disappear into you. — исчезнуть в тебе.

Чонгук ещё не открыл глаза когда фокусировал свой слух на голоса исходящие со стороны двери. Это означает что Юнги привёл кого-то, не спросив Чонгука. Утро явно выдастся не лучшим. Не разобрав того что они говорят, он все же собрался силами, и со злости начал натягивать штаны, которые сбросил вчера перед тем как плюхнуться в кровать и вырубиться. Ну молись собака! — Ругался Чонгук, прежде чем выйти в коридор и обнаружить Хосока. Чонгук сощурил глаза, прошел мимо брата полностью игнорируя, и увидев Юнги спросил — Какого черта ты зовёшь в дом людей, без моего разрешения? — недовольно скрестил руки на груди. — Это же твой брат, ало! — Юнги махнул перед ним рукой, проверяя его на вменяемость. — Какое это имеет значение? И вообще когда ты свалишь? Мне уже надоело это терпеть! — он пнул ногой стул на кухне, и развернувшись пошел обратно в свою комнату хлопнув дверью. Все произошло на столько быстро что он и сам не понял ничего. Хосок стоял прикрыв лицо рукой, испытывая испанский стыд, за брата. — Не бери в голову, он всегда такой. — Юнги пожал плечами. — Боже, разве я не воспитал самого бестактного крысёныша в этом мире? — он взглянул на него задумчиво. — Прибавь к этому ещё и дотошность во всем — усмехнувшись, Юнги отпил кофе. — Ладно, пойду поговорю с ним — он направился в сторону комнаты Чонгука. —Проследи за словами, а то он уже на грани выбросить мои вещи и меня отсюда. — сказал Мин ему вслед. Стук в дверь заставил Чонгук застыть на месте, он надеялся что Хосок не станет заходить, но когда это его надежды сбывались?! — Вообще-то когда стучишься надо ждать пока откроют! — Чонгук подошёл к нему, и вытолкнул его обратно в коридор. — Что ты хочешь? — Чего так разговариваешь? Что я сделал? — Хосок удивился. — Что ты сделал? Как минимум сделал мне гемор на ровном месте, со своим этим дружком, сколько раз ты уже обещал что он свалит? — Чонгук даже не старался быть тихим. — Так выгони раз он тебе мешает! Чего ты ждёшь? Дураку же понятно что ты не хочешь этого, так зачем снова и снова поднимать эту тему? — Хосок закатил глаза. — В каком бля смысле не хочу? Не я его сюда звал, и выгнать тоже должен не я! Нафига мне марать руки! — он тыкал пальцем в сторону комнаты где находился Юнги. — Тебе разве не одиноко одному? я хотел чтобы у тебя был кто-то кому ты смог бы довериться, с кем мог бы начать хотя-бы выходить из дома. Разве это плохо? — Хосок пытался скрыть свою бездонную обиду за одинокую жизнь брата. — Я тебя просил об этом! Мне не нужен никто в этом мире! Хочу чтобы все исчезли и я остался бы абсолютно один! — Он сверлил в нем дыру своим яростным взглядом. — Ты серьезно сейчас? — Хосок Протер свои глаза, словно уставший от всего этого разговора, пытаясь держать себя в руках. — Ты нисколько не изменился. — произнёс разочарованно. — Я и не изменюсь, отстань уже от меня со своей долбанной заботой! Займись своей жизнью, хватит тратить ее на меня, я буду только таким до конца дней своих. — Чонгук сорвался на крик. — Он прав Хосок. — Юнги вышел из кухни. — Тебе бы пора заняться собой, устрой свою личную жизнь, этот засранец не заслуживает тебя. — Облокотился на стену спиной, скрещивая руки на груди. — Не лезь! — Чонгук накричал на него. — Тебя спрошу куда мне лезть а куда нет. — Юнги выдал пафосный смешок. — Видишь какие у тебя друзья? Лучше быть одному чем водиться с такими придурками! — Чонгук обратился к Хосоку. — Черт, вы стоите того чтобы быть соседями, я просто свалю из этого ада. — Он развернулся чтобы уйти, но повернулся снова к брату — Чон не веди себя как вдова, повидавшая и познавшая горькую правду мира, ты забился в эту дыру и не вылезаешь из неё! — Это не твоя проблема, у меня все хорошо было бы, если бы ты взял своего дружка и свалил отсюда! — Чонгук швырнул тапок