Кровавые полосы

Добраться до дома Нишимура смог только к часам шести. Снова встретиться с Даниэлем было тягостно, но Ники очень хотел лечь на свою кроватку после этой дурной ночи. Младший без промедлений отдал ему ключи, даже не ехидничая. Затишье перед бурей? Может и так, но Ники это пока только на руку. Голова гудела, Сонхун ему все уши прожужжал о том, что сегодня у них практика пения, а Нишимура даже не дал Паку нормально поспать. В который раз кстати. Но Ники вовсе не испытывал вины, на самом-то деле. Он был такого мнения, что проблема сна Сонхуна - только его проблема. Пак сам впустил Нишимуру, сам выбрал беспокойный сон и сам выбрал нервничать, так что пусть теперь и страдает, ведь сам выбрал этот путь. Ники всегда относился к такому очень принципиально. Он не любил людей, которые не могут взять на себя ответственность и винят всех, кроме себя. Ты всегда можешь отказаться, ты всегда можешь сделать свой выбор. И если уж тебя не устраивает результат, то это уже только твои проблемы и волновать Нишимуру Ники они не будут, вот такой он человек. Он и сам не делал того, чего не хочет, а если и делал, то понимал, что теперь это его ноша, и если он облажается, то это будет его вина, а точнее результат его выбора. Единственный перед кем он не мог устоять был Сону. И будет. Что бы Ким ни сказал, Нишимура беспрекословно повинуется. Сону его слабость, и он это понимал. И именно поэтому Даниэлю удавалось его одурачивать, манипулировать. Почему же он читает его как открытую книгу? И сейчас, когда Даниэль способен на многое, становится страшно. Малейшее неверное действие Ники, малейшая ошибка в выборе, и Сону пострадает. Из-за Нишимуры. Нести эту мысль, эту ответственность на своих плечах сложно и трудно, и с каждым разом она все больше тянет его на дно. Затягивает, словно водоворот, завораживает, словно морская сирена. И он чувствовал, как тянет за собой и Сону, но Ники был слишком эгоистичен сейчас, чтобы отказаться от него. Поэтому остаётся только ждать выбора Кима. Каким бы он ни был, Нишимура его примет. Ники хотел прилечь на минут пятнадцать, чтобы хоть немного поспать перед тренировкой, но тут же вспомнил, что должен позвонить сонбэ. — Привет… — протянул Нишимура, садясь на диван и вглядываясь в яркое солнце. — Ты в порядке? — заволновался Сону, резко вставая с кровати, как только послышался звонок. — Я? — удивился младший, но такая забота ему очень даже льстила, поэтому он просто пододвинул под себя ноги, удобнее ложась на кровать. — Я-то в порядке, а ты? — Рики, тебе не стоило так волноваться, — выдохнул Ким, наконец-то садясь на кровать. — Сону… Ты мне важен, поэтому я должен был сразу же предупредить тебя… — пытался объяснить свои действия Нишимура. — А… — произнес он дрожащим голосом, но ему стало спокойнее. — Я ходил сегодня с Джеем по магазинам, он выбрал мне костюм на выпускной. — И как? Понравился? — улыбнулся он, почесав затылок. Иногда так не хватает таких простых разговоров. — Очень, — заинтересованно начал рассказывать Сону, ложась локтями на кровать, и иногда шевеля ногами туда-сюда. — Он ещё и не такой дорогой получился, а сидит как влитой. Джей мастер, так идеально подобрал! — Тогда и я должен быть красивым? — усмехнулся младший. — Ты… всегда, — неловко ответил Ким, говоря чистую, невинную правду. — Сону… — Нишимура прижал телефон сильнее к щеке, а другой закрывал покрасневшее лицо. — Как легко тебя смутить, — посмеялся старший, сам смущенный донельзя. — Я не смутился! — соврал Ники, смеясь. — Да-да! — У меня сегодня практика пения. — Тогда не пей ничего горячего и холодного, — снова заботился Сону. — Хорошо, сонсэнним! — он готов был отдать честь. — Очень смешно! — надулся он шутя. — Во сколько начало? — В семь. — В семь? — удивился он. — Иди делай упражнения на связки! — Я хотел поговорить с тобой… — Позвони мне, как придёшь. — Может ты приедешь? — протянул Нишимура. — И что мы будем делать? — вытягивал из него Ким. — Даже не знаю… — понял его мотивы Ники. — Может, целоваться? — Вот как? — улыбнулся Сону, немного краснея. — Мои родители уехали, — старший даже не понимал что с ним, и почему он так открыто кокетничает. — Да? — удивился Нишимура. — А можно? — Нужно, — умилился Ким с поведения младшего. — Я приеду… Скинешь адрес? — Скину, иди подготавливайся к практике, хорошо? — Хорошо… увидимся. — Увидимся! — повесил Ким трубку. Он встал с кровати, стараясь выровнять дыхание, а после инстинктивно попрыгал по комнате из-за переизбытка энергии и эндорфина. Родителей и вправду не было дома, они уехали к родственникам, праздновать чьё-то день рождения. Который год они не брали сына с собой, то ли стесняясь его, то ли думая, что он позорит семью. Скорее всего оба варианта верны. Среди родственников