Обычно

Как обычно. Сегодня все как обычно. Думает Куникида, а у самого как будто сердце не на месте. Работа идёт сегодня спокойно и тихо Это самое тихо странно. Непривычно. Потому что в офисе детективного агентства уже два года не тихо. Куникида останавливает пишущую до того руку. Вслушивается в тихую будничную суету. Слишком буднично. Тихо. Ацуши и Кека ушли на простенькое задание, Наоми в школе, Танидзаки пишет отчёт о недавнем расследовании, Рампо в кафе с Йосано. А Дазай не появлялся. И это то самое странно. Ни то что бы Осаму прилежный работник и не пропускает рабочие дни. Сердце не на месте. Время пролетает слишком быстро и надо бы уже пойти домой. Куникида собирается и покидает рабочее место на пятнадцать минут раньше положенного идеала. Краем глаза замечает, что Рампо, который по каким то не известным причинам остался на месте и судя по всему домой еще не собирается, смотрит странно — пристально. Не важно, думает Куникида, показалось, и уходит. Не на месте. Что то не так. Что то случилось. До общежития Куникида уже не идёт, а бежит. Мысли отказываются соображать рационально, нормально и правильно. Руки дрожат. Ноги неосознанно несут до чужой двери. Сердце не на месте. Сердце вот вот, кажется, выпрыгнет и ускачет куда нибудь в мусорный бак. Подальше. Когда Куникида стучит в дверь, не свою, и ему никто не открывает, хочется кричать. Умереть на месте. Дрожащие руки сжимаются в кулаки. Шаг. Ещё шаг назад. Разбег. Грохот. Дверь будто и не запиралась вовсе. Тихо. В квартире тихо. Пульс зашкаливает. Сердце стучит где то в ушах, а не на своем законном месте. Кое как отдышавшись и осознав что дома ВООБЩЕ-ТО никого нет, Куникида прикрыв (ее остатки) дверь проходит дальше. Осматривается. В квартире не бардак, но и порядком это назвать сложно. На кухне чисто, как будто ею никто не пользовался. Только чайник блестит на плитке. В единственной комнате — около стены шкаф. Возле не заправленного футона несколько пустых бутылок от дешёвого саке, какие то книги с разными переплетами, несколько из них с цветастыми обложками, маленькая деревянная шкатулка неизвестного происхождения, на шкатулке сухой цветок с шипами. На стебле несколько красных лепестков, остальное рассыпано вокруг. Это была роза, думает Куникида. Замечает несколько упаковок с таблетками, в каждой отсутствуют по несколько, вокруг несколько красных капель. Кровь. Странно. Очень странно. — Куникида-кун? Тихо раздалось за спиной растерянно, слабо. Слишком тихо. Не привычно. Сердце делает кульбит. На миг, совсем краткий, становится страшно. Куникида поворачивается, поднимается с корточек. Смотрит. На нечитаемое лицо Осаму. Брови нахмурены, губы сжаты в полоску, как будто сердится. Не сердится. Глаза выдают. Выдают растерянность и лёгкий, почти незаметный испуг. Держится на расстоянии и напряжен как кошка. На готовности. Куникиде кажется, сделай он резкое движение — сбежит. Поэтому он стоит, молчит. В голове пусто. Лучи заходящего солнца пробиваются в комнату оранжевым свечением. И падают прямо на Дазая. Мягко очерчивая силуэт. Волосы растрепаны, песочное пальто, вот вот съедит с плеч. Глаза отсвечивают золотом. Красивый проносится в голове и почему то страшно. — что ты.- Дазай не договаривает. Куникида делает шаг навстречу и обнимает. Крепко. Потому что хочет. Потому что боялся, что тот смог. Что ОН может пропасть. Осаму не понимает ровным счётом ничего. В голове куча мыслей, и вопрос: что происходит. Дазай не много отходит от шока, хочет уже открыть рот и спросить. Перебивают. — молчи, — тихо слышится где то в волосах. — ничего не говори. Осаму слушается, и сам не понимает почему. И почему в груди так тепло и как будто расцвело. Слабо обнимает в ответ. Этого достаточно для них. Они сейчас как на задании. Слова не нужны. Все с полу действия, с полувзгляда. Этого достаточно. На следующий день всё как обычно. Осаму опаздывает и выводит из себя. Куникида взрывается и орет. Но что то изменилось. Совсем не заметно. Важное и значительное для них. И ничего для окружающих. Просто по выходным Куникида зовёт Дазая прогуляться или выпить в каком нибудь хорошем баре. Дазай отнекивался, придумывал причины отказаться и шутил. Куникида просто хватал за руку и вел за собой. Смущённое и в какой то степени удивлённое лицо Осаму стоило того. Несколько месяцев до этого происшествия. Куникида осознал. Осознал, что влюбился. Влюбился в суицидника с темным прошлым. В тот день Куникида перечитывал свой идеал, думал, ходил по комнате кругами. Голова ходила кругами за компанию. Осознание, в какой момент все пошло наперекосяк, не пришло. В тот день Куникида плакал ночью в подушку, кричал в нее же и кидал ее же в стену напротив футона. В ту ночь он не спал. В следующую тоже. А потом пришло смирение и принятие. Сердцу не прикажешь, верно? Только предмету воздыхания об этом знать не обязательно. Решил Куникида. На работе не изменилось ровным счётом ничего. Дазай бесил, часы шли, задания приходили, отчёты писались (или не писались). Только сердце заходилось в лихорадке, когда Дазай подходил СЛИШКОМ близко. Он и раньше так делал. Но теперь это в особенности невыносимо. В такие моменты, Куникиде хочется коснуться лица напротив, убрать прядь волос за ухо. Бьёт сам себя по рукам. Терпит. Потому что боится спугнуть. Куникида слышал от Ацуши как он решил отблагодарить своего многоуважаемого наставника, а после Дазай ходил с такой не понимающей миной, как будто он восьмиклассник на математике. Тот день был отмечен как самый тихий и адекватный день в агентстве за последние три года. Страшно подумать, что будет если Куникида будет проявлять более ясно свои знаки внимания. Тогда они останутся без ценного сотрудника, решил Куникида. Но когда нибудь он коснётся.