Все оттенки людской мерзости

Павлово. Небольшой городок между Нижним Новгородом и Муромом. Кабак на окрайне работает допоздна. Почти все посетители разошлись, только кабацкий Михаил протирал стойку и местный мужик Павел сидел со стаканом водки. Михаил полный мужчина с округлым лицом и окуратными усами. Павел же в меру худой, с грубым рабочим лицом. Скоро можно и закрываться, думает Михаил. Павел его давний знакомый, и по товариществу кабацкий может налить ему пару рюмочек за бесценок. — Слушай Миша. Знаешь мужика, ну такого. — Эт какого? Ты ясней говори. Я вот многих мужиков видал. — Который пьяница. Лицо его временем битое, да борода рваная и клочками растёт. Каждый вечер ходит сюда и пьёт как не в себя! — Да… страшный он человек, по моему. На нём то и написано. Иван его зовут, Пермяк его фамилия. Ну так он сказал мне. Из Перми родом. Вроде по отцу печёрец, а по матери русский. Пришёл месяца два назад, ещё и денег у него немерено. Разбойник или вор лихой. — Тут ты прав Михалыч. Ростом средненький, а вот руки у него… Помню некто с ним повздорил, так Иван этот по голове его кулаком стукнул. В дребезги чело разбил! Упал бедняга, да только лужа кровавая и растеклась. Я на него доносить не стал. Ещё и меня на тот свет отправит. — Правильно. С такими окаянными осторожней надо. Чего угодно ожидать можно. Он квартирку вроде снимает, а все деньги на водку и тратит. — Эх… конченый человек. Развелось сучат на Руси. Какой государь такова и страна, а какова страна таков и народ. В царе всё дело. — Ты молчи! Ещё полицаи услышат, а разбираться не станут, всё нутро выбьют. Дверь кабака распахнулась. В помещение вошёл человек в рванной куртке из ваты. Шапка его сношенная годами и пропиталась спиртной вонью. Сапоги кожанные, но покрытые грязью и зашитыми дырами. Сам человек пахнет крепчайшей водкой. Глаза его стеклянные, взгляд убийственный, а губы разбитые и сгнившие от алкоголя. Иван заявился. — Водку давай — левая ошрамленная рука стукнула монетками, общей стоймостью в 19 копеек. Правая длань уселась в глубокий карман и нащупывает некий предмет. — Ага, щас! Водка 40 стоит! Я что, за даром должен товар продавать?! Пермяк вытащил молоток из кармана куртки. Инструмент клиновидной формы. Павлу особо нет дела до пришедшего и потому сидит спиной к Ивану. Это стоило ему жизни. До ужаса сильный удар обрушился на голову несчастного мужика. Кровь разлетелась во все стороны. Окрававленный Павел облакатился на барную стойку, а молоток не переставая бил по его затылку. Кости раздробились, со всех щелей полезла масса из крови и мозгов. Иван скинул мёртвое тело на пол. Произошло это за считанные минуты. Михаил стоял прислонившись спиной к стене, всё это время, с ошалелым лицом. Пот льёт со лба, рот открыт, глаза вытаращены, а руки с ногами дрожат от ужаса. Пермяк с ног до головы заляпан в красной массе. «Иди за водкой пеньтюх и одежду неси чистую! Иначе на тот свет отправлю, да бровью не поведу!» — Михаил покорно спустился в погреб. Сердце бешенно стучит, мысли расплываются. Павла убили! Михаилу до ужаса страшно. Никакой возможности сбежать нет. Дёрнусь с места — догонит, а обмануть не смогу. Остаётся лишь молиться богу. Кабацкий дрожащей рукой взял пару бутылок. На плечо он накинул первую попавшуюся куртку. Поднимаясь по лестнице, Михаил вспомнил о револьвере в шкафчике барной стойки. Пришло время пролить кровь во спасение. Иван сидит на стуле. На полу бездыханное тело Петра, в луже крови. Убийца скинул окрававленную одежду, молоток хорошенько протёр. Пухлый бедняга изливается холодным потом, но осмеливается налить рюмку водки. Иван быстро переводит свои животные глаза на предлогаемую стопку и тот час же выпивает её. — Чего