***
- Твоя мать умерла, Рейн. Из-за тебя! Ты виноват в том, что её больше нет. Ты! - отец выплюнул мне в лицо эти слова без капли сожаления. В его взгляде всегда читались ненависть, безразличие и холод, который, казалось, со временем всё так же не тает. Можно было не сомневаться, что он чувствует ко мне отвращение. Мы с матерью похожи как две капли воды, поэтому каждый раз, когда отец видит меня в коридоре, в саду или за обеденным столом, то смотрит таким взглядом, что хочется провалиться под землю. Убежать, скрыться и вскрыться во всех смыслах.***
Впервые я причинил себе боль в 12. Глупый мальчишка не догадался, что это как наркотик - за первым порезом пойдёт второй, третий и дальше по списку. Я зависим от этого. Пытаясь не думать о матери, я раз за разом проводил любым острым предметом по оголённым частицам тела, будь это запястья, плечи или внутренние стороны бёдер. Но, о Всевышний, об этом никто не знал. Непозволительно, чтобы сын такого статного человека был слабым. И если бы отец узнал.. Не хочу знать, что бы он сделал со мной. Возможно, в нём бы проснулась отцовская любовь, которой мне так не хватало всю жизнь, а может и вовсе убил бы, ведь моё существование приносило лишь проблемы - то я подерусь с кем-то из мальчишек таких же статных людей, как мой отец, то сорву редкий цветок, чтобы подарить девчонке, которая мне нравится. Беззаботного детства я никогда не знал. Да и что такое детство? Любовь? Друзья? Ох, мне сложно ответить. Очевидно, у меня были товарищи, с которыми я проводил какую-то часть своей жизни, которую называют детством, но.. Как таковых друзей у меня не было. Я проявлял симпатию к многим, пытаясь заполучить такое желанное внимание от представительниц прекрасного противоположного пола, и тут же получал отказ. Может быть, проблема и вправду во мне? Мягкое, избитое временем и моими кулаками кресло до сих пор оставалось стоять на месте. Я, сидя на нём, в очередной раз осмотрел тёмную просторную комнату. Мой взгляд зацепился за кровать, застеленную белой простынью и такого же цвета одеялом. Именно здесь умерла моя мать. Я зажмуриваюсь, стараясь не думать об этом, но мысли не слушаются, проворачивая ситуацию, которую я представлял каждую ночь в голове, раз за разом. Мною движут эмоции, я должен успокоиться, но не нахожу сил. Вместо этого порывисто достаю из нижнего ящика прикроватной тумбочки острый нож и направляюсь в ванную комнату. Сердце стучит в висках, напоминая о самообладании, когда я смотрю в зеркало. Мешки под глазами, морщины на лбу, неживой взгляд глаз.. Больше похож на мёртвого, чем на самого себя. Но я в очередной раз пропускаю все сигналы, которые мне подаёт тело, и резко провожу холодным лезвием по правому запястью. Тёмная, как моя душа, кровь капает на пол, приводя в чувства. Снова сорвался, а ведь обещал себе, что больше не буду. Руки вмиг становятся холодными, подрагивая, и я прикасаюсь к стене спиной, медленно опускаясь на пол. Порез щемит, напоминая о глупости, совершённой минуту назад, и я закрываю глаза, не желая лицезреть небольшую лужицу крови рядом с собой.***
- Ваш взвар не подействовал. - стальной голос разбивает томящую тишину, возвращая в суровую реальность. Как у отца.. Сразу подавляю эти мысли и смотрю в глаза девушки напротив, на лице которой не дрогнул ни один мускул. - Мне нужно больше времени, чтобы приготовить действенный отвар, господин. - оправдывается та. - Хорошо, я буду ждать Вас вечером в своей комнате. Не опаздывайте. - бросаю безразлично, сразу же направляясь к себе, дабы не поймать своими глазами посторонние. Они манят, заставляя забыться, но мне нельзя. Кто она вообще такая? Простая целительница с отличными манерами, знаниями и таким прочим, которая притягивает к себе, как магнит металлы? Не верю. Она не та, за кого себя выдаёт. За размышлениями не замечаю, что уже зашёл в комнату. У меня есть время подумать, кто на самом деле эта Эллаира, но не хочется.. Почему всегда так сложно, и люди должны чем-то жертвовать? Будь то свободное время или отдых, неважно. Было бы куда проще без всего этого. Решаю снять верхнюю одежду, чтобы хоть немного расслабиться и побыть в редкой обстановке без манер. От текущих мыслей меня отвлекает боль. Порез на запястье отзывается новой волной боли и злостно