Отряд особого назначения

Тео пришёл в гостиную старост уже под утро. На часах было почти половина четвёртого. Всё время с ужина он провёл в гостиной Слизерина. Рассказав Гарри о Миллисенте, Тео испытал немыслимое облегчение. Друг его поддержал и после вечерней трапезы утащил его с Блейзом в гостинную Слизерина. Поначалу Нотт боялся, что придёт Болстроуд. Его волновала не сколько то, что она будет здесь, а то, в каком состоянии Теодор. Его гордость просто не перенесла бы такого унижения, особенно после того, как он сам её кинул. Но девушки не было весь вечер и всю ночь. Будто ей установили табу на пересечение дверей подземелья. Пришёл Нотт в свою гостиную пьяный в хлам. Даже удивился, что по пути его никто не поймал. И хоть Гарри предлагал остаться, Тео отказался, будучи полностью уверенным, что ему нужно в свою гостиную. Он даже не смог толково объяснить другу почему. Но тот не стал докапываться, будучи так же под градусом. На подоконнике со своей стороны сидела Грейнджер. Окно было открыто, пропуская в комнату осенний холод. Но девушку похоже это вовсе не волновало. В лунном свете её кожа странно сияла ещё большей бледностью. А волосы распушились и запутались, совсем как у матери в припадках. Может из-за алкоголя, до сих пор бурлящего в крови или же по другой причине. Но Тео засмотрелся на гриффиндорку. Она же в свою очередь даже головы не повернула в его сторону. Но определённо его заметила. Она не старалась проникнуть в его разум. Хотя Нотт и ожидал именно этого, похоже гриффиндорка была занята своими переживаниями. «Странно, — подумал Тео. — В комнате колотун, а она всё в том же свитере. Он небось лёгкий». — Тебе не холодно, Грейнджер? — лениво поинтересовался Тео скорее из-за простого любопытства, чем из действительного желания узнать. Но девушка не ответила на его вопрос. Она повернула к нему голову, и на её лице он увидел безразличие. Пару секунд шатенка рассматривала лицо соседа по башне, будто впервые его видела, а потом вновь отвернулась. Только тогда Нотт заметил одиноко стоящую рядом с девушкой бутылку огневиски. — Ты была в моей комнате? — прищурил он глаза, медленно подходя ближе. — И что? — безразлично протянула шатенка. Нотт остановился, оперевшись на стену напротив. — Не трогай мои вещи. — Строго сказал он. Грейнджер хмыкнула. — Какой ты смелый становишься, когда пьяный… — Я всегда такой. — Отрезал Нотт. — Просто, я думаю, сначала нужно понять, какой человек. А потом уже показывать себя. — Ммм, — безразлично протянула гриффиндорка. — А ты хитрей чем кажешься. — Ты тоже. Девушка хмыкнула. Она так и не повернула к нему голову, что парня очень сильно раздражало. Он подошёл ближе к соседке по башне и, взяв её за подбородок, повернул к себе лицом. Та даже не отреагировала, безвольно последовав за требованием. В глазах стояло полное безразличие ко всему живому. Но когда Тео присмотрелся, он понял что это не безразличие. Это гнев. Лютый, ужасный и всепоглощающий. — Можно вопрос? — произнёс Нотт. — Что я получу взамен? — ответила Грейнджер. Тео задумался. Он не знал, что ей можно предложить. У него не было идей. А секреты, которые он бы мог рассказать, она уже наверняка знала. — Предложи. — Сказал он. Девушка немного наклонилась к шее парня. Её холодные губы коснулись места, где бешено бился пульс. Почуяв это, шатенка удовлетворённо хмыкнула и немного прикусила чувствительную кожу, оставив красное пятно. — Что ты делаешь.? — сорвалось у Тео. — Считай это ответом. Грейнджер отодвинулась обратно, и Теодор