дрожишь? Я же шуткую. Ну зачем мне тебя молотком колотить? Ты хмырь трусливый, отожравшийся. Говори что хочешь высшим чинам, не поймают они меня. И пытаться они особо не будут. Забудут, вот чес слово. — Не забудут они. Душегубство карается смертью! — Иван схватил молоток и протянул к груди Михаила. — Рот ты лучше закрой, а то разозлюсь и как тот дурак кончишь. Я столько людей уже перебил, аж счёт потерял. Никогда дольше года меня не искали, а если хорошо искали то я просто в другой город перебирался. У царя батюшки других забот хватает, а на меня юродивого у него времени нет. — Ну, а зачем людей губишь? Пашка тебе ничего не зделал! Смерти он не заслуживал! — Ей богу, мне то что? Я готов хоть пузатую бабу прирезать, если захочу. Мне от жизни лишь водки надо, а на водку деньга нужна. Денежки я получаю со всяких негораздков и потом довольно водочку вылакиваю — Иван опрокинул бутылку и на четверть осушил её — Я когда кровь лью ничего не чувствую. Вот в молодости воевал с турками, ах! Сколько турков я перебил проклятых! Слушаешь? А вот вернулся охота снова стало, ну и начал, и ни о чём не жалею. — Не чувствуешь ничего… людей грабишь… — страх стал ненавистью. Сам факт что земля носит этого монстра вызывает у Михаила ярость. Ну ничего, револьвер поможет. — Да как ты на свет выродился такой?! Недомесок проклятый! Смерть тебе, дьявол! — руки полезли в ящичек с оружием, но так ничего не нащупали. Михаил побледнел, губы задрожали. Он поднял взгляд. Иван стоит с больной в своей неестественности улыбке и держит револьвер. — Лобыдырная ты свинья. Убить меня хотел, но ничего. За такое и убить можно, хотя я так и так тебя бы придушил. Пермяк схватил Михаила за рубаху. Тот полетел через барную стойку, прямо на пол. Нос разбит в кровавое мессиво. Иван достал верёвку из кармана. Кабацкий был убит меньше чем за минуту, да и погиб от сильного сдавливания шеи. Иван Пермяк схватил пару бутылок водки, достал выручку размером в 12 рублей и напялил чистую одежду. Той же ночью, он скрылся из города. Ночевал в лесу. Лето сейчас и потому можно позволить. Гнаться за ним не будут и догадок куда он пошёл нет. Да и как определят что убийца он? Обычный бродяга, ничем не выделяющийся. После нескольких дней пути, Иван встретил извозщика на телеге. Едет он туда же куда идёт Пермяк. — Стой, мужик! Куда едешь? — В Муром я еду. А тебе-то чего? — Подвезёшь? — Иван протянул 25 копеек — Мне туда же. — Ну залезай. Наступил вечер. За день, Иван и извозщик многое друг про друга узнали. Зовут извозщика Федот, и прибыл он из деревни, на заработки. Имеет большую семью: жену и шестерых детей, а жена ждёт седьмого. До Мурома осталось совсем немного, но у Ивана появилась мысль. Как лошадью управлять он знает, а Федот никому не известный крестьянин. Прибить его, да в лесу закопать. Остановились на ночлег у дороги. На небе яркая луна и звёзды. Ветер колышет деревья. Иван дождался пока Федот уснул. Убийца пошёл к телеге, так как вспомнил что там лежал топор извозщика. Вооружившись им, он направился к жертве. Федот мирно спит, укутавшись походным одеялом. Иван не раз использовал топор и хорошо знает в какую часть головы надо бить что бы пролилось меньше крови. Пермяк встал в стойку для удара и хладнокровно обрушил топор на Федота. Тот погиб мнгновенно. Вокруг мрак и ничего не видно, но в воздухе завис запах крови, а чёрная струйка всё ещё течёт с головы погибшего. Иван оттащил тело в лес и с помощью топора стал копать яму. Много времени это отняло, но зато труп никто не найдёт. Маньяк со спокойной душой пошёл спать. Улёгся он прямо на телегу. Перед сном он выпил одну бутылку водки. Жизнь хороша. Есть водка и деньги в карманах, даже убивать кого хочешь можно.