***
Гермиона бегло просматривает одну колонку утреннего Пророка за другой, не задерживаясь на чём-то одном дольше пары секунд. Новости всё однотипные и совершенно не интересные, она слышит их по сто раз на дню от надоедливых и пустоголовых секретарей, которым только дай поболтать. От них она и узнала, что сегодня, в день посещений, к ней зайдёт человек, которого она упорно игнорировала и избегала очень долгое время. И вот теперь, когда по расписанию наступили часы аудиенций, она не могла найти себе место. Каждый раз когда открывалась дверь в приёмной, где находились столы её двух помощниц, она вздрагивала так, что ударялась коленями об крышку стола. Чтобы хоть как-то занять себя, Гермиона уже и просмотрела всю новую почту, пришедшую пока она была на обеде, но не вникла ни в одно слово, дав себе обещание, что прочтёт все вновь потом. Затем Грейнджер сходила переспросить список гостей на сегодня, вдруг что-то поменялось. Но ничего не поменялось, такое пугающее имя всё ещё числилось в списке почётных и важных гостей. И какой бы трусихой она себя не считала, она нашла в себе хваленную Гриффиндорскую храбрость, чтобы признать, что рада возможности увидеть ЭТОГО человека вблизи впервые за долгое время. Может ей даже удастся взглянуть ему в глаза? Не так, как она делала это раньше, естественно, но хотя бы просто глянуть, не изменился ли цвет его радужки при виде неё, как это происходило раньше. Нет, она же больше никогда и не за что не будет думать о том, что было раньше. Ладно, может только сегодня, только потому что при виде него на неё нахлынут эмоции. И потом она вернеться в свою пустую и холодную квартиру и будет реветь всю ночь. Да, именно так. Взяв себя в руки, она вернулась в свое кресло, с которого вскочила несколько секунд назад, чтобы в очередной раз измерить свой кабинет нервными шагами. И вообще, почему она так волнуется? Она - Гермиона Джин Грейнджер, неотъемлемая часть Золотого Трио, героиня Второй магической войны, самая умная ведьма столетия, одна из лучших выпускников Хогвартса за всю его историю, а также заместитель и главный помощник Министра Магии. Почему она должна уничтожать лишние нервные клетки из-за одной единственной встречи? ЭТОТ человек этого не достоин. Она тяжело вздохнула, откинув голову на спинку кресла. Ей было не по себе, живот скрутило, как бы она не пыталась убедить себя успокоиться, у нее ничего не получалось. Гермиона попыталась очистить свою голову, используя навыки окклюменции, полученные от Гарри еще во времена войны. Конечно, она не была в этом также хороша, как Золотой мальчик, ведь ЗОТИ было ее единственным слабым местом, однако все признавали, что ее навыки в этой области магии были на вполне высоком уровне.***
Он любит ее на каждой поверхности своего огромного особняка,полностью перестроенного после войны. Они проверили на прочность каждый стол, стул и кресло в доме, даже в саду и в оранжерее, когда-то принадлежавшей его покойной матери, не оставалось места, хоть как-то связанного с их горячим и безудержным сексом. Куда бы не падал взгляд, каждый узор на обивке, каждая неровность напоминали о частях его идеального по всем параметрам тела, находившихся в ней. Она не могла спокойно идти на коридору, ведь в любой момент мысли о работе или о других делах заменяли воспоминания о том, что они делали совсем не давно. Они оба были абсолютно одержимы друг другом и одной и той же низшей и порочной мыслью.***
- И тебе доброго дня, Грейнджер. Как так вышло, что она не заметила его прихода? Паника не помогала собраться с мыслями, но она взяла верх над своим внутренним волнением и, неловко улыбнувшись, произнесла: - Прости...те, я не заметила, как Вы вошли. Давно не виделись, мистер Малфой. Мерлин побери, почему годы шли, а он оставался все таким же несносным, но до безумия притягательным, ублюдком? Интересно, что он подумал, увидев ее сейчас? Они не виделись долго, очень долго, раньше они не расставались дольше, чем на три дня. Но это было раньше. Я ее все еще хочу. Малфой присел на стул для посетителей, оглядел ее кабинет своим обычным насмешливо-высокомерным взглядом и заговорил своим обычным чертовски сексуальным голосом. Почему он совсем не поменялся? - Ладно, все еще мисс Грейнджер, я пришел не просто удостовериться, что ты все еще заучка. У меня дело и довольно серьезное, - взгляд его серебренных глаз скользнул по ее предельно спокойному лицу и вырезу блузки, - и, к моему большому огорчению, помочь можешь только ты. Что ему спустя столько времени понадобилось от меня? - Вот