Да святится имя твоё

Когда Эрен поднимает голову и встречается глазами с застывшим в дверях Райнером, выражение ужаса на его лице красноречивее любых слов. Эрен встаёт, и Райнер отшатывается, выставляет плечо, повернувшись боком. По виду он судорожно раздумывает, не сбежать ли, пока не стало слишком поздно. Эрен останавливается в нескольких шагах напротив. Даже несмотря на внушительный скачок в росте, Райнер всё ещё выше его. Эрен рассматривает его гордый профиль: какие-то мелочи стёрлись из памяти за то время, что они не виделись. Морщины на высоком лбу, благородный изгиб носа, родинка у края тяжёлой челюсти. Он выглядит уставшим, хмурит светлые брови и шумно дышит. Опасность читается в его фигуре и взгляде, сила исходит от него волнами, и даже страх не портит его красоты. Эрен ощущает, как желание коснуться Райнера покалывает ладони. Прочистив горло, Райнер дипломатично произносит: — Рад, что ты цел. Его голос звучит ниже и грубее, чем Эрен запомнил. Различать не радость, а волнение в его тоне особенно иронично. Эрен молчит. Он на вражеской территории, но именно его враги в опасности. Райнер стоит на границе — занёсши ступню над миной. Эрену нужно подсказать верное направление, но просчёт будет стоить ему жизни Райнера. — Ты ведь не сожалел. О том, что вы сделали. В лесу гигантских деревьев диалога у них не вышло, конечно. Тогда Эрен вырвал бы ему позвоночник, если бы смог. Он ищет в тёплых ореховых глазах неприязнь, отвращение, гнев, отчаяние, что угодно, что заставит его перестать тянуться к нему, ледяной водой смоет песочные руины когда-то великого замка, оправдает его собственную ненависть к марлийцам, гнездящуюся в пустой груди, и безжалостный план, у которого нет альтернативы. Но Райнер смотрит на него с раскаянием. Эрену чуть меньше, чем жаль их обоих. У них нет выбора, никогда не было. — Нам нужна твоя помощь, — осторожно начинает он. — Кому это, нам, Эрен? — Конечно, взгляд Райнера холодеет и пронзает навылет, и если бы у Эрена была возможность, он бы стоял под градом этих пуль, раскинув руки и ощущая себя живым, вечность. — Народу Имир. Райнер застывает. Понимание отражается у него на лице, как и весь мыслительный процесс, от вспышки догадки, ступень за ступенью, до осознания масштабов происходящего, потому что он вдруг начинает озираться. — Не может быть… Что вы задумали? — Райнер. — И чего же хочет народ Имир, Эрен? Отмщения? — Нет. Он хочет жить. — Не заговаривай мне зубы. — Элдийцы засиделись в пленниках. — Ты не сможешь ничего изменить. — Так помоги мне. — Как ты можешь верить мне? Эрену с трудом удаётся сдержать рвущийся наружу смешок. Вопрос доверия далеко не то, о чём следовало бы спрашивать. — А ты мне веришь? Райнер стискивает челюсти, смотрит на него внимательно и серьёзно. — Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется. Эрен так не думает, но снимать с себя вуаль мнимой предсказуемости не станет. — У твоей веры есть лицо, Эрен? Кого ты видишь, когда вступаешь в бой? Погибших родителей и друзей, я знаю. Ты волнуешься о том, все ли доживут до завтра. А будь твоя семья жива, что бы ты сказал тогда? На кону слишком многое. Эрен думает обо всех, кого оставил на Парадизе. О тех, кто уже мёртв и от кого он намеренно отдалился и оттолкнёт ещё дальше, чтобы уберечь, — от себя и от всего остального. — Я бы сказал, что это мой долг. Он видит их лица, поэтому Эрен здесь, — он знает, кого защищает. — И ты предал бы страну, подставив их под удар, и поверил в одного безумца, который сам пришёл к врагу? Ты хочешь, чтобы я дезертировал. Знаешь, что за это делают с воинами? Эрен пожимает плечами: — Положение твоей семьи в Либерио не лучше. Помойные крысы живут на свободе. Любой элдиец в Марли — раб. Умри достойно, хотя бы попытавшись это исправить. — Это