Когда я умру… Я хочу стать ветром в волосах любимой женщины
С.С.
***
Я всё чаще задумываюсь, что человеческая жизнь ничего не стоит и смерти можно не бояться, потому что она в самом деле то простое, что случается с каждым. И если долго размышлять получается, что мы, словно крупицы песка, ничего не значим и заметны только тем, кто рядом. Так странно для звёзд, которыми мы стали, верно? Но в то же время у каждого внутри своя собственная вселенная. Твоя — взрывная, моя — размеренная, и сойтись, как когда-то, они больше не смогут. Однако в моей так много тебя и нашего общего, что иногда становится банально страшно утонуть в том теплом и нежном, но одновременно страстном и горящем чувстве, связавшем нас напрочь. А в твоей я всё ещё есть? Ужасно больно, когда думаю о том, что было, но мне бы хотелось узнать, как ты переживала каждый разрыв по-настоящему. Плакала ли ночами? Вспоминала ли нас, когда делала что-то как тогда, конечно, случайно? Ты такая хрупкая, Динка. А я надавила там, где следовало бы никогда не оставлять следов. Прости. Так много влюбляешься… Тебя в этом обвиняют, но я-то знаю, что это хлеб и дрова для твоей горячей крови, и творчества, без которого ты не можешь. И самое страшное в этом не то, что ты с другими, а то, что я не могу защитить тебя, как раньше. Ты больше никогда не придёшь ко мне после того, как тебе сделали больно, потому что я сама уничтожила эту возможность. Я сделала выбор за нас двоих, но мне от этого легче не стало. Ты всегда рвалась в робкие женские руки, манящие тебя чем-то мне неизвестным, а я клялась себе не ревновать, не сдирать кожу в порыве, как в ту первую ночь, когда осознала, что ты с другой, но мне неотвратимо горько просто знать. Очень бы хотела не следить и не слышать о твоих увлечениях, но ты регулярно рассказываешь об этом в интервью, а я невольно цепляюсь взглядом за строчки о великих чувствах. Обо мне ты никогда не говорила и не будешь говорить так светло, как про них. И я во многом заслужила — знаю, но нет ничего больнее, чем понимать, что песни ты пишешь даже случайным попутчицам и признаешь это, порой. Я страшная лицемерка, потому что требую от тебя каких-то поступков, не желая ничего менять в своей комфортной жизни, но ты же знаешь, что я боюсь своих чувств и того, что ты сделаешь со мной, если снова доверюсь. Ты разбивала моё сердце семь тысяч сто пятьдесят два раза с тех пор, как я увидела твои изумрудные глаза и совершенно детскую улыбку на пороге коммунальной квартиры, нашей квартиры. Но я тебя по-прежнему люблю. Откуда знаю точную цифру? Считаю с первого дня. Такая ужасная традиция! Оставляя след на полях возле стихов, всегда проще думать, что это никогда не закончится, и бояться того, что ждёт меня, когда кто-то решится разорвать безумное кольцо наших отношений, тоже проще, только вот ничего не меняется. Мне страшно любить тебя, но ещё страшнее не делать этого. Я твоя тайна, некогда скрытая от всех за пеленой новой жизни. И в этом мне несказанно повезло. Ты мой вечный, верный друг. Моя душа тебе пренадлежит по определению, но нам обеим всегда чего-то не хватает. Охватить твой океан страстей не в силах ни одно слово. Тебя всегда больше, чем следует, или не хватает, как воды в пустыне, — другого не дано. И в этом мы настолько различны, что невозможно найти причин, почему мы так крепко связаны. Динка, ты гениальна с самого рождения, в тебе хранятся секреты мироздания, которые способны разрушить любую научную теорию о сотворении нашей вселенной. Я лишь отголосок чего-то неизведанного, закрытый в глубине. Наша встреча была предопределена, но только, чтобы подарить тебе возможность раскрыться. Но ты забываешь даже об этом. Теперь, когда