почувствовал, как по позвоночнику прошли мурашки. — Хочешь меня съесть? — Смешно. Не думаю, что ты вкусный. Только если во всей стране не останется никаких продуктов. — Почему я должен это делать? — Ты хочешь получить ответ. А ещё… — предложение оборвалось на полуслове, когда слизеринец резко схватил Гермиону за руку, заставляя её повернуться к себе. — Что ещё? Гриффиндорка посмотрела на него затуманенными глазами: — Ты тоже этого хочешь. Нотт не стал отрицать, развернув девчёнку полностью к себе передом. Она же в свою очередь обвела ногами его торс, притягивая ещё ближе. Ему нужна была разрядка, очевидно, ей тоже. Не просто же так её эмоции за секунду переменились. Как обычно. Парень залез горячими руками ей под свитер и провёл пальцами вдоль позвоночника. Похоже, кожа была вся в шрамах. Девушка выгнулась ему навстречу, прикрыв глаза, будто шрамированный участок спины не вызывал никаких воспоминаний и мыслей. Теодор удовлетворённо хмыкнул. Положение резко поменялось, когда шатенка прильнула к шее слизеринца. — А ты любишь кусаться. — Вырвалось у него. В ответ послышался лишь непонятный хмык. Парень подхватил Грейнджер за чувствительное место под коленкой и придвинул её на самый край подоконника. Та резко выгнулась в обратную от него сторону, буквально налетев на бугор в штанах. Теодор уже хотел было воспользоваться моментом и снять свитер, но, будто догодавшись, шатенка протянула руку к бугорку штанов. Слизеринец не сдержал низкий стон и намёк понял. Нотт прильнул к губам Грейнджер, в то время как она освобождала его от рубашки. Он же потянул руки к застёжке её штанов. Расстегнув ширинку, парень резко перехватил гриффиндорку за спину и приподнял. Она лишь сильней обхватила его талию ногами. Приспустив её чёрные джинсы, Тео усадил Гермиону обратно на подоконник. Она требовательно задёргала его за рукава чёрной рубашки, и он смиренно позволил ей стянуть с его рук предмет гардероба и кинуть на пол. Девушка потянулась к ремню на его штанах, а парень упал на её плечо и выдохнул, помотав головой: — Не могу. Не мог. Он не мог. Сегодня он только расстался с Миллисентой. С девушкой, которую чуть ли не боготворил. Она была его не самой первой любовью, но определённо самой значимой. Он не мог так просто предать свою любовь к ней. Он всё ещё чувствовал что-то и знал, что так быстро эти чувства не пройдут. Нотт вобще не понимал, зачем на это согласился. Он действительно бы переспал с Грейнджер. Запросто! Но не смог. Тогда зачем вообще полез? Зачем она полезла? Зачем вообще всё это? Тем более, секс по пьяни — это совсем не то, чего он хотел на данный момент. Хотя, разрядка бы ему определённо не помешала. Тео ожидал, что Грейнджер станет настаивать или расспрашивать. Но она не стала. Лишь издала разочарованный выдох и подождала, пока парень отодвинется от её плеча. Она встала на ноги и, немного пошатываясь, надела обратно джинсы. Нотт облокотился на подоконник. Окно всё ещё было открыто. Залез в карман и достал сигареты. Закурил. Полуголый, но разгоряченный недавними событиями, он чувствовал холод более явно, чем до этого. — Извини, — сказал он. — Не извиняйся, — ответила Грейнджер, застегнув ширинку. — Секс — сугубо добровольный процесс. Всё остальное — насилие. Девушка подхватила его рубашку с пола и продолжила: — Кем бы я не была, я не насильница. А это, — она указала пальцем на чёрную ткань в руке. — Я заберу в качестве моральной компенсации. Грейнджер направилась в свою комнату. Напоследок сказав: — Увидимся через пару дней, Тео.

