Союз юмористов

Мондштадт остался таким, как я его помню. Тёплым, солнечным и навсегда пропитанным запахом лунных пирогов. Мечтательно тяну носом и делаю шаг по направлению к «Хорошему охотнику» с твёрдым намерением до тошноты объесться рыбацких бутербродов, когда рука в кожаной перчатке ложится на мою талию, утягивая за собой в узкий переулок. — Наконец-то ты вернулся. Я не успеваю сказать и слова — полные мягкие губы находят мои и накрывают требовательным поцелуем с привкусом винограда, парализуя сознание. Тело цепенеет. Я чувствую, как немеют кончики пальцев с каждым ловким движением языка, по-хозяйски толкающегося в рот. Наверное, мне стоило бы смутиться. Но за всю мою жизнь никто и никогда не целовал меня так. Поэтому вместо того, чтобы оттолкнуть настойчивого мужчину, я возвращаю ему поцелуй. Мои ладони ложатся на талию, сжимая её сквозь плотный кожаный корсет. Мужчина одобрительно хмыкает мне в губы и углубляет поцелуй. Не знаю, сколько времени проходит к тому моменту, когда мы, задыхаясь, наконец оторвёмся друг от друга, и тишину переулка снова наполнит бархатный голос: — И что это за смена имиджа? Хотя, говоря откровенно, так мне нравится гораздо больше. Я не понимаю смысла сказанных слов. Единственное, что волнует меня в эту секунду — это язык, который снова возвращается к изучению моего рта. Колено раздвигает бёдра, пах прижимается к моему, и мой тихий стон теряется во влажном поцелуе. Воздух накаляется. Я едва могу дышать. — Если бы я знал, что в Модштадте так принимают земляков, то вернулся бы на родину гораздо раньше, — бормочу я, когда губы напротив скользят вниз по моей щеке, очерчивая подбородок. — Чайльд, что ты там болтаешь? С каких пор это твоя родина, дурачок? Смех — бархатный и хриплый — прерывается так резко, что начинает звенеть в ушах. Мужчина делает шаг назад и всматривается в моё лицо. Я чувствую, как в лёгких резко заканчивается запас кислорода. — О, Селестия, — он прижимает ладонь к губам. — Ты не Чайльд. Мои щёки алеют. Краска расходится до шеи и кончиков ушей, лицо вспыхивает, как маков цвет. Но самое ужасное, самое омерзительное — это то, что моё тело не перестаёт изнывать от желания снова ощутить настойчивые прикосновения этих рук. На губах всё ещё ощущается привкус винограда. Я касаюсь их кончиками пальцев и вскидываю взгляд на загадочного синеволосого мужчину. — Вы спутали меня с кем-то. — Ха-а, — он прикладывает пальцы к вискам и улыбается так, что у меня подкашиваются колени. Мы молчим, но это молчание не кажется мне неловким. Скорее, правильным. — Я и в самом деле принял тебя за своего любовника, — мужчина смотрит куда-то сквозь меня. — Он вот-вот должен вернуться из Снежной. — Вот, значит, как, — выдавливаю из себя, загипнотизированный его взглядом. — После такого я обязан взять тебя замуж, а? — смеётся он и протягивает мне ладонь. — Но для начала, думаю, стоит представиться. Кэйа. Капитан кавалерии Ордо Фавониус. — Тома, — пожимаю ладонь, удерживая её в своей чуть больше обычного. — Управляющий клана Камисато. — Так ты — из Инадзумы. Как интересно, — он делает многозначительную паузу. — Позволишь угостить тебя в качестве извинения, Тома? — Сочту за честь, — отвечаю я. — Прекрасно! — он растягивает губы в улыбке, но взгляд так и остаётся холодным. — Мой нерадивый любовник как раз уже должен быть на месте. Уверен, как только ты увидишь его, ты сразу же поймёшь, почему я вас спутал. Впрочем… — он пробегается языком по губам. — Целуешься ты почти так же хорошо. Он подмигивает мне, и мое сердце падает в желудок. Кэйа разворачивается на носках и покидает переулок. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и следую за ним. Я знал, что посещение Мондштадта будет удивительным, но и представить не мог, что настолько.