наша кара за то, что сотворили наши предки. — Ты знаешь, что это н… — Я знаю, что это так! — И всё же никто не должен расплачиваться за ошибки предков, совершённые тысячи лет назад. Пора прекратить по собственной воле преклонять колени. — Мы страдали по вашей вине. — Ложь. Мы просто люди. Ты был на Парадизе. Мы одинаковые. — Нет. — В нас течёт одна кровь, Райнер. Иди со мной, — и рискует: — посвяти своё сердце по-настоящему. Райнер ожидаемо зло усмехается и выплёвывает: — Не за кого больше отдавать жизнь, Эрен, и некому посвящать сердце: Эрвин Смит мёртв! — Мне. — Шагает вперёд Эрен. — Посвяти своё сердце мне, а жизнь отдай за Элдию. — Так просто? — Другого выбора нет. — В чём твой план? — Ты же не думаешь, что я расскажу, прежде чем ты согласишься? — Что если я откажусь? — Скажешь спасибо за то, что ружьё не пригодилось. Эрен выдерживает тяжёлый взгляд, которым расстреливает его Райнер, и продолжает: — Тебе не защитить их иначе. Я знаю, каково это, Райнер. Быть предателем для тех, кого хочешь спасти. Таково наше бремя. Вот и всё. Райнер доверится себе и шагнёт за черту, чем существенно поддержит Эрена и Зика, или решит встретить смерть, и им придётся действовать согласно запасному плану. — Я не смогу спасти тебя, если ты будешь стоять на их стороне. Проходят минуты, прежде чем Райнер говорит: — Что если я не хочу спасения? Эрен подходит к нему вплотную, сжимает ткань его рубашки на груди в кулак и цедит: — У тебя нет права распоряжаться своей чёртовой жизнью, когда от тебя зависит судьба нашего народа. — Может, я трус. — Так собери свои сраные яйца в кулак, или это сделаю я. Райнер молчит. Эрену кажется, что проходит вечность, прежде чем он наконец оживает и начинает улыбаться. Кивает, подаваясь телом ближе, и накрывает кулак Эрена ладонью. Облизав губы, он тихо смеётся. — И всё, Эрен? — выдыхает он шёпотом. — Это всё, что тебе нужно? Моя жизнь в довесок? Эрен шумно выдыхает. Ему почти больно — до того юным выглядит Райнер. — Ладно… Она тоже твоя. — Звучит в комнате. Эрен хочет напомнить о части с сердцем, но ему нужно два выдоха, чтобы понять, что имеет в виду Райнер. Волна электрического возбуждения обрушивается на него с чудовищной силой и погребает под собой. Эрен дёргает Райнера вниз и вжимается в его губы. Он опускается перед ним на колени, расстёгивает брюки. В конце концов в этом нет ничего нового — с самого первого раза отсиживал коленки на жёстком полу с членом во рту именно Эрен. Стащив с Райнера брюки вместе с бельём, Эрен прижимается лицом к его животу, вдыхая запах топлёного солнца. Именно им пахнет Райнер. Мощь его тела исходит от кожи жаром, и Эрен на миг мутнеет рассудком. Он вжимает ладонь в выступающий пресс и оставляет влажный поцелуй у пупка, прочёсывает пальцами дорожку волос, уходящую вниз по животу. Райнер наконец решается на ответную ласку — проводит по волосам Эрена и кладёт ладонь на его щёку, невесомо поглаживая скулу большим пальцем. — Эрен, — выдыхает он. Эрен отстраняется и, призывно открыв рот, ждёт. Райнер почти полностью возбуждён. Он подходит ближе, придерживая массивный член у основания, и шлёпает головку на высунутый язык, катает туда-обратно. Щекочет нёбо, упирается в щёку, оттягивая её в сторону. С угла рта Эрена срывается капля слюны. Райнер берёт его за волосы таким знакомым, привычным жестом, что Эрен вдруг стонет — приятно ощущать хоть что-то, знакомое долгое время — помимо прочего, это придаёт сил. Райнер надевает его ртом на член и тянет, давая привыкнуть, но Эрен истосковался по нему — он сосёт, с силой вбирая его, и Райнер не выдерживает, дёргает на себя — член въезжает в горло целиком, и Эрен упирается носом в лобок, из лёгких выбивает воздух, в глазах щиплет, и ноздри щекочут колечки светлых волос. Подумать