(Не) стыдно

Счастье — просыпаться в одной постели с дорогим для тебя человеком. Открываешь глаза, а он тут, рядом, такой родной и любимый — мирно сопит, зарывшись в одеяло, или лениво потягивается, ловя наслаждение от лёгких, еле заметных прикосновений. Твои пальцы бережно убирают редкую прядку его волос, заправляя её за ушко, и нежно, почти невесомо проходятся по мягким чертам лица. Один поцелуй в щёчку, второй — в кончик носа, слегка щекотя, и вот, на его губах уже видна улыбка. Та самая, без которой не сможет начаться новый день; та, без которой душа будет мёрзнуть даже в самый палящий зной; та, без которой просто невозможна жизнь. И в мыслях витает только одно: пусть этот момент длится вечность, пусть не кончается никогда. Сердце успокаивается и наполняется лёгкостью, которой нам так не хватает в сумасшедшем ритме жизни. Наверное, ради таких мгновений и стоит засыпать по вечерам. Однако не всегда утро бывает таким, каким мы видели его во снах. Снежная пора и ранее время не давали зимнему солнцу полностью протиснуться сквозь темноту, опуская на стены комнаты утренние сумерки. «Хочу к ней поближе», — первая мысль, пришедшая в сознание только-только пробудившегося Алексея. Рефлекторно протянув руку, он уже собирался крепче обнять девушку, лежащую рядом, как почувствовал, что на привычном месте, возле него было пусто. Полностью открыв глаза и оглядев постель, Алексей с тревогой заметил, как она, свернувшись калачиком и почти с головой накрывшись одеялом, лежала на самом краю кровати. Пожалуй, эта картина могла бы отлично вписаться в какой-нибудь милый момент очередной мелодрамы, однако сердце мужчины отчего-то забило тревогу. Тело девушки принимало совсем не естественный вид: было напряжено и согнуто так сильно, что колени вплотную примыкали к животу, руки крепко сжимали края одеяла, а спина слегка подрагивала. Редкие всхлипы, уходящие в подушку, только подтвердили догадки Алексея — она плакала. Плакала так тихо и неслышно, что сердце невольно застонало от боли, а на душе стало холодно и до жути неспокойно. В одно мгновение захотелось вскочить, подбежать, узнать, кто и как посмел обидеть его светловолосое счастье, кто стёр улыбку с лица его любимой и заставил её проливать слёзы. Однако стоило взгляду Алексея невольно упасть на висевший напротив календарь, как его порыв был моментально остановлен. Пара секунд, и в голове у мужчины всё встало на свои места: вскрытая пачка таблеток, ранее не замеченная им на тумбочке, плохое самочувствие девушки накануне и её тихие слёзы в подушку говорили сами за себя. Он всё понял без слов, а ему ничего и не нужно было объяснять. Несмотря на совсем не долгое время совместной жизни, он чётко знал те дни, когда Юля особенно нуждалась в его внимании и заботе. Теперь, когда стало ясно, насколько плохо и беззащитно чувствует себя его любимая, её в тот же момент захотелось обнять и прижать к себе так крепко и сильно, чтобы забрать хотя бы часть её боли. Её хотелось целовать и долго-долго гладить, отдавая ей всю нежность и избавляя её дрожащее тело от страданий. Не сказав ни слова, Алексей поднялся с кровати и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Слёзы капали на подушку, а тело гнуло и сворачивало от боли. Чувство невыносимой слабости и беспомощности поедало изнутри, забирая силы и радость и оставляя после себя лишь гнетущее ощущение одиночества и уязвимости. Сейчас больше всего на свете хотелось просто спрятаться там, где никто не найдёт и не обидит, там, где не будет больно. И таким местом были его объятия. Самые крепкие и надёжные, самые ласковые и родные. В них хотелось бесконечно тонуть и долго-долго плакать, чувствуя, как вся боль, что была на душе и в теле, постепенно угасает, как тепло окутывает изнутри, даря безмятежность и абсолютный покой. Открыть глаза Юлю заставили шаги и негромкий голос, похожий на телефонный разговор, за дверью. Она обернула голову и только сейчас поняла, что вот уже несколько минут находилась в комнате одна. «Когда он успел проснуться? Почему так рано? Господи, он же может заметить, — быстро убрав таблетки в ящик, Юля начала вытирать слёзы сухим краем