***
Чейз сидел на бревне и смотрел через прибор ночного видения в сторону леса, неподалеку от которого они заночевали. Несильный ночной ветерок слегка колыхал листья на кронах деревьев, стебли полевой травы и цветов. Абсолютно спокойная и ничем не примечательная ночь. Даже не верится, что в такой тиши может что-то случиться, или их будет ждать засада из группы диверсантов, получивших приказ остановить продвижение отряда. Ничего подозрительного или неестественного, что могло бы послужить поводом для осторожности. Можно было бы просто забить на приказ командира и завалиться спать. Но нет, вот такие обычные и непримечательные места зачастую и становятся местом гибели целого спецотряда, потому что часовой-зевака расслабил свои булки и решил чуть подремать. Даже пальцев не хватит, чтобы пересчитать подобные случаи. Ну и пальцев боевых товарищей тоже, поэтому проще по-очереди дежурить и бдить в оба, пока остальные спят, чем потом скидываться всей частью на пальцы для перерасчета таких ошибок. Просто неспящего солдата бывает достаточно, чтобы отбить желание у противника нападать, так как неизвестно, чем потом это может кончиться, а потери не нужны никому. Вот и получается, что совсем не обязательно стоять во всеоружии в тяжелой разгрузке и автоматом в руках, как средневековый воин-истукан. Глаза все же постепенно устают от зеленого свечения прибора ночного видения, да и в сон тоже знатно так клонит после тяжелого дня беготни в снаряжении. Чейз закрыл глаза и убрал прибор от лица. Мысленно отсчитав пять секунд, он их открыл и, огибая кострище, где до сих пор теплился один из последних угольков, некогда разогревший их ужин, подошел к вещам команды. Вроде мелочь — закрывать глаза на некоторое время после использования ПНВ, но также может повлечь за собой серьезные последствия, если этой мелочью пренебречь. Отыскав рюкзак с пришитой надписью «Вол», открыл его, достал флягу с водой и сделал пару небольших глотков, после чего убрал ее на место. Он развернулся и было направился к своему бревну-посту, но зацепил носком берца шалаш, построенный из автоматов отряда, и те закономерно рухнули в траву, издав при этом металлический грохот. Наклонившись и ругнувшись про себя, упрекая в неосторожности, Чейз собрал всю конструкцию обратно. Все, по-хорошему надо идти спать, а то такими темпами можно разнести весь лагерь. Боец посмотрел на часы. «Двадцать минут и меня сменят», — пронеслось у него в голове. Он глянул по сторонам, затем убедился, что никто из остальных не проснулся, при этом заглядывая каждому в лицо. Но дольше всего его внимание было приковано к Эви. Эта девушка-снайпер вызывала у него несколько разные эмоции: ее относительно недавно перевели в их спецотряд, она еще очень молода, лет на пять младше его самого, хотя до этого Чейз был «самым маленьким», как выражались сослуживцы. Тем не менее опыта у нее хоть отбавляй. Они очень часто на заданиях работали в паре, и он старался держать ее у себя на виду. Ну, чтобы прикрыть, защитить что ли. К тому же Эви очень хороший собеседник, всегда выслушает, с ней, если что, можно было и поговорить по душам. Она, по своему обычаю, сделает умный вид и постарается сказать что-нибудь умное по поводу жизни. Но иногда в своих расспросах может зайти и далековато, задевая что-то сокровенное и часто тяжелое, твое личное, то, чем вроде и хочется поделиться, но нет. Это даже немного нравилось Чейзу, потому что и разговор не надо пытаться построить, вытягивая клещами слова из себя и собеседника, и можно поделиться мыслями, которые больше никому не скажешь, не боясь за их нераспространение, так как она обязательно скажет что-нибудь свое. Хотя он всячески это скрывал за маской суровости и неслабых упреков по этому поводу, чтобы хоть чуть-чуть отучить свою напарницу от этой с одной стороны нездоровой привычки, потому что такая излишняя разговорчивость очень сильно могла