на своём пути, и зайдя обратно в комнату, хлопнул дверью. Да как вообще Хосок посмел говорить такие глупые вещи, так ещё и при этом придурке. Он уже возомнил себя королем моей жизни, думая что разбавляет ее как-то. Не могу уже переносить этого придурка и все что с ним связано, сколько я пытался смириться с его выходками, но больше не буду это терпеть! Услышав через несколько минут звук закрывшейся входной двери, Чонгук почувствовал себя опустошенно. Он не хотел говорить так с братом, зная что Хосок заботится о нем, но раздражает то что он не может понять Чонгука и его проблему. Он выдохнул, и подавлено прошёл в ванную чтобы умыться, во время ополаскивания лица он на секунду остановился и взглянул на себя в зеркало. Приблизился и начал рассматривать свои глаза. Темно-карие. Внезапно у него появилось дикое желание, сесть на самолёт и полететь на концерт Тэхена. Он представил как оказался бы там в огромной толпе, а Тэхен даже не заметит, комфортно посмотрел бы весь концерт, понимая что он всего лишь точка среди людей и никто не станет осуждать его, и даже обращать внимания. Он чуть не двинулся в сторону шкафа чтобы начать одеваться и перевести желание в действие, как тут же пришёл в себя. Он никогда в жизни не пойдёт в место где так много людей. Представил как от паники получил приступ астмы и упал там же, испортив всем вечер, и начал истерично смеяться. Он схватил телефон вытирая лицо и начал звонить. Долгие гудки сменялись громкой тишиной, Чонгук уже хотел сбросить, как на том конце подняли. — Эй! — он удивился — Почему не брал? — Ч…все нормально? — его голос звучал обеспокоенно. — Ну да, а что? — не понял Чон. — Ты же не звонишь мне никогда, уже подумал что твой телефон кто-то украл. — выдохнул. — Ах, вот оно что… — почесал макушку — Нет, все нормально, просто хотел узнать как дела. — парень жестко тормозил. — А-а ну понятно — по голосу было ясно что он в полном ступоре. — Так как у тебя дела? — он не понимал что делает, другой Чонгук даже не вздумал бы звонить кому-то на таких эмоциях, хотя что там звонить, другой Чонгук даже не испытывал бы таких эмоций. — Я нормально — он затих, будто выслеживая намерения Чонгука. — Это хорошо, а то я думал что вчера ты обиделся. — прекрасно понимая что он вчера обиделся, произнес Чонгук. — Нет, с чего бы. — казалось пытался звучать увереннее. — Тогда ладно, удачи тебе. — громче и неловче чем ожидалось произнес Гук. — Ты это хотел сказать? — не скрывал удивления. — Вроде да. — пробормотал неловко. — М-м понятно, и тебе удачи тогда. — звучал все ещё обижено. — Стой! — Воскликнул в трубку Гук. — Не клади! — Эм? — Ты должен сказать прямо, объясни мне что именно задело тебя? — еле выдавил из себя, пройдя в комнату, сев удобно на кровать, прижимая к себе подушку. — Я спешу. — отрезал Тэхен. — Неужели так сложно ответить? — кинул подушку в сторону. — Хм, не сложно, но это не важно. — замкнулся. — Важно! — вырвалось чуть громче чем планировалось. — Ох, черт, я не хочу ныть, и меня раздражает что я вообще вчера так себя повёл, ведь ты мне ничего не обязан, просто… — он запнулся. — Что? — его спина выравнилась, будто готовилась принять на себя весь груз разговора. — Ты не слушал мои песни, ты даже никогда не интересовался этим за все время, не то чтобы ты должен, просто думал о том, что по всей видимости я и вправду всего лишь дневник для тебя. Настолько неинтересен что ты поленился даже погуглить обо мне, не удивлюсь если ты не знаешь как я выгляжу. — Тэхен, блин… — мысли Чонгука настолько запутались, что он не знал даже как все выразить, нервно сжал своё колено. — Нет, ты не должен объяснять ничего, просто говорю о том что вчера меня это немного задело, но все хорошо, в конце концов у тебя своя жизнь, и свои заботы помимо какого-то идиота который достаёт звонками, я все