Сошлось!

Казначей приступил к подсчётам после обеда, и к вечеру с ужасом понял: бюджет межсезонья сошёлся! Это было что-то дикое и невразумительное! В последние тридцать лет такого точно не было — всегда то, что было собрано, расходилось с тем, что было потрачено и оказывалось, что в конце каждого сезона казна имеет долг не меньше четырех-шести тысяч золотом. А тут…сошлось! Казначей пересчитал ещё раз. Затем выпил вина и пересчитал во второй раз. Сомнений не было. Сошлось. Дурнота напала на казначея. Отчёт нужно было предоставить на заседание Совета Камелота в полдень, а тут такое…и как объяснить? По инструкции, да и по здравому смыслу — нужно было доложить фее Моргане — сводной сестре короля Артура Пендрагона и ждать, когда она, женщина, явно ошибочно названная феей, стоящая гораздо больше к ведьмам, уже примет решение. Но сказать легко, а вот поступить! Нет, у Морганы непростой характер. Король с ней не конфликтует, да и весь Совет, как и половина Камелота, пожалуй, этим её характером и держится. Страшно, страшно сдаваться! Казначей немного подумал и решил, что пойдет прежде к Монтессори — он тоже советник, но, во-первых, хотя бы человек, и не наградит ослиными ушами за собственное плохое настроение. Во-вторых, Монтессори вообще человек сдержанный. Это Моргана, которой по жизни досталось много страданий, превратила саму себя в вечно мрачное, циничное и жестокое существо, которое нуждается в любви и заботе, но скорее отравится, чем признается открыто. Казначей пришёл к Монтессори сам. Его трясло от страха и умный советник, видя состояние своего гостя, предположил беды. Правда, беды он предположил обычные и спросил: -Большая недостача? Предположение было разумным, но казначей замотал головою и, едва живой от ужаса, прошептал: -Бюджет сошелся. Монтессори взглянул на него испуганно и вполне искренне спросил: -Почему?! Казначей пожал плечами и приготовился упасть без чувств, но Монтессори перехватил его инициативу, и очень бодро поспешил в Хранилище, чтобы пересчитать всё самому. Пересчитав три раза по бумагам и дважды по монетам, Монтессори смирился: присутствие Морганы необходимо. *** Моргана вела безумную жизнь, отдаваясь с фанатичностью управлению и магическому мастерству. Спала она избирательно, и чаще всего сон настигал её обрывочно, в кабинете, не давая даже дойти до кровати и нормально растянуться там. Вот и сейчас, в ту минуту, когда Камелоту понадобилась Моргана, оказалось, что у госпожи феи очередной такой вылет в царство Морфея. Служанка — тонкая и робкая, новенькая 9у сестры короля почему-то вообще не было постоянных служанок), пыталась донести, что госпожа спит, и не велела никого пускать, даже если будет пожар и наводнение одновременно. Ответ был в духе Морганы, но Монтессори не сдался и попросил: -Скажи просто, что бюджет сошёлся. -Но госпожа…- совсем оробела служанка. -Скажи, — настаивал Монтессори и девушка, поняв, что лучше согласиться, скрылась в покоях Морганы. Монтессори довольно кивнул и принялся считать. — Раз… два… Не успел он сказать «три», как на пороге собственных покоев, грубо рванув дверь, появилась леди Моргана, растрёпанная, яростная и жуткая, с воплем: -Как это сошёлся? Казначей выдохнул — его роль была закончена. Монтессори и Моргана разберутся, а ему можно отползти в уголок и не отсвечивать своего присутствия. Между тем Моргана, как была, не причесавшись, и, честно говоря, даже не застегнув полностью все пуговицы своего наряда, пугая случайных людей, в недобрую минуту высунувшихся в коридоры, летела по коридорам до Хранилища. *** Часы неумолимо жили, отсчитывая