одеяла, стараясь натянуть его как можно выше и спрятать под ним покрасневшие глаза. — Как же стыдно... Только бы он не заметил...» Через пару минут послышался звук аккуратно открывающейся двери и тихих шагов, приближающихся к девушке. Она лежала, не шевелясь и изо всех сил стараясь унять дрожащее тело. Лезвие ножа в очередной раз прошлось по низу живота, заставляя Юлю крепко стиснуть зубы, чтобы вновь не расплакаться от боли. «Хоть бы он не догадался... Боже, ну почему сейчас? Всего бы на пару часов позже, и он бы уже ушёл на работу. А если он увидит? Господи, как стыдно... А вдруг...» — Доброе утро, — Юлины размышления внезапно прервал тихий и ласковый голос, прозвучавший в паре сантиметрах от её лица. — Любимая, ты знаешь, что если сделать так, — Алексей слегка приспустил одеяло, открывая вид на поджатые губы, — то дышать будет гораздо легче, — он мягко улыбнулся, целуя девушку в кончик носа. — Ну что, рассказывай, от кого ты там пряталась? Юля подняла свои глаза, в которых всё ещё блестели капельки слёз, и, постаравшись улыбнуться, еле слышно прошептала: — Ни от кого, я... я просто замёрзла, — она шмыгнула носом, как бы подтверждая свои слова. — Так, ну допустим, — Алексей улыбнулся, дотронувшись до её порозовевших от тепла щёчек. — А глазки у нас почему мокрые? Плакала? — Не-ет... Нет, ты что, я просто... я просто зевала... — Юля старалась говорить как можно убедительнее, пряча от парня свой взгляд. — А мне кажется, сейчас у одной врунишки вырастет длинный-длинный нос, — усмехнулся он, вытирая слезинки с уголков её глаз. — Малыш, почему ты не сказала мне, что у тебя начинаются критические дни? Лежала тут одна всё утро, терпела, плакала... Глаза Юли широко распахнулись, а и без того розовые щёки покрылись ещё большим румянцем. На несколько секунд она даже забыла о боли, хаотично перебирая мысли и пытаясь понять, когда Лёша увидел или заметил то, о чём, по её мнению, не должен был даже догадываться. Стыд и чувство неловкости, будто ледяная вода, окатили всё её тело. Она уже было собиралась что-то сказать, как новая волна боли внезапно ударила в самый центр, заставив девушку согнуться пополам и сквозь громкий вскрик начать задыхаться от потока горячих слёз. — Маленькая моя... Сердце мужчины тут же забило тревогу, сжимаясь, словно от удара, пронзавшего насквозь. Он боялся прикасаться к ней, боялся сделать ещё больнее, ведь сейчас её тело было как никогда уязвимым. Чуть приблизившись, он осторожно достал Юлину ручку из-под одеяла, поднося к губам её пальчики и оставляя на них множество нежных поцелуев. — Давай я поглажу тебе животик, чтобы не болел? — он спрашивал с беспокойством, параллельно вытирая с её щеки всё новые слёзы. — Или нет, подожди, я сейчас, — Алексей резко подскочил и выбежал из комнаты, попутно выкрикивая уже откуда-то из ванной: — Малыш, я сейчас, потерпи две секундочки! Через пару минут он вбежал в комнату, неся в руках что-то большое и резиновое. — Переворачивайся на спинку, — мужчина говорил ласково, параллельно помогая девушке изменить её положение. — Ч-что это? — сквозь слёзы спрашивала Юля, укладываясь на спину и чувствуя, как что-то тёплое касается кожи её живота. — Это грелка, — Алексей поправил Юлину пижамную рубашку, чтобы та не промокла, и уселся рядом, удерживаясь на корточках. — Я читал, что тёплое хорошо помогает от боли, совсем скоро должно пройти, — он снова взял её за ручку и прислонил пальчики к губам. Несколько минут в комнате стояла тишина. Темнота начинала рассеиваться, и Алексей всё отчётливее видел мокрые дорожки, стекаемые по Юлиному лицу. Согнув ноги в коленях и боясь пошевелиться, она лежала с закрытыми глазами, уже почти не плача, но изредка всхлипывая и вздрагивая всем телом. Одной рукой он продолжал держать её ладошку, а второй — осторожно гладил по волосам, иногда отвлекаясь, чтобы смахнуть скатывающиеся по её щекам солёные капли. Постепенно боль начала угасать, и вот, спустя несколько минут Юля незаметно для себя начала проваливаться в спокойный сон, пока тепло разливалось по всему её телу, всё сильнее и сильнее развязывая тугой узел внизу живота и даря ей долгожданное расслабление.