напоминает о моей ночной ошибке. Будто я сам этого не понимаю.. Костяшки на руках сбиты давно, и, спасибо Всевышний, либо никому нет до этого дела, либо все попросту оставляют раны без внимания. Кому есть дело до графа, который, хоть и не по своей воли, но отбирает у людей в 6 раз больше денег, чем должен? Мерзавец. Удар. Второй. На стене появляется ещё одна трещина, я привык. Если бы мог, то ударил бы себя. Эти разломы на стенах напоминают моё тело - оно такое же израненное, избитое и.. Невинное. Нет. Я паршивец. Я не должен.. Стук в дверь. Не дожидаясь ответа этот некто отворяет её и появляется на пороге с чашей в руках. - Я принесла вам новый чай. - Девчонка с гетерохромией клипает глазками, переводя взгляд то на разломы на стене, то на мою руку, по которой снова медленно течёт кровь. И если кто-то скажет, что я весь в крови - это правда. Я, быть может, погубил много людей, отбирая у них последние гроши, но что насчёт меня? Эгоист ты, Рейн, чёрт бы тебя побрал! - Что? Ещё не вечер! Зачем Вы пришли? Уходите. - раздражительно громко. Она увидела то, что не должна была. Я не уверен в ней. Я ни в ком не уверен, раз на то пошло. Доверяю лишь себе, этого достаточно. - Вы меня слышите?! - Мистер Рейнхольд, уже восемь часов вечера. Вы сами назначили это время, когда мы обсуждали... - она запнулась, обдумывая, какое слово сюда подойдёт больше. - Сделку. Да. Я посмотрел на часы, обомлев. Восемь. Ровно восемь. Я полдня находился «за гранью»? Недопустимо, недопустимо долго. Просто выпал из мира. Как такое возможно? - А Вы не хотите одеться? - На щеках целительницы выступил лёгкий румянец, отчего она сразу же отвела взгляд куда-то в сторону. Глянув на себя я заприметил, что нахожусь в одних штанах. Быстро натянув первую попавшуюся рубашку взял чашу из рук девушки, нечаянно дотрагиваясь до тонких пальчиков. По телу прошёл приятный разряд, от которого пару секунд щипало где-то внутри. Я резко делаю шаг назад уже с отваром и выпиваю его залпом, желая лишь одного - побыстрее отдать чашу и выставить юную деву за дверь. - Спасибо. Вы можете идти. - привычный ледяной голос. Мне нужно побыть наедине. По крайней мере ближайшие несколько минут. Но Эли не слушается. Вместо того, чтобы уйти с глаз моих долой, она ставит чашу на тумбочку и подходит ближе. Я пытаюсь прочесть эмоции в глазах разного цвета, но всё тщетно. Попытки рушатся, как рушится стена, которую я бил каждый раз, когда день не задавался. И это выводит меня из себя. Молодая особь дотрагивается до руки, кровь на которой до сих пор не остановилась. - Я помогу Вам. - Что? Она решила поиграть в добродетеля? Ну уж нет. Простите.. Не знаю, кто вы на самом деле, но точно узнаю, но так дело не пойдёт. - Уходите сейчас же! Немедленно! - я повысил голос, ибо понимаю - ещё несколько минут и я сорвусь, забыв обо всех. Но она стоит слишком близко, аккуратно проводя подучешками своих пальцев по тыльной стороне моей ладони, из-за чего по телу снова проходит разряд. Замечает порезы на руках и, гарантирую, о чём-то с сожалением думает. Она не смотрит мне в глаза, не хватает смелости. И это последнее, что я замечаю до того, как отвешиваю ей сильную, звонкую пощёчину. Теперь она смотрит на меня. Смотрит, сдерживая слёзы и контролируя себя, но.. В её зрачках я вижу столько непонимания и горькой обиды, что снова где-то далеко внутри неприятно колет. Эллаира мигом одёргивает руку и выбегает из комнаты, оставляя пустую, одинокую чашу здесь. Такую же одинокую, как я. До меня только спустя длительное время доходит, что я сделал. Мерзко, противно от самого себя. Какой же я подлец, что смог ударить девушку.. Опустился ниже плинтуса. Браво, Рейн, мама была бы довольна! Мама.. Хмурясь от неприязни к самому себе забываю о свежих ссадинах и завожу пальцы в волосы на голове, перебирая прядку за прядкой. Хочется рвать их, а после пойти к Эллаире и стоять на коленях, умолять простить, но я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не сделать этого. Импульсивные действия ни к чему, как и это унижение. Разве можно было даже подумать, чтобы я, граф, стоял на коленях перед какой-то.. Да кто она такая?! А ведь у неё наверняка останется след от моей тяжёлой руки.. Нет, извиниться обязательно надо будет, но точно не в позе раба. Я ложусь на холодную кровать впервые за несколько лет. Мягкие ткани вбирают в свои объятия, надеясь вместе со мной, что завтра всё станет намного лучше. И хоть на душе, а она у меня имеется, скребут кошки, так или иначе я наконец-то засыпаю.***