уже давно пошёл слушок о том, что Ким Сону гомосексуал. Из-за этого ему пришлось сменить три школы, но сплетни догоняли быстрее, чем можно было подумать. Да и внешний вид Сону не внушал доверия родственников. Парень с розовыми волосами, которые доставали до переносицы, и одевался он до необычного странно. Эти большие чёрные наряды, такие повседневные, иногда несочетаемые между собой, массивные и чудные. Поэтому родители приняли решение не возить сына, чтобы не подвергать семью общественному обсуждению и всесторонним сплетням. Уж очень важна была им их репутация, а Сону ее портил, притом очень быстро и почти безвозвратно. Сейчас он чувствовал себя необыкновенно комфортно, наконец он один, весь дом в его распоряжении и ему не нужно сидеть в одной комнате метр на метр, заперевшись от всего мира. Он спустился в гостиную, которая тоже не особо отличалась размерами, потому что вся была заставлена каким-то неимоверно ненужным декором, от которого рябели глаза. На полу лежал старинный ковёр, казалось он существовал ещё во времена его прапрапрабабки, не иначе. Какой-то торшер, сделанный из коричневого дерева, который его семья никогда не включала, Ким даже сомневался, работал ли он вообще. Его гостиную можно было назвать местом свалки, где ни пройти, ни проехать. Он осмотрел, забывая когда последний раз вообще был здесь, а после смутился, думая, что Ники точно будет чувствовать себя некомфортно в таком доме. Такой захламлённый, такой маленький, такой бедный. Вообще Ким даже и не думал никогда над тем, чтобы стесняться своего материального состояния, но сейчас, видя то, как живет Нишимура, ему кажется, что что-то точно пошло не так. И нет, он не завидовал, он боялся, что Ники надсмеется над ним. И это будет очень больно. Пел Нишимура на удивление довольно хорошо, ведь сейчас у него была очень большая мотивация. Он по совету Кима сделал пару упражнений, что они пробовали на каждом занятии, разрабатывая связки и диафрагму. Сейчас петь низкие и высокие ноты было до жути просто, что даже сам Ники гордился собой, как никогда раньше. Сону точно хорошо на него влияет. Его как обычно похвалил Чонвон, стараясь, наверняка, подружиться, но Нишимуру такие отношения не тянули. Ян был для Ники сонбэ, который точно подскажет, точно поддержит, но только в студии, только на хореографии. Как друга он его не рассматривал, разве ему недостаточно Сону? Он ехал в автобусе, подавляя дурацкую улыбку, что не слезала с его лица уже пару десятков минут. Наверное каждый прошёл, подумав, что этот парень явно очень глупый, потому что со стороны он выглядел именно так. Доехав, он не удивился. Он, конечно, не был в таких районах раньше, но знал, что они существуют, и, вообще-то, он далеко не считал себя столичным светским человеком. Найти дом Кима не составило труда, скорее наоборот, было очень легко, потому что домик выделялся. Как минимум для Нишимуры. Он долго думал перед тем как постучаться, потому что это все было довольно неловко для него. Казалось, что сейчас Сону открылся ему ещё больше, стал ещё ближе. В итоге он выстукал три коротких раза, ожидание перешло в мигрень. Дверь отворилась, Ники даже казалось, что ему нужно было бы купить цветы, но потом вспомнил, что Ким не такой сентиментальный и скорее всего не оценит таких жестов. — Привет… ещё раз… — почти промычал Нишимура, глядя на старшего. — Проходи, — улыбнулся он, отступая от порога, немного колебаясь. Без лишних слов Ники подошёл ближе, обхватывая парня и сжимая так сильно, как он может. Сону обнял в ответ. — А если кто-то увидит? — подал голос старший, пытаясь перевести дух. — Мы очень хорошие друзья, — придумал быструю отмазку Нишимура, продолжая обнимать Кима, водя руками по спине и затылку. — Давай закроем дверь, — волновался Сону. Ники послушно отстранился и начал рассматривать домик изнутри. — Вау… — произнес он, оглядывая кухню и гостиную, что находились по обе стороны от прихожей. — Страшно? — усмехнулся Ким, кладя руки на грудь. — Нет… — посмотрел он на старшего. — Я даже понастольгировал. У подружки моей мамы было так много вещей, она была типа хиппи…? — Как видишь, моя мама не хиппи, а барахольщица, — снова усмехнулся старший, проходя на лестницу. — Посмотришь на мою комнату? — Давай, — он стал подниматься за ним, оглядываясь. Вид открылся на довольно маленькую спальню, но для Ники здесь была своя определённая атмосфера, которая могла принадлежать только Сону и никому больше. Хотя Нишимура и не может оценить комнату объективно, да, тут была своя атмосфера, но Сону было наверняка неудобно здесь жить, учитывая то, как он отзывался об этом месте. Он подошёл ближе к стенам, краска с которых уже слезала из-за старости, и посмотрел на плакаты. Два плаката с каким-то группами, о