И я хотел, чтоб ты ушёл,
Так быстро, просто, резко...
Всё, что ты дал мне — это боль,
Ту, что осталась в сердце...
И ты уйдёшь, найдёшь себя,
Но, согласись, что также,
Навечно музыка жива,
Она, прости, не гаснет...
Она осталась в глубине,
Давя, душа и раня.
Осталась, боль приносит мне,
Никак не отпуская...
Прозвучала последняя нота душераздирающей песни... Почему душераздирающей? Интересный вопрос, ведь, для других людей, эта песня — словно символ того, что скоро всё вновь будет в порядке. Об этом пел Мафую... Но для него, Угецу, это была песня о том, что расставание неизбежно. Руки перестанут соприкасаться. Так скрипач видел эту песню, чувствовал её. Парень вышел из концертного зала, на улицу. Было темно и прохладно. На улице было пусто, как и на душе музыканта. Вдруг он услышал громкие шаги. Точнее, даже бег. Догадываясь, кто это, Мурата даже не обернулся. — Угецу! Угецу, стой! — Акихико схватил скрипача за руку. Парень остановился, всё так же не оборачиваясь. Сейчас он готов был смотреть куда угодно, но только не на него. Потому что знал, о чём будет разговор. Знал, и боялся этого. — Пожалуйста, послушай меня! — Зачем? Ведь сейчас ты просто скажешь, что нам нужно расстаться, верно? Музыкант смотрел вниз на асфальт, зная, что не выдержит взгляда парня. Чувствовал, что глаза начинает жечь, а где-то в районе сердца стало больно. — Прошу, послушай... — ненадолго Кадзи замолчал, кажется, подбирая слова. — Мне... Мне нравится скрипка! Угецу застыл, ожидая, что скажет парень дальше. Тот молчал, крепко держа его за руку, не желая отпускать. Он выдохнул и продолжил: — Я... Когда я услышал, как ты играешь... Я решил, что скрипка – это не моё. Решил, что барабаны круче, но... Только в скрипку я могу вложить свои чувства! Мурата выдавил из себя ухмылку. — Что за бред ты несёшь? Но я ведь верно предположил, сейчас начнёшь про расставание? Молчание. К горлу подкатил ком, в глазах скопилась вся боль и грусть, что парень держит в себе уже столько времени... — ...Да. В этот момент сердце словно замерло. Всё, что было внутри, перелилось через край. На серый асфальт упали несколько хрустальных слезинок. — Прости за всё. За всю боль, что причинил тебе. Я думаю, нам действительно лучше расстаться... Так будет лучше. Нам обоим. Акихико отпустил руку Угецу, а тот ощутил, будто этот парень вместе с этим прикосновением вытянул из него всё — боль, воспоминания и счастье... Мимолётное, недолгое счастье, приходящее вместе с болью. Скрипач услышал отдаляющиеся шаги когда-то самого дорогого ему человека. Обернулся. Хотелось кричать. Однажды руки перестанут соприкасаться. Даже потоком слёз, льющимся из глаз, невозможно было выразить все его чувства. Его горло словно сжали чьи-то невидимые сильные руки, не дающие кислороду входить в лёгкие. Воздух только выходил рваными кусками изо рта музыканта. И такими же обрывками в голове парня проносились воспоминания. — А... Аки-... — хрипло прошептал он, вытянув вперёд руку. Смотря сквозь слёзы, застилающие глаза, на того, к кому был привязан. Но в голове, среди прочих воспоминаний всплыл образ Мафую, поющего, что... Всё будет в порядке. В этот момент он переосмыслил эту песню — песню о рассвете. Он понял, что, хоть и страшно, но ночь закончится. Наступление нового дня не предотвратить. Пора двигаться дальше... Акихико причинял ему боль. Рядом с ним Угецу не мог выражать себя через музыку. Мог только медленно увязать в рутине печали и бессмысленной игры на скрипке. Теперь, когда он ушёл... Возможно, теперь всё будет по-другому? Возможно, это и должно было сказать скрипачу о том, что пора идти дальше? О том, что только этой ценой в его жизни наступит рассвет? — Прощай, Акихико. — прошептал Мурата. Через боль, но он будет идти вперёд. Пора начать сначала. Может, и Акихико будет счастлив? Этот парень... Харуки. Наверное, он сможет ему помочь. Но вряд ли они смогут забыть друг друга...Вот наступила темнота,
И в ней не сыщешь света.
Но это же не навсегда,
Лишь только до рассвета.
И, с наступлением его,
Я буду дальше жить.
Сорвавши маску, через боль,
Страдать, мечтать, любить...
Пусть ты уходишь, оставляя
Меня здесь с этой болью.
Я не хочу больше тебя
Держать во тьме со мною.
Будь счастлив, забывай,
Дыши, мечтай, люби.
Но всё же музыка жива,
Её не победить.