Игра: "Месть Фортуны"

Добравшись до больницы, быстрым рывком без всяких сожалений разорвал ленты, которые привязывали к нему Такемичи. И теперь ленты, имеющие огромное значение для капитанов его банды, были разорваны на кусочки. Майки слез с мотоцикла и, подхватив Такемичи на руки, побежал прямо в больницу. Он сильно паниковал, поэтому набросился на первых попавших в глаза медсестер требуя у низ помощи. Те позвали врачей, которые могли им хоть что-то сказать. Врачи, увидев состояние пациентки, быстро подстроились под ситуацию и уже через пять минут везли её в операционную делая кислородную маску и чуть ли не каждую секунду проверяли пульс и давление. Майки бежал следом за ними до тех пор, пока его не остановили возле входа в саму операционную. - Просим прощения, но посторонним нельзя входить в операционную! - Майки знал, что не мог войти туда, но всё равно хотел это сделать. Врачи не позволяли ему пройти, пытаясь остановить его целой толпой, поскольку он был слишком силён для обычного подростка. - Майки! - тут его догнали и остальные, которые по тем или иным причинам не смогли проехать так же быстро, как и он. Они все начинали успокаивать своего друга, который мог причинить вред врачам. - Не теряй контроль над собой! Или ты хочешь, снова довести её до слёз?! - Дракен, набравшись смелости, схватил его за плечи и накричал на него. Эти крики на него подействовали, поскольку касались Такемичи, которая по их мнению действительно могла расстроиться, услышав об этом. Он не хотел, чтобы та грустила из-за него, потому он моментально успокоился. Это сильно облегчило задачу как и для работников больницы, так и для самих ребят. В итоге они все: Майки, Дракен, Мицуя, Баджи, Чифую и чуть позже пришедший Казутора сидели в коридоре, ожидая того, когда операция закончиться. Только вот спокойно ждать им никто не позволил. Через пятнадцать минут после того, как они пришли в больницу приехала мать Такемичи. Она бежала по коридору, будучи в одной только пижаме и тапочках, на лице не было привычного макияжа или хорошей укладки, а чистейшим лицом и растрёпанными во все стороны чёрными волосами. - Где моя девочка?! Что случилось с моей дочерью?! - кричала она на работников больницы, до сих пор стоявших возле операционной. Они всеми силами пытались её успокоить, но это оказалось практически также трудно, как и с Майки. Она была нереально зла, поскольку совершенно не знала до какой степени серьёзными были её раны сейчас. В какой-то момент ругани с медбратами её глаза краем глаза заметили парней, предположительно состоящих в той же банде, что и её дочь. Некоторых она знала лицо, но были и какие-то новые личности, которые её не особо волновали. Однако кровь и раны на них самих доказывали тот факт, что переживать за Такемичи стоило и причём очень серьёзно, если их глава сам был хорошо разбит. - Что вы сделали с моей дочерью!? Почему она снова в больнице?! Вы ведь обещали защитить её?! - в первую очередь женщина подошла к Дракену и вмазала ему хорошую пощёчину. Он был тем, кто дал это самое обещание и говорил, что защитит её ценой собственной жизни, но сейчас она почему-то видела совершенно другую картину. Дракен не стал с ней пререкаться, поскольку та была совершенно права и её злость можно было понять. Он так же как и в прошлый раз поклонился перед ней, начиная извиняться: - Я жалок! Я не смог защитить её, когда это потребовалось! Это действительно моя вина! - он был готов взять на себя всю ответственность за случившееся. Его вина находилась в том, что он не смог остановить Майки и довёл Такемичи до крайности, позволяя ей самой остановить его. - Нет это я виноват. Мне было приказано защищать её, а я, только услышав о том, что её никто не будет трогать, слишком расслабился и позволил подобному случиться! - с виноватым лицом сказал Мицуя, подходя к другу. - Простите меня! - он так же как и Дракен склонил свою голову перед женщиной, пытаясь перетянуть всю ответственность на себя. Теперь уже перед ней стояло два клонящихся подростка, что пытались разделить ответственность между собой. Следом за Мицуей подошёл и Баджи. - Она подставилась, защищая меня! - резко воскликнул он. - Этот удар должен был получить именно я. Мне искренне жаль, что я позволил себе допустить такое... Я тоже виноват! - теперь число клонящихся увеличилось до трёх, что ввело женщину в большой ступор. Её глаза пробегали по трём парням н понимая того, кого ей стоит во всё винить. Казутора, увидев всю эту картину, понимал, что сейчас самым главным виновником всего был именно он, а они просто пытались его прикрыть. Тем, кто был действительно виноват её попаданием в больницу, был именно он. Это же он всадил в неё тот чёртов нож. Совесть в кои-то веки заиграла в нём, заставляя вскочить с места и рассказать, как всё было на самом деле, но его остановил резкий удар Майки по соседнему подлокотнику, создавший немало шума. Он встал со своего места и бросил свой сердитый взгляд на этого парня. - Только попробуй что-то сказать. Она так старалась, спасая