только, они пришли к тому, с чего начинали. Райнер ждёт какое-то время, и Эрен знает, что тот стоит, закатив глаза, сведя брови и приоткрыв рот в беззвучном стоне. Эрен доверяет своё тело Райнеру: он множество раз делал ему больно, и каждое его действие было взвешено, было опасным настолько, насколько это было нужно. Лишь однажды он пошёл на поводу у перевозбуждённого Эрена — сомкнул пальцы на его горле сильнее обычного, и тот отключился. Испуганное лицо Райнера по пробуждении настолько его рассмешило, что позже Эрену пришлось прятаться, потому что его хохот разбудил Конни, и тот несколько раз сонно спрашивал, не пробегала ли здесь крыса. Эрен молча трясся за спиной Райнера, прижавшись к его лопатке лбом и пропустив ладонь под его рукой, накрытой одеялом, и отдрачивал ему. Позже Эрен искромётно, как ему казалось, шутил, что Райнеру стоило натянуть его отрубившимся — когда ещё подвернётся такая возможность? Райнер тогда свёл брови и изрёк веское: — Вот поэтому я тебя трахаю, а не наоборот. Эрен обиделся, хоть и уверял его позже, что ему очень понравилось и нужно бы повторить, — Райнер не соглашался. Сегодня ведёт именно Эрен. Выпустив изо рта тяжёлый член, он вытирает рукавом рубашки подбородок и поднимается на ноги, увлекает Райнера за собой, к низкому диванчику. Кроме него в комнате практически нет мебели. Эрен укладывает Райнера на спину, раздевается сам, скинув одежду на пол, и, разведя ноги Райнера, ложится на него. Эрен целует его, неторопливо гладит лицо, покрытое короткой щетиной, широкие плечи. Райнер всегда отличался ростом и мужественной внешностью, но теперь он по-настоящему мужчина. Эрен мнёт тонкие губы между своими губами, нежит и греется сам. Скоро они будут не одни — он торопится насытиться, но не хочет действовать быстро. Крепкая шея Райнера — эрогенная зона самого Эрена, как, к обоюдному удивлению, они выяснили ещё в кадетском корпусе. Большие ладони Райнера плывут по его плечам, по спине и пояснице, обхватывают ягодицы. Эрен открывает рот и прижимается к тёплой коже языком, засасывает и через одежду зажимает между пальцев сосок, трёт, — Райнер охает. Пока одежда Райнера не потеряла вид, Эрен выпрямляется и хрипло диктует: — Сядь, Райнер. Он помогает ему раздеться: встаёт, чтобы стянуть брюки, и сглатывает, когда видит длинные ноги, ставшие ещё мускулистее. Эрен снимает с него носки и прижимается губами к выступающей косточке на лодыжке. Райнер надрывно вздыхает и прячет лицо в сгибе локтя. Эрен ощущает в груди тепло, отдалённо схожее с радостью, будто смог бы прямо сейчас улыбнуться, как прежде, — широко и беззаботно, смеясь, громко сказать в лицо: «Ты смущаешься, как в первый раз, Райнер! Это удивительно!» Эрен знает, что не сможет. Поэтому он поднимается выше и берёт в рот. Такой огромный член Эрен видел только однажды. Он жмурится, опускаясь на нём ниже, — не хочет помнить никого со сталью во взгляде. Райнер гладит его плечи и кладёт ладонь на шею, сжимает. Смущение никогда не было частью их отношений, но сейчас Эрен различает румянец, окрашивающий лицо Райнера. Он склоняет голову набок и успокаивающе поглаживает его по низу живота, выпускает изо рта член — отвыкшая от диаметра Райнера челюсть ноет. Эрен соскальзывает вбок и водит губами по стволу, Райнер издаёт низкие звуки — стоны, которые, как ему наверняка кажется, не должны быть услышаны. Размышляя, старая ли это привычка, или гордость, Эрен стекает ниже и толкает ногу Райнера, раскрывает его. Обхватывает ладонью член и вбирает в рот яичко. Его член давно стоит, но Эрен не жалуется, — выжидать становится привычкой во всём. Он ощущает, как переполняется желанием, когда смотрит на то, как высоко вздымается мощная грудь Райнера, пока он снова сосёт, — сильно и глубоко, быстро и не сводя глаз с