всё изменилось, нет смысла вспоминать про общие мечты. Я это понимаю и не сержусь. У меня есть лишь тоска, которая отныне кормит меня, а не тебя (даже тут ты предугадала в точности). И всё, что будет нас хранить сквозь время и пространство, — воспоминания. И то место, которое я бы хотела называть и твоим домом тоже, навсегда останется одним из самых больших якорей в океане нашей бескомпромиссности. Я редко туда приезжаю, с тех пор как жизнь увела и меня из нашего города, но та самая комната, в которой мы впервые были вместе как дуэт, хранит твой хриплый смех. «Рубеж» и «Кошка» — первые песни, подаренные друг другу, пусть и написанные за долго до встречи. Подумать только, столько лет прошло, а твой профиль и низкий тембр звучат во мне отголосками, каждый раз когда я беру в руки гитару. Я храню в памяти твою улыбку с того самого дня. До сих пор, когда неосознанно приподнимаешь уголки губ, вдруг вижу за маской лет и отражений тебя новой ту девочку, которая поселилась в моем сердце шипами от её любимых цветов. Тебя невозможно выдрать с корнем, даже если срезать цветы, потому что это убьёт меня. Вот так просто. Но несмотря на это, я каждый раз не могу сказать тебе правду, Динька. Я лживая и лицемерная дрянь, которую ты ненавидишь за дело. Есть так много вещей, за которые я тебя никогда не прощу, но промолчу об этом, прячась за собственный образ мудрой и взрослой. Тебе всегда девятнадцать — мне всегда двадцать пять. Шутка ли, но за двадцать восемь лет не изменилось ничего. Мне казалось, что ты не выживешь под гнётом своих нескончаемых эмоций, утонешь в глубине стихов, что душат тебя. Но на самом деле погибаю я. Твоя вечно сильная Светка не смогла выдержать собственной позиции. Ты не любишь слабость, знаю, но я всегда держала свою злость в себе как можно дольше, чтобы однажды она вырвалась и затопила весь мир. В отличие от тебя, я так и не научилась выплескивать свою боль за секунду, освобождая кровь от яда через бумагу. Я обжигала тебя ножами, кидалась гитарами, шкафами и лампами, когда душа переполнялась жгучей, тягучей ненавистью. Я ненавидела тебя, моя девочка, и бесконечно любила. Глупо? Фатально? Как всегда у нас, верно? Не знаю, что хочу услышать о тебя сквозь пелену конфликтов, прошлых и нынешних. Наверное, мне просто хочется увидеть в твоих глазах отблески любви, как когда-то в юности, и банально обнять. Ты назваешь себя глупой за размышления о творчестве как браке на небесах, когда мы были молодыми. Это так странно, но в этом я тебя понимаю, пусть никогда и не скажу этого. Не всякое слово — это дар, порой оно превращается в проклятие, которое несёшь всю жизнь, не в силах остановиться. То же можно сказать о нас. Давно пора принять пару простых истин: мы были не созданы друг для друга, а лишь связаны за грехи, которые преследовали нас. Сколько раз мы пытались вернуть, вернуться, стать кем-то большим? Сотни? Тысячи? У нас не было ни единого шанса остаться рядом, как бы я не хотела быть с тобой всегда. Динка, ты так прекрасна в чувствах, ты так прекрасна, когда счастлива, и даже в гневе, для меня, ты по-прежнему та, без которой я не мыслю своей судьбы. Но ты оставила после себя пепелище, потому что была юна и неопытна, когда жизнь столкнула нас. Я отпустила тебя тогда, не зная, чем это закончится для нас обеих. Но теперь тебе легче. Тебе спокойнее, ведь так? Я ненавижу себя за твою боль, но теперь намерено царапаю тебя по старым ранам, чтобы ты не забывала. Лицемерно. Так лучше для меня. Когда чувствую, как твоя боль поднимается во мне за секунду, горько радуюсь, что ты всё ещё здесь. Чувствую — значит живу и ты со мной. А если ты забудешь, если вдруг ты перестанешь реагировать, мне