***

Нора, как и всегда, отличалась особым запахом. Даже на улице чувствовался запах любимого яблочного пирога Уизли. Гермиона равнодушно осматривала столь знакомое и отвратное место. Джинни тяжело вздохнула рядом. — Не дрейфь, — сказала Грейнджер. — Мы здесь всего на день. Потом переберёмся поближе к месту. — Да, — задумчиво согласилась Уизли. Она снова вздохнула и потрясла руками, будто они были в грязи. — Ты права. Вперёд. Рыжеволосая стремительно пошла к дому. Он представлял собой скорее несколько сарайчиков, поставленных друг на друга. Кривое, косое, готовое вот-вот развалится строение больше походило на жилище призраков, чем людей. Гермиона презрительно вздохнула. «Зачем рожать столько детей, если ты не можешь их обеспечить?» — думала она, каждый раз оказываясь здесь. Шатенка направилась за подругой. Из дома уже выбежали близнецы. Джордж и Фред. Один из них подхватил сестру на руки и закружил. Другой же смотрел на них с лёгкой улыбкой. — Джинни! — смеялся Джордж, который кружил сестру. — Эй, следующий в очереди! — сказал Фред. Его близнец отпустил сестру, и Фред так же закружил Джинни. Джордж заметил подошедшую поближе Гермиону. — Привет, Герм, — сказал он. — Привет, рыжий, — ухмыльнулась шатенка. У неё с близнецами были хорошие отношения. Возможно потому, что они всегда защищали Джинни перед слишком визгливой матерью и слишком потакающим ей отцом. — О, Гермиона, и ты здесь. — улыбнулся Фред, отпуская Джинни на землю. Девушка приложила руку ко лбу и зашаталась. Грейнджер быстро подошла к ней и придержала за плечо. — Спасибо, голова закружилась, — улыбнулась ей в ответ Уизли. — Я поняла. — Ухмыльнулась шатенка. А затем обернулась к близнецам. — Эй, вам следует бережней обращаться с сестрой! — Ой, ой, ой, — запричитали сразу оба брата. Дальше продолжил Джордж. — У кого-то материнский инстинкт проснулся. — Того и гляди закукарекает. — Вставил Фред. Они засмеялись. Гермиона лишь закатила глаза, стараясь как можно меньше представлять, как в близнецов летят их любимые яблочные пироги. Она прощала им все выходки на подобие этой. Девушка очень ценила их заботу о Джинни. И готова была признать, что без них было бы гораздо труднее. Грейнджер можно сказать принимала близнецов в свой круг общения. А те кто туда входил всегда оставались под её защитой. Она считала их частью своей семьи очень давно, и пока что эти два обалдуя не сделали ничего, чтобы это изменилось. Они же в свою очередь считали её почти что младшей сестрой. Как и весь остальной отряд. Просто к Гермионе у них было какое-то особое отношение. Может потому, что она помогла Джинни? — Давайте зайдём в дом. — Предложил Джордж. — А может не надо? — сказала младшая из Уизли. — Пошли, хорош титьки мять. С мамой ты всё равно рано или поздно увидишься, — толкал её в спину Фред. — Гермиона, тебя это тоже касается! — А мне-то зачем? — притворилась шатенка. — Моя фамилия не Уизли. — Улыбнулась она. Фред обернулся и заговорил: — Уизли или нет, рано или поздно она изменится. — С чего бы это? — ухмыльнулась девушка. — А ты замуж не собираешься? — удивлённо-фальшиво поднял он брови. — Если что я свободен. Притендуешь? — О нет! — отрезала кудрявая посмеиваясь. — Тебя только с братом не хватало для весёлой жизни. Девушка направилась к дому. Когда она проходила мимо одного из близнецов (Джордж уже уволок Джинни в дом), он сказал: — Так и я о том же! — и направился следом за ней. Конечно это всё было шутки и только. Фред прекрасно знал позицию Гермионы, а она хорошо понимала все шутки братьев Уизли. Из всей их семьи, девушка принимала лишь их двоих. Никто больше не смог подойти к тому уровню требований, которые выдвигала шатенка. Войдя в дом, кудрявая почувствовала запах кофе. Её почти сразу затошнило. В уме сразу всплыл Теодор Нотт. От него так сильно воняло этим напитком, что порой девушке хотелось засунуть его под душ, а всю одежду замочить в химическом растворе. Когда она приближалась к нему особо