существовании которых Ники не знал и в помине. А ещё висел маленький постер над рабочим столом, где большими буквами было выведено «NIRVANA». Рок значит? Хотя по Киму можно было и догадаться. На столе лежала стопка исписанных бумажек, а ещё пара тетрадок, о назначении которых Нишимура не догадался. На стеллаже расположился цикл книг «Шестерка воронов». — Так ты и вправду любишь фэнтези? — улыбнулся младший, указывая на книгу. — Да! — надулся Сону, вспомнив его слова. Также лежали части три «Гарри Поттера», из-за чего Ники хотелось смеяться, ведь он вдоль и поперёк угадал его предпочтения. Джейн Остин. Шарлотта Бронте. Достоевский? Нишимуру же не привлекали русские писатели. Может дело в столь депрессивной подаче, а может в таком сильном различии культур? Хотя может и в том, что почти все писали о войне? Одной причины не было. Да и отечественные писатели его не привлекали. У него можно было увидеть лишь Дадзая и Мураками, так что такая находка была для него чем-то новым. — Достоевский? — озвучил свои мысли младший. — Для общего развития, — объяснился Ким. — Но это правда интересное произведение. В комнате стояла заправленная кровать, небольшая, но и не односпальная, что точно радовано Ники. А рядом с кроватью открывался вид на небо, такое звездное и красивое, ведь сегодня сияла полная луна. Он плюхнулся на кровать, наблюдая за реакцией старшего. Оглянулся в окно. — Луна сегодня такая красивая… — глядел он вдаль. — Да, сегодня полная, — улыбнулся Сону, смотря на парня. — Иди ко мне, — подозвал Нишимура, стукая рукой по кровати. — Не-а, — ёрничал старший, отходя дальше. — Эй! — надул он губки, старательно изображая обиду. Ники поднялся с места, медленно подходя к парню, так что даже вжал его спиной к двери. А тот улыбнулся, явно радуясь, что его план пришёл в действие. — Не хочешь? — поджал губы Нишимура, придвигая своё тело ближе. — У-у, — в знак отказа издал Ким, мотая головой вправо-влево. Он придвинул своё лицо ближе к чужому, а после поднял парня на руки, проходя пару метров до кровати. А дальше упал вместе с ним, повиснув сверху и имея всю волю действий. Он снова потянулся ближе к чужим губам, но целовать не осмеливался. — Рики… действуй уже, — прошептал Сону, обнимая парня за спину. Младший вцепился в чужие губы, хотя поцелуй и был резким, но становился более нежным. Он немного отрывался, чтобы дать передышку обоим, а после снова накрывал чужие губы своими. Оба парня покраснели до невозможности, этому способствовала и неимоверная духота в комнате. — Жарко… — прошептал Ники, свалившись на тело Кима. Сону поднял Нишимуру, точнее просто дотронулся, и тот привстал сам, садясь на кровать. Старший потянулся к ненужной футболке Ники, стягивая ее с его тела. — Сону… — прошептал младший, пока по его телу прошли миллионы мурашек. Он откинул футболку куда-то назад, особо даже не задумываясь над тем, куда она может попасть. — Я просто… потрогаю… — неловко произнес старший, притрагиваясь к чужому прессу, синяки на котором значительно уменьшились. Он проходил по каждой мышце, что выделялась на плоском животе, замечая кучу родинок, которые покрывали все его тело. — А ты слышал такую теорию, что родинки на твоём теле это те места, куда тебя часто целовали в прошлой жизни? — повторил свои слова Ким, вспоминая ту самую картину в раздевалке. — У тебя много родинок, значит твоё тело очень любили в прошлом… так почему же ты не любишь своё тело? — продолжил Нишимура, он действительно запомнил эту фразу. — У тебя красивое тело, Рики, правда.. — он снова провёл руками по чужому животу. — А особенно кассиопея на твоей спине, — он заставил Ники повернуться, а после дотронулся до спины, показывая младшему созвездие тактильными ощущениями. Он чуть задрожал. — Так вот твоя эрогенная зона? — улыбнулся Сону, когда Нишимура повернулся на него. — Ты будешь трогать мою спину, а я буду шептать тебе на ухо, — сказал он полу-шепотом. — Ты… — он снова покраснел, поджав губы. — Ты снимешь ее, если я попрошу? — он указал на кофту Кима. — Ты можешь снять ее с меня, — прошептал старший, удивляясь от своего поведения. Но ему больше нечего скрывать. Ники потянулся к одежде, немного боясь. Открылся вид на выпирающие рёбра, исполосанные ключицы и предплечья. Младший потянулся к его царапинам на ключицах, нежно целуя каждую из них, заставляя Кима выгнуться. Но это разыграло в Нишимуре только больший азарт. Он опустился к рёбрам, косточки которых сильно выпирали. Он целовал, не оставляя следов, лишь только немного влаги. — Обрати внимание на мои губы… — надулся Ким. Ники обвёл его губы своими, прижимаясь голой кожей тела к чужой, заставляя сердце трепетать, а мозг переставать думать рационально. Сейчас он готов был исцеловать чужие губы до кровавых полос.