***

— Значит, вас познакомил путешественник? Что ж, у Итэра просто талант соединять сердца. Мы расположились за столиком в углу. Я сижу посередине, зажатый двумя мужчинами, то и дело норовящими прикоснуться ко мне. Не то чтобы я был против, но каждый раз, когда Кэйа заправляет мои волосы за ухо, я получаю колючий и полный неприязни взгляд хозяина таверны. Полагаю, их что-то связывает, но пока не рискую предположить — что. — Соединять сердца? О, нет, нет-нет-нет, — смеётся Чайльд. — Капитан не мой возлюбленный. — Кэйа представил Вас, как любовника, и я… — Ах, дорогой, — капитан кавалерии щёлкает меня по носу. — Думаю, ты уже достаточно взрослый для того, чтобы отличить возлюбленного от любовника. — Мы с капитаном… — … просто развлекаемся, — заканчивает за Чайльдом фразу Кэйа, разворачивая моё лицо к себе. — К слову, насчёт этого, — кожаная перчатка предвестника ложится на мою щеку, заставляя посмотреть в глаза. — Мы давно подумывали о том, чтобы разнообразить наши развлечения. — Скажу прямо, — Кэйа покачивает вино в бокале, его пальцы скользят вверх по моему бедру, — ты нам очень понравился. — И мы хотели бы продолжить это приятнейшее знакомство в более комфортном месте, — Чайльд улыбается мне. — Если позволишь. — Я… Хозяин таверны возникает у нашего стола, будто призрак. Бросает в мою сторону недовольный взгляд и складывает руки на груди. Кэйа отрывается от созерцания бокала и поднимает глаза на него. — За мной, — произносит мужчина, и вот капитан уже спешит вниз по деревянной лестнице. В таверне пусто. Все посетители давно разошлись по домам, и на происходящее у бара открывается отличный вид. Хозяин таверны подталкивает Кэйю к стойке и вжимает в неё поясницей, устраивая руки по обеим сторонам от него. Наши взгляды встречаются. Я вспыхиваю и отвожу глаза. — Вас это не беспокоит? — А должно? — Чайльд касается губами бокала, растягивая губы в улыбке. — Мы с ним в одной лодке. — О чём это Вы? Он смотрит на меня, как на несмышлёного ребёнка. Протягивает руку и останавливает в нескольких сантиметрах от моего лица, словно не решаясь коснуться. — Разница между любовником и возлюбленным в том, что с первым ты спишь, а второго пытаешься затащить в постель. Мы просто помогаем друг другу снять стресс. Эти ублюдки, знаешь ли, дают только по праздникам. — У Вас тоже кто-то есть? — я заинтересованно подаюсь вперёд. — Ха-а, — он прикрывает лицо ладонью и кивает. — Знаешь, сколько он вытягивает с меня за одно свидание? И хоть раз я бы услышал хоть что-то, кроме «спасибо за ужин». Я вздыхаю. — Мне жаль. — Жаль? — губы предвестника растягиваются в хищной улыбке. — Так пожалей меня. Чайльд прихватывает перчатку зубами и отбрасывает в сторону. Рука — прохладная и немного шершавая — скользит по моей щеке и медленно спускается к шее. Его нос зарывается в мои волосы. Губы касаются мочки уха. — Пойдём с нами, — тихо произносит он. — Обещаю, ты не будешь разочарован. Встаю из-за стола и, взяв его за руку, волочу вниз по лестнице. Адреналин хлыщет по венам, каждый шаг отдаётся в висках, подобно взрыву. Предвестник смеётся и высвобождает из кошелька несколько купюр, со стуком укладывая их на деревянную барную стойку. Кэйа, завидев нас, растягивается в довольной улыбке и мягко отодвигает хозяина таверны от себя. Тот нахмуривает брови и бросает на меня злостный взгляд. Не то, чтобы мне хотелось наживать себе врага в первый же день, но, боюсь, выбор у меня небольшой. — Кажется, мне пора, — Кэйа мягко касается его плеча и быстро мажет губами по щеке, исчезая в дверях с почти полной бутылкой вина. Чайльд спешит за ним. Я разворачиваюсь на носках, чтобы выйти следом, но холодный голос заставляет меня замереть на месте. — Не влюбляйся в него, — хозяин таверны смотрит на меня из-за плеча. Я сглатываю и усмехаюсь в пустоту. — Вместо того, чтобы раздавать советы, хоть раз попробовали бы воспользоваться ими сами, — улыбаюсь ему