***

— И снова доброе утро! Родная, тёплая и уже давно ставшая такой любимой улыбка была первым, что предстало перед глазами Юли, когда та наконец вынырнула из своих сладких сновидений и вернулась в наступившее утро. Лучи солнца уже вовсю озаряли комнату, резво бегая по стенам и пытаясь забраться к девушке под тёплое одеяло; вокруг витал аромат свежесваренного кофе и ещё чего-то вкусненького, очевидно приготовленного совсем недавно; а по телу одна за одной пробегали волны, словно вибрации, разносящие чувство сладостной истомы и абсолютного расслабления. — Не знал, что мою будущую жену зовут Соня, — улыбнувшись, продолжил Алексей, видя, как девушка постепенно отходит ото сна. Слова о «будущей жене» вызвали у неё немного смущённую улыбку, заставляя ещё сильнее закутаться в одеяло. Мужчина наклонился и мягко поцеловал любимую в щёку. — Как ты себя чувствуешь? Улыбка на лице Юли мгновенно исчезла, а в голове одна за одной стали мелькать картинки последних событий, заставив девушку окончательно прийти в себя. Она тут же вспомнила, в каком виде предстала перед Лёшей пару часов назад, и волна не просто смущения, а настоящего жгучего стыда окатила её с ног до головы. — Хорошо... — еле слышно ответила Юля, стараясь не смотреть на Алексея, лежащего рядом с ней. — Это замечательно, — чуть громче сказал он, убирая ещё немного мокрые от недавних слёз волосы с её лица. — Сон, действительно, лечит. Да и грелка помогла, правда? Только сейчас Юля заметила, что её животик, ранее накрытый тяжёлым и не самым приятным приспособлением, теперь находился под сухой и мягкой тканью пижамы. Боль, ещё до недавнего времени разрывавшая девушку пополам, словно испарилась, оставив после себя лишь временные спазмы. «В жизни не испытывала большего позора... Он теперь точно уйдёт от меня. Дура, какая же дура! Как же я могла спалиться?» В голове крутились ужасные мысли, с каждой секундой всё сильнее закрепляясь в сознании. Вот он, лежит, смотрит и наверняка думает о том, как она противна ему, как он хочет поскорее уйти отсюда. Однако воспитание не позволяет ему сделать этого прямо сейчас, заставляя его быть с ней из жалости. Новая слезинка покатилась вниз, тихо падая на подушку и расплываясь крохотным пятнышком на белой ткани. Алексей, словно почувствовав состояние Юли и прочитав её мысли, начал прерванный когда-то разговор: — Малыш, ты... — он запинался, пытаясь подобрать нужные слова, — ты помнишь, о чём я спросил тебя? Помнишь, о чём мы говорили, пока... пока тебе не стало плохо? Юле не оставалось ничего, кроме как кивнуть в ответ, продолжая лежать со стыдливо опущенными глазами. — Помню... — Если ты себя хорошо чувствуешь, то... — он снова запнулся, ещё раз обдумывая, стоит ли поднимать эту тему прямо сейчас, — то, может быть, мы обсудим это? — Лёш... — она так же не решалась снова заговорить о произошедшем. — Как ты... как ты узнал? Вопрос, который так мучил Юлю, заставил её неосознанно поднять взгляд, устремляя его прямо на мужчину. Алексей, наконец увидев родные глаза, по котором уже успел соскучиться за утро, улыбнулся и ненадолго погрузился в воспоминания. — Я ещё в прошлом месяце заметил. Только ты так хорошо шифровалась, — он невольно усмехнулся, — что я бы ничего и не понял, если бы ты свой календарик на столе не забыла. А потом уже просто соотнёс дни, и вот, сегодня вспомнил, когда... — Алексей ненадолго замолк, заметно меняясь в лице, — когда увидел, как ты плачешь... Юль, почему ты мне не сказала? Юля лежала, сжавшись от нахлынувшего на неё стыда. Как она могла быть так неаккуратна? Как могла так подставить себя? Она чувствовала, как её словно раздели, оставили без защиты, ведь столько