это неожиданность, мистер Малфой. Но я думаю, что в магическом мире очень много достойных специалистов, которые с радостью помогут Вам решить Вашу проблему, - она горько усмехнулась, - тем более с Вашими-то возможностями. - Я пришел не беседовать о моих возможностях. Поверь, - он неожиданно перешел на ты, она удивленно вскинула брови, - я уже испробовал очень многое, прежде чем прийти к тебе. И с моими, как ты выразилась возможностями, я могу заставить тебя помочь даже против воли. - Кажется Вы забылись, мистер Малфой! - как можно вежливей улыбнулась она, цедя каждое слово сквозь зубы, - Вы не смеете угрожать мне в моем же кабинете, после того, что сотворили! - И что же я сотворил?***
- Драко, Драко, Драко... - она как одержимая шептала его имя, лежа в его горячих объятьях, пока блондин покрывал каждый дюйм ее кожи поцелуями. Им было мало. Они хотели видеть друг друга каждую секунду своей жизни, бесконечно касаться оголенной кожи, смотреть в глаза напротив и любить без остановки. Однажды, Драко даже пошутил, что готов отказаться от своих век, чтобы не моргать, ведь так он будет видеть ее на несколько тысяч часов больше. Гермиона лишь улыбнулась и сказала, что не смогла бы без его чудесных белесых ресниц. Его член, пальцы, губы и язык стремились находиться в ней большую часть суток. Ее мокрая, горячая, глубокая и тесная глубина обещала бесконечный земной рай, и он был готов отказаться от всего на свете, лишь бы быть в ней, на ней, под ней, рядом с ней. Моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя.***
- Ты сам прекрасно знаешь. Она резко крутанулась в кресле, оказавшись спиной к нему и устало прикрыла глаза. Одно его присутствие выматывало ее сильнее недельного голода и недосыпа. Она постаралась выровнять дыхание. - Ты не представляешь, как раздражаешь меня, Грейнджер, - внезапно раздался голос Малфоя над ее ухом, его дыхание опалило ее шею, широкие ладони давили на плечи, - но ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что это означает. Ты меня раздражаешь, и от этого мне очень-очень хочется разложить тебя на твоем гребенном столе. Мне тоже хочется быть с тобой. - Ты женат, Малфой, - не открывая глаз, произнесла она, - у тебя есть сын, а твоя жена лучшая светская львица, которую видел свет. Так что же тебе надо? Только ты. - Ты прекрасно знаешь, - он ловко вернул ей ее же фразу. Он быстро обошел кресло кругом, и Гермиона почувствовала, как он опустился на колени перед ней. Щелкнул замок двери. Драко Люциус Малфой был счастливым семьянином. У него был годовалый сын Скорпиус Гиперион Малфой и красавица-жена, Астория, в девичестве Гринграсс. Ее, обделенную всеми качествами, кроме красивого лица, тоже можно было назвать счастливой. У нее был богатый, красивый муж, который мог обеспечить ее всем. У ее мужа было высокое, отлично сложенное тело, белая мраморная кожа, серебряно-серые живые глаза, полные чувства внутреннего достоинства, острые скулы, гладкие и шелковистые волосы, обыкновенно зачесанные назад, и тонкие губы, растянутые в ухмылке. У ее мужа были сильные руки, с выступающими синими венами и тонкими длинными пальцами, мощные бедра, идеальная спина с аристократической осанкой, ловкий язык и, чего таить, довольно внушительное достоинство между ног. Все это Гермиона Джин Грейнджер знала слишком хорошо. Слишком много она знала для простой заучки с другого факультета. У Астории Малфой было все, а у нее ничего. Захотелось плакать. Она почувствовала прикосновение к своей руке, осторожное и медленное, чужие пальцы были ледяными. Он провел вдоль ее ладони, и Гермиона отчетливо ощутила еще более холодный металл кольца. Зачем он так поступает со мной? - Посмотри на меня, пожалуйста, - Драко отчего-то начал говорить шепотом, хотя наложил заклятие тишины, как только вошел. - Я не могу, - прошептала она в ответ, - мы не сможем остановить то, что произойдет потом. - А я не хочу останавливать это.***
Они любили друг друга, потому что знали, что не будут вместе. Они были вместе так мало, но мечтать о большем не могли. Однако, они были счастливы. Он никогда не будет так счастлив просыпаться по утрам, как тогда. Он никогда не будет так рад возвращаться домой, как тогда. Она разожгла в нем огонь, и только он успел оттаять, она исчезла из его жизни. Он иногда думал, что его жизнь чем-то похожа на сказку о Снежной Королеве. Он был похож на Кая, а она на его Герду. Как жаль, что я останусь с ледяным серцем навсегда. А она никогда не сможет познать прохладу моих объятий вновь. Goodbye and its starts to snow