Демон железных дорог

Кудряш впервые сам запускает связь инстант-канала. Своими силами. Будучи один. Ну, не совсем один, конечно... но Мира никак в открытии канала не участвует. Кудряш с ходу орёт, неся потоком свои очередные впечатления. Впрочем, как обычно... — Тэ-эн! Ты рассказывала про поезд в Мире Духов... Думаю, ты лучше поймёшь! Мира уже который день видит сны про поезд. Нет, не от избытка воображения! И совсем не оттого, что я ей всякие интересности рассказывал! От хорошего воображения не смотрят назойливые кошмары! Ей снится крушение! Мира не стала дожидаться — вывернулась из-за спины Кудряша и встала перед плошкой с водой. Кажется, опять в бане... У них что, какой-то тайный сговор?! — Каждую ночь... Каждую ночь вижу... Я больше не могу! — Мира бледная... или свет такой слабый: не понять через связь в мерцании свеч и колыхании пара. Тэн решила отмахиваться для начала... Демонам вообще положено отмахиваться от вызывающих! К тому же когда Дзениба только что обещала провести интересную экскурсию по светящимся призрачными огоньками болотам... — И чего в этом такого кошмарного? Ну, крушение... ну, трупы, раны, кровь... Что, какой-то маг в Реттии этого ещё не видел? Мира орёт громче Кудряша. И для Миры это совсем нехарактерно... — Ты не понимаешь!!! Я не смотрю на это со стороны! Никакой ясновидящий моего спектра не смотрит! Только адресно. Только из глаз кого-то... находясь в его теле и чувствуя себя — им... искалеченным... умирающим... с мёртвыми близкими рядом... зажатым в обломках, не в силах пошевелиться... горящим заживо... и рядом лежит мой умирающий сын! Я больше так не могу!!! Тэн пронизывает. — Я могу... по-другому! Я разделяю!.. Мира содрогается в плаче так, что Кудряшу приходится не только поддерживать её тело. Ещё и вкладывать ману в поддержание ясности сознания, явно скатывающегося в бесконтрольность. Тэн вздрагивает и орёт: — Я беру на себя! Кажется, слишком резко. Перестаралась. То ли с решимостью, то ли с инвокациями, то ли... что-то ещё. Тэн проваливается в другой мир сразу — куда быстрей, чем хотелось бы. Без медленного перехода, без привычной воронки междумирья... Кудряш слышит только обрывающийся возглас. Каким-то чудом усаживает Миру на лавку так, что она почти спокойно затихает в углу и стекает в сон. И Кудряш видит то, что пониманию немногим помогает. Тело Тэн, потерявшей сознание, медленно оседает на пол в Мире Духов... Тэн стоит в комнате на коленях — и её там нет. Тэн уже знает такие миры. Технологичные. Магия там, впрочем, тоже есть... только в неё мало кто верит. И ещё меньше кто умеет правильно использовать. Зато много кто, даже не зная силы своих эмоций и слов, питают совсем другие силы... Близкие Тэн. Чертовски близкие! Тэн тяжело быть одержимой. Нет, напротив, сначала очень легко — и очень весело. Тяжело становится потом. Приняв в себя Силы, Тэн попадает под их власть всё сильнее, уже по сути борется сама с собой... понимает, что не справляется, просит помочь — и внутренний мир при этом горит в очищающем пламени Богов... Вышних Богов. Горит вместе с теми, чертовски близкими! Тэн чувствует, как снова нисходит в эту Бездну... То есть ещё нет — но велика вероятность снизойти... Снова — танцы на грани. Тэн хотя бы не мучается эмоциями умирающих. Но раз за разом видит катастрофу — как назойливый, причиняющий боль, не изменяющийся факт... вызывающий дикую дрожь своей неизменностью! Впрочем, изменяться ему ещё не от чего. Тэн бродит по городу — призрачно нематериальная, невидимой тенью среди людей... Находит те самые пути, где сходит у поворота с рельс поезд. Увлекая за собой ещё и соседний, грузовой, с топливом — так некстати одновременный, не успевший уйти от злополучного изгиба путей... от расходящегося веера искажений. И только тогда Тэн слышит голос — столь же повторяющийся и назойливый, как и предыдущие картины. Но при этом почти бесчувственный — не обиженный, не злой, и даже не капризно требующий — по странному однообразный и