раздражать, особенно в неподходящий момент. Да и будешь много знать, скоро состаришься. Убедившись, что девушка не проснулась и все также спит, парень медленным и осторожным шагом доковылял до своего поста-бревна. Грузно плюхнувшись на него и развернувшись в сторону леса, он продолжил внимательно изучать местность, только теперь уже без прибора ночного видения. Ночь по-прежнему оставалась ничем не примечательной. Все также дул слабый ветерок, все так же слегка дрожали цветы, листья, и лениво покачивались деревья-великаны. В общем, тишь да гладь и смертная тоска! Не происходило ровным счетом ничего. Военный поднял свой взгляд на небо, безоблачно. Тысячи, нет, миллионы тусклых огоньков, именуемые звездами, беспорядочно разбросаны над головой. Как будто, кто-то рассыпал десятка три ящиков с дробью, и теперь она раскатилась и блестит, отражая от себя свет. Но все же в этом хаосе есть и свой порядок. Правда весь этот порядок для Чейза умещается в одном ковше — Большая Медведица. Интересное название. Если с «большой» все предельно понятно, есть и маленькая, то почему именно «медведица», неизвестно, ведь непохоже ни капли. Наверняка этому есть разумное объяснение. Шея начинала потихоньку затекать и уже немного побаливала. Чейз опустил голову, переводя внимание и взгляд в сторону леса. Вдруг послышался слабый шорох где-то сзади. Уже хотел обернуться, но в его затылок уперлась холодная сталь — ствол пистолета… Он замер… Тянутся долгие секунды, но ничего не происходит: ни требований, ни выстрела. Хотя он вряд ли должен быть. Только оружие по-прежнему упирается в голову. Ведь если выстрел все-таки произойдет, тогда все это мероприятие просто бессмысленно. От шума проснуться все остальные. И конец известен. Поэтому можно сделать вывод, что Вол нужен кому-то живой. Рука медленно и осторожно тянется к кобуре, вскочить до автомата не получится. Остаются считанные сантиметры до спасения. Тело напряжено. Каждая мышца полностью под контролем и готова действовать. Еще чуть-чуть. Ладонь легла на рукоять, а пальцы начинают обхватывать ее. Вдруг холодная сталь исчезла с затылка парня, послышался щелчок предохранителя, и он услышал знакомый женский голос: — Выдохни, Чейз… Рука сама отпустила пистолетную рукоять и вернулась в прежнее положение, а по всему телу пробежали мурашки, приводя героя в чувства. Не каждый день к голове приставляют пистолет, к такому привыкнуть невозможно. Чейз, не вставая со своего места и не разворачиваясь в сторону девушки, негромко спросил, делая акцент на последнем слове: — Эверест, ты совсем Дура?! — Да нет, — тихо ответила она, слегка опустив голову, придумывая что сказать, — я… я просто хотела проверить… — Что ты хотела проверить? — он развернулся вполоборота и устремил свой сердитый взгляд на нее. Что за бред? Что можно проверять таким способом? Она, конечно, всегда была горазда на, всякого рода, выдумки, но как можно было дойти до такого? Загадка. — Просто, говорят, что ты всегда холоден и спокоен в критических ситуациях, — ее голос снова зазвучал звонко. Что верно, то верно. — Тише, не ори, остальных разбудишь, — прошипел Чейз, — ну что, проверила? — про свою спокойность во время критических ситуаций ему хотелось говорить меньше всего. На это, разумеется, есть причины. Девушка кивнула и сделала шаг в его сторону. Парень ненадолго отвел глаза и, выдохнув, сказал: — Ты понимаешь, еще пару секунд, и я мог Тебя убить. Совсем с головой поссорилась? — на слове «тебя» он слегка повысил свой голос. Потом взял ее за руку и посадил рядом с собой. Делая вдох и набирая новый воздух, готовился устроить профилактическую промывку мозгов для напарницы. Давно пора, а то можно так учудить, что потом век не разгребешь. Да и эти самые причины, про которые вспоминать не хочется, уйдут подальше. Эверест, чуть слышно хмыкнув, спросила: — Значит, не хочешь, чтобы я погибла? — она посмотрела в