Я прогуливался по саду, когда услышал разговор Эллаиры и Уайотта на повышенных тонах. Догадывался, о чём он, но не мог не подслушать. Это преступно.. - Это он, да?! Это он сделал?! - Сколько же ярости было в его голосе... Я непроизвольно вздрогнул, спешно опомнившись. Выдать себя сейчас равносильно самоубийству. А не мне ли о нём блистательно знать? - Уайотт, тише. Перестань... - Я не видел её лица, но с уверенностью мог сказать, что ей больно. Физически, морально или всё вместе - непонятно. Эли прекрасно владела своими эмоциями, а это ещё больше подтверждало, что она не просто девушка, которая обладает знаниями в травах и отварах, она выше титулом. Но насколько? Неизвестно. - Вы говорите мне перестать?! Он ударил Вас, моя... - парень не успел договорить, как его перебили: - Уайотт! Послушай.. Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Но мы не в том положении, чтобы диктовать свои правила. Это было в первый и последний раз, обещаю. Я не дам себя в обиду, ты же знаешь. - Клянусь, она улыбнулась. Я до сих пор не видел их лиц, но по интонации фраз мог различать эмоции. - В следующий раз... - друг девушки был наново перебит: - Не будет никакого следующего раза. Всё, не напоминай мне об этом. Это приказ. - слова звучали так быстро, что я не успел уловить настроение, с которым девушка произнесла последнее предложение. Это была шутка или всё реальность? Жертвы наблюдений двинулись в мою сторону, поэтому пришлось менять траекторию пути. Я мгновенно оказался в другой части сада, переводя дыхание. От кого я бегаю как мальчишка? Знать бы... «Это приказ»... Фраза крутилась в голове до самых дверей поместья, не желая покидать меня. Всевышний, помоги же мне узнать, кто они такие, и что им надобно...***
- Ваше Сиятельство. - два коротких слова, которые сбили меня с толку. Почему именно сейчас, Эллаира...? Я не готов говорить, однако ради приличия отвечаю, стоя на лестнице, но не разворачиваясь к ней. Не могу... - Да? - Отвар подействовал? - милым голоском, от которого я готов броситься к ногам, как пёс. Она простила меня, или ей просто что-то нужно? Слишком много вопросов, а ответов до чего времени нет. - По крайней мере я уснул. - Эллаира хочет уйти и уже разворачивается, как я делаю импульсивное решение, зовя её по краткой форме имени, которую сам же придумал, и шёпотом: - Эли... - Истинно не понимаю, зачем это делаю. Хочу извиниться, но не здесь. Это неправильно, не по этикету. - Зайдите ко мне в 6, пожалуйста. И я удаляюсь, оставив ту в раздумьях. Не смею даже повернуть голову в её сторону, не желаю смотреть на результат своих вчерашних стараний. Захожу в библиотеку, глядя на наручные часы. В который раз есть несколько часов, чтобы отвлечься. Подхожу к стелажам и провожу грубыми подушечками пальцев по корешкам книг, рассматривая названия и писателей. Уильям Шекспир, Шарль Перро, Пьер Корнель, Мацуо Басё, Леонардо да Винчи.. Все они такие разные, при этом крайне схожие. Я любил, когда мне читали. Со временем подрос, и Хильда перестала это делать. Пришлось самолично брать книжки и пробегать глазами по текстам, производя тихие, почти беззвучные слова, лишь бы не попадаться отцу на глаза. Вот бы вернуться в то время, насладиться совсем другим воздухом, и всё так же питать надежду, что я не встречу его.. От размышлений меня вновь отвлекла открывающаяся дверь, которая скрипит за несколько миль. Я уж было хотел отправить потревожевшего мой покой человека обратно, как увидел её. - Вы просто сногшибательны в этом платье. - Приподнимаю уголки губ, но опускаю глаза. Кому скажи - не поверят, что у меня всё-таки есть совесть. Бледно-розовое платье в пол, которое сейчас облегает её подтянутую фигурку, смотрится неимоверно восхитительно. Я не прогадал с цветом. - Я... - Не говорите ничего, господин Рейнхольд. Не буду Вас упрекать, пускай насилие и нельзя оправдать. Однако я просто хотела помочь, несмотря на непослушание. За это прошу прощения, больше такого не повторится. - она просит прощения, а ведь это должен делать