часы и минуты до рокового заседания, где Камелот впервые должен был заявить о том, что все собранные монеты с налогов и сборов, записаны и нигде не образовалось ни одного белого пятна. Впервые за десятки лет. Моргана и Монтессори ползали по каменному полу Хранилища на коленях, перелистывали тяжелые книги, пересчитывали вручную монеты, формировали по горкам — золото к золоту, серебро к серебру…но все сходилось. Все сходилось до медной монетки! От усталости затекла спина, в глазах прыгали уже строчки из записей прихода-расхода-остатка, пальцы иссохли от переворачивания листов, но советники упорно пересчитывали, не веря в то, что такое может случиться. Да еще и где? В Камелоте! В Камелоте, который управляется Советом и молодым королём Артуром, которого легко обвести вокруг пальца и который не может даже собственную сестру поставить на место в минуты её ярости? Советом, в котором есть герцог Кармелид — отец жены Артура — Гвиневры, известный своим воровством и вечными долгами? Нет! невозможно! Но сходилось. Где за стенами Хранилища шла жизнь: люди влюблялись, разочаровывались, мечтали, а два советника и полуобморочный казначей никак не могли получить какой-то иной результат, кроме идеального. И вот этот идеал и пугал. Идеала не было нигде, да и не должно было быть, но нет, появилось. А как быть в такой ситуации Моргана не знала: жизнь подготовила ее к интригам, к противостояниям, к игрищам трона, к подлости… К чему угодно, кроме этого. -Может быть, мы того…считать разучились? — со слабой надеждой предположил Монтессори, перестав чувствовать свои конечности живыми. -Да нет же, нет! — Моргана не была в состоянии шутить. Это было редчайшей ситуацией, когда у нее не было решения, и она сдалась: — пошлите за Мерлином. Это было признанием поражения. Моргана не ладила со многими советниками, но большая часть умела ей уступать из инстинкта самосохранения. Однако в Камелоте было три повода для шуток: вражда Морганы с герцогом Кармелидом, вражда Морганы с Мерлином и соперничество Мерлина с Морганой. Рыцарь короля Артура — Ланселот, известный больше тем, что он самый преданный друг Морганы, а вернее того — единственный, и даже не воспринимающий Моргану, как угрозу, в ответ на все три повода выражался так: -Скандальная личность этот Мерлин! — и словно бы в упор не видел, что во всех трех поводах есть имя его подруги. Но Ланселот заботился о Моргане и считал её жертвой обстоятельств, вынужденной выгрызать себе место, положение и власть и постоянно бороться. Сам же он Мерлина недолюбливал, а Кармелида презирал… И теперь, когда вдруг Моргана велела послать за Мерлином, а не послать Мерлина — можно было сказать с уверенностью, что дело слишком серьезно. *** Мерлин появился благостный, напевая себе что-то под нос навязчивое и прилипчивое. Это счастливое расположение духа хитроумного друида-советника при молодом короле, погрязшего в интригах больше, чем в своих чудачествах, говорило лишь о том, что Мерлин уже где-то прихлебнул вина исключительно в успокоительных, то есть в лечебных целях. -Что у вас, дети мои? — спросил он весело, оглядывая обалдевших от жизненных поворотов советников и всё ещё обморочного казначея. -Мы не твои дети, хвала богам! Ты призван сюда как советник, — мгновенно объяснила злая Моргана. -Какая-то ты нервная, деточка, — хихикнул Мерлин и попытался погладить Моргану по голове, но промахнулся и попал рукой в чернильницу. — Ой. -Мерлин! — рявкнула на него Моргана и он, наконец, посерьезнел: -Ну что у вас случилось? Артур Пендрагон считал, что Камелот управляется дружеским союзом