достойный выстрела

— Ну, пиздец блять, отлично. По итогу Скарамучча был отправлен в излюбленную мафиози кофейню за тёплым напитком в качестве наказания. Вероятно, по не самому счастливому стечению обстоятельств для самого парня, информация о разорении заведения не застала его: Скарамучча упорно искал кофейню, закрытую три года назад. Парень, вовсе того не стесняясь, в скором времени стал громко выражаться. Гордость никак не позволяла подойти к прохожему, чтобы узнать что-то о заведении. А самому почему-то не хватало ума догадаться о том, что место закрылось. Наверное, темноволосому совсем уж не хотелось верить в то, что Чайльд обманул его в очередной раз. Ведь рыжеволосый так точно и чётко составил просьбу — назвал конкретный адрес и даже подсказал, какого цвета входная дверь. Но вот он Скарамучча, смотрящий на пустые витрины серого помещения, а никак не оранжевого, как предупреждал начальник; на одном из окон висело большое объявление о сдаче магазина в аренду и номер телефона. Темноволосый парень упрямо верил в то, что перед ним сию секунду появится пестрящая цветами вывеска, а внутри будут видны посетители, которые спешно покупают кофе. Уже через четверть часа парень будет на обратном пути к офису, с целью уничтожить своё начальство, но, увы, остановится, ведь над дверью будет ярко сверкать табличка «Не беспокоить».  — Так что, никаких предположений? — Люмин около десяти минут сидела на стуле, незаметно сжимая собственные коленки; оставить этот жест незамеченным получалось с большой натяжкой, ведь девушка сидела посреди кабинета, никак не приближаясь к столу, а Тарталья упорно наворачивал круги вокруг неё, — Ну зачем я приказал тебя найти и привести? «Что за вопрос, он сам забыл, что ли? Мне-то откуда знать?», — а сама вслух:  — Не имею ни малейшего понятия. Может, мне таки суждено умереть?  — Умереть? Тишина, прежде чем рыжеволосый парень разливается смехом держалась не более секунды. Смех его был ничуть не истерическим, а наоборот — теплым и абсолютно человеческим. Это заставляет Люмин осторожно поднять взгляд, осматривая собеседника. Она готова была поклясться на крови, что если бы встретила его на улице, ни за что на свете не сказала бы, что он — жестокий и хладнокровный убийца. Особенно, если бы он был в компании Скарамуччи. Все подозрения сразу бы пали на последнего. Да и вообще девушку малость раздражала своя привычка удивляться тому, насколько нормально себя ведет парень. Почему он не может так себя вести?  — Вот, это именно то, о чем я говорил, — Чайльд закрепил на лице мягкую улыбку и взглянул на девушку, как бы одним взором заставляя ее вернуться к моменту их разговора о Скарамучче и его отвратительном характере, — Но вопрос остался открытым. Может, мне попробовать дать на него ответ? Люмин внимательно проследила за каждым плавным движением рыжеволосого собеседника, который неспешно двинулся ей навстречу и очень скоро оказался сидящим на корточках прямо напротив неё. Он будто нарочито позволял девушке смотреть на себя сверху вниз. В его глазах, казалось, горело чистейшее желание заставить ее привыкнуть к такому взгляду, более того — не допускать того, чтобы кто-то смотрел так на неё. — Ты мне понравилась? Люмин не уловила суть вопроса. Должно ли это было звучать с вопросительной интонацией? Девушка, вероятно, не постеснялась бы сию секунду попросить собеседника повторить сказанное им последнее предложение, по большей мере даже не из-за содержания. Кто-то вообще делает из подобных предложений вопросы? Люмин казалось, что если бы существовала какая-то статистика, то в ста процентах случаев это предложение являлось бы повествовательным, утвердительным.  — Да, понравилась, — Чайльд, словно опытный маг, легко читал чужие мысли; он наверняка рассказал бы всему миру о секрете своего маленького фокуса в силу своей натуры, если бы действительно представлял из себя какого-то волшебника. Он очень скоро ответил на свой же вопрос, Люмин сообразила, что он был задан самому себе, — Поэтому и послал за тобой. Наверное, ответ таков. Теперь наступила следующе стадия — стадия «стоп, а смысл фразы-то в чём?». Люмин едва приоткрыла рот в удивлении, и продолжила смотреть на парня, периодически очень быстро хлопая ресницами. Нет, она не пыталась состроить дурочку, просто искренне не понимала, как человек, знакомый с ней два дня, а суммарно около часа за всю жизнь, может испытывать к ней чувства вроде симпатии? С другой же стороны, симпатия и влюблённость, точно так же, как влюблённость и любовь, являлись кардинально разными понятиями, и если для того чтобы влюбиться достаточно 0,2 секунды, то на любовь по исследованием требуется от четырех месяцев, а в реальности может не хватить и жизни.  — Скарамучча тогда сказал, что я не подойду, что он имел в виду? — Люмин с трудом воздержалась от желания заслонить рот ладонью, ведь помимо того, что этот вопрос был вовсе не к месту, ей так же никто не давал права его задавать.  — Этот придурок взял за привычку распоряжаться моими выборами, и решил, что может делать их за меня, — Тарталья снова ласково улыбнулся, не уводя взгляда, — Вообще-то у тебя есть все шансы найти с ним общий язык, когда вы начнете сотрудничать. Сейчас он, возможно, не самого высокого мнения о тебе, но это отнюдь не твоя вина. Сказитель так относится ко всем малознакомым ему персонам, а ты как раз относишься к таким.  — Сотрудничать? — еле слышимая нота страха задержалась в голосе девушки на долю секунды. Почему это она должна сотрудничать с этим темноволосым невежей? А еще Люмин не покидала одна и та же мысль — почему Тарталья упорно продолжает называть парня Сказителем, и по крайней мере в её присутствии по имени его ни разу не назвал.  — Да, это, раз уж ты спросила, тоже сошло бы за ответ на тот вопрос, который я задал. Я бы хотел видеть тебя, пополняющую ряды нашей скромной компании, — блондинка судорожно пыталась понять, то ли Чайльд говорил о компании людей, словно о друзьях, то ли это было что-то вроде компании в понимании предприятия; в любом случае, это никак не меняло то, насколько ситуация становилась кошмарной.  — Я ведь просто девушка с улицы, буквально первая встречная. Никогда не имела дела с чем-то подобным, — Люмин стала нервничать ещё больше, чем раньше, но старалась не отводить взгляда от рыжеволосого парня, зато продолжала сжимать коленки, — Меня же в понедельник ждут в университете, и подруга дома ждёт, — девушку не покидала надежда, что это все глупая шутка, или, быть может, и вовсе сон. Ну не могла же она сойти с пути истинного за два дня просто из-за того, что утром четверга решила сократить путь до продуктового?  — Страх, как ты себя недооцениваешь! — парень внезапно подскочил и выпрямился, оставаясь перед девушкой, — Незнакомец может в корне изменить всю историю существования так называемой мафии, раз уж тебе так нравится, и разговор тут вовсе не идет о том, имела ли ты когда-либо дело с чем-то подобным. Наоборот, это же так прелестно — столкнуться в этом прогнившем городе со столь невинной натурой. Чайльд поспешно обошел стул, на котором восседала девушка, и остановился точно за ней, осторожно укладывая ладони на чужие хрупкие плечи.  — Признаться, когда ты вчера появилась в переулке, я было подумал, что это мой ангел хранитель спустился с небес. Такая светлая, и дело даже не в одежде или цвете волос, хотя это тоже забавное совпадение: мне казалось, ты сама издаешь свет. Яркий контраст — сияющий ангел против сырого, дурно пахнущего переулка. И я уже был готов понести наказание за все грехи, а это ты. Люмин страх как хотела внезапно выкинуть что-то в ответ, но отчего-то словно онемела и не могла двинуть и кончиком пальца. В голове на повторе крутились слова рыжеволосого парня и отбивались звонким эхом где-то в ушах. Блондинке казалось, что если бы она была каким-то персонажем всемирно известного литературного произведения, и школьникам пришлось бы писать её цитатную характеристику, то фраза Чайльда весьма ожидаемо заняла бы первое место в списке. От чужих ладоней, образовавшихся на собственных плечах не так уж и резко, девушка так или иначе вздрогнула. Отсутствие зрительного контакта как такового и пребывания собеседника в поле зрения вовсе вводили в состояние паники.  — Продолжая тему моих откровений, я бы хотел также отметить, что был бы рад не только твоему присоединению, но и твоему непосредственному пребыванию на моей стороне, — Чайльд наконец-то освободил плечи девушки от груза, обошел её и слегка наклонился, теперь уже не смотря на девушки ни снизу вверх, ни сверху вниз. Прямой взгляд для Люмин оказался ещё хуже ранее упомянутых вариантов. В чужих глазах отражался целый океан. Казалось, они вполне могли проводить ток; если бы у электричества был определенный цвет, то эти глаза носили бы именно его название.  — А я смею предположить, что ты не откажешься от пребывания в моей компании? Он приблизился непозволительно близко, да еще и смотрел в самую глубь души. Такое расстояние между двумя людьми принято было считать интимным, и Люмин вполне могла выразить просьбу о том, чтобы парень самую малость отодвинулся, только вот кто она такая, чтобы указывать боссу мафии, что тому делать. Но Чайльд сам очень скоро отказался от настолько сокращенной дистанции — он отодвинулся то ли от дискомфорта, то ли снова прочитав чужие мысли.  — Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется, но всё же прошу не затягивать, — блондинке показалось, что он собрался подхватить её крохотную ладонь и оставить мягкий поцелуй на тыльной стороне, но он лишь покосился едва вниз, как будто игнорируя мысли девушки на этот раз, — Я Аякс. Предлагаю на этом завершить нашу встречу. Парень выпрямляется и делает несколько шагов назад. Он усаживается за рабочий стол, словно Люмин больше нет в кабинете. Девушка же никуда с места не сдвинулась, наоборот — продолжила сидеть на стуле посреди кабинета, ошарашенная внезапными новостями. Что значит Аякс? Какой Аякс? Это вроде рабочей клички, чтобы настоящее имя среди людей не распространялось? Поэтому в её присутствии рыжеволосый парень называл Скарамуччу Сказителем?  — Аякс? «Аякс» это что? Звание какое-то? Статус? Что это значит? — девушка наконец-то покинула своё место и двинулась навстречу рабочему месту Чайльда; коленки уже не так тряслись — девушка была почти на сто процентов уверенна в правильности своих действий.  — Свяжись со мной, когда примешь окончательное решение, — парень потянулся за чужой рукой, и, взяв её в свою, аккуратно вложил в ладошку крохотный кусок бумаги, — Позволь провести тебя до выхода. Было бы неплохо встретить Сказителя по дороге. Он поднялся с места, вновь окружая девушку своим присутствием. Люмин уже давно сумела сообразить, что противится этому совершенно бесполезно, а в какой-то мере, возможно, опасно для жизни.  — Почему «Сказитель»?  — Теперь ответы на все свои вопросы ты сможешь получить только вне рабочей обстановки и по окончанию рабочего времени, — Тарталья продолжал галантно открывать двери на пути к выходу, пропускал девушку впереди себя, и при посещении лифта уточнил, что Скарамучча выдумал пыточную, и ничего подобного в здании не имеется. На улицу он тоже вышел вместе с ней. На лице переливалась печаль, вызванная тем, что темноволосого парня им так и не удалось встретить по дороге. Люмин, кажется, тоже не была осведомлена о том, что кофейня, в которую Чайльд послал своего подопечного при ней, закрылась несколько лет назад.  — Вот так, миледи, — достигнув выхода из офиса, парень остановился лицом к лицу с девушкой, расслабленно спрятав ладони в карманы, — Теперь я буду ожидать от тебя целых два ответа: один касаемо твоего присоединение, а второй — нашего свидания. И я надеюсь, обоим суждено быть положительными. Он в последний раз мягко улыбнулся и развернулся навстречу входным дверям. Люмин еще несколько секунд смотрела на них, после того, как рыжеволосый парень окончательно скрылся за ними. Девушка не сразу сообразила, когда он успел пригласить её на свидание, раз уж под конец встречи ожидает ответа на это самое приглашение. Сложно было сказать, что его компания ей неприятна, наоборот — угроза вовсе не чувствовалась, а вселенских размеров уверенность, что бушевала в парне, заставляла чувствовать себя неожиданно в безопасности. Всю жизнь боясь того, что подобная ситуация может произойти с ней, Люмин и подумать не могла, что одним пятничным полуднем она будет считать, что босс мафии вызывает у нее ощущение защиты и надежности. Но это же мафия. Пускай только блондинка приняла решение называть их так для себя, но Чайльд так же обмолвился этим словом в её присутствии, что вообще-то не делает мафию мафией. Для Люмин мафия могла стать мафией только по прямому объявлению: «Мы — мафия!», но с другой стороны это было абсурдно. Какой преступник признает, что он преступник? Слишком частое повторение слова «мафия» почти вызывает головную боль, и Люмин сходится на мысли, что кем бы эта организация не была, так или иначе они являются убийцами и уголовниками. Дорога теперь была одна, и это была дорога в отделение полиции. Девушка далеко не горела желанием случайно встретить как обычно раздраженного Скарамуччу на его обратном пути к рабочему месту, поэтому постаралась как можно быстрее сориентироваться и попытаться выбраться из безлюдного переулка. Где-то в этом помогли отдалённые голоса на городских улицах, где-то удалось увязаться за каким-то прохожим и очень скоро Люмин оказалась на привычной позитивной стороне Лос-Анджелеса. Или лучше было назвать ее нейтральной? Знать точный адрес полицейского участка девушке было вовсе ни к чему, поэтому прежде чем отправиться туда, ей пришлось найти ближайшее отделение по картам. Ещё на ранней стадии поиска нужного здания в интернете девушка тысячу и один раз обдумала правильность своего решения. Не то чтобы её как-то зацепил рыжеволосый мафиози, но от чего-то мысли метались от одного мнения к другому — Люмин и забыла, что жила по принципу «любое сомнение между «да» и «нет» это решение в пользу «нет». Ангел на правом плече твердил, что ей стоит немедленно отправиться в полицию, донести на преступную группировку, промышляющую в городе, ведь наверняка за ними гоняются уже не один год. Возможно, пожертвовав своей жизнью, ей удастся спасти множество людей и дать возможность городу спать спокойно, ведь вряд ли после такого «предательства» Чайльд мог оставить её в живых. Но в то же время на левом плече демон упорно перетягивал на свою сторону: чего стоят сотни тысяч жизней против неё одной, раз она смогла чем-то запасть в душу главному мафиози? Такой шанс выпадает далеко не каждый день, и поэтому Люмин, свято верящую в реинкарнацию, трудно было заставить поверить в то, что в другой жизни ей удастся стать девушкой бандита. Это был чистой воды соблазн, и блондинка прекрасно понимала это, стоя напротив входа в полицейский участок. Вся эта ситуация все еще могла скрывать за собой подлый розыгрыш, который увенчается её смертью, но в невинной девушке, прозванной ангелом хранителем около часа назад, это отчего-то вызывало небывалый азарт. Глупости это всё. А что она скажет соседке, какое оправдание найдёт для того, чтобы бросить высшее учебное заведение? Люмин в какой-то мере успокаивал факт того, что никого из родных у неё не было и оправдываться перед ними нужды не находилось. И в то же время, были бы родители и родной брат счастливы, узнай они каким-то образом, чем девушка стала зарабатывать себе на жизнь и во что ввязалась?  — Вот ты и попалась. Люмин, наверное, невероятно повезло в этом плане: злополучные встречи с темноволосым парнем образовывались из пустоты и как обычно в уединённом безлюдном месте. Только на этот раз окружение ничуть не играло ей на руку. Вокруг изредка проходили два-три человека, чересчур занятые своими делами, а сама блондинка стояла перпендикулярно к отделению полиции. И Скарамучча прекрасно знал, где она находилась несколькими минутами ранее, ведь сам её туда и доставил, сам из-за этого и выгребал. Девушка не стала даже поворачиваться на голос парня. Узнать его владельца теперь было несложно, а вот просьба о помощи ей сейчас бы не помешала. В экстренной ситуации из головы вылетели все правила выживания в случае похищения, которые Люмин некогда пыталась заучить. Она не пыталась создать какой-либо шум, или попросить о помощи у конкретного человека — вполне возможно, что это было состояние шока. Скарамучча не церемонясь грубо ухватился за чужое предплечье мёртвой хваткой, толкая девушку впереди себя. Люмин было хотела издать визг, но вспоминая, как снисходительно к ней относились до этого, сократила все свои попытки лишь до стремления просто вырваться.  — Отпусти! — беспрерывно повторяла девушка, хотя в голове не было и мысли о том, что это могло как-то исправить её положение, — Отпусти тебе говорят! Я не собиралась заходить внутрь! Ненарочный подъем шума оказался ошибочным приёмом со стороны девушки, и Скарамучча, окончательно теряя терпение, толкнул ее к хлипкому деревянному забору в абсолютно заброшенном уголке улицы. Глупо было предполагать, что за предательство ее накажет Тарталья, когда на белом свете существует этот темноволосый парень.  — Я не хотела входить! Я передумала в последний момент, отпусти! — Люмин продолжила истерить несмотря на то, что парень уже не держал её, если мы говорим про физический контакт.  — Сама понимаешь, что несешь? «Передумала»? Да кто тебе поверит? — парень заблокировал блондинке любой возможный путь побега, в добавок ко всему сделав такое выражение лица, взглянув на которое хочешь-не хочешь, а сбежать не выйдет, — Мне никто не давал права на то, чтобы убить тебя, к тому же Чайльд приказывал совершенно обратное, но узнай он о твоём плане, уверен — он поддержит моё решение. Стоило девушке попытаться возразить, просто приоткрыть рот, как пистолет покинул очертания кобуры, и вот уже между девичьим виском и его дулом остаются несчастные несколько миллиметров. И вновь это взгляд сверху вниз — гордый, надменный, полный ненависти и раздражения. Точно так же можно было в этот момент описать и взор девушки, но была пара исключение — она смотрела на парня снизу вверх, и ненависти в ней было едва лишь меньше. В этот раз Люмин, сама того не понимая, окончательно стерла страх о своего лица, будто пытаясь напугать противника больше, чем он её. «Чего ждешь?», — вот-вот должно было сорваться с языка. Это могло бы в разы облегчить ситуацию: девушка ни донесла на мафию в полицию, изображая своеобразное предательство, ни перешла на так называемую тёмную сторону. Кровь молниеносно прилила к вискам, сердце безобразно колотилось, а на кончике языка ощущался гадкий привкус неприятностей.  — Ещё хоть один жалкий писк, — сквозь зубы цедит темноволосый парень, и Люмин кажется, что она тотчас должна услышать последний звук в своей жизни — спуск курка.  — Передай Аяксу, что я согласна на оба его предложения. И Люмин тут же закрывает глаза, как бы сваливая всю вину и все дальнейшие проблемы на Скарамуччу, который сейчас по сценарию якобы должен был убить её. Вот сейчас её не станет, а потом пусть сам разбирается, что делать с тем, что он передаст рыжеволосому парню её согласие, а на белом свете её самой больше и нет. В какой-то мере в душе девушки понемногу зарождалось желание дать отпор темноволосому, и это был один из вариантов исполнения так называемой мечты. Но почему-то выстрела не последовало — ни звука, ни острой пронзающей висок боли. Блондинка успела подумать, что на самом деле уже умерла, и никаких терзаний почувствовать не успела, посему решила открыть глаза.  — Что? Скарамучча всё так же стоит перед ней. Никуда не пропал, следовательно, смерть вряд ли настала. Теперь это больше походило на какой-то сон: пистолет парень опустил, правда, выглядел порядком растерянным, что еще больше придавало картине фантастичности.  — Он сам знает, о каких двух предложениях идёт речь, нет нужды в том, чтобы я рассказывала об этом тебе. К тому же, с момента, как ты решил меня не убивать, у меня есть возможность самостоятельно связаться с ним.  — С кем связаться?  — С Чайльдом. Парень с девушкой молча смотрят друг на друга, никто не решается начать говорить первым. Люмин почему-то именно в этот момент вспоминает слова рыжеволосого о том, что она могла бы найти общий язык со Скарамуччей, а следом в голове всплывает воспоминание, как несколько секунд назад его пистолет маячил у виска блондинки.  — Минутой ранее ты назвала его совсем иначе, — заметил темноволосый; в его глазах мелькнула какая-то непонятная девушке эмоция, и он поспешил отвернуться, — Откуда тебе известно его имя?  — Имя? — если бы девушка призналась в том, что понятия не имела, что Аякс — настоящее имя рыжеволосого мафиози на пару реплик раньше, вряд ли бы сейчас стояла живой, — Значит, твоё настоящее имя — Сказитель?  — Нет, дура, моё имя — Скарамучча, я, кажется, так и представлялся при первой встрече, а Сказитель это рабочее имя, скажем так, для экстренных ситуаций, когда своё настоящее имя раскрывать нельзя.  — А Чайльд…  — А ему вообще раскрывать своё имя опасно, поэтому настоящее знают только два доверенных лица, — парень скривился, взглянув в сторону Люмин, — Теперь похоже три. Кстати, раз ты согласна с его предложением, то тебе тоже предстоит придумать какое-то имя, ему необязательно быть реалистичным, это правило касалось только начальства. Сомневаюсь, что кто-то называл бы ребенка Сказителем. Вот и ты придумай что-то в этом роде.  — Но разве тебе не обязательно использовать второе имя на постоянной основе? Ты ведь вроде как его правая рука, или это никак не влияет?  — Раз не использую, значит, нет нужды, не задавай глупых вопросов, — Скарамучча мигом отвернулся и зашагал прочь из закоулка, — Возвращаемся в офис, или у тебя есть другие предложения, чтобы связаться с Чайльдом? Люмин давно переминает в ладони бумажку с номером телефона, спрятанную в кармане брюк, но теперь после какой-то словно двусмысленной фразы спутника, уже сомневается в том, что сможет дозвониться кому-то по нему.  — Вообще-то, он дал мне номер, — зачем-то все равно выдает блондинка, да ещё и с такой самонадеянной интонацией, будто бы после этого заявления парень должен был упасть ей в ноги и попросить прощения за содеянное ранее.  — Номер? — Скарамучча еле слышно прыснул; он едва развернулся и взглянул на девушку через плечо, казалось, он сдерживает смех, — Позволишь? Он сказал это вовсе не с отблеском интеллигентности, как такие фразы произносил Тарталья, а наоборот, с львиной долей сарказма и явной насмешки. Люмин ничего не осталось, кроме как поерзать в кармане рукой еще несколько секунд, делая вид, будто она не держала все это время помятую бумажку, и нехотя протянуть её парню. Скарамучче же хватило лишь секундного взгляда для того, чтобы определить подлинность телефонного номера. Он рассмеялся.  — Сомневаюсь, что ты бы куда-то дозвонилась, — он уткнул лист точно в лицо девушке, внезапно обнаруживая на его обратной стороне знакомый порядок чисел. Люмин без труда замечает явные изменения в лице парня, из-за чего сама решает взглянуть на тыльную сторону бумажки, на которую ранее тоже не обращала никакого внимания. Судя по эмоциям темноволосого парня, сзади оказался самый настоящий телефонный номер мафиози.  — За кофе тебя пешком отправили, да? — Люмин внезапно ощутила желание отшутится над парнем за все козни, которые он ей строил; страх перед ним понемногу иссякал, и с каждой минутой, проведенной в компании мерзкого темноволосого типа, девушка все больше верила в то, что найти общий язык им все-таки удастся. Крайней стадией стала история Скарамуччи о том, что Чайльд отправил его в оказывается закрытую три года назад кофейню, и он как идиот крутился около закрытого помещения около получаса. Люмин не посчитала нужным посвящать парня в произошедшее во время личной встречи с мафиози, но все же спросила, зачем он соврал насчёт пыточной, и почему решил, что если припаркует машину без девушки, то Тарталья не обратит внимания. Скарамучче пришлось отвечать на каждый задаваемый ему вопрос, ведь теперь он не мог оборвать встречу, как сделал это впервые: курс они держали в одно место, да и беседа в целом напряжения у участников не вызывала.  — Ты сказал, что вместе со мной трое человек знают о настоящем имени Чайльда, — спросила девушка совсем спокойно, словно давно не боялась собеседника и вообще была с ним в дружеских отношениях, — Это ты и…?  — Синьора, — небрежно выплюнул он; от одной интонации, отношение к человеку, о котором говорил Скарамучча становилось предельно ясно, — Это тоже что-то вроде рабочего имени, но она не работает у нас.  — Синьора? Это какая-то женщина возраста пятьдесят плюс? Каким образом она с вами связана? Темноволосый парень неожиданно остановился на месте, и Люмин пожалела о том, что сказала. Вполне возможно, что сравнение было крайне неудачным, особенно это подтверждалось тем фактом, что некая Синьора была одной из троих человек, знающих настоящее имя мафиози. Не исключено, что она могла быть какой-то важной шишкой, и что-то значила для компании, и для Скарамуччи лично. Блондинка подготовилась выслушивать очередную порцию унижений. И это, наверное, был первый раз в жизни, когда девушке довелось услышать естественный и чистый смех спутника. Впервые в нём не чувствовалось привкуса истерики и безумия, какие черты всегда сопровождали такие эмоции у парня, отчего обычный смех казался странным.  — Чего веселимся? Ты кофе принёс? Люмин не сообразила, когда они успели добраться до здания офиса, а уж тем более — когда рыжеволосый преступник оказался по правое плечо от неё. Выглядел он все так же, как чуть менее часа назад. Складывалось впечатление, что после того, как он скрылся за входной дверью в здание с руками в карманах, то так и остался стоять там до самого возвращение подопечных. Иначе как можно было объяснить то, что он образовался на будто бы на пустом месте около парочки прохожих?  — Да на меня как на идиота косились, когда я спрашивал про эту кофейню! — Скарамучча моментально изменился в лице, теперь уже не прочь помахать кулаками, — Ты сам-то в курсе, что она уже как три года закрыта?  — В курсе, конечно, — спокойно ответил парень, но тень ухмылки отразилась на его лице, — А еще я в курсе, что у нас на втором этаже есть столовая и в ней насчитывается минимум две кофемашины.  — А-ну подойди, я тебе сейчас въебу, — темноволосый, кажется, успел даже рукава теплого кардигана закатить для антуража: под ним был ещё пиджак и белоснежная рубашка с галстуком; так, конечно, было очень тепло, но с закаченными рукавами крайне неудобно.  — А ты что тут делаешь, принцесса? Люмин моментом увела взгляд от Скарамуччи к Чайльду, который не обращал ровным счетом никакого внимания на темноволосую бестию около себя, что так и норовила проехаться кулаками по чужому лицу. Девушка едва приоткрыла рот, готовая тут же дать ответ, а потом осознала, что говорить-то и нечего, посему ее раскрытые губы придавали лицу оттенок удивления. Темноволосый парень, ощутив наступившую паузу в речи, молниеносно обернулся на блондинку, словно забывая о том, что сжал в кулаке кофту рыжеволосого.  — Я так подумала, — осторожно начала Люмин, — И решила, что нет никакого смысла затягивать ответ. Разница между моим согласием прямо сейчас и через пару дней лишь во времени, но никак не в уверенности правильно принятого мною решения. И снова пауза. Тарталья продолжал смотреть на девушку, практически не моргая, а та в свою очередь тоже старалась не отводить взгляда. Ей казалось, что парень пытался сломить твердость её решения, или хотя бы убедиться в том, что она не изменит своему выбору, лишь ощутив малейшее давление. Секунда, две, и парень все же сдаётся, выражая это тихим смешком и улыбкой на лице. Скарамучча, наконец, отрывается от него, оставляя на чужой одежде еле заметные мятые следы.  — Идём, — он развернулся к спутникам спиной, разбираясь с мелким изъяном на кофте, и зашагал навстречу офису, ничуть не сомневаясь в том, что парень с девушкой последуют за ним. Скарамучча быстро нагнал его, оставляя блондинку позади, и продолжил активно возмущаться по поводу несуществующей кофейни, приписывая к ней противную слякоть на улице и то, что рыжеволосому стоило бы научиться придумывать адекватные наказания в стиле босса мафии.  — Ещё раз руку на неё поднимешь, вот тогда будет наказание «в стиле босса мафии», — выдержанно произносит Чайльд, совершенно не пытаясь скрыть того, что ему вновь удалось узнать всю информацию с помощью каких-то источников. Люмин из всего постороннего диалога слышит только эту фразу — в голове мысли напрашиваются всего на два вывода: во-первых, если ему известно о проделках Скарамуччи, значит, наверняка он знал и о том, что девушка собиралась сделать, и на пороге какого здания стояла в раздумьях. Это был новый вопрос, который улетел в копилку точно таких мелких любопытных вещей, которые чрезвычайно интересовали блондинку, но повода задать их пока не было. А во-вторых в мыслях эхом прокручивалась сказанная парнем фраза. Люмин вовсе не задумываясь прошла в двери, которые Чайльд снова придержал для неё, вернее сказать, она настолько углубилась в размышления, что не обратила внимания на то, как слепо следовала то за Скарамуччей, то за Тартальей. «Ещё раз руку на неё поднимешь», — девушка постепенно осознала, что в этот период её существования появилось понятие неприкосновенности относительно неё.  — Могу я узнать подробности твоего согласия? — Чайльд осторожно наклонился, заглянув в задумчивое лицо девушки, пока они втроём ехали в лифте. Люмин едва вздрогнула, взглянув на парня и уловив, как близко он вновь находился. Она моргнула несколько раз, быстро-быстро, и оглянулась на Скарамуччу, что стоял слева от неё и потупил взгляд в закрытые двери лифта, будто бы его совсем не интересовал предмет беседы спутников.  — Я согласна на оба предложения, — девушка повернулась обратно к рыжеволосому, глядя в матово-голубые глаза с вызовом. Возможно, ей ещё придется пожалеть об этом решении, возможно, наоборот, и этот период станет самым ярким и запоминающимся в жизни.