и закрываю дверь. В доме тепло и едва уловимо пахнет хвоей. Чайльд что-то бормочет о том, что они всегда арендуют это место, но едва ли я слышу его — Кэйа начинает раздевать меня с самого порога. Предвестник смеётся и борется со свечами и масляной лампой в попытке осветить тёмное помещение. — Ты пугаешь парня, — смеётся Чайльд, когда вся моя одежда оказывается на полу. — Ах, заткнись и займись свечами в самом деле, — отвечает ему Кэйа, высвобождаясь из брюк и устраиваясь на моих бёдрах. Светлое пятно расползается на его белом шелковом белье. — Ты чертовски сексуальный, знаешь это? Конечно, знаешь. Его прохладные ладони скользят вниз по моей груди. Палец цепляет резинку белья — я вздрагиваю и приподнимаюсь на локтях. Капитан кавалерии в предвкушении облизывает губы и тянет хлопковую ткань вниз. — О-хо-хо, — он смотрит на Чайльда. — Кажется, кое в чём он, всё-таки, тебя обогнал. Я не успеваю среагировать, резко теряясь в пространстве, — горячие губы смыкаются на головке, целуя, и все мои органы меняются местами, скручиваясь в тугую пружину. — Как тебе нравится? — Кэйа смотрит на меня, прижимаясь щекой к бедру. — Снизу или сверху? Поджимаю губы. — Обычно я сверху. Он вскидывает бровь и переводит взгляд на Чайльда. Тот довольно кивает. Я хмурюсь и так же твёрдо произношу: — Вы присоединитесь? Он качает головой. — Позже. Не каждый день видишь такое шоу. Под его взглядом я чувствую себя почти неловко. Протягиваю руку в сторону и касаюсь его бедра. Он приподнимает бровь. — Прошу, подойдите. Он пожимает плечами и садится на пол у края кровати. Смахиваю чёлку с его лба и улыбаюсь. Кэйа заинтересованно наблюдает, впрочем не спеша отрываться от меня. Скольжу ладонью по мягкой щеке, останавливаю пальцы на губах, — и вот предвестник уже сам тянется ко мне, нетерпеливо вжимаясь губами в мои. Поцелуй короткий и сухой. Он прислоняется лбом к моему, и мы оба смеёмся. Я целую его ещё раз — на этот раз требовательнее. У него вкус сырных крекеров, которые подают в таверне. Мне нравится. — Чёрт возьми, если вы продолжите в том же духе, мне ничего не достанется, — говорит Кэйа довольно резко, но голос его звучит тепло. — Достань масло. — Слушаюсь, — Чайльд подмигивает мне и открывает прикроватную тумбу. Выражение его лица резко меняется. Он хмурится и несколько раз моргает, тяжело сглатывая. Я вижу, как движется кадык на его шее. — Чертова сука! — предвестник хлопает себя ладонью по лбу. — Я же просил не выбрасывать его. Он паникует. Истерически дёргает бордовую накидку и поднимается на ноги, принимаясь шарить по всем полкам комнаты. — Придётся спуститься в подвал, — Кэйа смотрит на него из-за плеча. Голова кругом. Я беру капитана кавалерии за руку и прижимаюсь губами к пальцам, возвращая внимание к себе. — Позвольте, — смотрю на него. — Не переживайте ни о чем. — Что вы там… — говорит Чайльд, но я его не слышу, — сейчас меня заботит другое. — Повернитесь спиной и сядьте мне на грудь, — я продолжаю сжимать его руку. — Ты, правда, сделаешь это? — он изгибает бровь. Я киваю и хлопаю ладонью по груди. Он высвобождается из белья и выполняет мою просьбу. Нажимаю на поясницу, заставляя полностью лечь на меня, одариваю его короткой улыбкой и подтягиваю к себе за ягодицы, раздвигая их в стороны и на пробу проводя меж них языком. У кожи капитана запах душистого мыла — он однозначно знал, чем закончится этот вечер. Я касаюсь его легко, мешаю короткие фрикции языка с поцелуями, и наконец вырываю несмелый стон из крепкой груди. Провожу языком широко и размашисто, получая в награду хриплый вздох. Чувствую, как в паху болезненно нарастает собственное возбуждение. — Вы можете представить, насколько горячо это выглядит? — Чайльд прижимается плечом к дверному косяку; даже в приглушенном свете я вижу, как его рука ласкает себя самого сквозь плотную ткань серых брюк. — Почему ты никогда так не делал? — Кэйа вскидывает на него взгляд, лениво