близко, ей так и хотелось презрительно скривиться и закрыть нос. Но ради своих замудрённых игр, она была готова это терпеть. Терпеть столько, сколько понадобиться. Девушка ухмыльнулась своим мыслям, а потом застыла. С чего бы это вдруг она думает о Нотте? Сейчас ей нужно было сосредоточиться на семейке рыжих. А она что делает? Фигнёй какой-то страдает! Девушка мотнула головой. Как всегда делала, когда злилась или размышляла. На самом деле кудрявый слизеринец давно поселился в сознании шатенки. Чем-то он её привлёк. Возможно своей настырностью и настойчивостью. Сколько он не проигрывал ей в состязании легилиментов, которое начинал каждый вечер, всё равно делал это снова, но в последнее время она перестала слишком сильно напрягать его мозг. Останавливались, когда у парня кровь начинала из носа идти. Он будто поставил себе цель — проникнуть в сознание соседки. Теодор вроде и понимал, что у него не выходит, и не выйдет, пока девушка сама того не захочет, но с поразительной настойчивостью продолжал к ней лезть. Вчера вечером она увидела в его сознании картину из заброшенного класса. Где его девушку имел какой-то парень. Она будто ощутила все его эмоции за раз. Разочарование, предательство, одиночество, гнев, а под конец чувство полного опустошения. Именно поэтому она к нему полезла. Его нужно было растрясти, иначе бы он просто свихнулся, как она. Ему нужно было понять, кто он такой и что ему мешает. Девушке было очень знакомо это состояние. Когда ты не видишь смысла в жизни и ничего не чувствуешь. Такое не раз бывало после срывов. Не смотря на всю свою ненависть к людям, девушка не пожелала бы такой участи никому. Даже отцу. Хотя он сам передал ей это. Эту ненависть. Это равнодушие ко всему живому. Это презрение к людям. Эту черноту внутри. Тени снова начали подступать. Раньше шатенка думала, что понимает, как это работает. Первое, она убивает человека. Второе, от его тела отделяется тень (что-то вроде души). Третье, она начинает преследовать её, как человека, который лишил жизни тело. Четвёртое, вселяется в Грейнджер, как только узнаёт её лучше. Пятое, тени копятся внутри души, отравляя кровь. Шестое, теней становится слишком много для крохотного сосуда, и они пытаются вырваться наружу, причиняя невыносимую боль. Этот тёмный дар явно девушка унаследовала от Тома. Даже в семье Блэков не было настолько тёмных магов. Сейчас же, что-то пошло не так. Кровь то чернела, то краснела. Возможно из-за смены обстановки и уклада жизни. А может быть что-то внутри самой девушки изменилось. Хотя она сама не могла сказать, что же именно. — Джинни, привет! — послышался голос Билла Уизли. Все дети Молли и Артура явно пошли в отца по росту. Старший не был исключением. Он был выше Джинни, а Гермиона, будучи ниже самой подруги, иногда чувствовала себя гномом в сосновом лесу. Шатенка заметила сидящего в углу комнаты Перси. Тот тоже обратил на неё внимание и поднялся, отложив газету. — Гермиона, — поприветствовал он её, протянув руку. — Перси, — ответила шатенка. Из всех братьев Джинни, она действительно больше любила близнецов. Но вот по характеру ей больше был ближе именно третий сын Артура и Молли. Он всегда мыслил хладнокровно и расчётливо, ставя превыше всего цель, а не последствия. — Как работа? — спросил он, скорее из вежливости, чем искренно. — Вполне себе, — не однозначно сказала она. — У тебя как? — Примерно так же. — Ясно. Они замолчали. Ни один из них не владел исскуством простого человеческого общения. Оба всегда говорили чётко и по делу, пропуская все, как казалось, бессмысленные прелюдия. — Зачем мы здесь? — сказала шатенка. — Не имею понятия, — покачал головой в ответ Перси. — Мама созвала всех с поразительной требовательностью, а сама сейчас готовит утку в соусе. — Что ж, понятно. — Ответила Гермиона. — Как и обычно. — Более чем. Очевидно здесь стоило бы спросить, не будет ли у молодого человека проблем на работе из-за внезапного отгула. Но шатенка