я очень хорошо помню, как безмерно ты был счастлив, когда тёплыми летними вечерами мы вдвоём сидели на кухне возле раскрытого настежь окна. Я молча держал твою руку в своей, чувствуя тепло твоих пальцев, которыми ты перебирал мои. В такие моменты время будто бы останавливалось, а в голове крутилась абсурдная мысль о том, что твоя болезнь — это лишь плохой сон, и стоит нам проснуться, как снова всё будет хорошо.
Но стало лишь хуже. Когда в своём состоянии ты уже не мог оставаться дома, я отвёз тебя в клинику под твои капризные реплики о том, что ты хочешь провести свои последние дни со мной, в нашей уютной квартире. Всё что хотел я — это продлить твою жизнь хотя бы ещё ненадолго, любыми способами, и плевать мне было на всё остальное.
Я проводил с тобой там и дни, и ночи, я знал, что тебе так легче. В отличие от меня. Смотреть на то, как ты буквально рассыпаешься на моих глаза, было больно. Больно и страшно. Я чувствовал, что внутри меня с каждым днём всё больше и больше разрастается дыра, которая поглощала любые чувства и эмоции, кроме отчаяния и тоски. Я так хотел, чтобы ты забрал меня с собой, раз сам не можешь остаться.
— Пожалуйста, возвращайся домой, — тихо сказал ты мне однажды вечером, за несколько дней до того, как болезнь так безжалостно расправилась с нашими с тобой жизнями.
Я по-прежнему держал твою руку, но у тебя уже не было сил перебирать мои пальцы. Ты лишь смотрел на меня своими огромными зелёными глазами, и молящий взгляд будто бы извинялся за то, что ты не можешь остаться ещё.
Тебя не стало через три дня после того, как ты впервые попросил меня уйти. Убитый своим горем и полностью опустошённый я наконец вернулся домой. Домой, где уже не чувствовал себя как дома. Совершенно любая мелочь здесь напоминала о тебе, и это не давало ни секунды передышки.
Первые несколько дней я оплакивал тебя по ночам, помногу часов, шепча твоё имя и зарываясь лицом в подушку, которая слабо, но всё ещё хранила твой запах, такой родной и любимый. После второй недели эмоции кончились, и я будто зомби, просто существовал изо дня в день, мечтая о том, чтобы эта ужасная пытка скорее закончилась. Я молил несуществующего бога, чтобы он забрал меня к себе, чтобы дал хотя бы один шанс увидеть тебя снова. Но ничего не закончилось ни спустя три недели, ни спустя месяц, ни спустя два.
Сегодня я снова не смог уснуть.
Я по-прежнему чувствую, как в груди разрастается та самая дыра, появившаяся в тот момент, когда я понял, что скоро потеряю тебя. Поднимаясь с кровати, я машинально поправляю твою подушку, хотя тобой она уже почти и не пахнет.
Я подхожу к окну и резко открываю его настежь, впуская в комнату утреннюю прохладу. И когда я немного сосредоточиваю своё внимание, мои глаза удивлённо распахиваются. «Это что… снег?»
— Леви, смотри! Это же первый снег в этом году! — Эрен носится вокруг, подхватывая крупинки сухого снега своими уже замёрзшими пальцами и с детским восторгом подбрасывая его в воздух. — Смотри, он на вид — что сахар, который рассыпали здесь повсюду!
Аккерман смотрит с недоверием, но в груди стремительно разливается тепло при виде радующегося мальчишки. «Как же мало ему нужно для счастья», — думает мужчина. И всё в эту минуту кажется таким правильным, таким умиротворённым. Вот бы они были вместе целую вечность. И пусть идёт этот чёртов снег хоть все двенадцать месяцев в году. И собаку они тоже когда-нибудь заведут. И всё будет у них хорошо.
Завораживающе наблюдая за падающими хлопьями, я слышу, как за дверью тихо скулит собака, ненавязчиво прося впустить её в комнату.
Я тоскливо улыбаюсь, и эта улыбка первая за долгие недели.
Мне жаль, что ты так и не дождался снега в этом году, Эрен. Но, боже, я так надеюсь, что ты ещё не один раз увидишь его моими глазами.