лет подряд каждый второй человек норовил напомнить ей, что такие вещи, как менструация, должны оставаться в тайне, и уж тем более от мужчины. Это грязно, это стыдно, об этом нужно молчать, даже если тебе очень плохо и больно, иначе твой партнёр перестанет видеть в тебе девушку, которая раньше сексуально привлекала и возбуждала его. И теперь, когда Лёша всё узнал, Юля ощутила, как чувство беззащитности и уязвимости накрывает её, заставляя краснеть и бледнеть одновременно. Хотелось провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать эту беспомощность перед ним, ведь мужчинам так легко пристыдить, посмеяться или, что хуже, воспользоваться слабостью женщины в эти дни. Но каково было Юлино удивление, когда она увидела свою, а не чужую реальность. Алексей не стал обесценивать её чувства, не начал упрекать за то, что теперь «по её вине» им придётся приостановить интимную жизнь, не выражал ни капли неприязни в её сторону. Совсем наоборот, он будто всем видом пытался показать ей: «Смотри, здесь безопасно, доверься мне». Его взгляд, словно дуновение ласкового, тёплого ветра, проникал внутрь и наполнял нежностью каждую клеточку тела. Мужчина смотрел с таким сочувствием и пониманием, что казалось, будто он на самом деле знал всё то, что испытывала девушка в этот момент как на душе, так и в теле. — Мне было стыдно говорить тебе об этом... — прошептала себе под нос Юля, тут же виновато опуская глаза. — Эй, Юляш, ты чего? — Алексей увидел, насколько неловкой для неё была эта тема, поэтому старался говорить как можно мягче и ласковее. — Почему тебе было стыдно? Ответа от девушки не последовало, а сама она продолжала лежать с опущенным взглядом, не переставая от волнения покусывать уже давно израненные губы. — Малыш, посмотри на меня, — слегка прикоснувшись к её подбородку, попросил Алексей. — Почему ты постеснялась сказать мне? — Я думала, тебе будет неприятно знать об этом, — еле слышно прошептала Юля, снова смотря на мужчину так, словно бы она, действительно, в чём-то провинилась перед ним. — Что? — он немного нахмурился от услышанного. — Что за глупости? Юль, кто тебе такое сказал? Девушка на секунду призадумалась, пытаясь сосчитать всех тех, кто давал ей подобные наставления. Она вспомнила и маму, запрещавшую ей произносить это слово в присутствии отчима; и бабушку, убеждавшую её, что девушки становятся грязными в дни менструации; и школьную медсестру, читавшую лекцию о «женском таинстве», в которое ни в коем случае нельзя посвещать мужчин; и парней-одноклассников, смеявшихся над найденными у неё в сумке средствами личной гигиены. — Все... — тихо ответила она. — Все говорят это. — Так, — пытаясь переварить услышанное, произнёс Алексей, — и что же они говорят? — Они говорят, что мужчина не должен знать, когда у девушки... ну... — Юля запнулась, пытаясь подобрать нужное слово. — Месячные? — вдруг перебил её Лёша, тут же вгоняя в краску. — Да... — девушка почувствовала себя ещё более неловко, однако, глубоко вздохнув, продолжила. — И вот, они говорили, что мужчины не должны знать про... ну-у... м-месячные, потому что это только женская тема, и она не должна касаться мужского пола, — Юля замолчала и вновь прикусила губу, словно решаясь на то, чтобы сказать главное, что было у неё на сердце. — Лёш, я боялась, что перестану привлекать тебя как женщина. Я боялась, что стану противна тебе... В комнате повисла звенящая тишина. Каждый пытался обдумать только что сказанное и услышанное, однако у Алексея это выходило куда хуже. Он не мог поверить в то, что кто-то может начать испытывать отвращение к своей любимой женщине только из-за её физиологии, только из-за того, что она... здорова. Может, ему