считала этот вопрос слишком банальным, да и сам Перси бы ответил шаблонным вариантом. Так что они оба продолжили молчать. Руки третьего сына Молли были спрятаны за спиной. Когда-то Гермиона слышала, что этот жест проявлялся тогда, когда человек ощущал превосходство над остальными. Его можно было понять. Он всю жизнь прожил в нищите, мечтая о хорошей жизни и безопасной крыше над головой. Мальчик вырос и стал советником министра магии. А вот его семья ничуть не изменилась. Мать так и вовсе осталась психованной истеричкой. Очевидно, Перси было не очень приятно здесь находиться. — А чего это вы тут делаете? — пробормотал подошедший Фред. Не знамо как для других, но Гермиона всегда отличала Фреда от Джорджа и Джорджа от Фреда. За всё время знакомства она ни разу их не перепутала, на что не была способна даже их мать. Но секрет был довольно прост. Девушка просто заглядывала в их головы. — Стоим, разве не видно? — проворчала она. — Кем заняты твои мысли, Гермиона? — спросил близнец, посмотрев на Перси. Как бы намекая, что он может уже идти. И тот незамедлительно ушёл, явно обрадованный таким поворотом событий. — О чём ты? — не поняла кудрявая. — Неужели нашёлся наконец тот, кто затмил меня? — в своей манере говорил Фред. — Я всё ещё не понимаю, — отрезала шатенка. — Ой, все ты прекрасно понимаешь. Да брось, Гермиона! — захныкал Уизли. — Ты же не настолько глупая, чтоб не понимать намёков. — Ты прав. Не настолько. — Согласилась Грейнджер. — Нет у меня никого. И не появится никогда. Что за бред ты несёшь? Фред прищурился. Он явно ей не верил, но знал, что давление ничего не даст. Поэтому решил использовать другую технику. — Это значит, что я всё ещё единственный мужчина в твоей жизни? — подёргал бровями рыжий. Девушка положила руку на его лицо, отворачивая его от себя. Она ухмыльнулась. Почему-то вспомнился Нотт. Такой же настырный. Уизли смущённо-фальшиво улыбнулся. — Может быть, — сказала Грейнджер. — Не забывай, есть ещё Сириус и Невилл. — О, да! — схватился за голову Фредерик. — Как я мог забыть! Есть же ещё великий Невилл Долгопупс! Ну всё! — понурил он голову. — Против такой конкуренции я бессилен. — Вот именно. — Кивнула шатенка. Они оба усмехнулись. — О, Джинни, ты уже здесь! — воскликнула миссис Уизли. Настроение резко улетучилось. Причём у всех. Лицо Фреда стало равнодушным, что было не привычно видеть на всегда энергичном и задорном рыжем. Перси остался привычно нейтральным, но спина его напряглась, выравнивая осанку, что выдавало степень напряжения. Джордж скривился, повернувшись к матери спиной. Билл слабо улыбнулся. Джинни застыла, стоя к Молли спиной. Её лицо потеряло все краски, и даже волосы, казалось, потемнели на пару тонов. На лице поселился неописуемый страх. Глаза забегали по комнате и лицам присутствующих, остановившись на Гермионе. Шатенка же в свою очередь отреагировала достаточно холодно. Лишь кулаки сжала, впившись когтями в ладонь. Её беспокоило лицо подруги. Джинни не испытывала такого животного страха даже перед врагами. Вслед за женой вышел и Артур. — О, почти все здесь. — Провозгласил он. Его дети же и вовсе не обращали на него внимания, сосредоточившись на матери. Молли была полной женщиной лет сорока восьми. Рыжие яркие волосы с проблесками седины, которые очень напоминали волосы Джинни по цвету. Карие, как и у дочери, глаза с возрастом потемнели и потеряли свой былой цвет. И хотя миссис Уизли была не так стара, выглядела она лет на десять старше своего возраста. Джинни так и не нашла в себе сил развернуться, так что Гермиона заговорила первой: — Да, Молли, мы здесь. — Улыбнулась она. Миссис Уизли повернулась к ней с выражением фальшивой приветливости. Улыбка стала натянутой, а глаза и вовсе заблестели страхом. — Здравствуй, Гермиона, — сказала женщина сквозь зубы. — О! Гермиона, и ты тут. — сказал мистер Уизли, смотря в пол. Его жена повернулась к своим детям. И зная, что Грейнджер не терпит долгих привелегий, быстро