советников под его собственной чуткостью; Мерлин считал, что только благодаря его, Мерлина, мудрости; Моргана считала, что Камелот управляется хаотичной неразберихой… Но Монтессори, глядя на двух главных интриганов, перетягивающих на себя внимание короля Артура, но, не посвящая его в детали, понимал всё больше: Камелот управляется чудом. Мерлин выслушал проблему также благостно и рассмеялся: -Вы просто, друзья мои, не знакомы с магией! Сейчас я вам покажу, как надо считать так, чтобы результат был правильным. -Ну-ну…- процедила Моргана и взглядом призвала Монтессори быть свидетелем, как будто бы он собирался отстраниться или бежать. Магия, видимо, работала только на верхних этажах, или Мерлин забыл её применить. Так или иначе — у него сошлось. Вот здесь советник протрезвел полностью и окончательно и не своим голосом произнёс: -Сошлось! -Ты просто не знаком с магией! — передразнила Моргана и расчетливо, не пытаясь даже сделать вид, что случайно, заехала Мерлину ладонью по ребрам. Мерлин охнул, но не стал ругаться — слишком велико было удивление. -А что мы будем делать? — растерялся Мерлин, глядя то на Моргану, то на Монтессори. — Как мы объясним совету, что имея даже в советниках Кармелида, мы впервые свели все к идеалу? -Меня жизнь к такому не готовила! — Моргана спрятала лицо в ладонях. — Я могу отравить людей двумя сотнями способов, но вот это…это слишком. -Давайте тогда просто сами возьмем немного? — предложил Монтессори, который впервые видел двух самых опасных интриганов сломленными. — Никто и не поймет. И не узнает! -Но мы-то будем знать, — напомнила Моргана. — И помнить. -Как такое могло случиться? Почему же именно с нами? — Мерлин возвел глаза к потолку, надеясь, видимо, на то, что потолок ему ответит. — За что? Моргана кашлянула с особенной выразительностью и Мерлин кивнул: -Да, конечно, есть за что. Но теперь нам не на что будет напирать, чтобы управлять налоговой политикой. Никого не обвинишь. Не отправишься в поход и на войну. И даже проценты сборов с торговли не поднять. Нам же хватило и на неприкосновенный запас, и на нужды! -А давайте увеличим неприкосновенный запас? — предложил Монтессори. — Или число балов? Или построим еще одну резиденцию короля? -Ты не понял, — Моргана вздохнула. — У нас сошлось то, что не могло сойтись. Это как большую дыру прикрыть маленьким лоскутком — вот что такое твои решения. -Давайте выпьем…- мрачно предложил Мерлин и советники не менее мрачно согласились. *** Пока советники томились неожиданным фактом, жизнь не останавливалась. Королю доложили, что его сестра, его наставник Мерлин и советник Монтессори готовятся к завтрашнему заседанию и именно поэтому не присутствуют на ужине. Рыцарь Ланселот, конечно, не одобрил такого от Морганы, и без того питающейся как попало, но спорить не стал. Ранним утром он пришел к её покоям, чтобы вместе пойти с нею на завтрак и убедиться в том, что Моргана завтраком компенсирует несъеденный ужин, но служанка, отчаянно кокетничая, сообщила: -Леди Моргана еще не вернулась. -Откуда? — Ланселот нахмурился. — Она ушла вчера и не вернулась? -Может быть, она вообще не вернется? — предположила без особой надежды служанка, но Ланселот не оценил этой попытки в шутку и поторопился в Совет, полагая, что Моргана там. Им двигала дружеская тревога, Ланселот чувствовал себя ответственным за ее судьбу уже многие годы, хотя она и не походила на беззащитную. Впрочем, от него единственного Моргана принимала заботу и старалась утешить тревогу. Это породило множество предположений о романе рыцаря и сестры короля. Но это все были лишь