лица Райнера. Эрен протяжно стонет, когда тот снова собирает его волосы на макушке в кулак, фиксирует и начинает долбиться в горло сам. Едва в замочную скважину с другой стороны вставляют ключ, Райнер дёргается, пытается одновременно скинуть с себя Эрена и прикрыть его. Эрен быстро садится и прижимает к его груди ладонь. Райнер бросает на него взволнованный взгляд. — Его присутствие было единственным условием. Непонимание и паника в глазах Райнера не вызывают в нём ожидаемого удовлетворения. Дверь за спиной Эрена открывается, раздаются торопливые шаги. Посетитель закрывает за собой дверь, и воцаряется тяжёлая тишина. Райнер молча смотрит на Зика. Эрен наблюдает за Райнером. Зик встаёт у дивана рядом с ними и неловко сообщает: — Эрен опять раскидал одежду. Эрен вздыхает. Он с самого начала знал, на что шёл. Осталось дать понять Райнеру, что здесь происходит, — решать в любом случае будет он сам. Участвовать и в приятном или только в опасном. Эрен смотрит на Зика. Тот кивает и склоняется к нему: осторожно обхватывает ладонями лицо и приникает к губам, раскрывая их языком. Они целуются с влажными звуками, и Эрен наощупь находит Райнера, чтобы успокаивающе погладить его руку. Когда Зик отрывается от него, Эрен поворачивается на Райнера, жадно ища его реакцию. И почти удивляется выражению, с которым тот смотрит... на Зика. Наверное, так Эрен мог бы смотреть на него, будь они только друзьями, тогда на стене — как на человека, с которым делил не постель, но тайну. Эрен впервые не участвует в игре, которую задумал сам. Юмора в их сексе поубавилось после окончания обучения — зато в достатке появились знания, которых не было прежде. Они научились доставлять друг другу наиболее яркое удовольствие в максимально сжатые сроки. Тогда же Эрен переживал первую любовь, и Райнер был единственным человеком на всём свете, который держал его на плаву и в объятиях. Когда позже Райнер вместе с Бертольдом признались, кто они, у Эрена в душе разверзлась бездна. Сейчас он вспоминает об этом только с отголосками той боли, раздиравшей его на части. Тогда он смотрел в глаза Райнера, те же самые глаза, которые искал на тренировках, в кромешной тьме совместных ночей, в которые заглядывал с радостью, восхищением, страхом, растерянностью, и пытался расслышать его слова сквозь оглушающий рёв ярости, и каждый миг их близости мелькал у него перед глазами. Дрожа от горя и гнева, он повторял: — Как ты мог. Как ты мог… Как ты… И жаждал стереть их обоих в порошок. Теперь Эрен тянется за поцелуем. Закрывает глаза, погружаясь в его сладость, когда Райнер пускает его внутрь, — он позволяет это исключительно редко. Эрен ложится на горячее тело, по ощущениям, нагревшееся на несколько градусов, открывает глаза и обнаруживает, что Райнер всё ещё прожигает Зика ненавидящим взглядом. Эрен нехотя отстраняется и кладёт ладонь на его щёку, поворачивает на себя. — Райнер. Боль в его глазах, когда он смотрит на Эрена, стоит долгих лет мучительных размышлений и терзаний себя и почти искупает вину в его предательстве. Эрен разворачивается и откидывается на Райнера, поворачивает к нему голову и, прижавшись к его рту, смотрит на брата. Широко раздвигает ноги и приподнимает брови. Райнер или включается, или действует по своему желанию: гладит его по груди, задевая соски, живот, берёт в руку член. Зик снимает очки, разувается, скидывает с себя рубашку и, сложив её, кладёт стопкой на обувь. Эрен едва не закатывает глаза, но ладонь Райнера, набравшая скорость, отвлекает его. Зик укладывается между ног Эрена и проводит по внутренней стороне его бедра, подхватывает яички. Райнер никогда не любил сосать и сосаться. Эрен пробовал заинтересовать его и до скрипа вымытым телом, и сбритыми с лобка волосами — о чём жалел всю следующую