сказала: — Давайте сядем за стол, утка уже почти готова, — она вышла на задний двор, где уже стоял стол. Но за ней последовали далеко не сразу. Первым ушёл Билл, за ним Перси. В комнате остались лишь близнецы и Гермиона с Джинни. — Пойдёмте. — Сказал Фред. Он подхватил сестру под руку и повёл на задний двор. — Рыжий, пошли. — Сказала Гермиона, подойдя к Джорджу. — Да, вперёд, — согласился тот. Он глубоко вздохнул, а потом первый отправился к столу. Грейнджер вышла следом. Стол был не большой, значит и гостей ожидалось не много. Всего семь стульев. «Ещё один», — подумала девушка. — Кого мы ждём? — спросила она. — О, никого. — Улыбнулась Молли. — Это мы просто забыли. Артур! Убери это. Мужчина поднялся и пошёл к другому концу стола. Гермиона же села рядом с Джинни. Рыжеволосая ощущала себя явно не очень хорошо, сидя рядом с матерью. — Милая Джинни, кушай, — причитала миссис Уизли. — Всё с пылу с жару. — Мама, мы здесь не для этого, — отрезала Джиневра. — Ты звала нас для разговора. — Ох, ну да, конечно, — засмеялась женщина. — Ну ведь сначала нужно поесть. Это не прилично. Никто не брал в руки вилку. Даже Молли и Артур. Создавалось впечатление, будто они хотели всех травануть. Но Молли это Молли. У неё духа не хватит отравить собственную дочь и сыновей. Гермиона взяла вилку, лежащую рядом с тарелкой, будто в ресторане, и насадила на неё одну целую картофелину. Положив её и «расчленив», девушка попробовала продукт. Это было словно немым сигналом. Все только и ждали этого. Джинни так же ухватилась за картофелину, доверяя выбору шатенки. Близнецы одновременно потянулись к отбивным. Перси накладывал себе какой-то салат. Билл же ухватил себе пару колбас. Что ели Молли и Артур, Гермиона не видела. Да и не интересовалась особо. Через какое-то время напряжённого молчания, Джинни все-таки сказала: — Зачем мы здесь, мама? Молли замерла, а потом обернулась на Перси. — А ты разве не сказал им? Тут уже Гермиона обернулась на Перси. Он ведь сам сказал, что не в курсе. Но, увидя выражение его лица, поняла. — Не сказал о чём? — нахмурился тот. — Милая, он и сам пока не знает, — сказал Артур. — Мы ему ещё не говорили. — Ах, да, точно! — всплеснула руками миссис Уизли. — Перси, сынок, поздравляю, теперь ты будешь работать вместе с Джинни и, — на этом моменте женщина прокашлялась. — И Гермионой. За столом снова настала тишина. Перси выпучил глаза. Никто не ел, слишком увлечённые зрелищем. Лишь мистер Уизли пожал плечами и продолжил поглащать пищу. Гермиона недобро ухмыльнулась, уперев в стол острым краем, она пальцем качала столовый нож. Но похоже и его было достаточно, чтобы Молли передвинулась на пару сантиметров подальше. — Значит, Перси теперь будет работать с нами? — шатенка смотрела на свою тарелку. — И что же он будет делать, дорогая Молли? — девушка опасно воткнула ножик в стол, чуть не пробив его полностью. — Отмывать наши задницы перед министром?! — Я на это не соглашусь, — презрительно скривился третий сын. — Это и так не обсуждалось! — заявила ему Грейнджер. Возможно он и был оскорблён её заявлением, но виду не подал. — Вот и именно. — Поднялась миссис Уизли. — Это не обсуждается, Гермиона! Так сказал Дамблдор, значит, так и будет. — Да что мне до Дамблдора? — так же поднялась Гермиона. — Все вопросы отряда решаю я! И с чего вы вообще взяли, что нам нужен Перси? — на последнем слове девушка скривилась. Молли раскрыла рот, а потом снова его закрыла. Шатенка ликующе подняла брови и закивала: — Вот именно, вы даже не знаете, что ответить. — Он будет следить за Джинни! — нашлась мать семерых детей. — Эээ, — протянула уже Джинни, — зачем за мной следить? — Чтобы не было, как два года назад. — быстро пробормотал Артур. Грейнджер, как вкопанная, застыла. Как они вообще посмели поднимать эту тему? — Два года назад была другая ситуация! — воскликнула Джинни, раскрасневшись от гнева. — Это не отменяет того факта, юная леди, что ты наркоманка! — повернулась