упорный, как у связиста, детский голос: «Ручей... Я не хочу ручей... Я хочу быстрый поезд...» Тэн видит исток. Не у ручья — у катастрофы. Ручей удаётся найти довольно быстро. Быстрее, чем услышать голос впервые. Большой парк. Много лесных чащоб и буреломов. Ручей в овраге. Некро-эманациями сильно фонит... И голос замолкает — как будто ждёт. Некро-эманации... Лес... Призрачная нематериальность... Малопонятные условия... Неширокие возможности для действий. Что вблизи? Немногие бегуны по узким тропинкам. Белки. Сойки купаются в ручье. Где-то вдали, у реки, копает берег бобёр... Ну при чём тут бобёр?! Тэн ищет решение... Решение находит Тэн само. Нагло и противно лая, выдирая поводок у хозяина в государственной форме. Хорошее решение! Довольно далеко гавкает, но вполне досягаемо... Овчарка. Перенаправить эманации... Работает до критичного сильно — псина взвивается на дыбы, заходится хрипом, и, чуть не вывихнув руку полицейскому, порвав поводок, бросается в кусты. Теперь у Тэн другая забота — поддерживать силы и внутреннее видение служащего, чтобы тот из виду свою зверюгу не потерял. Он — думая, что знает, куда убежала псина — выдирается из кустов и, матюгаясь, идёт к источнику эманаций всё ближе... — ...тупая скотина! Опять белок жрать приспичило! Кажется, полицейский очень сильно удивлён, что на этот раз его ждёт не белка. Овчарка, тихо и неприятно завывая, раскапывает землю чуть подальше отмели. Когда пёс начинает, потянув зубами из земли, трепать рукав измурзанной маленькой курточки, полицейский решительно оттаскивает его в сторону. И, посмотрев на разрытую, проваливающуюся комьями яму, матерится ещё хуже и достаёт телефон. — Диего! Эта тварь опять врёт! Да, тот самый, которого взяли на той неделе... И не двенадцать жертв у этого маньяка. Боб только что тринадцатую нашёл! Тэн упорно слушает, и слушает уже который раз, однообразный повтор за повтором: «Я хочу быстрый поезд...» И не знает, что хуже — это или истерика Мари, которую судорожно сжимает в объятиях муж. — ...как?! он... его... ему так больно было! Тэн смотрит ещё раз... Эманаций почти не чувствуется. Что совсем странно для такой гибели. По останкам сложно понять выражение лица — всё истерзано в клочья, и неизвестно, до смерти или после... болевой шок, случается, приходит быстро... Тэн не успевает понять, когда скользит лёгкая дымка... Призрак? Что, неупокоенность теперь? Вряд ли... Очень неоформленно — эфирный поток. И до безумия несоответствующая, зависшая в ничто, призрачная улыбка очень уверенного в себе, только слегка расстроенного мальчишки. Полупрозрачная проекция узких растянутых губ то и дело искажается просто возмутительной для нематериальности маленькой, дёргающейся трещинкой нервного тика. — Мне не больно... Я ничего не помню!.. Я ведь могу ничего не помнить?! Так было надо! Мне нужен быстрый поезд... Тэн очень хочет кричать в ответ: — И не помни! Не нужны тебе такие знания!!! Только куда ты собрался?! Тэн знает, к чему ведут лишние вопросы. К ответам, которые тем более слышать не захочешь... И поэтому молчит. Впрочем, голос считает себя вполне услышанным. Звучит очередным рефреном и надолго пропадает. Впрочем, если бы даже не пропал, Тэн бы вряд ли на это обратила внимание. Слишком сложно... Слишком тяжело... Слишком!.. Взять на себя — всего лишь продолжение сходу обещанного Мире... Чистая логика действий! И невыносимые эмоции. Да и действия чертовски сложные... Чертовски неизменные в своей предсказуемой предрешённости! Принять отчаяние Мари — Тэн чувствует, как она сходит с ума от отчаяния. И это только верхний слой... Отчаяние женщины прикрывает бешеную ярость зверя. Принять ненависть — почти полная вероятность того, что Мари берёт нож с собой на суд. Принять отчаяние, ещё раз, и ещё более страшное — распрощавшись с жаждой мести, Мари зацикливается на своём вечном сне... И ей это вполне удаётся... Тэн видит, как муж уходит за ней — в окно... Много, много отчаяния — принять. Почему нельзя