пробегаясь языком по основанию моего члена. — Прости, детка, я не собираюсь лизать задницу никому, кроме консультанта ритуального бюро. Я складываю пазл. Итэр говорил, что у Чжун Ли интрижка с Волей Небес Цисин. Знает ли об этом Чайльд? Стоит ли мне сказать ему об этом? В любом случае, не сейчас. Сейчас я чертовски занят. — Тебе повезло, что я не такая ханжа, как ты, — Кэйа манит его пальцем. — Тащи свой тощий зад сюда. Вся одежда Чайльда оказывается на полу. У него потрясающее тело — у них обоих, если быть откровенным, — и я чувствую себя настоящим счастливчиком, находясь в постели с ними — сейчас. Кэйа неспешно ласкает его рукой, а его влажный горячий рот принадлежит мне. Я встречаюсь взглядом с Чайльдом. Он улыбается, запускает руку в синие волосы и заставляет капитана двигаться быстрее. Прикрываю глаза. Честно говоря, я на грани. Мои пальцы уже внутри — движутся в одном темпе с языком, неспешно растягивая, и Кэйа крутит бёдрами, нетерпеливо насаживаясь на них. Его тихие стоны заполняют тишину комнаты. Я ловлю себя на мысли, что мне хотелось бы услышать Чайльда. Бьюсь об заклад, он думает о том же. — Ха-а, — капитан выкручивается и смотрит на меня из-за плеча; его губы блестят. — Я готов. — Если Вы уверены… — я замолкаю; Кэйа кивает Чайльду, и тот исчезает в дверях. — Куда это он? — Сейчас вернётся, — он ловко разворачивается, садясь на моих бёдрах. — Знаешь, со мной такое впервые. — Впервые? — хмурюсь. — Впервые парень, который предпочитает быть сверху, так тщательно подходит к подготовке. — Не хочу, чтобы Вам было больно, — заправляю прядь синих волос ему за ухо, касаясь сережки. — Итэр говорил, что ты хороший. Но я не думал, что настолько. Я замираю. Итэр говорил обо мне? — О, не делай такое лицо. Я знаю, о чём ты думаешь, — он смеётся. — Он трахает Адепта. Не советую переходить дорогу Богу гнева. Мои щёки заливает румянец. Мне казалось, между мной и Итэром было нечто большее, чем дружба, но в таком случае… — И тем не менее, мне кажется несправедливым продолжать делать вид, что я не был наслышан о тебе заранее, — его губы в сантиметре от моих — я едва могу соображать. — Конечно, я с самого начала знал, что ты не Чайльд, в конце концов я был чертовски трезв сегодняшним вечером. Просто… Мне было необходимо кое-что проверить. — Проверить? — Надеюсь, ты сможешь простить меня — помимо прочего, я отлично умею извиняться, — он проводит подушечками пальцев по моей щеке и мягко прихватывает зубами нижнюю губу. — Скажи, ты предпочитаешь девушек, Тома? По словам Итэра что-то связывает тебя и Камисато Аяку. — Я сплю с её братом, — выпаливаю я. — О, — многозначительно выдыхает Кэйа. — Только спишь? — Бросьте, — снисходительно улыбаюсь, — у него таких, как я, целая куча. — Боюсь, таких, как ты, больше нет. Мы смотрим друг на друга. Сердце заходится, как сумасшедшее. В голове — каша. Хочу поцеловать его. Совсем не так, как сегодня в переулке. По-настоящему. Но я знаю, это будет нечестно. Мы оба знаем. — В полку разбитых сердец прибыло, — Кэйа ловит темно-коричневый фиал, косясь на обнаженного предвестника, когда тот лениво вплывает в комнату. — Кто на этот раз? — Чайльд забирается на кровать, устраиваясь за спиной капитана кавалерии. — Комиссар комиссии Ясиро, — Кэйа смотрит на меня. — У нашего мальчика есть вкус. — Очевидно, что так, раз сейчас он с нами, — Тарталья подмигивает мне. — Ты готов? — Кто из нас будет первым? В комнате воцаряется гробовая тишина. Чайльд смотрит на меня, растягивая губы в улыбке. Взгляд весьма красноречив. Осознание бьет по переносице, оставаясь на губах кислым привкусом железа. — Вы с ума сошли? — я резко сажусь на кровати. — Ему будет больно. — Всё в порядке, — Кэйа касается моего плеча. — В конце концов, именно для этого мы всё и затеяли. — Нет, — резко говорю я, и они оба хмурятся. — Дайте масло. Забираю бутыль и облокачиваюсь спиной на деревянную спинку