слухи. Сама Моргана носила в своем сердце образ другого человека, да и ланселот был влюблен в саму королеву, очевидно, потеряв после дружбы с Морганой всякий страх. Это было тайной, но все видели и понимали. Почти все. Король Артур жил в счастливом неведении и не замечал ни внимания жены к рыцарю, ни внимания рыцаря… -куда дели Моргану? — спросил Ланселот, появляясь в зале Малого Совета. Тут понемногу собирались рыцари короля, вошедшие в число его ближайших друзей и соратников. Рыцари переглянулись, затем один из них ответил: -Не брали, честное слово! Ланселот уже видел, что её нет и бросился искать. Он хорошо знал Моргану и предпочитал знать её передвижения, ведь в ее характере было исчезнуть и впутаться во что-то буквально в пару мгновений. *** -У нас бюджет сошелся…- с ужасом объяснила Моргана, находящаяся в изрядном подпитии, глядя в глаза Ланселоту. — понимаешь? -И что? — спросил рыцарь. — это плохо? -Это значит, что никто ничего не украл! — перевел для Ланселота не менее хмельной Монтессори. — Никто, понимаешь? -Значит — не уважают! — выплюнул вывод Мерлин, сползая откуда-то сбоку. Его Ланселот предпочел проигнорировать. -Ты когда ела в последний раз? — спросил он, обращаясь опять к Моргане. Она попыталась сосредоточиться на его вопросе и потерпела поражение, переспросив: -Ела? Я… тридцать лет назад сошёлся, представляешь? Бюджет занимал её куда больше, чем собственное состояние. -Никто не украл…- простонал Монтессори, желудок которого тоже был давно пуст. -Не уважают! — гаркнул Мерлин. — Не любят. Думают, мы нищеброды. Ланселот честно попытался проследить логику, но решил, что отложит эти метания на потом. Сейчас важнее то, что у него на руках хмельная Моргана, не ужинавшая и вряд ли обедавшая. А скоро ведь заседание! -Пойдем, — попытался он её утянуть. -Жизнь меня не готовила к покорности народа. Если они не воруют, значит, дисци…дести…плинированные. А я не нужна. Я дитя хаоса, — жаловалась Моргана. -Пойдем-пойдем, — убеждал Ланселот. — Пойдем, накормим тебя, приведем в порядок. А то ты не сможешь на заседании поставить Кармелида на место! Моргана качнулась. Услышав же имя герцога, она вдруг абсолютно осмысленно взглянула на Ланселота и ткнула его кулачком в грудь: -Ты! -Я, я — согласился Ланселот, но она уже приходила в себя и с удовольствием пихнула ногой сползшего под лавку Мерлина. — пошли к Кармелиду! Он вор-рюга! Не мог не украсть! -Сначала завтрак! — попытался возразить Ланселот. Но Моргана стремительно соображала. — Хотя бы выпей воды. Он встал в дверях, угрожая не пустить чудную хмельную компанию, пока они не будут хотя бы напоминать советников. Моргана выругалась, но взяла из рук Ланселота кувшин и в несколько больших глотков, обливаясь, выпила его. Моргана, которой ничего не стоило вынести щелчком пальцев Ланселота вместе с дверью в коридор, предпочла покориться. Ей стало заметно легче… *** -Я не крал! — Кармелид заученно приложил руку к сердцу и оскорблено взглянул на мрачную компанию, состоящую из ожидаемого присутствия Мерлина, Морганы, Монтессори и почему-то Ланселота. — Я служу королю Артуру и Камелоту, моя дочь королева… -Баран смердящий слева! — ответствовал еще не протрезвевший Мерлин и ткнул пальцем почему-то вправо, указывая на Монтессори. Тот, на всякий случай, не заметил. -Крал? — громыхнула Моргана. -Взял немного лишь чтобы погасить долг перед землей де Горр. Но я все верну, как у меня будет… -У тебя никогда не будет, — жестко сообщила Моргана. — Сколько взял? -Тысячи две или три, — плаксиво признался Кармелид. Но я же из добрых побуждений. Как это — нищий