изменить сам ряд происходящего? Почем надо разгребать одни последствия?! Сил почти не остаётся. Тэн чувствует, как почти выпадает обратно в Мир Духов — и знает, что после этого вероятности точно нельзя будет обратить. Нельзя уходить! Тэн предпринимает последние силы... их нет!.. И тогда Силы предпринимают Тэн — другого выбора не остаётся. Тэн открывается и становится одержима. Блудные духи леса заброшенной промзоны... Тэн не уходит в другой мир — но уже почти не помнит, кто она и зачем сюда пришла... Бродит вдоль путей. Уходит по рельсам из города. Хочется уйти в лес... Но там — болото. Остаточный триггер останавливает. «В Болото я позже вернусь! Когда всё сделаю! Когда сделаю... всё... а что делать-то надо?!» Тэн снова идёт к рельсам... Смотрит на мокрые шпалы под ночным небом. На когда-то белые камни насыпи — темнеющие, уходящие в землю, в траву... в глубину... Перед ней проносятся грузовые составы — длинные и занудные... Занудные, как что-то... что-то знакомое... Тэн стоит, ожидая чего-то... С путей рядом медленно отправляется, двигаясь к ней, небольшой тепловоз. С приглушённым светом внутри, чуть тёплым и желтоватым... Медленно-медленно движется навстречу, так будто ждёт... Чего ждёт? Куда хочет пойти? Тэн кажется, что, проезжая мимо и убегая вдаль, тепловоз улыбается, подмигивая белым прожектором... И протяжно гудит... Такая знакомая, до удивления звонкая странная улыбка! Тэн решает идти туда же, куда ушёл тепловоз. Доходит до синего фонаря на путях — призрачно пронзительного, притягательно тёплого... остановиться... застыть на время. Тэн уже не может понять, материальна она сама или нет, в этом ли мире или в нескольких сразу... Тэн стоит на камнях, на коленях, и смотрит, как перед ней клубится синий пар её же дыхания. «Вероятности... я дышу вероятностями...» Тэн, выбираясь из клубящегося синего света, поднимается. Чувствует немного больше сил, видит стрелку впереди... Поворачивает на технический путь. И в тупике этого бокового пути Тэн поджидает странный, очень высокий, короткий и невероятно широкий... вагон? локомотив? дом на колёсах?! С обоих сторон окошки — огромные, как эркеры во дворцах Реттии! ...Карета на рельсах! Тэн вспоминает, откуда пришла, и почти вспоминает, зачем... Окна обоих эркеров странного вагона светятся тёплым рыжим светом. На дальней стенке виден громадный железный ящик со знаком синей молнии. И откуда-то из глубины в эркер выходят двое служащих. Совершенно неизвестно, что доказывают друг другу эти двое в блестящих отражённым светом жилетках... не слышно и не ясно. Но красная лазерная указка в руке одного из них раз за разом указывает Тэн на дом вблизи рельсов, за покосившимся забором и двумя яблонями... Тэн не думает, что это и зачем — просто разворачивается и идёт туда. Свет за окном маленького старого дома. Тусклый кухонный свет. Тэн легко проходит насквозь, внутрь через стену. За столом сидит... молодая женщина?.. слишком взрослая девчонка? Сидит за столом, пьёт и плачет. — Это отдых! — радостно думает Тэн. — Это тело! А сознания там и так почти нет! Тело и впрямь оказывается милым. Пойло в нём — отвратительным... А кровать — достаточно близкой. «Это не одержимость, это кому-то под стол не упасть!» Тэн падает — в теле, на кровать — и вырубается. Тэн просыпается посреди ночи. Тэн — просыпается. Девчонка спит дальше. Через Тэн, мягко вибрируя, струятся преобразующие силы, мощно забирающие тяжкие эмоции и вторичные одержимости... — Я что, целителя себе заказала?! Тэн успевает подумать, что кто-то из Реттии сумел-таки прорваться, освоить для связи даже этот технологический мир... Потом понимает: нет, всё проще! Это — живая Природа. На груди Тэн лежат два тёплых, мягких, урчащих комочка. Тэн проводит рукой по пушистой шёрстке, чувствуя потоки и вибрации сил внутри... Внутри них и внутри себя — на резонансе. Нежные комочки с коготками, зажмурив глаза от удовольствия, кушают лишние для Тэн, такие ароматные, приятные, привлекательные, вкусные