я. И даже не просить, умолять - поднимать руку на девушку непозволительно никому, даже самому высокому человеку по титулу. От этого в области сердца начинает в значительной степени болеть. Я медленно подхожу к хрупкому телу, которое держится до последнего, но от страха неизвестности начинает немного дрожать, заставляя меня остановиться в метре от него. Пусть не показываю, однако бьюсь в истерике от незнания, что делать дальше. Она боится меня. Осознавая это лёгкие отзываются резкой болью, перекрывая доступ к кислороду, и я зажмуриваюсь, будто от мощного удара в челюсть. Достаю из внутреннего кармана верхней одежды единственнуе вещь, доставшуюся мне от мамы - ожерелье. Разворачиваю ладонь так, чтобы украшение смотрело вверх, и сам задумываюсь, глядя на красивые камушки. Долго не думая наконец поднимаю глаза на Эллаиру, которая, должно быть, не предполагает, что я хочу сделать. - Не против...? - медленно, смакуя на вкус, произношу, ожидая ответа. Улавливаю неуверенный кивок и обхожу девушку, оказываясь сзади. Меня обдает жаром, которым я предпочитаю пренебречь. Медленным движением аккуратно убираю мягкие волосы, стараясь не дотрагиваться до нежной кожи, жаль, что безуспешно. Мы оба вздрагивает от мимолетного касания, как от кипятка. Наконец мне удаётся справиться с застежкой на прикрасе, и я отступаю на несколько шагов назад. Сразу становится так холодно, будто в имении уже много веков отсутствует тепло. Ожерелье превосходно смотрится на слегка острой девичьей шее, делая обладательницу столь дорогого для меня удовольствия ещё краше. - Простите меня, Эллаира. Я не имел права ни то что касаться Вас, тем паче поднимать руку. Обещаю, - Крошечный шаг к собеседнице, - такого больше не повторится. - Ещё шаг, и вот снова нас разделяет короткое расстояние, а я горю изнутри, в прямом и переносном смыслах. - Давайте забудем об этом? - Уголки её губ приподнимаются в чём-то наподобие улыбки, и я мысленно радуюсь, как маленький ребёнок. - Как скажете.. - Мне надоела эта дистанция, поэтому я сократил промежуток между нами до минимума. Боюсь, впервые боюсь сделать что-то не так... Однако всё же рискую, протягивая руку к щеке Эллаиры. Она не отстраняется, напротив, прикрывает глаза, надеюсь, от приятных ощущений. Я засчитываю это за согласие. О Всевышний, направь меня на путь истинный, чтобы я не сделал оплошность, о которой буду жалеть. Подушечками пальцев обвожу контур гематомы, и мне вновь безмерно хочется ударить себя за все страдания, что я причиняю ни в чём не винным жителям Треспии. Упускаю тот момент, когда на меня начинает смотреть пара безумно красивых глаз, в которых хочется утонуть. М-да, Пиэль, теряешь хватку... Девушка, видимо, не управляя эмоциями и порывом страсти тянется ко мне, а я поддаюсь, осторожно касаясь губами чужих, немного пухлых и мягких. Этот поцелуй не схож на тот, что был в саду - они совершенно разные. Там, между цветов, я целовал её, потому что хотел изведать нечто новое. Целовал жёстко и жадно, без разрешения. А сейчас что-то изменилось. Я целую её губы со вкусом шоколада и ванили нежно, с желанием. Не животным, а человеческим. И она целует в ответ, обвивая своими тонкими ручками мою шею. Не позволяю своим рукам исследовать столь вожделённое тело. Оставляю их на талии, притягивая девчонку ближе к себе. Голову дурманит необыкновенно, в животе порхают бабочки, а дыхание отнимается полностью, отчего я остаюсь без кислорода в лёгких. Забываю обо всех проблемах и подозрениях, кто она такая и какие цели преследует. Хочется, чтобы этот миг никогда не заканчивался, но всему приходит конец. Эли отстраняется, смотря в пол, и тихо шепчет себе под нос: - Извините, Ваше Сиятельство, это непозволительно с моей стороны.. - Замолчи, прошу, замолчи! Я счастлив, я чудовищно рад тому, что сейчас произошло. Прикладываю указательный палец к её покрасневшим губкам, заставляя умолкнуть, а сам искренне натягиваю улыбку до ушей. - Пусть это пока что будет нашим секретом.. - Девушка напротив улыбается, соглашаясь, но нашей тайне, по-видимому, не суждено остаться засекреченной. Последние несколько минут за нами наблюдали Уайотт и Сирил, которые направлялись в библиотеку за никому давно не нужной книгой.«Любовь с рассудком редко живёт в ладу.»
У. Шекспир.