неделю, потому что щетина отрастала и жутко чесалась, — и пари, и пустыми угрозами сначала, и нытьём с уговорами — после. Зато Эрен сладко кончал с языком и пальцами Райнера в заднице, не притрагиваясь к члену. Оказалось, обходиться без языка во рту он мог бы вечность. Эрен облизывает губы и сжимает предплечье Райнера. Тот тяжело дышит ему на ухо. Эрен поглядывает на Зика из-под прикрытых век и пытается прикинуть, долго ли он будет деликатничать, когда Райнер вдруг берёт его у основания и направляет Зику в рот. Громкий стон, следующий за этим, оба мужчины Эрена наверняка списывают на счёт умелого рта Зика, но Эрен лишь вполовину удовлетворён плотским — действие Райнера возбуждает его нездоровый ум. Зик вдохновенно сосёт, пока Эрен откидывает голову то на одно плечо Райнера, то на другое, тихонько постанывая. Отсос не становится жёстче, как они с Райнером привыкли, и Эрену вдруг приходит на ум, что брат наверняка не знает, что он может любить неторопливый секс почти так же, как животные сношения, которые вымывали из их с Райнером обеспокоенных юношеских сердец любые волнения. Райнер действует, как умеет, — резко притягивает Зика к Эрену, обхватив за затылок, и тут же оттягивает за волосы. Зик и Эрен, кажется, стонут одновременно. Зик отстраняется и хмуро щурится. Эрен шлёт ему говорящие взгляды, но тот упрямо смотрит на Райнера, не отнимающего рук от Эрена. — Я мог его ранить, — наконец говорит Зик, и это лучшее, что он мог сморозить в этой ситуации. — Осторожнее. — Он это любит, — цедит Райнер и, взяв за лицо, жёстко целует Эрена. Эрен улыбается в поцелуй. Подхватив под коленом одну его ногу, Райнер подтягивает её выше, к себе. Зик решает побыть смышлёным малым и промолчать. Собрав с члена смазку, смешанную со слюной, он приставляет пальцы к дырке Эрена. Он мычит и командует: — Неудобно. Его молча переворачивают две пары рук. Райнер удобнее раскладывает его на себе, подтянув вверх, и Эрен встаёт на колени и упирается руками в диван. Зик деликатно проталкивает в него два пальца, будто они не трахались этим утром. Целует спину и начинает вдумчиво растягивать, и Эрен возбуждается от одной только мысли — Зик не возьмёт его, пока не подготовит как следует, пока он не станет просить об этом. Райнер под ним отвешивает ему пощёчину, неожиданную, как всегда, и Эрен стонет, поворачиваясь за рукой, которой тот оттягивает его за волосы. — Какая же ты блядь, Эрен, — тихо и чётко произносит Райнер — Зик наверняка слышит его. — Если бы я знал, что твою жажду ебли можно удовлетворить двумя членами, я бы позвал Жана к нам присоединиться. Он так и прыгал на тебя, но твоя тупая башка ничего не видела дальше носа. Эрен не слушает: пиздёж Райнера — штука такая же знакомая, как его молчаливость вне постели. Во время секса он говорит такое, о чём может не вспомнить после. Заводит ли это Зика, Эрен не уверен, потому что сам не отличается болтливостью. Пока Райнер не решил поделиться с любопытным Зиком всем, чем не стоит, Эрен шевелится и вместе с братом смещается ниже, насаживается ртом на член Райнера и берёт интенсивный темп. Когда до его ушей наконец долетают стоны Райнера, Зик, видимо, решает, что растянул Эрена достаточно, и вынимает пальцы. — Блядь, — выпустив изо рта Райнера, вздыхает Эрен, когда Зик входит. Член Зика тонкий, но длинный. Как пальцы на его руках — утончённые и красивые. «Королевские», — с издёвкой сказал бы Райнер, если бы Эрен озвучил свою мысль, будь они одни. Когда Эрен впервые взял у Зика в рот, с непривычки не сразу приспособился сосать его так, чтобы не задыхаться, но когда у него получилось, он нашёл существенный плюс в том, что челюсть не начинает сводить так быстро, как бывало во рту с внушительным Райнером. Равноценно веский минус был в том, в заднице член