тебя от ответственности, а ты готов так быстро разрушить всё эти эти старания... - сердито прошептал он ему, чтобы никто другой не услышал. Майки выглядел по настоящему злым, поскольку не собирался пустить всё сделанное девушкой на самотёк. Глаза Казуторы расширились в страхе от того, что сейчас сможет сделать с ним Майки, пока Ханагаки нету рядом. От страха он сжал свои руки, не в силах выдавить из себя те слова, которые он хотел сказать ранее. Он просто сидел и молчал, как того хотел Майки... - Единственный, кто виноват в произошедшем - я! Я глава, и моей оплошностью является то, что она пострадала! Мне следовало с самого начала запретить ей участвовать! Но даже разрешив ей участвовать, я был обязан защитить её! Но я не смог этого сделать! Это лишь моя вина... - Майки пал на колени и склонил свою голову перед этой женщиной, чем поверг всех присутствующих в шок. Прежде он слишком гордился даже голову перед кем-то склонить, а сейчас самовольно встал на колени. Это было слишком неожиданно для каждого из ребят. - Майки... - они все поняли насколько критической была эта ситуация и в каком отчаянии был этот парень. Им стало ещё совестнее от того, что позволили ему буйствовать и заставлять Такемичи останавливать его самостоятельно. Их руки сильно напрягались и дрожали, в неудержимом желании врезать самим себе. - Мне жаль, что я позволил этому произойти. Она пыталась защитить нас всех, из-за чего сильно пострадала. Я понимаю, что извинениями никогда не убрать этих шрамов на её теле. Но... Мне правда жаль, что всё так обернулось! Я сделаю, что угодно, лишь бы загладить свою вину перед ней! Только прошу... Не забирайте её у нас... - не только Майки, но и все остальные хотели того же. Никто из них не смел поднять свои головы и посмотреть в глаза той, кто вырастила и воспитала Такемичи. Им было слишком стыдно за то, что они большие парни, не способны защитить себя и вынуждают её, слабую и хрупкую девушку, защищать их. Они не ждали прощения, но надеялись, что им будет позволено и дальше дружить и общаться с ней. Женщина стояла и молчала какое-то время не в силах определиться в том, кого же ей на самом деле стоит винить во всём этом. Но затем до неё дошла слишком очевидная истина. - Моя девочка... Так пострадала... Лишь потому что защищала друзей... - она начала плакать, поскольку только сейчас вспомнила о детской мечте своей дочери. - С самого детства она хотела слабых и пыталась это делать, хотя и сама была ничуть не сильнее их. Она с самого начала была слишком добрым ребёнком, пытающимся помочь всем и каждому, даже если проблема была ей не по силам. Она никогда не бросала никого в беде и не винила людей без причины. Как у меня мог родиться настолько правильный и добрый ребёнок?... И почему она защищает даже вас, взрослых и сильных парней! Вы же сами должны уметь защитить себя! Так почему вынуждаете маленькую девочку, в несколько раз слабее и меньше, защищать вас!? - её голос ломался при каждом вскрике. Ей было слишком больно вспоминать свою дочь, искренне горевшую мечтой быть героем и защищать всех кому нужна помощь. Разумеется это была лишь детская мечта, но она никак не ожидала, что когда та вырастет, то будет пытаться стать именно такой. - Мы все слабы... Мы поддаёмся провокациям, идём на поводу у эмоций и готовы предать друг друга из-за непонимания. Такеми же совершенно не такая... Она всегда сильная, всегда стойкая и здраво мыслит. Лишь она одна способна без страха высказать нам своё недовольство или ударить нас. Она всегда заботилась о каждом из нас и дорожила нами настолько, что была готова пожертвовать собой. А мы, придурки, никогда этого не понимали!... - та троица до сих пор стояла в поклоне. Их ноги тряслись, а держать равновесие в столь неудобной позе было всё труднее. Им было тяжело после продолжительного боя на свалке, но они продолжали стоять. - Она самый добрый и светлый человек, которого я когда-либо встречал. Даже узнав, о том, что я натворил в прошлом и каким ужасным человеком являюсь, она не отвернулась от меня и не стала ни в чём обвинять. Вместо этого она спасла меня, предложив свою помощь... - парень не мог рассказать о произошедшем, но хотел лишь сказать насколько прекрасный Такемичи человек. - Лишь она одна поняла насколько мне было тяжело и помогла мне. И теперь мне ужасно стыдно за то, что она теперь страдает по моей вине! - Кадзутора сидел прикрыв руками лицо. Он не мог посмотреть ни на кого из них, поскольку каждый из его товарищей прикрывал его в данный момент. Тем более он не мог посмотреть на Майки, которого жутко боялся и кем очень восхищался за его признание в её превосходстве перед ними. - Она абсолютно всегда была такой. А я всегда боялась за неё... Боялась, что кто-то попытается воспользоваться её добротой и дикой преданностью. Такемичи росла и всё больше начинала ввязываться в бессмысленные, на мой взгляд, драки, что очень меня пугало. И каждый раз возвращаясь домой она была вся избитая и постоянно ругалась со мной. И каждый чёртов раз у неё