отец королевы? -Так две или три? — грозно уточнил Мерлин. -Пять, — Кармелид опустил голову и пустил скупую слезу. Моргана, Мерлин, Монтессори и Ланселот переглянулись: значит, сойтись точно не могло! Значит, надо каяться. Надо объявить правду на заседании и назначить расследование. Как гадко, как мерзко… *** Докладывать взялась Моргана. Во-первых, она была не в духе, во-вторых, ей ничего не было страшно. В-третьих, Мерлин был не в состоянии твердо ворочать языком и норовил пуститься в рифмовку. Ее не перебивали. Серьезная сестра короля, докладывающая стальным голосом — явление очевидно нетипичное. -Несмотря на взятые пять тысяч Кармелидом, бюджет межсезонья сошелся. Я нахожу это нарушением, требующим немедленного расследования. Если мы не можем верить собственной казне, записям нашего хранилища, то как мы можем верить в наше будущее? На Артура речь произвела тяжелое впечатление. Он кивнул, принимая слова Морганы. Чуть позже, как обычно, он передал бы ей все полномочия и любые средства для поиска всех обстоятельств, но один из рыцарей — ближайший храбрец короля Артура — Гавейн, человек добрый, но не самый умный, вдруг сказал: -Так я же вернул! -Кого? — Моргана, раздосадованная на то, что ее прервали так грубо и жестоко, взглянула на Гавейна с мрачностью. — Куда? -Долг Кармелида. он взял деньги, чтобы отдать часть долгов. А потом попросил меня вернуть в казну… -В казну козу — к козлу! — неожиданно вставил Мерлин. Моргана тряхнула головою: -Получается, ты покрыл долг Кармелида, чтобы он был должен тебе? -Он не выставляет процентов! — ворчливо заметил Кармелид. — И держит себя исключительно как друг! -А я люблю зеленый лук…- под нос пропел Мерлин что-то свое. Моргана подняла ладонь, призывая всех замолчать, и обратилась к Гавейну: -Сколько ты отдал в казну? -Семь тысяч золотом, — ответил рыцарь, не понимая, чего Моргана такая яростная. О, благородное сердце советника! -Семь? — переспросила Моргана, глядя на Кармелида с самой доброжелательной усмешкой. — Ты же говорил что пять? -Ты ослышалась, — быстро среагировал Кармелид. -Так…- Моргана взглянула на своего растерянного брата-короля, который чувствовал беду и от всей души надеялся, что без него как-нибудь разберутся, — Гавейн и Леодоган, пойдемте к Хранилище на пару минут… Кармелид попытался возмутиться, но Мерлин, лихо подхвативший герцога из-за стола, повлек его за собой. Хотя Моргана Мерлина и не приглашала. Монтессори подумал, что и ему следует пойти, но передумал — себе дороже. *** Поздним уже вечером, когда, наконец, выяснилось все пустяковое дело и стало понятно, сколько именно взял Кармелид и сколько возместил Гавейн (причем не только за герцога, как оказалось), Моргана была уже без сил. Ланселот принес ей ужин и сочувствие. Моргана поблагодарила его слабым голосом, накричавшись и наругавшись за день, и принялась с жадностью за еду. Ланселот подождал пока она насытится и спросил осторожно: -А как тогда сходилось раньше? Гавейн не давал в долг? -Ой, отвали, — попросила Моргана. — Межсезонье — гадкое время. Только-только свели квартал, а скоро целый год. Я уже заранее боюсь. Завтра же велю сменить казначея! Сколько он нам путаницы внес… Ланселот хотел сказать что-нибудь ободряющее, но не успел: на пороге возникла новенькая служанка, и отчаянно робея, возвестила: -Господин Монтессори велел передать, что Торговая Гильдия взбунтовалась и их караваны еще застряли на Тракте. Моргана выругалась и поднялась с удобного своего места. Ланселот пожал плечами и пошёл следом, подумав вдруг, что Камелот от бед каждый раз отделяет какое-то чудо.