Райнера ощущался непростительно хорошо. Зик упирается ладонью ему в поясницу: — Эрен, спина каменная. Расслабься. Эрен слушается брата и обхватывает губами головку перед собой, скользит ниже, вбирая в себя, и вместе с плавным толчком Зика берёт Райнера целиком. Два голоса сливаются в голове Эрена в один — их стоны такие разные, но одинаково хороши. Райнер накрывает затылок Эрена ладонью, сзади доносится: — Вот так, малыш, прими меня целиком. Зик аккуратен и нетороплив — в этом нет ничего нового, как и в том, настолько нетерпелив Райнер. — Эрен, — зовёт он. Эрен понимает, конечно. Он с громким звуком выпускает член изо рта и, тронув Зика за бедро, тянется к Райнеру. Зик следует за ним. Райнер засовывает два пальца ему в рот и нажимает на язык, Эрен давится с характерным звуком, не сводя глаз с его лица. Слюна стекает по подбородку. Зик в нечеловечески монотонном ритме мягко толкается в него. Эрен пытается высвободиться от вцепившихся в него пальцев, взбрыкнуть, но сил не остаётся ни на то, чтобы держаться на вытянутых руках, ни на то, чтобы выдерживать горящий холодной ревностью взгляд Райнера, но тот не отпускает его. Глотку снова сводит спазмом, слюна уже утекла по руке Райнера далеко вниз, Зик не сбивается с ритма, Райнер толкается ему в рот... Эрен наконец не выдерживает и стонет так громко, что Райнер тут же припечатывает его пощёчиной. — Правильно Леви считал тебя шлюхой. В словах Райнера наконец-то появляется смысл. Сердце Эрена падает. Он моргает несколько раз и сглатывает, продолжая на вытянутых руках качаться в такт движений Зика. — Капитан Леви? Зик лишь на мгновение сбивается с ритма. Эрен заглядывает в лицо Райнеру, хочет понять, правду ли он говорит. — Ты тёрся об него, как течная кошка, — безжалостно продолжает Райнер, — только слепой бы не заметил. Ты же не думал, что он настолько туп, что не понял твои детские подкаты? Он просил командора снять его с должности твоей няньки. — Это неправда… — Райнер, — подаёт голос Зик. — У меня член падает от вашей болтовни. Эрен, займи его рот. Эрен механически тянется к Райнеру, принимает его язык. Удовольствие мешается с никогда не проходящей тоской по несбывшемуся, но Зик нежно гладит по спине, а губы Райнера смещаются на шею. Эрен вымученно стонет, впитывая ласку, трётся о Райнера членом, и тот милостиво обхватывает его ладонью. Когда изредка во времена обучения в кадетском корпусе Райнер рассказывал им одну из своих бесчисленных историй, подойдя вплотную к Эрену и закинув руку ему на плечо, Микаса смотрела на него особенно печально. Она молчала несколько лет, пока однажды не спросила напрямую, бесстрашная и любящая, как и всегда: — Почему именно он? Эрен нашёл ответ годами позже: он тянулся к силе Райнера подобно тому, как мотылёк летит к свету. Зик размеренно двигается, и Эрена несёт будто по волнам моря с загустевшей водой: толчок, захлебнуться, оказавшись под поверхностью без возможности дышать; откат, вдохнуть колючий солёный воздух перед следующим погружением. Длинный член Зика, кажется, мог бы пронзить его до самого горла, в которое толкает пальцы Райнер. Эрен изнемогает от медленной пытки, чувствует, как повлажнели подмышки и взмокла спина. Когда Зик останавливается совсем, Эрен тихо скулит и вцепляется зубами в грудь Райнера, подаваясь назад и отчаянно крутя бёдрами. За спиной раздаётся смешок, и Зик мучительно медленно качается вперёд-назад, оттянув в сторону ягодицу Эрена и поглаживая пальцем растянувшуюся вокруг его члена дырку. Эрен стонет, уткнувшись лбом в Райнера. — Такой нетерпеливый, — восторженно доносится со стороны Зика, и он ласково проводит ладонью поверх пальцев Райнера, лежащих на волосах Эрена, по плечам, между лопаток и возвращается обратно — вставляет два пальца ему в рот, и Эрен сосёт