просто очень повезло с семьёй и друзьями, где, в целом, не было такого понятия, как высмеивать или стыдить кого-то? Возможно. Однако факт оставался фактом: то, о чём говорила Юля, казалось ему абсурдным и абсолютно нереальным, тем более почти в двадцать первом веке. Только теперь Алексей понял, насколько Юле было тяжело ощущать на себе давление, которое возложили на неё её родственники и другие «авторитетные» люди, и насколько ей сейчас будет трудно поверить в обратное. — Юль, посмотри на меня, пожалуйста, — тихо попросил он и взял её за ручку. — Малыш, я хочу, чтобы ты раз и навсегда запомнила, что ты никогда и ни при каких обстоятельствах не сможешь стать мне противна. И ты не должна стесняться того, что происходит в твоём организме. Это же абсолютно естественно, — всё это время Алексей смотрел девушке прямо в глаза, стараясь донести до неё искренность своих слов. — Пойми, что для меня важно твоё здоровье и, в частности, женское. Я не хочу, чтобы ты переживала всё это одна, плача и прячась от меня где-то по углам. Я хочу быть рядом, — его голос смягчился ещё сильнее, а в глазах промелькнули еле заметные капельки слёз, — хочу быть для тебя опорой в те моменты, когда тебе очень плохо и больно. Хочу успокаивать тебя, обнимать и нежно гладить, чтобы ты не плакала. Я хочу, чтобы ты знала, что ты не одна и в любой момент можешь попросить меня о помощи, — он ненадолго замолчал, чуть сильнее сжимая маленькую ладошку. — Я хочу знать, что с тобой всё хорошо и что ты в безопасности. Я очень люблю тебя, котёнок. Слёзы уже неумолимо текли по щекам Юли, а сердце сжималось всё сильнее от каждого нового слова. Чувство необъятной любви окутало её тело с ног до головы, пропитывая собой каждую клеточку и наполняя её самой трепетной нежностью. Все сомнения и страхи, словно мыльные пузыри, лопались один за одним, оставляя за собой лишь призрачные следы старых воспоминаний. Казалось, что рядом с ним не может случиться ничего плохого, что он защитит от любой беды, что бы ни случилось. Юля смотрела на Алексея сквозь пелену на глазах и видела на себе его нежный и любящий взгляд. Его пальцы осторожно вытирали слёзы с её щёчек, а губы расплывались в доброй и мягкой улыбке. Кажется, разговор принёс облегчение и ему самому. — А ты знаешь, — тихо начала она, — бабушка говорила, что нужно всегда быть красивой, чтобы мужчина тебя любил. — Мне очень жаль людей, которым нужно что-то делать, чтобы их любили, — немного подумав, с грустью в голосе ответил Алексей. Только сегодня, впервые за долгие годы Юля задумалась над этой мыслью. А ведь действительно, возможно ли всю жизнь быть для кого-то красивой картинкой? Просто куклой, у которой не бывает сложных дней, плохого самочувствия и не самого презентабельного вида. Все эти годы самые разные люди внушали ей, что это и есть жизнь и с ней ничего нельзя поделать: мужчины любят идеальных и не любят правду. Именно поэтому нужно всегда быть красивой, улыбаться, а все свои слабости держать при себе. Научись жить с этим — и тебя полюбят. Но с каждым словом Алексея, с каждым его действием приходило понимание того, что всё совсем не так. Не нужно что-то делать, чтобы быть любимым. Не нужно притворяться или стараться подходить под чьи-то ожидания, не нужно натянуто улыбаться, если грустно, или терпеть, если больно. Это нормально — быть неидеальным, нормально быть несовершенным, слабым. Потому что любят не за что-то — любят просто так. — Лёш, я... — глотая всё ещё текущие слёзы и не отрывая взгляд от родных глаз, прошеплатала Юля, — я не знаю, какими словами описать то, как я люблю тебя... — И я очень люблю тебя, малыш, — мягко улыбнувшись и поцеловав