кровати. Прижимаю Кэйю спиной к груди, аккуратно перекладываю синюю прядь через плечо, вжимаясь губами в ухо: — Раздвиньте ноги, — я смотрю на Чайльда и откручиваю крышку стеклянной бутыли. — Вы поможете? Комнату наполняет сладковатый аромат миндаля. Выливаю немного масла на свою руку, следом — на руку предвестника. — Должно поместиться минимум четыре пальца. Добавляйте их постепенно, — произношу я, и он кивает, касаясь загорелой кожи. — А я пока займусь этим. Масло растекается по ладони — тёплое и вязкое. Скольжу вниз по напряжённому животу капитана кавалерии, смыкая пальцы на его члене. Он хрипло вздыхает и прикрывает глаза. — Расслабьтесь, — оглаживаю свободной ладонью его поясницу. — Ах-х, — его сильное тело обмякает в моих руках. — Делай со мной всё, что захочешь. Он шепчет это мне на ухо — тихо, едва слышно. И всё же я вижу, как меняется выражение лица Чайльда. У меня сжимается сердце. Я знаю, каково это — чувствовать себя лишним. Не хочу, чтобы он проходил через это. Не хочу, чтобы кто-либо проходил. Запускаю пальцы в рыжие волосы и тяну их на себя, закрывая глаза и находя губы наощупь. Целую жадно и влажно, спускаю ладонь на шею и движусь вниз — к самому паху, сжимая. Он награждает меня тихим стоном. Не могу сдержать победной улыбки. Поворачиваю голову и целую Кэйю. Наблюдаю за тем, как он целует Чайльда. Возбуждение такое сильное, что мне почти больно. — Четыре пальца, — наконец бормочет мне в губы предвестник. — Хорошо, — я провожу взмокшими ладонями по бёдрам капитана, касаясь губами его щеки. — Я буду входить. Подхватываю его колени и приподнимаю крепкие бёдра — то ли дело в возбуждении, то ли капитан, действительно, до смешного лёгкий. Опускаю его, насаживаю на себя и едва сдерживаю рвущийся наружу стон. — Внутри Вас так хорошо, — произношу я, и он смеётся, откидываясь головой на моё плечо. — Тома говорит, что внутри меня хорошо, — Кэйа смотрит на Чайльда. — Не хочешь проверить? — Кэйа, я… — тяжело сглатываю и кошусь на предвестника, выливающего масло на головку своего члена. — Если будет больно, пожалуйста, не молчите. Мы сразу же остановимся. Тарталья кивает, подтверждая мои слова. А потом входит с одного короткого толчка. Вдвоём тесно. Узко. Потрясающе. — Я начну двигаться, — кладу руку на плечо Чайльда, притягивая его ближе. — Вы за мной. Подстройтесь под ритм. Очевидно, что сразу ничего не получается. Неловкие движения, стук зубов о зубы, смущение. Но потом вдруг — в какой-то момент — всё встаёт на свои места. Словно всегда так было — сплетение влажных тел и горячих языков, запах секса и стоны, наполнившие комнату. Кто-то целует кого-то, чьи-то руки скользят по коже, чье-то горячее дыхание обжигает шею, мы — единое целое, и нет ничего прекраснее этого сейчас. — Мальчики, вы… — Кэйа бормочет, утыкаясь лбом в плечо Чайльда. — Чёрт возьми. Слишком хорошо. Предвестник крепко поддерживает его бёдра, почти сложив капитана кавалерии напополам. Я искренне восхищён его растяжкой. — Поцелуйте меня, — он приподнимает голову. — Вы оба. Это влажно, горячо и чертовски развратно. Вкус вина мешается с привкусом табака — не уверен, кто из них курит, но сейчас это неважно — ничего не важно, кроме сбившегося дыхания, резких толчков и приглушённых стонов, тонущих в чувственном поцелуе. — Блядство, — предвестник тяжело дышит, сжимая пальцы на моем плече. — Не могу больше двигаться. — Не говори, что собираешься вытащить, — хрипит Кэйа, но Чайльд выскальзывает из него, качая головой. — Чёрт возьми, иди сюда, ты — долбаный лентяй! Он соскальзывает с меня, и на секунду я чувствую разочарование, которое — впрочем — вполне успешно рассеивается, когда капитан принимает коленно-локтевую. Он смотрит на меня из-за плеча, устраиваясь меж бёдер предвестника. — Так и будешь смотреть? — чувственные губы растягиваются в улыбке. — Или, всё-таки, вставишь мне? Перед глазами всё плывет. Хватаю его за бёдра и принимаюсь