их, постанывая, и не отрываясь смотрит в глаза Райнера. «Ты не видел меня раньше», — хочет ответить Эрен, но не может — ложится на Райнера, всем телом распластывается на нём: он раскалённый и крепкий, шире и горячее Зика. Эрен прижимается щекой к его внушительной груди и сжимает одну ладонью. — Королевский размер, — выдавливает он, сглатывая собравшиеся во рту слюни, и лижет выступающие мышцы. Уголок рта Райнера дёргается. — Эй, — выдыхает Зик, вынимая из него член. Эрен хнычет. Зик приставляет член ко входу, и он блаженно стонет, ощущая, как растягивается на головке, — когда Зик выходит полностью снова. — Поработай языком. — Райнер ещё злится и говорит грубо. Эрен находит губами его сосок и втягивает в рот. Райнер низко стонет, посылая этим звуком вибрацию дрожи по телу Эрена. Он прикусывает нежную плоть, прижимает её языком, снова засасывает. Зик может трахать Эрена часами, не разрешая касаться члена и двигаясь невозможно медленно. Эрен иногда готовится умолять, но Зик каждый раз щадит его за миг до этого. А потом Эрен кончает мучительно долго и подрагивает ещё какое-то время. Зик тянет его на себя, ставит на колени и начинает медленно отдрачивать. Эрен прикусывает губу и смотрит на Райнера, откинув голову на плечо брату. Тот мягко толкает и вытаскивает из него головку. Райнер облизывается и липким взглядом скользит по Эрену сверху вниз. Эрена окатывает кипятком. Зик поворачивает его к себе за подбородок и ласково целует. — Я заменю тебя, Зик. — Застаёт Эрена врасплох, и он смотрит на Зика, отмечая его удивление, а потом и на самого Райнера, обдумывая, как столько желчи могло вместиться в четырёх словах. Они действительно меняются местами. Эрен с удивлением замечает, что дышит чаще, чем необходимо, и кусает губы в предвкушении. Райнер толкает его на Зика и встаёт на колени за спиной Эрена, подтягивает к себе за бёдра. Когда огромный член раскрывает его и входит на всю длину, Эрен стонет в голос. Райнер не жалеет его. Толчки выбивают из Эрена дух: с каждым его протаскивает по Зику. — Смотри, — выдыхает Райнер, не останавливаясь, — вот так он любит. У Эрена загорается в центре груди что-то обжигающее. Райнер всегда давал ему понять, что он особенный. Задолго до того, как сила титана проснулась в Эрене. Возможно, ощущение собственной уникальности — это всё, что было нужно Эрену, и друзья не могли насытить его сполна. Райнер смог. Обжигающее — это не только благодарность, но Эрен давно выбрал путь, на котором чувствам нет места. Зик мудро игнорирует Райнера, нежно обхватывает лицо Эрена ладонями и целует в губы, шепча абсолютную вульгарщину, и в сравнении с бредом Райнера шёпот Зика смущает: — Ты такой красивый. — Он гладит его щеки и целует. Заправляет прядь волос за ухо. — Никогда не видел таких глаз. — Проводит губами по носу. — Твои губы слаще фиников. Эрен не пробовал финики. Райнер не достигает тех глубин, в которые проникает Зик, и это как нельзя лучше характеризует их отношения с братом, но принимая в себя толстый член Райнера, Эрен чувствует себя блаженно полным, ещё немного — и почти целым. Эрен скулит, кусая губы. Райнер рычит, сжимает волосы Эрена в кулак и запрокидывает ему голову, в то время как Зик скользит губами и языком по шее Эрена. Эрен сходит с ума от контраста. Райнер тянет ещё дальше, вверх, поднимая его с Зика, и Эрен встаёт, опирается на неслушающиеся руки. Райнер трахает его быстрыми и глубокими толчками, держа стальной хваткой за плечо и талию. Эрен часто дышит открытым ртом. Зик неторопливо отдрачивает ему. Райнер снова берёт его одной рукой за волосы, пальцы другой запускает в рот и оттягивает в сторону, угол смещается, и Эрен заходится стонами-криками. Зик вдруг довольно мурлычет, пощипывая Эрена за соски: — Кажется, Райнер знает, как