губы девушки, он сильнее прижал её к себе. — Давай лучше подумаем, что будем делать сегодня? Может, фильм какой-нибудь интересный посмотрим? На несколько секунд между молодыми людьми повисло молчание. Только сейчас до девушки начала доходить одна мысль, заставившая её посмотреть на мужчину и неуверенно спросить: — Подожди, Лёш, сколько времени? — она пригляделась к часам, висевшим на стене, и, чуть не подскачив на месте, с ужасом воскликнула: — Двенадцать часов! Лёша, ты же уже должен быть на работе! Ты чего, иди, собирайся скорее! На её обеспокоенный тон Алексей лишь улыбнулся и аккуратно вернул девушку на её прежнее место рядом с собой. — Я взял сегодня выходной, не волнуйся, — прошептал он ей в макушку. — Как?.. Но зачем? — Чтобы с тобой побыть, конечно, — увидев непонимающий взгляд, усмехнулся Алексей и чмокнул девушку в кончик носа. — То есть... ты взял выходной, только чтобы побыть со мной? — глаза Юли вновь стали наполняться слезами, а на сердце легло облако тепла. — Ну конечно, малыш! Я же видел, как тебе было плохо. Как я мог тебя оставить тут одну? — поглаживая вновь намокшие щёчки, ласково говорил Алексей. — Позвонил и сказал, что меня сегодня не будет. Помнишь, ты ещё тогда проснулась? — А если... — Никаких если, — чуть более строго осёк он Юлю на полуслове, понимая, за что она переживает. — Плевать мне, что они скажут. Я не могу оставить тебя одну, когда тебе плохо. Без каких-либо слов девушка прижалась к Алексею, обнимая его со всей силой, что у неё была. Ощущение заботы, что он дарил ей, не просто согревало — оно окутывало тело в невидимый кокон, который, словно самая стойкая броня, мог защитить от любых бед и опасностей. Было так хорошо чувствовать его руки на себе, что обнимали и прижимали к его телу, а бархатный голос шептал на ушко что-то нежное и успокаивающее. Теперь она точно знала: с этим мужчиной она будет самой счастливой.

***

Стрелки часов медленно, но верно приближали вечернюю пору, темнота, объединившись с тишиной, опускалась на город, даря ему и его жителям чувство долгожданного умиротворения. Улицы пустели, во дворах зажигались фонари, и только снег, словно не зная и не замечая времени, день и ночь кружил в воздухе, большими хлопьями опускаясь на землю. На экране включённого телевизора высветились титры, сигнализируя молодым людям о том, что очередной фильм подошёл к концу. Алексей опустил взгляд на девушку, лежащую на его плече, и, ощутив новый прилив нежности, поцеловал её в макушку. — Ну что, марафон фильмов на сегодня окончен? Или ещё один посмотрим? Ответить Юле не дал громкий зевок, невольно вырвавшийся из неё, давая тем самым мужчине понять всё без слов. — Та-ак, ясно, значит, идём спать, — выключая телевизор, протянул Алексей. — Ну не-ет, давай ещё посмотрим! — недовольно простонала девушка. — Я, правда, не хочу спать! — Да-да, — широко улыбнувшись, закачал головой мужчина. — А кто полчаса назад клюнул носом в тарелку с чипсами? Даже в темноте было видно, как Юля слегка засмущалась от воспоминания об этом, однако не согласиться с Лёшей она не смогла: правильнее всего сейчас было отойти ко сну. День, хоть и полностью проведённый в постели, выдался эмоционально тяжёлым. В перерывах между фильмами Юля и Алексей лежали в обнимку, вспоминая утро и разговаривая о такой интимной и ранее не обсуждаемой теме. Он хотел знать об этом всё: как она себя чувствует, что и как сильно у неё болит, как ей лучше всего помочь, и многое-многое другое. А Юля, наконец проверив в то, что больше не нужно скрывать факт существования такого болезненного и малоприятного процесса, как менструация, рассказывала всё, что скрывала раньше. Она говорила о том, как