глаза Чейзу. — Не хочу, — машинально ответил он и сразу замолк… Девушка улыбнулась. Интересный вопрос. Ответ на него можно понять по-разному, причем практически не отличишь, что именно имел ввиду собеседник, и правильно ли ты его понял. Внутри него как-то нарушилось то привычное ему, да и всем, равновесие. Всплыло несколько картинок из прошлого, и Чейз отвел взгляд в сторону. Уж лучше б сразу начал мозгомойку. Со своим умением перевернуть все одной фразой, Эви надо было в психологи идти, а не в военные снайперы. Она добилась ответа на многие свои вопросы относительно напарника лишь одним вопросом, заданным в подходящий момент. — Еще чуть-чуть и все, пошел бы я под трибунал, — парень продолжил предыдущий диалог. — Я-то это понимаю, но… — ее прервали. — Понимаешь?! Тогда какого рожна ты творишь?! — все также шепотом уже начинал кричать он. — Правила ТБ при обращении с оружием забыла или хочешь, чтоб тебя из спецназа поперли? — Он же был не на боевом взводе, — пыталась что-то возразить девушка. — Да какая, к черту, разница? Перевести тему разговора и взять лидерство в свои руки — хороший способ прикрыть свою слабость и защититься от меткого вопроса с ее стороны, раскрывающего настоящего тебя и, задевающего что-то очень важное. — Если бы я стрелял, мне было б по барабану заряжен твой пистолет или нет. Моя задача — уберечь тебя… Тебя и отряд, — он осекся, — Тьфу ты, уберечь отряд! — Чейз замолчал, переводя дыхание и осознавая, что только что сморозил. Лажанул знатно. — Короче, еще один залет, и полетишь из спецназа дальше, чем видишь! — пытаясь показаться как можно строже и серьезнее, прошипел боец. Все, хватит. Девушка, показывая, что больше не намерена его слушать, отвернулась от него, переваривая информацию. Пусть в этот раз победа за ним. Боец взял свой ПНВ и принялся рассматривать лес. По-прежнему ничего подозрительного. Ночь также тиха и безжизненна. Это очень хорошо. До конца вахты оставалось всего каких-то семь минут, а потом можно пойти поспать. И сменщика будить не надо. Она сама проснулась. Правда при этом успела изрядно поиграть на нервах, а теперь сидит и ничего не говорит, что на нее не очень-то похоже. Обычно, такая словесная мозгомойка так легко не заканчивалась, тем более его победой. Но в этот раз все почему-то иначе. Либо Чейз действительно ее сильно задел, что девушка больше говорить не хочет, либо это затишье перед бурей, и сейчас будет разнос по фактам. — Обиделась? — спросил девушку парень. — Никак нет, товарищ старший лейтенант, — четко ответила она. — О! И устав мы резко вспомнили. Ладно, проехали, можешь высказаться. Эви ничего не ответила. Только обернулась к напарнику и, поймав на себе его уже размягченный взгляд, отвернулась обратно, слегка улыбнувшись. Вроде боец элитного спецотряда, а иногда ведет себя, как маленькая девчонка. Хотя в этом и заключается ее изюминка что-ли. Не каждому дано остаться собой в таких условиях. — Хочешь — молчи, — боец принялся дальше глядеть вдаль через прибор. Тянулись долгие минуты молчания. Ветер все шуршал полевой травой и листьями деревьев. Она первый раз промолчала…. — Знаешь, что, Чейз. — вдруг тихо заговорила девушка. Парень оторвался от ПНВ и посмотрел на напарницу своими светящимися зеленым светом глазами. — В бою ты очень смел и холоден, этому можно только позавидовать. Но в жизни эта холодность зачем? Зачем ты прячешь настоящего себя под ее маской? Или же все это форма трусости? Не думал? Так знай, что именно из-за нее, если твои кишки раскидает по полю, их не кому будет собрать, а на похороны придут только боевые товарищи. Чейз внимательно выслушал Эверест, и приподняв опущенную голову, сказал: — Мы сейчас на боевом задании. Это холодная рассудительность нужна, чтобы трезво оценивать ситуацию. Иначе, ты бы сейчас со мной не разговаривала, — он замолчал, погружаясь в свои мысли. Она ведь, скорее всего, права. Да не