для них силы... «Дети Изначальной Тьмы... Благодарю тебя, Великая!» Тэн снова проваливается в сон — чувствуя, как и её полуматериальной здесь сути, и случайно обретённому телу становится значительно легче. Утром Тэн просыпается. Просыпается собой. И уходит сквозь стену. Тэн уже знает, куда идти. Девчонка, согревшаяся и совершенно счастливая, спит. Она почему-то полностью уверена, что её примут в стюардессы. Знает, что все пропавшие в полёте вещи компании будут списывать на неё. Она почему-то абсолютно согласна на штрафы. И глупо хихикает в своей синей лётной форме, когда друзья в очередной раз обзывают её Синяя Крылатая. Тэн не думает о девчонке — Тэн просто выспалась и отдохнула. И уверена в том, что будет теперь ездить на поездах, переходя, когда захочется, из одного в другой. Однообразного голоса она не слышит. Катастрофу видит с постоянством. В одном из поездов находит брошенный на сиденье журнал... На его обложке нарисована та самая карета-на-рельсах! И заглавие: «Обнаружение дефектов путей». Тэн понимает, что делать дальше... Тэн оглядывается. Бабушка-пенсионерка дремлет с корзиной яблок. Раскрашенная дамочка читает газету. Дед... просто сидит. Школьник смотрит в окно. Озирается — как будто почувствовав чей-то внимательный взгляд... И крутит головой в недоумении, не находя доказательств чьего-то неуёмного любопытства. «Эй... ты же хочешь стать технарём... Смотри, что лежит!» Школьник отвлекается от бессмысленных поисков, проводит взглядом по сиденью... С интересом смотрит, подхватывает журнал и начинает листать. Тэн смотрит из-за его плеча, не тратя лишних сил на считывание внутреннего фона, обращая внимание только на вспыхивающие резонансом акценты. «Контроль... своевременное обнаружение дефектов... на дорогах мира... метод обнаружения... звук... контакт упругих колебаний... вихретоковый... обнаружение дефектов... поверхностных... подповерхностных...» Тэн не читает «подповерхностных». Тэн читает «подпороговых». И вспоминает про подпороговые чувства. Про двери между мирами. Тэн ещё раз благодарит кошек. Тэн сидит — и слышит снова голос. Уже куда более понятно. Рядом с ней, восторженно читая журнал, сидит будущий профессор Кафедры Неразрушающего Контроля. Тэн слышит снова и снова: «Я хочу мой поезд!» «Мой...» Тэн уже знает, куда идти. Тэн быстро находит, где Мари — там уйма её собственной вложенной энергии. И внутри Мари — силы, близкие Тэн. Мари одержима. Одержима идеей помогать таким же, как она — потерявшим только что своих близких... Мари совершенно не способна радоваться за себя. И способна радоваться, видя, как помогает другим. И вещи вокруг неё все наполнены энергией — светом воспоминаний и болью потери — и созвучием общего горя, растворяющегося в резонансе сочувствия и понимания... Тэн вспоминает звучание, обертона, передаёт инвокации: «...хочу мой поезд!» Дать направление и не пробудить лишней боли — кошмарно сложное сочетание... У Мари возникает новая одержимость — гулять с поездом Дина по городу. Как будто показывая сыну то, что он не успел увидеть. Тэн стыдно за такой метод... И не стыдно за его эффект. Мари с каждым рассказом действительно становится немного легче. Мари почти не устаёт, гуляя второй день подряд... Тэн очень устала — её гнетёт чувство приближающейся точки невозврата. Счёт возможности изменений пошёл на часы. Тэн ускоряет внутреннее время Мари и её восприятие. Тэн верит в интуицию. Мари не знает, зачем мечется. Мари хочет найти хоть какой-то спокойствие — его нет... И всё беспокойство уходит в бешеное движение. Мари совершенно не знает, куда идёт и зачем. Огромная транспортная развязка. Служебные пути. Никто не останавливает — значит, движение продолжается. Изредка попадаются рабочие — но обращают внимания на Мари не больше, чем на летающих рядом галок. Мари встаёт на деревянных мостках, пересекающих один из многочисленных путей. Смотрит на уходящие вдаль рельсы. Смотрит на шпалы. На поезд в руках. Поднимает глаза — и застывает... И