вколачиваться в податливое тело. Тарталья смотрит на меня, улыбаясь, — я знаю, он получает высококлассный минет, и я не вполне уверен, кому я завидую больше — ему или самому себе, потому что вид, открывающийся мне… — Ха-а, вы выглядите просто потрясающе. — Не многие удостаиваются подобного зрелища, — Чайльд проводит пальцами по выступающим позвонкам капитана. — Ты первый, если быть точным, — отрываясь от него, отзывается Кэйа. — Это приятно, — хриплю я, и предвестник вопросительно вскидывает бровь в ответ на мои слова. — Быть вашим первым. «И, надеюсь, последним», — успеваю подумать я. Эти двое просто невероятные, и в эту секунду мне ясно видится, что я не собираюсь делить их с консультантами ритуальных бюро или хозяинами таверн — впрочем пусть эти мысли и продиктованы подступающим оргазмом, едва ли я могу думать о чём-то другом, когда мышцы на животе Чайльда сокращаются, уведомляя о том, что предвестник почти на грани. — Хочу перепачкать твоё красивое лицо, — толкаясь глубже, говорит он Кэйе. — Чёрт возьми, ты не посмеешь, — тот хлопает его по бедру. — Я не собираюсь снимать повязку, ты знаешь это. — Я аккуратно, — Тарталья дразнит его, растягивая полные губы в хитрой улыбке. — Хочу сделать это вместе, — я беру его за руку, заглядывая в глаза. — Хочу сделать это вместе с Вами. В какой-то момент мы снова оказываемся внутри — вместе, — не знаю, сколько длится это сумасшествие, но в конце концов я нахожу нас на полу. Руки и ноги переплелись, с края свечи капает воск, больно обжигая спину, но ничего не имеет значения в ту секунду, когда мы оба изливаемся внутрь, дрожа и сжимая руки, но не смыкая глаз. Оргазм сильный и яркий, похожий на лампу, взорвавшуюся где-то в районе живота, и он подступает снова, когда моё имя, сорвавшееся с чьих-то губ, наполняет тишину комнаты. Мы вытягиваемся на ковре — все трое, — я и Чайльд на спине, а Кэйа — поверх нас обоих, прижимая ладонь к груди в попытке успокоить бешено колотящееся сердце. Тело всё ещё приятно ноет. Хочется спать. — Мне нужно в душ, если я не хочу залететь от кого-нибудь из вас, — смеётся Кэйа, потягиваясь и поднимаясь на ноги. Я вижу, как жемчужная жидкость стекает по его бёдру, и член предательски дёргается в ответ на эту картину. — Конечно, мы же не винный магнат, — парирует Чайльд. Капитан Кавалерии бросает на него взгляд из-за плеча и, вытянув руку, демонстрирует средний палец, исчезая в дверях ванной комнаты. Прослеживаю, как покачиваются его узкие бёдра, и поворачиваю голову к предвестнику, который впрочем смотрит на меня, не отрывая глаз. — Иди и трахни его ещё разок, — толкнув меня в плечо, изрекает он. — Что? — Не строй из себя дурачка, — он садится на ковре, подтягивая с кровати смятую простыню. — Ты понравился ему, он понравился тебе. Химия. — Нет, — резко отвечаю я. — Что? — его очередь задавать глупые вопросы. — Нет, — сажусь рядом, прижимая колени к груди. — Без Вас не пойду. — Ты серьезно? — не скрывая интереса, спрашивает предвестник. — Слушай, от такого отказываются либо импотенты, либо конченые идиоты, а ты не похож ни на одного из них. Я смотрю на него. — Мы пришли сюда вместе. Значит, и делать всё будем вместе. — Парень, ты рискуешь мне понравиться, — Чайльд толкает меня в плечо и накрывает ладонью колено. — Может, отсосать тебе прямо сейчас, а? — Вместе, — я перехватываю его руку и поднимаюсь на ноги. — Пойдёмте со мной. Он встаёт и, бросив на меня вопросительный взгляд, направляется к двери, вдруг замирая на месте. — Что будешь делать, если мы оба на тебя западём, а? Сердце пропускает удар. Я игнорирую его вопрос и открываю дверь. — Только после Вас. Чайльд заходит в ванную и манит меня пальцем. Ноздри щекочет запах душистого мыла. Я улыбаюсь ему и притягиваю к себе за талию, шагая к капитану кавалерии. — Ты же не думал, что сможешь принять душ без нас, а? Возможно, в Мондштадте я задержусь чуть дольше, чем планировал. Thé End.