сильно болит не только живот, но и всё её тело; о том, как иногда не хватает сил, чтобы встать с кровати; о том, как кожа покрывается сотнями высыпаний; о том, как порой становится невыносимо грустно и тоскливо; о том, как хочется поскорее попасть в любимые объятия, в которых можно было бы просто поплакать. Пожалуй, именно в этот день Юля поняла, что только этого мужчину она хочет видеть рядом с собой каждый день своей жизни. — Животик не болит? — укладываясь рядом с девушкой, спросил Алексей и заботливо поправил одеяло. — Почти нет, — Юля улыбнулась, вспоминая, как Лёша весь день гладил ей живот, тем самым не давая боли и шанса прийти снова. — Это замечательно, — а ему ничего другого и не надо — только знать, что с ней всё в порядке. Алексей уже хотел было пожелать девушке спокойной ночи, как вдруг вспомнил: — Ой, Юль, я же совсем забыл! — мужчина встал с постели и направился к большому шкафу, стоящему у стены. — Что такое? — Юля немного взволнованно смотрела на то, как он старательно искал что-то в темноте. — Сейчас-сейчас, — отзывался Лёша откуда-то из конца комнаты, параллельно шурша пакетами и коробками. — А, вот! — воскликнул он и, пряча что-то за спиной, забрался обратно в постель. — Что там? — уже с улыбкой спрашивала Юля, пытаясь заглянуть парню за спину. — Вообще, я хотел подарить тебе это на Новый год, но... — он приостановился, садясь поближе к девушке, — но думаю, что лучше всего это будет сделать сегодня. Это тебе, — как-то скромно и неуверенно Алексей протянул свой подарок, тут же пытаясь разглядеть реакцию любимой. У Юли в руках находился зайчик. Мягкий серый зайчик с длинными ушами и улыбающейся мордашкой. — Может быть, это очень банально — дарить девушкам мягкие игрушки, но почему-то он мне очень понравился, и я захотел, чтобы он улыбался тебе, когда меня не будет рядом. — Лёш, он такой чудесный, — прошептала Юля, прижимая игрушку к себе. — Спасибо тебе большое. Спасибо... Они смотрели друг на друга, и оба понимали, что Юля благодарила Алексея далеко не только за подарок. В своём взгляде, полном тепла и света, она благодарила его за его заботу, за его нежность и ласку, за его любовь. С глаз девушки начали капать слёзы, и мужчина поспешил исправить ситуацию: — Если вдруг меня не будет рядом, а тебе снова станет больно, просто скажи: у Лёши боли, у зайчика боли, а у Юляшки... — Нет, — тихо прошептала Юля, умоляюще смотря на Алексея. — Не надо, чтобы у вас болело... — Моя маленькая... — от этих слов сердце у мужчины сжалось, и он рефлекторно обнял девушку, аккуратно укладывая её рядом с собой. — Хорошо, тогда смотри: у Лёши не болит, у зайчика не болит, и у моей Юляшки тоже болеть не будет, — Алексей улыбнулся, мягко целуя Юлю в лоб. — Так пойдёт? Вместо ответа девушка подняла на него глаза и оставила на его губах самый нежный поцелуй. — Ты самый лучший. Я тебя очень люблю, — она глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться снова. — Я всегда мечтала о таком муже... мужчине, я хотела сказать мужчине... О парне таком всегда мечтала, в общем, — последние слова Юля договаривала, уже смущённо опустив глаза и спрятав лицо на груди у Алексея. — Ну, если честно, то первый вариант мне нравится гораздо больше, — прошептал Лёша прямо над её ухом и нежно поцеловал в макушку. — Доброй ночи, котёнок. И помни, что я всегда рядом, что бы ни случилось. И вновь вместо ответа всё ещё смущённо улыбающаяся Юля только сильнее уткнулась мужчине в грудь, чувствуя, как сильные руки обнимают и прижимают её к себе. «Вот бы каждая девушка встретила такого человека, как он», — последнее, что пронеслось в мыслях Юли, прежде чем сладкий сон затянул её в свои объятия.