было одно и тоже оправдание: "Я приняла удар за слабого" или "я помогла тому, кто нуждался в помощи". Она всегда защищала других, но никто и никогда не защищал её... - парни внимательно слушали её историю, не понимая, что она хотела этим сказать. -... Но совсем недавно, она словно бы изменилась. И причиной этих изменений были вы... Она стала больше улыбаться от радости и прекратила приходить домой с таким большим количеством синяков, как это было раньше. Я была рада таким изменениям до тех пор, пока она чуть не умерла на операционном столе... Когда ты дал обещание, что больше не позволишь ей страдать, я поверила тебе. Думала, что вы действительно будете защищать её, но... Всё повторилось вновь... - Мне... - Дракен снова хотел извиниться перед ней, но в этот раз женщина этого не позволила. - В этом нет ничьей вины. Я сама виновата в том, что так воспитала свою дочь и теперь расплачиваюсь за это. Всё-таки я слишком импульсивна, когда дело касается её. Она же моя единственная и любимая дочь... - женщина поняла, что эти парни действительно раскаиваются в произошедшем. К тому же они были очень дружны, взяв на себя ответственность все вместе. Курому понимала, почему её дочь очень ими дорожила, потому не собиралась заставлять их больше мучаться, а после выслушивать недовольные коментарии со стороны дочери за то, что она заставила их стоять и извиняться перед ней. - Подымитесь все. Я не настолько ужасна, чтобы издеваться над покалеченными детьми, - парни наконец таки почувствовали, что могу встать, но чувство вины никуда не исчезло. Когда Майки встал с пола, то женщина подошла к нему и сказала прямо в лицо: - На этот раз я спущу вам это с рук, но если она ещё раз попадёт в больницу в таком тяжёлом состоянии, я позабочусь о том, чтобы вы её больше никогда не увидели, - это была самая настоящая угроза в сторону Майки. Ей одного взгляда на него хватило, чтобы понять его истинные мотивы в желании и дальше общаться с её дочерью. - Лучше сходи к врачу и проверь голову, если Такемичи увидит тебя в таком состоянии, то очень расстроиться... - не успела женщина заикнуться об этом, как к ним подошёл врач, который занимался формальностями по поступлению Такемичи как пациентки. Тогда же Курому потянула за собой всех раненых парней, требуя проверить состояние каждого. Затем подлеченные молодые люди вместе с женщиной вернулись к операционной, дожидаясь того момента, когда им наконец скажут результаты операции... С момента начала операции прошло достаточно долгое количество времени. Всё то время пока она шла никто не двинулся и не пискнул, прерывая томящее всех ожидание и волнение. В какой-то момент лампочка над операционной загорелась зелёным цветом, предвещая о том, что операция была завершена. Тогда все сидящие возле неё люди моментально повскакивали со своих мест и столпились у входа, дожидаясь выхода врача. Сам врач слегка не ожидал прямо у выхода встретиться с целой толпой людей. Он тут же успокоил каждого из них сказав: - Операция прошла успешно... - в ту секунду все испытали нереально облегчение от того, что всё оказалось в порядке и теперь всё вернётся в норму. - Ей очень повезло, поскольку нож не задел никаких сосудов, нервов, связок или сухожилий, находившихся чуть выше. Однако рана была достаточно глубокой, что повредило трапециевидные и грудные мышцы. Из-за этого ей долгое время будет трудно двигать правой рукой. На виске кожа была рассечена, поэтому нам пришлось сбрить волосы на том участке и сделать несколько швов. Разбитые костяшки на её руках мы обработали и перебинтовали. В остальном с ней всё в порядке, если не учитывать лёгкого жара, который мы сбиваем антибиотиками, - это вроде и были хорошие новости, но никто не ожидал того, что всё будет настолько плачевно, что на голову придётся накладывать швы. Баджи особенно напрягся на этой теме, поскольку именно он был тем, кто нанёс эту рану. Казутора же внимательно прислушивался при описании раны на ключице, поскольку очень боялся серьёзных последствий. Но как сказал врач, ему очень повезло, что всё обошлось. - А мы сможем увидеть её? - обратились к нему ребята. Он видел их сильно желание встретиться с ней и ему было жаль, что он не мог позволить им этого сделать. - К сожалению, нет. Сейчас она отходит от наркоза, так что ей нужен покой и хороший отдых. Думаю уже завтра мы разрешим посещение... - после этого врач отвёл женщину в свой кабинет, чтобы обсудить некоторые детали, на подобии подачи заявления в полицию, по поводу ножевого ранения или сильного избиения. Женщина не собиралась влазить в это, поскольку между бандами это обычное, да и она сильно сомневалась, что Такемичи понравиться эта затея. Никаких заявлений подано не было, но были сделаны некоторые предупреждения о том, что в будущем это может плохо сказаться на личном деле. Курому была уверена, что проблемой это не будет, поэтому долго над этим не думала. Мальчикам же пришлось разойтись по домам, в ожидании следующего дня, когда они смогут наконец встретиться со своей подругой...