понимаю — он будто улыбнулся фальшивой улыбкой, в конце. — Черт, ты все неправильно понял. Точнее это моя вина, я и не объяснял ничего… но это все не так, понимаю что не должен ничего, дело не в этом. Просто… — он не мог собраться, стукнул себя в ногу. — Все нормально, знаешь, серьезно, забей на это. Я в порядке, высказал свои мысли и все. Возможно просто привык к тому что всегда знал что делаешь и как у тебя дела, и сейчас качаю какие-то права, забыв что мы никто друг другу, извини…— подавленность солилась сквозь его слова. — Знаешь почему я позвонил? — еле слышно произнёс он расслабленно. — Нет — голос Тэхена дрожал. — Сегодня утро было ублюдским, пришёл мой старший брат и втирал за жизнь, как же я ненавижу эти разговоры, так ещё и Юнги который все не собирается слезать с моей шеи, из-за него я был зол и накричал на брата. — он сделал паузу прислушиваясь к тому слушает ли Тэхен или нет, после чего спокойно продолжил. — А ещё мои глаза темно-карие, и я бы очень хотел посмотреть твой концерт хотя бы онлайн, но хотелось бы услышать как ты поешь, в живую точнее... хотя бы в телефоне. Как вчера на крыльце, я бы наверное очень хотел услышать вчера как ты поешь, в той идеальной атмосфере где существовал только твой голос, который смог вытащить меня из панической атаки. Я хотел услышать как ты поешь вчера… я хотел услышать как ты поешь ещё с того момента как узнал о тебе, но я боялся это сделать, ведь тогда мне пришлось бы принять что ты человек, с эмоциями с голосом с мыслями, который существует, а не просто та картинка. Я хотел услышать как ты поешь, в тот момент когда ты произнес впервые мое имя, и когда я услышал твой голос. Но я человек который захлебывается в своих догадках и нереальных мыслях, дрожащий перед возможностью хоть какого-то сближения с кем либо. И эта моя слабость не дала мне попросить тебя спеть. — Хей…Чо… — Тэхен сделал паузу. — Продолжай… назови меня по имени и называй всегда. — он закрыл глаза и выдохнул. — Тебе же это не нравится, поэтому не называл — произнес Тэхен. — Мне это слишком нравится, поэтому я и не хотел чтобы ты называл. — уверенно промолвил Чонгук. — М-мне пора… — Чонгук готов был поклясться что сквозь голос почувствовал как краснеет лицо Тэхена, и он усмехнулся. — Удачного тебе концерта. — подвинулся и прислонился спиной к холодной стене, удовлетворенно прикрыв глаза, как человек который высказал то что давно хотел. — Спасибо... — еле слышно произнёс Тэхен. Чонгук положил телефон рядом с собой, глубоко вздохнул и выдохнул, непонятное тепло расплылось по всему телу, не понимал что происходит, но ему определенно это нравится. Он улыбнулся и стукнув себя по голове, мигом спрыгнул с кровати, пошёл на кухню. Благо дома уже никого нет, и можно спокойно позавтракать. Он включил новости и принялся готовить себе яичницу, абсолютно не обращая внимания на телек и все что в нем говорится. Мысли где-то витали. Несмотря на то что Чонгук был любителем темных тонов, кухня у него была светлая, а зеленый куст растущий прямо у большого окна, придавал свежести обстановке. Не сказать что он фанат готовки, но зачастую накрывало так что мало не покажется, и он готовил даже десерты, которые все равно некому съест и предположительно они окажутся в мусорке, но получить удовлетворение от процесса и дальнейшей фотосессии блюда, он умел и любил. Сегодня было совсем не до готовки, хотя энергия и била ключом. Во время трапезы он думал чтобы ему сегодня такого сделать, и решил что это должно быть связано с выходом из дома, но не мог придумать что именно. В миг он вспомнил что очень давно не был в бассейне, и это определено оно. Вдруг мысли не стучась, посетил голос диктора: «Буквально через пять минут, начнётся трансляция концерта нашего земляка Ким Тэхена, который выступает сегодня в Берлине, давайте