не хочет отрываться. И хочет, чтобы это длилось вечно. Взгляд... Улыбка... — Спасибо, что пришла. Мне очень важно было успеть на этот поезд. Я поеду... Мне очень надо ехать... Мне уже пора... Я люблю тебя, мама! — Дин!!! Руки Мари разжимаются. Поезд падает на рельсы. Игрушечный поезд. На настоящие рельсы. Мари стоит. Перед её глазами висит, застыв якорем, улыбка Дина. Честер бежал под трезвон. Нырял под давно уже опустившийся шлагбаум. Бежал под запрещающий свет семафора. Под приближающийся грохот. Под поезд. Честер успел. Они вылетели вдвоём, в обнимку, из-под самого носа локомотива. Их осыпало осколками — игрушечный поезд Дина размололо колёсами настоящего, ломкий пластик, железом об железо — окропив Мари и Честера острой дробью. Они падали на насыпь, на камни, с размаху, катились по откосу в траве... Грязные, исцарапанные, в рвущейся одежде... Они сжимали руки — без разницы, что падение от этого становилось только неудобнее — не выпустить... Оставаться рядом, держать... держаться... поддержать. С ощущением... свершившейся переправы? Они плакали и обнимали друг друга. Тэн стояла рядом и видела, как разгорается свет — заливая всё вокруг, медленно растворяя картину окружающего, потоком уводя сознание в неизвестность... «Это была не катастрофа... Это... портал огромной мощности... он открывался не так и не туда!» Картина мира вокруг Тэн меркнет вместе с сознанием. Кудряш и Цвях сидят рядом, глядя на плошку с должным изображением инстант-канала — где, конечно, должно быть хоть что-то... но нет ничего. Контакт с технологичными мирами всегда плохой, изображение обрывистое и неясное — но, пока есть хоть какое-то, эмоциональная и ментальная связь пышет многократно усиленным жаром. Кудряш на нервах, на грани — почти в отчаянии от неизвестности, но молчит. Цвях уверен в отсутствии причины для критичного волнения — но тоже молчит. Когда событийный ряд плывёт настолько резко, лучше не вмешиваться даже случайным словом. Горгауз просто сидит на кафедре. Мира приходит к Горгауз, держа в руках листы, исписанные явно в трансе — вязь символов, которые понятны только самому ясновидящему. И то только несколько часов. С таким — что ясно всем — не тратят времени на формальности. — Дин-новый родится в посёлке слуг возле Купальни. Тэн — венатор гарпийных способностей, не гарпия, слава Богам!.. Тэн поставила очень хороший якорь. Я смогу найти его! Якорь. И Дина. Такие способности не должны развиваться бесконтрольно! Я отведу его в ученики к Дзенибе. Буду сама учиться, смотреть, как она общается, как работает с тем, кто ещё совсем неопытен... Вы же говорили, профессор Горгауз, что мне стоит становиться преподавателем! Или... ещё не говорили? Завтра скажете?! Да, уже завтра начало теории будет готово! Я открою портал в Мир Духов — как раз через четыре года... С порталом у меня будут практические данные. «Высшие способности, и их передача в родовых и реинкарнационных линиях». Я начинаю писать диплом специалиста. Тэн подскочила. Тэн очнулась и взвилась. — Где я?! Окна... Мягкое движение... Поезд... Поезд Мононоке. — Что я тут делаю? Странно услышать вопрос на ответ, не заданный вслух... Но вполне возможно. — Полагаю, ответ «Едешь!» тебя не устроит. Ты очень долго была в другом мире. Не возвращалась в своё тело. И тело пошло к тебе. В междумирье... Ты тут уже долго. Проводник подошёл незаметно и неслышно. Впрочем, как всегда... Но чтобы Проводник разговаривал?! Такого Тэн ещё не слышала. — Сколько я тут? — Тут? Тут время не имеет значения. А в Купальнях прошло чуть больше недели. — Долго. Впрочем... действительно не важно. Но... Тэн вспоминает, как обычно входят в поезд все, кроме теней, и застывает. — Но я ведь билет не взяла! Проводник обычно не разговаривает. Вовсе. И обычно не улыбается. Впрочем, он и сейчас не улыбается... Но эмоции его расходятся волнами по всему поезду. Одобрение? Приветствие?.. Эмоции от Проводника Мононоке?! — А зачем тебе билет? Добро пожаловать, Проводница!