довести тебя до исступления. Я хочу ему помочь. — Мне не нужна... твоя помощь, Зик, — грубо отвечает Райнер. — Думаю, выбирать не тебе. Эрен размышляет. Зик хочет его наказать? Но он знает, что Эрен не боится боли, а с членом Райнера в заднице едва ли можно пропихнуть туда палец, не то что… Воображение рисует эту картинку, и его бросает в жар. — Эрен? — зовёт Райнер, и волосы на загривке Эрена встают дыбом от этого тона. — Я не против. Пальцы Райнера — если такое вообще возможно — яростно пропадают изо рта, Эрен слабо стонет с облегчением, и Райнер говорит: — Сучоныш. Они смещаются: Зик опускается ниже, Эрен шире расставляет ноги и, следуя указаниям, выставляет зад и выгибается в пояснице. — Мечтаю послушать, откуда у двух воинов такие обширные познания в сексе, — сипит Эрен. — Довоенная подготовка. — Полевые навыки. Он хочет ответить, но Райнер выходит, и Эрен охает от неожиданности. Когда Зик вставляет в него член, Эрен осведомляется: — А что дальше? — Заткнись и получай удовольствие. Эрен зажмуривается, открыв рот, когда Райнер начинает вдавливать в него член. — Дыши, Эрен, — подсказывает Зик, свободной рукой поглаживая его по груди, плечу, предплечью. Райнер целует его в шею сзади и, склонившись к уху, просит, наконец-то смягчившись: — Не зажимайся, Эрен, так тебе будет больно. Если ты перестанешь себя контролировать, твоя шлюшья дырка расслабится, и тогда мы сможем... Он говорит и говорит, снова целует, теперь за ухом, продолжая говорить. Эрен прислушивается к болтовне Райнера, растворяясь в его низком голосе, в нежных касаниях в две руки, болезненном удовольствии, расползающимся жаром по всему телу, и не сразу понимает, что бесстыдные громкие звуки издаёт сам. Наслаждение утягивает его на дно, хоронит под толщей воды. Сквозь неё Эрен чувствует сердце Райнера — оно колотится в спину, и сердце Зика, стучащее в ладонь. Два члена двигаются в нём в одном ритме. Эрен не открывает глаз и смыкает веки сильнее — под ними ночное небо расцветает разноцветным сиянием. Эрен между двумя крепкими телами: прижимается спиной к Райнеру, животом — к Зику. Райнер целует его плечи, пока Зик оставляет поцелуи на груди. Слишком много движений, ласки, чувств; и это всё дробит Эрена в пыльцу. Он замирает, пока внутри закручивается буря. Ладони Зика лежат на его бёдрах, Райнер держится за него выше — его руки уверенно держат за талию. Эрен думает, что доверил бы им двоим свою жизнь. Осознание этого ударяет в голову маленьким медным молотком. Эрен делает вдох, сжимается и смыкает веки до белых пятен, вдыхает ещё раз, снова — и новый толчок кого-то из парней становится последней каплей. Оргазм сотрясает всего Эрена целиком — от кончиков ресниц до поджатых на ногах пальцев, перетряхивает все мысли в голове и омывает каждую клетку тела и разума. Дрожь пробегает по ослабшему телу, и он валится на Зика, скатывается с него вбок, вспоминая, как нужно дышать. Райнер ложится за его спиной. Эрен тянется к Зику, ныряет во влажный плен его нежности, густой и вязкой. Затем поворачивается к Райнеру и прижимается к его сухим губам, льнёт к нему, пока ладони Зика скользят по спине, боку, животу. Эрен подставляет ему спину, закидывая руку на плечо Райнера, и Зик прижимается к нему сзади — на теле Эрена рука Райнера сталкивается с ладонью Зика. Позже Эрен лежит головой на животе Райнера, закинув вытянутые ноги на брата. Сытое удовлетворение растеклось по телу и сделало голову ясной. Эрен наблюдает, как Зик курит, свободной рукой поглаживая его щиколотки, пока Райнер держит в руках его ладонь. Он садится между ними, собирает волосы в низкий пучок и выдыхает, прежде чем напомнить: — Настало время освободиться. Зик негромко смеётся, надев на нос очки, и произносит идиотское: — Да святится имя твоё, Эрен Йегер.