вместе посмотрим на это явление, и поддержим нашего артиста, который по всему миру прославляет Корею и корейский язык...» дальше Чонгук уже не слышал, он провалился в свои раздумья. Человек который только что говорил с ним по телефону, обсуждает я в новостях. Через минуту он будет выступать перед сорокатысячной аудиторией, и выступал ни раз. И этот парень ждал его до утра, потому что надеялся что он позвонит? Этот же парень обиделся что он не слышал его песни? Этот парень… он настолько одинок? Что же с тобой такое, Ким Тэхен? Он выключил телевизор, и не доев свою яичницу кинул тарелку в раковину. Ему нужно ещё немного поспать. Благо сегодня воскресенье, и только смерть сможет помешать его планам - отдохнуть по полной. Скинув одеяло с кровати, он включил кондиционер, и выключив свет лег спать в полной темноте. *flashback* — Ты никогда не был для меня отцом! — голос Чонгука срывался на крик. — Сын, не расстраивайся ты так, это всего лишь развод, так бывает в жизни. — отец Чонгука пытался держать себя в руках, его лицо сильно покраснело, а сердце сжималось от боли. — Не называй меня сыном! Ты не участвовал в моей жизни! — слёзы стекали по щекам молодого парня, и доходили до губ испачканных тортом, который он десять минут назад разрезал и начал есть, задув свечи-цифры гласящие «16». — Я всегда был в курсе всего что происходит с тобой, я же приезжал на выходные, на праздники, ты знаешь у меня сложная работа. — он опустил глаза, и сжал руку в кулак. — Мне плевать на твою работу, ты всегда только о ней и говоришь, для тебя работа и есть семья, а сегодня ты окончательно потерял меня. — Разводитесь! — крикнул он в сторону матери, которая все это время сидела за столом и непрерывно пускала слёзы на тарелку со своим куском торта. После того как отец Чонгука объявил что они разводятся, ее колени начали дрожать. Они много раз обсуждали о том как скажут это Чонгуку, чтобы не причинить ему боль, но тот сам догадался и спросил отца, не увидев на безымянном пальце кольцо, которое тот никогда не снимал. Вот и отец не стал скрывать, и решил что день рождения сына именно тот день когда это нужно сделать. — Чонгук, не переходи границы! Какую бы ересь ты не нёс, ты все равно мой сын, и никуда от этого не денешься! — отец уже сорвался на крик. — Не кричи на него. — строго молвил Хосок, впервые за весь разговор, не отводя взгляда от горящей свечи перед ним. — Я все ему объясню, просто уходи. — он поднял свои глаза полные гнева на него, и продолжил сверлить его взглядом, пока тот не кинул на пол полотенце и злостно стукнув дверью ушёл. Чонгук убежал на второй этаж в свою комнату, и только когда остался один, он понял что впервые говорил с отцом грубо, от чего не смог сдержать истерический смех, который перешёл плачь. Детство у братьев Чон выдалось мягко сказать строгим. Они вставали в шесть утра, хотя в школу надо было в двенадцать. Ложились строго в девять вечера, а перед сном обязательные процедуры: чтение исторической литературы, изучение судебных дел которые отец приносил с работы, часовая тренировка. Для них было под строгим запретом все что касается коммуникации, у них не было телефонов, соц сетей, даже почтового индекса. Если это правило нарушалось, что было пару раз, им не разрешали никуда выходить, даже в школу. Когда Чонгук был в третьем классе, он привел одноклассника к себе домой, не успели они зайти в дом, как его отец прямо перед гостем начал так сильно ругаться на сына что тот мальчик заплакал и сам убежал. Отец почти не бывал дома, но мог контролировать их даже на расстоянии. Он всегда узнавал когда они нарушали правила, со временем братья поняли что это все дело рук матери. И стали относиться к ней с преобладающим недоверием и злостью. Ведь она разрешала не только к себе относиться как к мусору, но и к своим детям.