скорее всего, а точно, как всегда. Может, надо забыть ту, из-за которой все то, о чем говорит Эви? Это прошлое. Его нужно оставить, иначе, идти вперед не получится. Страх, безразличие, холодность — замкнутый круг, из которого нужно вырваться. Он мешает счастью в жизни, и он оберегает эту жизнь от несчастья. Девушка сидела рядом и с победоносным видом наблюдала за напарником. Она опять победила, и это самая большая ее победа из всех. У нее ловко получилось его расшевелить, за один лишь разговор… Все предыдущие разы были просто пристрелкой, зондированием почвы, выискиванием слабых мест. И вот наконец-то она достигла цели. Спустя несколько минут молчания, Чейз поднял голову и, хмыкнув, сказал: — По крайне мере, если на этом задании мои кишки раскидает по полю, они не останутся всеми забытыми здесь лежать. Ты их пойдешь собирать. — девушка мысленно согласилась с ним, вот здесь он был прав, и отрицать это бессмысленно и глупо. Если бы это было не так, тогда и не было бы зондирования почвы и этих попыток его расшевелить. Она слегка, еле заметно кивнула. Вдруг что-то громко хрустнуло где-то со стороны леса. От предыдущей атмосферы меланхолии не осталось ни следа. Боец схватил прибор ночного видения и принялся пристально смотреть вдаль, ища источник звука. Вот так, всего один лишь хруст, и на лицах героев снова холодная бойцовская маска, будто и никакого разговора не было. — Кажется, там кто-то есть, — проговорил Чейз, передавая ПНВ напарнице, — дерево, левее небольшого бугорка, как-то неестественно качнулось. — Вижу, кусты вокруг сильно трясутся. — Надо проверить. Эверест отдала прибор, взяла автомат, проверила разгрузку и уже собралась идти. — Так, ты куда собралась? — спросил парень, — иду я. — Но… Я, я думала мы вместе пойдем, — возразила девушка. — Нет, я иду один, а ты остаешься здесь. — Но… — Никаких «но», это приказ. Она скинула автомат с плеча и села на бревно, наблюдая, как готовится ее напарник. Вот упертый, всегда же вместе ходили. Ладно пусть поиграет в героя, «обезопасит» девушку. Хоть где-то он покажет «настоящего себя». Парень пошел. — Будь осторожнее, — тихо проговорила Эви ему вслед. Чейз обернулся и, улыбнувшись, сказал: — Буду. Мрак постепенно поглощал уходящую фигуру, пока не скрыл ее полностью. Теперь начались долгие минуты ожидания. Эти каждые шестьдесят секунд тянутся целую вечность. И такая вечность не одна. И так будет, пока он не вернется и не скажет, что все хорошо, и они зря беспокоились. И тогда его жизнь изменится.***
Вдруг эхом прогремел взрыв… От грохота повскакивали остальные бойцы их спецотряда. Растеряться они не успели, годы тренировок и боевых операций давали о себе знать. Профессионализм, отточенный до мозга и костей, давал только одно правило, которому надо следовать в подобной ситуации: привести отряд в полную боевую готовность и перегруппироваться, потом разбираться в произошедшем. Кэп, Снар и Гот быстро схватили свои автоматы, только что стоявшие шалашом и, досылая патроны в патронники попадали в высокую траву, оценивая обстановку. Отражаясь от деревьев леса, протрещала короткая очередь. Сердце Эви сжалось ужасно неприятной и сильной болью, а голове разнеслись одни из последних слов, сказанные Чейзом: «По крайне мере, если на этом задании мои кишки раскидает по полю, они не останутся всеми забытыми здесь лежать. Ты их пойдешь собирать». Она, не вставая со своего места, слегка пнула автомат и посмотрела в сторону взрыва. По закаленному не в одном десятке операций лицу девушки пробежала слеза, такая противная и жгучая, ее так хотелось стереть рукавом камуфляжки, прям вместе с кожей на щеке, по которой посмела она прокатится. Затем еще одна, и еще. Жизнь действительно изменилась, сильно, и, отнюдь, не в лучшую сторону для них обоих. На вопрос Кэпа девушка ничего не ответила. Не в силах сдерживать в себе слезы, Эви закрыла лицо руками и тихонько зарыдала.