***
"Всего лишь поцелуй", — успокаивает себя Баджи мысленно, когда садится на кровать, застеленную мягким пледом. Ему ни капли не страшно, нет, просто странно, наверное, сосаться с пацаном. Так ещё и не абы с кем, а с Майки! С лучшим другом! Этот самый лучший друг вальяжно проходит в глубь комнаты, ставит бумажный пакетик с тайяки на стол и скидывает школьный пиджак с плеч куда-то на пол, не заботясь о его сохранности. Подходит к Кейске, останавливаясь у разведенных ног. — Ты чё? — Баджи приходится немного задрать голову, чтобы вопросительно взглянуть на Майки. Он с опаской наблюдает как бледная ладонь путается в его тёмных волосах, а в бездонных глазах напротив чуть ли не черти пляшут. Что он задумал? Кейске хмурится, хочет перехватить руку, ибо волосы его трогать никому нельзя вообще-то, но Майки отпускает их сам, будто в действительности замечая угрожающий взгляд, и седлает чужие бедра. Да так неожиданно, что Баджи давится воздухом и наглостью, но молчит, терпит. Видеть такого Сано необычно и непривычно, но интересно. Он кладёт руки на крепкие бедра, ведёт выше, касаясь пальцами обнажённого участка живота из-за задравшейся рубашки. Майки тихо вздыхает, вздрагивая от недвусмысленных движений и тянется к желанным губам первый. Приятно. Баджи понимает это, когда чувствует губы Майки на своих. Они у него сухие и постоянно обкусанные, но пухлые – прямо как у девчонки. Кейске нравится. Он целует в ответ остервенело, с присущими резкостью и жестокостью. Сжимает пальцы на худых боках сильнее, так, что останутся потом синие пятна, но это последнее, что их может волновать. Майки глухо стонет, но отстраняться не спешит – новые ощущения сносят крышу, заставляют жаться ближе к разгоряченному телу. И он отвечает с таким же напором, будто бы Баджи – запретный плод, которым насытиться дано лишь избранным. Сано далеко не избранный, но сейчас именно он сидит на его бёдрах, и осознание этого факта только сильнее туманит разум. Он бесцеремонно проникает юрким языком в рот Кейске и первым делом обводит острые клыки, которые, черт возьми, действительно очень острые. Баджи от таких неожиданных действий только утробно рычит и сцепляет руки на талии Майки сильнее, чтобы резко повалить его на кровать. Слышит приглушенный то ли вскрик, то ли стон – Сано все таки порезался о его клыки, ну и поделом, нечего баловаться. Он оглаживает мягкую кожу живота, забравшись под рубашку Майки, и отрывается от пухлых губ, переходя к бледной шее. — Стой-стой, — Майки слабо бьёт Баджи по плечу, отвлекая. Тот недовольно поднимает голову, смотрит чуть хмуро, — мы же договаривались только на поцелуи, — у него глаза поддёрнуты невидимой пеленой возбуждения, а тело остро реагирует на чужие прикосновения, но он всё равно просит вернуться к поцелуям. Кейске усмехается, обнажая острые клыки: — Во-первых, мы не договаривались. Во-вторых, я вижу, что тебе ахуеть как хорошо, так что заткнись. — Эмма ведь дома, она услышит, — шепчет Майки, пытаясь привести хоть какой-либо убедительный аргумент. Признавать, что ему страшно от того, что может произойти, если Баджи зайдёт дальше, не совсем хочется. Он не готов. Хотел ведь просто побаловаться, и вот во что это вылилось. — Ладно, я понял, — кидает Баджи чуть раздражённо, но в янтарных глазах скользит забота, и Майки видит, что он понимает даже больше, чем нужно. Это бесит, потому что Кейске всегда был достаточно проницательным, чтобы знать о его мыслях, но сейчас Сано благодарен ему. Он вытягивает руки вперёд и тянет к себе Баджи, чтобы вновь смять чужие губы. Этот поцелуй выходит ленивым и менее страстным. Кейске целует неспешно, задевает клыками пухлые губы, чтобы позже слизать с них кровь горячим языком. Майки тонет в приятной ласке и медленно, словно кот, потягивает тёмные пряди, путаясь в них тонкими пальцами. Они прекращают целоваться только тогда, когда губы опухают и начинают нещадно болеть из-за любого прикосновения к ним. Баджи любуется проделанной работой и усмехается – Майки придётся придумать убедительную историю, чтобы никто из друзей их не заподозрил.***
— Я хочу повторить, — шепчет Баджи на ухо, выловив командира после собрания. После того случая губы Майки, да и он сам, не дают ему покоя и даже снятся во сне. Он наивно полагал, что это пройдёт, но спустя две недели желание зацеловать до смерти только усилилось, поэтому Кейске сейчас стоит здесь, спиной чувствуя прожигающий насквозь взгляд Дракена. Кажется, остальные уже начинают догадываться. — Я не против, — Майки улыбается и подхватывает его под локоть, тянет в сторону припаркованных мотоциклов, — только ты сначала купишь мне тайяки. — Да без проблем, — Баджи ухмыляется, обнажая острые клыки – у Сано от этого поистине богического вида сердце пропускает удар. А Кейске думает, что готов выполнить любую его прихоть или просьбу, лишь бы иметь возможность находиться рядом с Майки и касаться его.