Соблазн

Мягкий свет ночных жемчужин освещал кабинет, смягчая острые углы и стирая грани. Грани между дозволенным и запретным. Движением кисти по бумаге и шелестом бамбука за окном. Просвечивающей тканью тонкого нижнего халата и белизной кожи под ним. Шэнь Цинцю медленно, неторопливо, будто это была ещё одна форма медитации, будто он находился один, выводил один за другим иероглифы стихотворения. Чужое присутствие он действительно почти не замечал, настолько привычным в его быте стал Ло Бинхэ. Жаркие взгляды Шэнь Цинцю заметил случайно. Однажды, тренируя стойки с мечом, он решил, что не обязательно облачаться полностью. Да и босых ног на его пике, ранним утром, когда все, кроме слуг, разжигающих печи в другой части пика, увидеть было некому. Он тогда не знал, что Ло Бинхэ вел жизнь мало чем отличающуюся от жизни слуг. Поэтому звук падающих из рук мальчишки поленьев стал для него сюрпризом. Шэнь Цинцю был готов отчитать зарвавшегося мальчишку и уже было обернулся, ожидая увидеть как всегда притворно опущенные глаза и мерзко сгорбленные плечи, но вместо этого увидел прямой взгляд широко распахнутых глаз. И вместо того, чтобы тут же назначить сотню плетей, сам не до конца понимая почему, велел подойти и принести сапоги, оставшиеся валяться на краю поляны. Ло Бинхэ приблизился, ступая неловко, скованно, опустился на колени и, кажется, не дыша, помог Шэнь Цинцю надеть сапоги, ни разу не коснувшись не то, что голых ступней, а даже края одежд. После Шэнь Цинцю ещё пару раз намеренно вызывал к себе Ло Бинхэ, под предлогом проверить успехи в самосовершенствовании. И каждый раз то, как звереныш терял контроль, стоило только чуть сдвинуть рукав, обнажая запястье больше обычного, переставал притворяться мирной овечкой, но не смел даже шевельнуть пальцем без приказа, вызывало у Шэнь Цинцю странное чувство, почти удовлетворение. Затем он ушел на пару лет в пещеры Линси, а по выходу обнаружил, что Ло Бинхэ так и не научился держать лицо, сталкиваясь с провокациями учителя. Шэнь Цинцю не мог не помучить звереныша ещё немного. Это было даже лучше обычной порки. Поэтому сейчас Ло Бинхэ смирно сидел у порога, а Шэнь Цинцю делал вид, что не замечает его. Шэнь Цинцю нравилось смотреть на коленопреклоненного Ло Бинхэ. Звереныш должен знать свое место. И место это в пыли у ног Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ уже не тщедушный мальчишка, он вырос, плечи его стали шире, чем у самого Шэнь Цинцю и то, что он, такой сильный, способный переломить Шэнь Цинцю пополам, пресмыкается, наполняло Шэнь Цинцю тихим удовлетворением. Ло Бинхэ неподвижно сидел, не поднимая глаз и Шэнь Цинцю решил проявить милость. Он позволил стянуть с себя сапоги и поставил босые ступни на колени Ло Бинхэ. Едва слышный скулеж щенка даже не вызвал раздражения, хотя Шэнь Цинцю и велел ему молчать. — Ты успел сделать все, что я приказывал утром? — Да, учитель. — Ммм. Хороший щеночек. Шэнь Цинцю вытянул ногу и прикоснулся к уже заметной выпуклости кончиками пальцев. Ло Бинхэ захлебнулся воздухом и в отчаянии зажмурился. Шэнь Цинцю запретил ему кончать ещё неделю назад под предлогом того, что это вредит совершенствованию. И конечно же регулярно проверял насколько легко ученик справляется с соблазнами. Картина рыдающего от неудовлетворенного желания Ло Бинхэ, после того, как Шэнь Цинцю разложил его, полностью одетого на своей постели и заставил тереться о простыни, до сих пор стояла перед глазами. — Смотри на меня! — Простите, этот ученик был непочтительным. — Был. — Согласился Шэнь Цинцю и надавил посильнее. — И получит заслуженное наказание. Но вначале мы должны закончить наш урок. Двигайся. Ло Бинхэ посмотрел с недоумением и Шэнь Цинцю чуть качнул ногой, показывая, что именно имеет в виду. Ло Бинхэ сжал бедра и начал тереться членом о ногу Шэнь Цинцю. Скоро его дыхание вырывалось почти непрерывными стонами и всхлипами. — Ло Бинхэ, ты помнишь, почему я это делаю? — Учитель добр. Учитель помогает этому ученику с его совершенствованием. — Ты благодарен? — Да! Да, учитель! Этот ученик так благодарен. Этот ученик сделает все, что прикажет учитель. — Кончай. — почти прошипел Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ с криком сжался, выгнулся. Лицо его искаженное мукой так долго откладываемого оргазма, было прекрасно. Шэнь Цинцю едва не кончил сам. — Ты не справился. — Но, учитель. Вы ведь… — Ты смеешь спорить с учителем? — Нет, простите. — Наказание получишь завтра. Иди вымойся, ученик моего пика не может быть таким грязным. Ло Бинхэ уходит и Шэнь Цинцю дрочит быстро и жёстко, представляя какое наказание заслужил этот непочтительный ученик.