Молли к дочери. Все замерли. Эта тема в семье была строго под запретом. Глаза Джинни заискрились. А Гермиона зависла в одной позе, пристально смотря на миссис Уизли. Шатенка самолично обещала женщине вывернуть её на изнанку, если та ещё хоть раз коснётся данной темы. Но похоже её не услышали. — Я завязала, как ты не поймёшь?! — вскочила рыжеволосая. — Бывших наркоманов не бывает, Джинни! — заявила Молли. — Может быть сейчас ты и в завязке, но рано или поздно всё равно сорвешься. — Да даже если и так, тебе-то какое дело до этого?! — Какое мне дело, — задохнулась курица. — Артур, ты посмотри на неё! — всплеснула она руками. — Я — твоя мать, Джиневра. — Да в тебе от матери только имя в свидетельстве о рождении! — воскликнула Джинни. Она встала напротив миссис Уизли, загородив Гермиону. Поэтому, не видела какими глазами смотрела на курицу шатенка. Она уже почти потянулась к ножу на столе. Но сидящий рядом Джордж аккуратно забрал его со стола. Перси сделал тоже самое с другими острыми приборами. Он сидел напротив, так что не заметить это было сложно. Впрочем, Гермиона ничего не сказала. Сегодня она не была настроена кого-то калечить. Похоже, это решение сокращалось в геометрической прогрессии. — Ты ведь даже не спрашивала, почему я попробовала в первый раз! Ты не пыталась разобраться, ты сразу поставила на мне клеймо. А вслед за тобой и все остальные. Джинни выдохнула и заговорила тише: — Да никто из вас даже не пытался помочь мне. — Я пыталась помочь тебе! — воскликнула Молли. — Я ведь говорила тебе о вреде наркотиков! Никто другой, только я. — Ты говорила о вреде, а не пыталась разобраться, — глаза Джин заслезились. — Каждый грёбаный день, ты вбивала мне в голову, что наркоманы — ужасны. И самое отвратительное, что я тебе поверила! Гермиона прошла к своему месту и села на стул. Она дёрнула за ручку от ножа в кармане жилета, вытаскивая тот. И пнула сидящего рядом с Перси Фреда, который уже хотел влезть. Джордж пихнул ее в локоть и забрал острое лезвие. Вообще Джинни немного преувеличивала. Близнецы тоже пытались ей помочь, просто она этого не замечала. — Я ненавидела себя. Ненавидела, и это усугубило ситуацию ещё хуже! — из глаз брызнули слёзы. — Но мы ведь тебя спасли. — Встал Артур. — Сейчас ты в завязке, и когда сорвешься, мы поможем тебе снова. — Вы меня спасли? — Джинни истерично засмеялась. — Гермиона меня спасла. Она и только она! — Да брось! — махнула на неё рукой мать. — Она даже ничего не делала особенного. — Неужели?! — закричала единственная дочь. — Это ты заперла меня в подвале? — она маленькими шагами подходила к матери. — Это ты сидела со мной почти три недели в полной изоляции от мира, питаясь одними консервами? Ты выслушивала моё нытьё и мольбы о пощаде, крики и проклятья? — девушка остановилась. — Ты переживала ломку вместе со мной, мама? — женщина поджала губы. — Нет. Это делала не ты. И не один из всех вас. Это была Гермиона, и только ей я верю. И я знаю, что в случае чего, со мной будете не вы. — Она резко сменила тему. — Так что Перси не зачем за мной следить. — Чтож, я думаю нам пора. — Ударила по столу ладонями Гермиона. — Мы все обсудили и пришли к выводу. Она поднялась со стула, забрав с собой нож, который после её заявления Джордж положил обратно на стол. Плюс один в коллекцию. Встав перед Джинни напротив Молли, девушка кинула к её ногам белый платок, взятый со стола: — Спасибо за гостеприимство, дорогая Молли, но боюсь, что до ночи мы оставаться не станем. — Грейнджер говорила максимально вежливо, стараясь не сорваться и не придушить мать-наседку. Девушка развернулась, собираясь уйти. Она скрестила руки за спиной. — Идём, Джинни. — Перси всё равно будет с вами работать! — крикнула им вслед Молли. — Этого хочет Альбус. Шатенка остановилась, а потом, немного повернувшись, холодно сказала: — Я переговорю об этом с Дамблдором лично, Молли. А до тех пор, я не желаю видеть твоего третьего сына ближе чем на одну милю от нас.