проще будет замкнуться и никогда не писать самой. Стану окончательно и бесповоротно немой и бесчувственной. И мы будем свободны. Как всегда мечтала ты. Но тогда тебе уже будет все равно. Я не могу подарить тебе даже того мира и согласия с собой, в которых ты так отчаянно нуждаешься. В чём тогда моя любовь? В чём? Как много способен простить обычный человек? Иногда я задумчиво провожу по нашим фотографиям глазами, цепляясь за детали навсегда упущенного и понимаю, что слишком многого не помню. Твоих и моих увлечений было достаточно, мы ссорились, затем мирились и снова по кругу. Пили, играли, любили. И всё, что точно знаю, — я больше никогда не буду так счастлива. Храню нас в углу самого дальнего шкафа, заполненного бесконечным количеством тех стихов, которые ты когда-то мне дарила. Я давно не перечитываю их, боясь, что это лишь наваждение. Но твой почерк стоит перед глазами каждую ночь. Неровные буквы хлесткими волнами бьют об остатки моей памяти, захватывая в твои миры, которые я никогда не смогу понять. Ты затягиваешь, как водоворот, с первого касания, и я поддаюсь до сих пор, потому что сил противостоять самой себе у меня нет. Между мной и тобой нет границы. Я переплываю между нашими эмоциями, смешанными в какой-то безумной пропорции. Господи, Динка, почему ты позволила мне зайти так далеко в глубину твоей души? Почему ты не остановила меня, когда я стала тобой? За те годы, которые по праву можно считать нашими, я готова отпустить очень многое. Стоит тебе улыбнуться, пусть даже не мне, сердце зацветает бутонами, которые я давно не стараюсь безжалостно срезать. Когда ты впервые ушла надолго, уехала в город, который всегда был твоей мечтой, я не могла даже просто дышать. Наша квартира хранила твой голос, твоё тепло, и мне было так странно одиноко и одинаково. Мой мир словно отключили от красок. Секунды срастались с минутами, пока ты была полна энергии и смыслов. И я слушала. Интервью, смех, старые записи, новые. Читала то, что ты навсегда оставила со мной. Мне тогда так хотелось сказать, что ты самый талантливый человек, и моя вечная тайна, но всё изменилось так быстро. Конечно, ты знаешь, что я не была одна, как и всегда. Диана, Валера, ребята из группы меня спасли из твоей пучины, и я отказала себе в самом простом — в любви к тебе. Моя измена — то, что ты никогда не забудешь и не простишь. И у меня нет оправданий, да и спустя столько лет никому они и не нужны. Я запуталась, как и ты, не уберегла твою хрупкую душу. Виновата — каюсь, каюсь, каюсь. Но есть ли в этом смысл? Меня мучит только одна мысль, когда я возвращаюсь в то безумное время, — всё могло бы быть иначе, если бы мы были сильнее, если бы я была достойна. Нас всегда разделяет зима, в ком-то из нас назревающая, и в этой стуже всё меняется. Ты с другой, и я тоже. Однако ты мой воздух, даже когда тебя нет рядом. Динуль, почему всё так получилось? Почему я не смогла найти силы спасти тебя из пучины, которая нас развела? Но всё это не важно. Ты исполнила всё, о чем мечтала: музыка, известность, дети, много любви, возможностей и денег. И мне остаётся надеяться, что моё влияние на это останется неизменным, хотя бы в моей памяти. Спасибо, что позволила быть в твоей судьбе. У меня нет ответов на те вопросы, которые мы обе так часто задаем. Но если тебе хорошо там, где бы ты ни была в эту секунду, — я могу забыть всё. Динька, ты знаешь… Я люблю тебя, но это ничего не значит. Мои просьбы простить давно смешаны с пеплом отчаяния, которому ты не веришь. Я ничего не изменю из-за своей слабости и страха. Да, и мы обе прекрасно знаем, что я тебя не нужна. И единственное, что мне остаётся, — надеяться, что ты никогда это не прочтёшь.